Второе дыхание Моники Беллуччи

                Моей любимой Асфиксии Нуар
     Замечательный русский писатель Шишков не адмирал, что в  " Угрюм - реке ", что в  " Емельяне Пугачеве " мастерски заметил и воспроизвел дичь исконо наших, народных, глубинных баек и побасенок, рассказываемых с видом таинственным, часто - под угрозой преследований вконец одубевших лютостью и глупостью властей, но всегда вполпьяна и весело, что неизменно приводит либо к бунту, бессмысленному беспощадностью и разносторонней одурью, либо к дальнейшему следованию в другой кабак, где уже ожидает Мыльников другого писателя из классики, а значит : настоящего, не нынешняя шелупень и мерзость, зачем - то хватанувшая технологий маркетинга и написания у заокеанских подельников, воспитанных совсем в иной системе координат, имеющей базисом пуританскую трудолюбивость и англо - саксонское упрямство в алчности и беспринципности, фигово прикрываемой наскоро придуманными свободами и правами человека, хотя более фашистско - полицейского государства на планете, нежели Штаты, еще поискать и то - х...й найдешь. Конечно, любой демократ по - шендеровичски возопит о не балуй и шалишь, спуская в унитаз все книга Хантера, лживого наркомана и профессора журналистики, провидчески предусмотревшего отмирание зачатков демократии про Буше - младшем, ну на то он и неуловимый шершавый жидок, чтобы эдак - ту, мы же, Фелисия любимая моя, выше идумейства, будучи самыми натуральными интернационалистами, как и завещали нам всем великие русские классики, после жулика Пушкина начавшие писать свое, что априори правильно. Итак, Мыльников.
     - Послал Бог родственничков, - брюзгливо выкрикивал Мыльников, расхаживая по кабаку Ермошки, пиная подвернувшихся соотечественников точными ударами ладно подшитых чортовой кожей валенок, - да еще и удивляется, как это мы, в - натуре, до сих пор нацию не образовали ! Как с вами, братья мои во Христе, Мганге и почве, нацию - то образовывать ?
    - А вот так, - упорно хрипел с перепою купец Громов, елозя животом по дощатому полу.
    Мыльников покосился на выпуклый зад купца, покачав головой, высокомерно сплюнул в район чуть ниже поясницы знатного хотя бы гильдией, вольно болтавшейся на медной, позеленевшей от пота цепке по заросшей диким волосом груди купчины. Вспомнился Некрасов.
    - Купчины толстопузые, - заорал Мыльников, подавая знак Ермошке наливать и подносить с достодолжными приседаниями и ухмылками, как и полагалось в матушке Сибири с любым загулявшим старателем, транжирящим плоды полугодового труда за пару дней с размахом и шиком, упаивая коней, псов и кочумающих на олешках тунгусов настоящим французским шампанским строго для бар и господ проезжающих, - а также братья Бубные, Евфим и Митроторг, сбирались раз у Кронверка куртиной и в шалман.
     - Было время, - прослезился Ермошка, падая во весь рост за стойкой. Упоил Мыльников и кабатчика, всем угодил и расчет мелкими произвел, конечно, первым делом заказав пианину. Из самого губернского города привезли пианину лаковую вместе с губернатором, ради такого случая решившим отметить отечественного производителя шума и непотребства, чем славился золотоискатель Мыльников с детства, собственным присутствием, да вот не рассчитал сил своих губернатор : на первый же день от вина и угорел. Оставили тело его, мумифицировав кедровыми орешками, за пианиной, все одно не играющей, уж и так пробовали, и кулаком ей в зубы совали, и на педали жали сапогами, и оглоблей уговаривали, ни х...я, не хочет играть пианина. Вызвал тогда Мыльников, духарясь и гарцуя, с ярмарки за сотню червонцев целый оркестр Черноморского флота, купив генерала - патриота с потрохами. Тоже слабы оказались, не вынесли условий континентального климата, в первую же ночь окуклившись на морозе. И х...й с ними.
     - Живется весело поместному, - мрачнел на глазах Мыльников, неизбежно подпадая под чарующее вселенской скорбью влияние русской классики, - Кадыр - Жыбдыр - мирзе, да прокурору с мусорами, да коммерсам любым. А мы по мелочи терсимся и нет грудастой Моники в тайге. Так наливай ! - гаркнул Мыльников, нечаянно наступив на голову охающего Ермошки валенком. - Товарищ Бурцев как ёра - забияка, как бриллиант культур - мультур, как верный курс моей воскресшей мамочки Нуар !
     Мыльников схватил обеими руками пузатый бочонок с пуншем и через мгновение точно так же спокойно и мирно лежал рядом с кабатчиком, возможно, видя во сне Опонькино царство всеобщего благоденствия всего непонятного народа, такого хорошего по одиночке, но совсем невыносимого в количестве больше двух.