Невеста речного бога

Невеста речного бога
– Девчонки, такая жара стоит, караул!
– Если б не экзамены… Я на речку пошла.
– Айда! Давно мы все вместе на речку не ходили!
– Ой, а как же подготовка к этому… ЕГЭ, чёрт его побери?
– Каких-то полчаса ничего не решат. Зато освежимся.
– Так и быть. По домам, за купальниками – и через пятнадцать минут на этом же месте!
Девчонки разбежались, взбивая ногами дорожную пыль: в Малиновке только центральные улицы имели асфальтовое покрытие, а ближе к окраинам асфальт таял, как прошлогодний снег.
Несмотря на то, что село носило звучное название «Малиновка», населяли его в основном сибирские татары. От города Малиновку отделяла широкая река, а соединял с городом широкий мост. Мост конечно же был значительно уже реки, но обслуживал всё левобережье. Пожалуй, село давно стало б одним из городских районов, если бы не желание местных жителей сохранить некоторую обособленность.
Бросив на тёплый песок полотенца, скинув топы, резиновые шлёпки, шорты, пять подружек с визгом ворвались в воду. Во все стороны полетели брызги. Напускная подростковая «взрослость» уступила место детской непосредственности и игривости. Солнце отражалось в счастливых глазах, удовольствие от речной прохлады пьянило. Со стороны казалось, что беззаботные речные нимфы резвятся в своей родной стихии. Девочки забыли о предстоящих экзаменах и просто наслаждались последними деньками уходящего детства.
Планы на взрослую жизнь у подруг были разные. Гуля планировала поступить на биолого-почвенный факультет университета, Эльмира и Диляра в сельскохозяйственный институт. В семье Диляры считали, что дочь должна продолжить дело отца – он был главным агрономом. Диляра об этом ничего не думала – делала как сказали. Марина готовилась поступать в швейное училище, она с детства мечтала открыть своё ателье. Алсу уже год ждал жених. Заявление в ЗАГС подали, как только Алсу, попросту Альке, исполнилось восемнадцать лет. Свадьба должна была состояться через месяц после окончания экзаменов. Подруг, особенно Диляру, удивляло желание Альки посвятить жизнь семье, завести много ребятишек, огород, корову и жить простой жизнью домохозяйки. Альку же наоборот, пугало поступать туда куда хотят запихнуть её родители. Она пока не знала какую профессию ей выбрать. А вот стать женой и мамой она хотела точно!
Последние дни жара стояла нестерпимая. Вода в реке прогрелась, став тёплой как парное молоко. Природа периодически разражалась громом и молниями, скидывая вниз, на землю накопившуюся испарину. Вот и сегодня на небе гуляли тяжёлые тучи цвета спелых слив, покрытых пыльно-восковым белым налетом, иногда закрывая собой яркое солнце и намекая на то, что скоро снова начнётся гроза. Но девушки не замечали этих намеков природы, скидывая в реку напряжение последних месяцев. Река принимала в себя отрицательные эмоции и уносила их за тысячи километров – в море.
Диляра заплыла достаточно далеко, туда, где река становилась глубже и быстрее. Она долго гребла против течения, чтобы потом, перевернувшись на спину просто лежать на воде, не прилагая особых усилий, пока река несёт её сама. Вдалеке послышались первые гулкие раскаты и редкие всполохи молний стали освящать небо.
– Диляра, давай к берегу! Пора закругляться. Гроза близко…– крикнула ей Алька, и Диляра повернула голову в сторону берега. Заметив, что подруги всё ещё купаются, решила совершить ещё один заплыв против течения. Но молнии становились всё длиннее, а гром всё басовитей. Вот вспышка озарила небо совсем близко. Девчонки завизжали и бросились прочь из воды.
Диляра развернулась на спину, лицом к потемневшему небу и поплыла вниз по течению, туда, где река ударяется о берег выступающего перед большой заводью мыса. Внезапно молния разрезало небо надвое. Диляра с ужасом увидела, как ослепляя ярким светом, в неё стремительно летит, копьё Тэнгри, могучего «Духа Неба». Острая боль моментально отключила сознание. Словно кто-то влиятельный нажал на клавишу тумблера и выключил свет. Наступила тишина.
Какое-то время Диляра не ощущала ничего: ни плеска тёплой воды на боках, ни ветерка. Не слышала звуков грозы и криков испуганных подружек.
Ни-че-го…
А когда она снова открыла глаза, то увидела лишь тусклый свет, пробивающийся сквозь толщу мутной речной воды.
Диляра медленно опускалась на дно, как морская звезда, разметав по сторонам ноги и руки. До дна в этом месте метров пять, но Диляра падала, падала и падала... А может, ей только казалось, что она падает?
Нечто подобное Диляра испытала, когда в семь лет опрокинула в рот остатки коньяка из рюмки после дня рождения отца. Быстро, пока никто не видит. Хотела попробовать то, что так ценится взрослыми. Ведь отец минут пятнадцать хвастался перед гостями этим коньяком, звёздочками, выдержкой, тем какие «бешеные деньги» за него заплатил. А ещё Алька как-то по секрету ей рассказала, что пробовала вино. Мама разрешила пальчик помочить. Так ей понравилось! Сладенько. Но, коньяк, оказалось, хоть и дороже, совсем другое. Диляре обожгло рот, а потом сильно захотелось спать. Она легла в кровать, и мир вокруг поплыл в точности так, как и сейчас.
Осознание происходящего приходило постепенно.  Отрешенность ещё не успела смениться какой-то другой эмоцией, страхом или паникой, как взгляд Диляры выхватил в мутной речной взвеси неясную тень. Тень росла, постепенно приближаясь, закрывая видимость, и в какой-то момент превратилась в симпатичного мужчину. Даже сквозь толщу воды Диляра видела огромные зелёно-голубые глаза, длинные волосы цвета морской тины. На нём красовался тяжелый парчовый камзол, туго подвязанный широким кушаком, а на ногах блестели черные сапожки. Одним словом – принц из мира фэйри.
Он приближался... Глаза – заполнили пространство от горизонта до горизонта. И… прикосновение к губам.  Прикосновение почти невесомо… Спроси её, и Диляра не смогла бы даже описать свои ощущения. В её жизни поцелуев пока не было. Возможно, в этом и была проблема? Но всё равно волнительно!

На самом деле, это был даже не поцелуй, хоть Диляра восприняла его именно так. Мужчина просто поделился с ней глотком воздуха. Пару мгновений спустя девушка уже скользила под водой, как лёгкая гондола, управляемая изящным артистичным гондольером, и неотрывно смотрела в его большие раскосые глаза. Мир вокруг был словно соткан из воды. Повсюду играли блики, сверкая золотой поталью, и Диляра чувствовала: это волшебство.
«Где я – на воде или под водой? На или под?..» – гадала Диляра вращая глазами по сторонам. «А парень? В селе я его ни разу не видела… Да в нашей дыре ему явно не место. Этому… принцу» – возникла в голове нелепая мысль.
Неспешно они приблизились к берегу. Мужчина, неотрывно глядя в глаза и придерживая Диляру за талию, резко потянул её за руку, поднимая в вертикальное положение.
«Влюбился? Или замышляет что? Взгляд хитрющий. Знаю я таких. Мажор средневековый...»
Они вышли на берег, и принц повлёк Диляру за собой к роскошному дворцу, стоящему в тени плакучих ив.
«Царских дач в Малиновке испокон веков не наблюдалось. Куда меня занесло? Золото, лепнина. Роко-ко-ко какое-нибудь. Откуда столько роскоши?» – подумала Диляра удивленно.
Между берегом и дворцом, колонны которого были богато увиты плющом, белела терраса. На ней стол и несколько изящных стульев. Роскошь притягивала Диляру и отталкивала одновременно: мебель, терраса и дом... всё было подёрнуто зелёной ряской. Мелкий такой налёт тины портил общую картину благополучия.
 Диляру передёрнуло. Она была всё ещё в мокром купальнике и чувствовала себя инородным телом в раковине жемчужницы. Мужчина махнул рукой, и из дома появилась прислуга – три юные девушки, с ширмой и платьем с кринолином.
– Пришло время превратиться в настоящую жемчужину, – словно прочитав мысли Диляры, произнёс сказочный кавалер.
Девушки поставили перед Дилярой ширму. Бесцеремонно стянули купальник, впихнули её в платье и грубо, до упора, затянули шнурки корсета – словно мстили за то, что она свалилась как снег на голову, став фавориткой их господина. Диляра даже вскрикнула от боли. Юной утопленнице собственное тело и так казалось тяжелым и неповоротливым – в платье стало и того хлеще. Она еле дышала, но старалась держать спину прямо. Не каждый день попадаешь на обед к принцу.
На смену трём служанкам появились новые с изысканными блюдами на подносах. Кушанья выглядели незнакомо: даже в интернете таких не увидишь. А Диляра регулярно просматривала ленту и всегда заходила на каналы модных фуд-блогеров. Интересно же, что ест на завтрак, обед и ужин богатая публика…
Изящным движением руки «принц» пригласил Диляру к столу. Трапеза проходила в молчании. Единственным знакомым кушаньем оказались рыба и моллюски. Служанки сновали вокруг, словно рыбёшки. Поблескивала ткань их чешуйчатых платьев. Они меняли тарелки, и приторно ей улыбались.
От тины, запаха и вкуса блюд, непонятного волнения, Диляру слегка подташнивало. Мир вокруг был желто-зелёного оттенка. А ещё он был гулким: «Наверное, заложило уши, когда я ушла под воду…» – логично рассудила Диляра. Движения её были замедленными, как бывает под водой, что добавляло происходящему некоторую сонную церемониальность. Диляра даже вспомнила школьный урок этики: «Не торопитесь. Пережевывайте пищу медленно.  В правую руку берём нож, в левую – вилку», – говорила классная, растягивая слова. А она то думала, что этот «дурацкий этикет» никогда в жизни не пригодится.
– Меня зовут Су. Су-Анасы. Я бог этой реки.
«Бог? Он бог?» – сердце Диляры затрепетало.
 – Я спас тебя от неминуемой смерти, и теперь ты моя должница. Что же мне пожелать? – он сделал вид, что размышляет, но Диляра понимала: богам не свойственно задумываться. Они знают всё наперёд. А как иначе?
– За то, что ты могла умереть так скоропостижно во цвете лет, но была спасена... Ты станешь моей женой!
Диляру сильней затошнило. Словно все блюда, что ей удалось попробовать, оказались совершенно несъедобны. Она оглянулась по сторонам, словно искала какой-то поддержки. Девушки за спиной Су-Анасы ощерились и зашипели на Диляру, превращаясь из милых нимф в неприглядных дочерей ундины. Рука соскользнула с подлокотника, и Диляра увидела, что локоть и кружевная оторочка платья измазаны в тине.
– А какие-то другие варианты есть? Мне ещё рано замуж.
– По мне, так в самый раз. А варианты... Их немного. Ты должна будешь ежегодно приводить мне девушку. Это плата жизнью за жизнь. Ну как? Или-или. До наступления осени ты вернёшься ко мне в качестве невесты или приведёшь себе замену. Ну… или умрешь! – последняя фраза прозвучала словно из громкоговорителя. Диляра вздрогнула от неожиданности – Су-Анасы был зол. Ему не понравился отказ Диляры, но он смилостивился… Дал ей право выбора...
Диляру словно ледяной водой обожгло. Су-Анасы исчез.
На поверхности реки разбушевался настоящий шторм. Похолодало. Стало заметно темнее, а подводные жители, проплывая мимо скалили на неё жёлтые гнилые зубы… А потом все пропало: платье, терраса, стол с яствами, дворец, нимфы…
Диляра съёжилась от холода:
– Вот и закончился высокий приём. Золушке повезло значительно больше.
Она вздрогнула и провалилась во тьму.
***
Очнулась Диляра уже на берегу. Где-то неподалёку сновали люди. Раздавались крики: «Диляра! Диля…» Ныряльщики то появлялись на поверхности реки, то пропадали. Девушка понимала, что ищут именно её.
– Я здесь! Я-я-я-я зде-е-е-с-сь! – закричала она, насколько хватило сил. Но из горла вырвались лишь едва различимые в шелесте прибрежной волны звуки. Диляру никто не слышал. Люди на берегу были увлечены поисками, но течение отнесло её слишком далеко. Помахать бы руками, подняться. Да только руки и ноги слушаться отказывались.
Две головы вынырнули совсем близко.
– Я здесь! – ещё раз попыталась крикнуть она и заплакала.
На этот раз её заметили. Выбравшись на берег, водолазы, шлёпая ластами, неуклюже побежали к Диляре.
– Нашли! Жива!
Диляру положили на носилки и укрыли одеялами. Её била дрожь. Невдалеке стояла карета скорой помощи, двери её были распахнуты.
«Удар молнией – это не банальный детский ушиб, после которого максимум укол от столбняка поставят. После удара молнией мало кто выживал», – доносился со стороны чей-то голос. Диляра смотрела на заплаканную мать, подружек, обступивших носилки со всех сторон, на доктора, натягивающего на её руку манжетку тонометра. И никого не видела. Ей было всё равно. Диляра думала о том мужчине, боге реки, что спас её, а теперь требовал за спасение нешуточную плату…
Следующие три дня она провела в больнице. Анализы, обследования. Врачи удивлялись и говорили, что это просто чудо какое-то. Рекомендовали матери славить Бога за то, что удар молнии на здоровье девочки никак не отразился.
Частое упоминание бога начинало вызывать у Диляры неприятие: «Почему взрослые так часто его вспоминают? По поводу и без».
Первые дни после выписки она не находила себе места, выглядела подавленной и отсутствующей в кругу подруг, часто пропускала мимо ушей сказанные в её сторону слова. Встреча с Су-Анасы не выходила из головы, злобный оскал речных нимф и фраза, не терпящая возражений: «…Ты вернёшься ко мне в качестве невесты… или умрёшь!»
Подружки, казалось, искренне поддерживали её, сюсюкались, как с маленькой, отчего Диляру аж тошнило: «Никогда не вошкались и не стоило начинать...» Но слащавая забота подруг всё равно лучше, чем придирки отца.
Характер у Диляры был сложный. До девятого класса она чувствовала одиночество среди людей. Но пару лет назад в школе появилась молодая женщина, только что окончившая университет – психолог. Она с энтузиазмом развила бурную деятельность, а потом резко «свинтила», как выразилась Алька. В город вернулась. Поступать в аспирантуру. Но до этого все-таки успела немного поработать с Дилярой индивидуально. После общего тестирования «психологиня» несколько раз вызывала её к себе на «допрос», единственную из всех девятиклашек, и долго с ней разговаривала. На пятой такой встрече Диляра даже смогла открыться...
Так вот, психолог сказала, что в инстинктивных попытках защититься Диляра держится слишком высокомерно и холодно, отталкивая от себя людей. Это сильно усугубляет тот психологический дискомфорт, что она постоянно испытывает дома. В любом случае психолог посоветовала ей чаще улыбаться людям и не отталкивать их при попытке вступить с ней в контакт. А ещё вести дневник, в который записывать ситуации, вызвавшие у неё особенно сильные эмоции.
Дневник вести Диляра не стала, но улыбаться попробовала. Так у неё появились подружки. Чаще она их терпела, но иногда, находясь в кругу подруг, все-таки испытывала моменты истинного счастья, и ощущала себя самой обычной девочкой, а не «тупоголовой бездарностью», как иногда называл её отец. Диляра подозревала, что и в самом деле недостаточно умна. Некоторые вещи она не могла ни понять, ни вызубрить. Выше головы не прыгнешь. Почему она не может просто учиться, как Алька и другие дети? Они не напрягаются как Диляра. Ну, Эльмира – да, но она хотела быть во всём первой – «заучка».
В глубине души девчонок Диляра ценила. Они приносили реальную пользу. Все вместе готовились к экзаменам с утра до поздней ночи решая сложные задачки. Эльмира, как учительница, терпеливо объясняла ей самые трудные места в тестах. И репетитора не нужно.
Предстоящие экзамены не оставили Диляре выбора: пришлось сосредоточиться. А потом... бывали дни, когда она совсем не вспоминала встречу с Су-Анасы. Память о встрече тускнела, стало казаться, что всё это произошло будто бы и не с ней. А через некоторое время Диляра убедила себя в том, что речной бог ей просто привиделся, пока она была без сознания.
ЕГЭ школьники из Малиновки сдавали в городской школе. Выходя из класса после первого экзамена Диляра впервые почувствовала бодрость – как будто камень с души упал. Была надежда, что тест написан хорошо. Внутри маленьким огоньком затеплилась гордость. В школьной уборной, умыв лицо и всмотревшись в зеркало уставшими глазами, она довольно улыбнулась и вдруг... Увидела его! Речной бог, холодный и прекрасный, смотрел на неё из Зазеркалья, словно напоминая об уговоре.
– Это всё морок! Морок! – закричала Диля, плеснув на зеркало горсть воды. Вода медленно стекала по гладкой зеркальной поверхности, из которой всё яснее проступали черты синеглазого мужчины. Он протянул руку и погладил её по щеке:
– Я уже скучаю по тебе, красавица. Помни срок: до осени ты должна вернуться в мои владения или же… Я найду тебя повсюду, где есть вода-а-а…

– Диля! Мы уже заждались! Сколько можно любоваться на себя в зеркало? – сказала заглянувшая в уборную Гуля.
Диляра повернулась к ней сама не своя: бледная, с широко раскрытыми в ужасе глазами.
– Господи, на тебе лица нет! С тобой всё хорошо? – испугалась Гуля, подбежала и, придерживая подругу за локоть, вывела в коридор.
– На, водички хлебни… – протянула бутылку минералки Алька.
«Повсюду, где есть вода» – полыхнуло в голове у Диляры. Грубо оттолкнув от себя бутылку, она побежала прочь. К выходу.
– Нет. Нет. Этого не может быть. Я, наверное, схожу с ума, – шептала она.
Город мелькал перед глазами ярками красками рекламных щитов, цветочных газонов, мигающими глазами светофоров, сливаясь в общую бесформенную массу цветов и звуков, которые вибрировали, гудели, визжали. Диляра выскочила на дорогу, и перед ней резко затормозила машина.
– Куда прёшь! Совсем жить надоело? – выкрикнул водитель, высовываясь из окна автомобиля.
– Диля... – зашипела на неё Эльмира. Она почему-то оказалась рядом, оттаскивая подружку на тротуар.

Нервозность нарастала с каждым днём.
Каждую ночь Диляре видела во сне, как она тонет в реке… Как холодная вода коконом опутывает всё её существо, мокрая одежда липнет к телу, цепляется за склизкие чёрные коряги, а губ касается тёплый роковой поцелуй речного божества. Она просыпалась, долго смотрела по сторонам, вглядываясь в темные силуэты цветочных горшков на подоконнике, в полки с книгами, в большой старинный гардероб – она дома. Диляра не высыпалась, голова днем болела до невозможности. А ещё эти галлюцинации… Везде: в зеркале, в ванне, в огородной бочке, везде Диляре мерещился высокомерный усмехающийся образ Су-Анасы.
– Слушай, Диля после того происшествия с молнией ты сама не своя. Может, в больницу сходим. Удар всё-таки не прошёл бесследно. Голова не болит? – волновалась мать. – Поехали в город, сделаем МРТ, что ли? Потратимся. Много ли мы на тебя тратились?
– А про золотую побрекушку забыла? Кто ей цепь на выпуск подарил. Говорил же, что не нужно этой кобыле ничего дарить. Поступит, тогда... – резко включился в разговор отец.
– Ну, ты уж... – повысила было голос мать, но сразу заткнулась от одного взгляда мужа. Он был до безобразия скуп и спорить с ним всегда оказывалось себе дороже. На цепочку с кулончиком согласился, только чтобы все видели – он может себе это позволить. Вещи покупались только в случае крайней необходимости. О брендах можно было вообще забыть.
Агроном копил на приличный внедорожник. И был почти у цели. Старая «Волга» уже не соответствовала его представлениям о престиже.
– Потом. После экзаменов. Поступлю, тогда подумаю насчёт МРТ. Может, само, как-нибудь рассосётся... – со злой усмешкой ответила Диляра. Но отец понял это по-своему и посмеялся шутке.
***
Вот и второй экзамен сдан. Надежды не оправдались: результаты тестов не радовали. Диляра рассчитывала на большее. Эльмира по баллам уже после первого экзамена значительно её опережала. А теперь и вовсе ушла в отрыв. Оставалась биология…
Они с Эльмирой ещё с первого класса соревновались в оценках, тогда Диляра умудрялась выходить победительницей. Но продолжалось это недолго. В седьмом классе появилась физика, алгебра с её дурацкими факториалами, синусами и косинусами...  Потом – химия. Да и биологию Эльмира знает много лучше, у неё миллион шансов обойти Диляру по всем статьям. Количество бюджетных мест ограничено. Набегут льготники, целевики, и она может продуть последний шанс выглядеть в глазах отца не такой уж «полной дурой».
«Будет стыдно, если эта «заучка» Элька поступит, а я нет», – хмуро взирая на подругу, думала Диляра, страшась упрёков родителей. Отец примется кричать на неё, обзывая бесполезной тупицей, а мать – дуться и смотреть на дочь исподлобья, ведь ей тоже «прилетало» от отца, когда он был недоволен дочерью.
«Что же теперь? А может…» – врезалась в голову неожиданно тёмная, глубоко кощунственная мысль... Но Диляра тут же отбросила её прочь.
«Нет. Это, пожалуй, слишком!»
Добирались до села молча. Автобус в послеобеденный час ехал из города полупустой. Алсу и Гуля сели вместе. Маринка подсела к неизвестному, но очень симпатичному парнишке и всю дорогу заглядывала ему в лицо. Сильно тем смущая. Они перекинулись парой слов, и Маринка узнала, что он едет к бабушке. И ещё, что он на три года младше её. Просто за последний год сильно вытянулся.
– Так ты бабы Маши внук? Тот самый мелкий паршивец, что всегда дразнил меня с компанией таких же оболтусов: Тёмкой, Ильдаром и Азизом? Вот это номер! И зовут тебя... Равшан? Рамиз? Равиль…– перебирала она, закрывая ладошкой рот парня, и тот каждый раз отрицательно качал головой.
– Тимур, – сказал он, отводя её руку в сторону.
– Аааа! Помню, что в имени была «ррр».
Парень захихикал. Ему польстило внимание взрослой девушки.
Эльмира и Диляра уселись поодиночке и тупо смотрели в окна. Диляра до сих пор злилась, все это чувствовали, но никто не мог понять, в чём дело. Марина, уловив напряженный взгляд подруги, примолкла и дальше только коротко отвечала на вопросы Тимура.
Когда автобус подъехал к остановке, все нехотя поднялись.
– Вот ехать бы и ехать, куда глаза глядят. И к чёрту экзамены! К чёрту свидания, взрослую жизнь, – неожиданно для подруг воскликнула Эльмира.
– Да ну вас, девчонки. Хватит хандрить. Айда на наше место? К реке. Айда... – недолго уговаривая, Алсу побежала вниз с пригорка. От остановки ближе всего получалось по берегу.
Все вместе спустились к реке. Практически в идеальной тишине раздавались редкие визгливые крики стрижей, отдалённый гул мотора. Лёгкие волны от катера монотонно бились об берег, шурша и вынося на гальку пену и мелкий речной мусор. Сильно веселиться не получалось. Настроение не то. Но посидеть у реки, тихонечко разговаривая, опустив в прохладную воду уставшие ступни, покидать блинчики – вполне. Марина и Алсу достали из рюкзаков печенье и шоколад, устроив спонтанный пикничок.
– Девчонки, налетайте! Только вода своя. У нас с водой напряг. Всё от волнения на экзамене выхлестали...
Однако Диляру такой отдых нисколько не радовал. Она оставалась зажатой и настороженной. В какой-то момент вдали, среди камыша ей привиделся силуэт мужчины в пышном старинном камзоле. Волосы, перевитые зелёными водорослями, развевались на ветру тяжелыми плетями. Для Диляры он давно перестал быть богом. Злобный дух, демон! Он долго смотрел на неё, всем видом призывая следовать за ним… Он жаждал жертвы.
– Кого ты там увидела? – спросила удивлённая её напряженным видом, Алсу.
– Вон там мужчина в необычной одежде. Словно из мира фэйри…
– Где? Вы кого-то видите? – бросила Эльмира подружкам.
– Нет. А кто там может быть? – обернулась Алсу.
 «Может я потихоньку схожу с ума?» – подумала Диляра, и глаза её сразу окаменели, наполнились равнодушием. В них поселилась зима. Алсу отпрянула от неё, словно почувствовала этот холод...
***
Биологию Диляра сдала плохо. На многие вопросы теста отвечала, как придётся, что называется «тыкая пальцем в небо». Мысли путались, а сердце металось в ожидании грядущего позора: «Дура! Дура! Дура!» – стучало в голове.
Экзамен опять проходил в одной из городских школ. Поехали с Эльмирой – у них же предметы одинаковые. Эльмира опаздывала. Она показалась на остановке, когда водитель уже завел двигатель.
– Где ты пропадаешь? Договорились же в восемь! – рявкнула Диляра хмурясь, и они заскочили в уже отъезжающий автобус.
– Мама в последний момент решила впихнуть мне свои пирожки, – улыбалась запыхавшаяся Эльмира.
– Всё из-за тебя, – снова рыкнула Диляра, когда автобусной дверью прижало подол её платья. Не повезло Эльмире. Именно на ней Диляра вымещала всю свою злость. Ей оставалось только догадываться, что творится с подругой?
После экзамена они с Эльмирой не торопились домой. Долго болтались по торговому центру, опоздали на свой автобус, и Диляра предложила доехать до моста, а дальше идти пешком, чтобы не ждать. Сели на автобус, что идёт через мост до развилки в соседний поселок. Там идти уже не больше километра.
На светофоре они с Элькой встретились взглядами: «У меня просто нет выхода. Или я, или она!» – неожиданно приняла решение Диляра. То, что раньше казалось кощунственным и недопустимым, стало вдруг приемлемым.  Эльмира увидела в глазах подруги красную вспышку...
– Светофор! Представляешь? Он отразился в твоих глазах. Это было мощно.  Словно сам дьявол в тебя вселился. Я даже испугалась на секунду! – вдруг выпалила Эльмира весело.
– Да уж... Я посланница Ада. Берегись! – сымпровизировала Диляра. Но прозвучало это жутко.
Автобус, как и в прошлый раз шел полупустой, а желающих пройтись до Малиновки не было вовсе. Можно было идти по дороге, но Диляра неожиданно предложила спуститься и пойти по берегу реки.
– Комарья поди, мерено-немерено, но… ладно, давай, – согласилась подруга, надеясь, что Диляра вдруг смягчится.
И тут совсем невовремя у Эльмиры зазвонил телефон.
– Да, мам. Да. Я уже рядом, почти пришла, не волнуйся, – ответила Эльмира на звонок и засунула телефон в карман. Диляра вздохнула с облегчением: про неё Эльмира не упомянула. «К удаче».
Когда девушки проходили мимо того самого места, где они обычно сидели у воды, Эльмира спросила:
– А что ты всё-таки увидела там? – она указала рукой в камыши.
– Не могу сказать точно. А хочешь взглянуть сама? – предложила Диляра. – Ещё в прошлый раз, когда я почти утонула, выбираясь из реки... вон там, увидела на дне нечто потрясающее…
Диляра посмотрела по сторонам и, взяв Эльмиру за рукав, потянула в заросли камыша.
– Где это?
– Пару метров от берега... – сказала Диляра.
– Разувайся, нужно зайти в воду… – сказала Диляра, остановившись.
Подруги разулись, и Диляра первая зашла в реку. Она аккуратно ступала по скользкому илистому дну, всматриваясь в своё отражение, как вдруг вместо себя увидела в воде Су – речного бога.
– Вот здесь. Иди сюда скорее…
Эльвира, держа сандалии в руках, осторожно подошла к подруге, стоящей почти по пояс в воде.
– Где?
– Присмотрись получше. Вон там, на дне, – показала ей Диляра.
– Ничего не вижу… – Эльмира наклонилась так низко, что волосы опустились на поверхность воды, распустившись веером и…
Диля резко нажала на голову подруги, окуная её в жёлто-зелёный омут. Из воды вырвался сноп пузырей. Эльмира пыталась сопротивляться, но какая-то дьявольская сила поселилась в её подруге, которая топила, топила и топила её…
В какой-то момент Эльмира перестала сопротивляться, тело её обмякло и стало оседать, медленно уходя на глубину, в кромешную темноту небытия. В царство речного бога…
Диляру потрясло произошедшее. Она не ожидала, что в ней таится столько силы! Что она способна пойти на такое!
 Но вместе с ощущением внутреннего подъёма в душе проснулся страх возмездия: «Вдруг кто узнает? Не видел ли кто?» Девушка заметалась по прибрежной гальке туда-сюда как безумная: «Что делать дальше?» Она схватила сумку, оставленную на берегу, и побежала прочь, падая и загребая руками глину обрывистого склона. Но вдруг остановилась и оглянулась назад. На гальке лежал пакет Эльмиры.
– Она утонула. Утонула. А пакет остался на берегу, как доказательство того, что она была здесь… одна!
По берегу, через редкий лесок Диляра вышла обратно к автобусной остановке. Тонкое вискозное платье почти высохло на жаре, но Диляра продолжала трепать его за подол, сушить, оглядываться, нервно кусая костяшки указательного и среднего пальцев.
Быстро пошла к селу по дороге, к поселковому магазинчику. Купила молочный коктейль, поздоровавшись со бабой Сафой, живущей на соседней с ней улице и выйдя из магазина, не торопясь пошла к дому. Она встречала знакомых, и, кивая головой, приветливо улыбалась. Как ни в чём не бывало.
Знакомые удивлялись, кивая ей в ответ: обычно она ни с кем не здоровалась. С седьмого класса в ней сидел подростковый бунтарь: «Не дождётесь!»
***
Кончилось лето. Осень прошла по улицам большого села мокрыми грязными сапогами. Началась зима. Диляра все-таки поступила в институт, получила комнату в общежитии и теперь жила в городе. Подальше от Су-Анасы и гнетущих воспоминаний. Даже на выходные домой приезжать наотрез отказывалась. Её пугала одна только мысль, что придётся встретиться со старыми подругами, посмотреть им в глаза, увидеть заплаканное лицо мамы Эльмиры. Та привечала её искренне... Даже окаменевшее сердце помнило сердечную доброту и могло растаять под напором слёз... Она и своим родителям не смела на глаза показаться: боялась случайным словом выдать себя. Быть обнаруженной. Преступницей! Опозорить их на всё село. Диляра удалила из контактов всех своих деревенских знакомых, удалила аккаунты в соцсетях. Всё! Теперь она спряталась.
Речной бог больше не беспокоил Диляру. И она решила больше не вспоминать о нём, об Эльмире, подругах, упрятать их подальше в свои воспоминания. Помнила она лишь то, что она жертва. Она не преступница. Нет. Она жертва обстоятельств.
Но жертва обстоятельств, она и есть жертва... Человеку выпадает какая-то роль намерено или в результате случайного выбора, и он играет её по жизни, не в силах сменить амплуа. «Лучше, конечно, быть вне игры. Чтоб никто не смел навязывать мне свои правила. Но возможно ли это?» – думала Диляра. Ничто философское ей было не чуждо. Хочешь не хочешь, а начнёшь философствовать при такой-то жизни...
Спрятаться от всего мира в маленькой комнатке общежития оказалось неосуществимой мечтой. Соседка Диляры по комнате Регина оказалась «той ещё падлой». Она заметила болезненную замкнутость своей сокурсницы и принялась её кошмарить. В компании одногруппников высмеивала её за «чмoшный» вид. Была Диля – тупица. Стала – деревенщина. Одного тирана сменил другой, а Диляре ой как не хотелось сейчас привлекать к себе внимание и воевать. Следствие по делу о пропавшей без вести Эльмире продолжалось…
– А что, другой одежды у тебя нет, деревенщина? Такое впечатление, что ты носила эту кофту все десять лет в школе. Тебя родители в универ не приодели? Так и отправили, в чём мать родила? Даже пошмонать нечего. А туфли эти... бабские. Уродство... А вот это мне, пожалуй, нравится... – соседка заметила на шее девушки золотую цепочку с маленьким бриллиантиком в кулоне. Бриллиантик или нет, сверкал он как настоящий. Диляра уверенно шлёпнула соседку по руке.
– Не трожь!
– Ути-пути. Мальчик подарил? – с издёвкой произнесла соседка. Но Диляра ничего не ответила, лишь крепче сжала в кулаке родительский подарок и толкнув плечом Регину (а кость у неё была широкая) закрыла дверцы своего шкафчика, опершись на них спиной.
– Эй! Полегче. Общага на такие габариты как у тебя не рассчитана, – с трудом удерживаясь на ногах, завопила соседка.
Уже на первой неделе учёбы, ещё до посвящения в студенты, Диляра утром обнаружила в голове жвачку, и не одну, расчесывая волосы. Видимо, Регина постаралась – полночи не спала, чтобы сделать соседке подарок. Она помахала ей рукой и выскочила за дверь со словами: «Адью, подруга!» Заржав как лошадь.
Система оценок в институте была бальная, и посещаемость плюсовалась к другими баллам в общую копилочку. Лабы вообще прогуливать запрещалось. А в тот день и были лабы.
Диляра не стала выковыривать жвачку. Зачесала волосы в хвост, как могла, а хвост собрала в небрежный пучок и выбежала следом.
Регина удивилась, когда Диляра вбежала вслед за ней в аудиторию и, играя на публику, произнесла в ручку, как в импровизированный микрофон:
– Кто тут у нас на красной дорожке? Какая дизайнерская кофточка, а прическа – неужто это Эмбер Хёрд... Ой, нет! Обозналась. Это Диляра Каримова из Тмутаракановки...
Все, как водится, заржали.
«А что плохого в сравнении с Эмбер Хёрд?» – подумала Диляра, и задрав нос, прошла мимо Регины, как звезда вечеринки.
Вскоре Диляра смогла вернуть «должок» соседке. Накануне у Регины начались женские дни, и она не пошла на лекции: жутко болел живот. Препод поинтересовался у Диляры причиной отсутствия её соседки, и она без обиняков, громко, на всю аудиторию, ответила: «У неё понос. С горшка слезть не может».
Регина решила, что это слишком жестоко.
– А как же женская солидарность? Лежачего не бьют и всё такое...
Диляра о таких «ограничениях» слыхом не слыхивала. «Она, видимо, сильно отстала от жизни в этой своей Караганде», – глядя на соседку подумала Диляра. Она была уверена, что в Караганде откуда Регина была родом, ничего путного родиться не может, коли она, Караганда объект постоянных насмешек... Пусть это шуточки прошлого века, наследственность никто не отменял...
Регина от злости порезала ей джинсы. Новенькие трубы Диляра надевала всего пару раз. Ждала, когда похолодает... «Мама с папой, будут вне себя, если я попрошу у них денег на джинсы». Пришлось снова выйти на красную дорожку: кое-где она джинсы подлатала, кое-где вытащила бахрому, и джинсы с модными дырами готовы! Стиль далеко не её. Такое мало кто носил на курсе, но делать было нечего.
– О, о, о, гляньте.
– Бохо бомж стайл!
– Джони Депп отдыхает, – слышала Диляра со всех сторон комментарии с некоторой долей восторга и понимала, что популярность её только выросла. Теперь она носит бохо бомж стиль! И пусть все ей завидуют!
Теперь каждый вечер в их маленькой комнатушке громыхала музыка. Модная и заразительная корейская поп-музыка объединяла многих, но вкусы соседок по комнате не совпали. Диляра слушала «Читу», Ким Хён Джуна и других сольных исполнителей, а Регину заводили рэперские мальчиковые группы. Она включала музыку и, изображая певичку, коряво танцующую к-поп, тыркала соседку то локтем, то бедром, видимо вызывая на баттл. Но, скорее всего, тупо пыталась достать.
Диляра собиралась и уходила в библиотеку, Регина расстраивалась, но концерт продолжался, когда соперница возвращалась на ночь. Не высыпалась, но достать соседку считала делом принципа. Однажды не выдержала долгого ночного бдения и вырубилась раньше Диляры. Это стало её роковой ошибкой. Нехорошо так себя вести!
Диляра проделала трюк, случайно увиденный ею по «телику» в ностальгической передаче о веселой жизни в пионерлагерях.
Дождавшись, когда Регина начнёт храпеть, Диляра тонкой струйкой влила под неё чайник теплой подслащённой воды. Обратив внимание на ту заманчивую позу, в которой её мучительница уснула: как сидела на кровати, сложив ноги бабочкой, так и отрубилась, Диля не могла удержаться, чтобы не добавить перчинку к своей пакости. Она осторожно направила струю чайника, нацеливаясь в самое яблочко. В центр бабочки... и через минуту, услышав первое «ааааа», сморщила носик, аккуратно уложила теплый пластиковый чайник между ног жертвы и прошептала:
– Счастливого плаванья, дорогуша. И сладких снов...
Похрюкивая от удовольствия, Диляра вышла в коридор и попросилась ночевать к соседям: мало ли с каким настроением проснётся её к-поп звезда.
Проснулась Регина только ближе к утру, когда тёплая ванна превратилась в ледяную: отопление в общаге было так себе. Почти все студенты спали в махровых пижамах. У Регины была с корабликами... Когда она разлепила сонные глаза и осознала весь драматизм ситуации… По общаге пронеслась ядерная волна визга, моментами напоминающего крик раненной тигрицы. Одним словом, нечто нечеловеческое.
Спросонья Диляра подумала, что оказалась в царстве Су-Анасы, среди его чешуйчатых подружек. Но, поняв, в чём дело, сонно улыбнулась и перевернулась на другой бок.
Война продолжалась долго. Возможно, даже закончилась бы для Диляры плачевно. Только Регина со своим надорванным авторитетом не могла найти даже пары вассалов, чтобы развернуться во всю мощь. Одна она справиться с этой «важной миссией» не могла. К счастью, для Диляры никто не хотел пачкаться, а может боялись, что тоже нежданно-негаданно могут стать жертвами этой вражды. Намного безопаснее издали наблюдать столь залипательное шоу: кто же всё-таки победит?
Диляра злилась, закипала, но не сдавалась. К концу учебного года соседки угомонились и просто тихо ненавидели друг друга.

Досрочно закрыв летнею сессию, Диляра уехала на Алтай со спелеоклубом «Глубина», а вернувшись, в составе стройотряда уехала на сельхозработы ещё на целый месяц.
Вернулась Диляра практически к самому началу учебного года. Настроение было ни к чёрту: уже в стройотряде невесту речного бога начали преследовать прежние кошмары. Прошёл год, и Су-Анасы требовал для себя очередную жертву. У родителей, куда она заскочила на пару дней перед семестром, так и вообще, некуда было скрыться от его всевидящего взора.
Жадный речной демон ходил за ней по пятам, смотрел с каждой витрины, заглядывал в окна, отражался в пузырчатых лужах, теряя всю свою обманчивую красоту. Конец августа выдался на редкость дождливым. Диляре казалось, что сама река наступает на неё, обволакивая зелёной склизкой тиной. В мутной пелене дождя демон реки виделся ей грозным, надменным, одетым в богатый кафтан, поблёскивающий в редких вспышках автомобильных фар перламутровой рыбьей чешуей. Диляру трясло от его вида. Она не могла ни есть, ни спать, ни жить, в конце концов.
За три дня до начала учебного года установилась ясная жаркая погода, и староста группы, собравшейся в общежитии, предложила съездить всем вместе на пикник.
Диляра рассматривала повзрослевших, загорелых сокурсников, и её взгляд остановился на Регине. Приторная, смазливая, она из кожи вон лезла, чтобы очаровать собою Азиза. Тот вежливо отшучивался. Глядя на Диляру, он пожимал плечами, словно оправдывался: понятия не имею, что на неё нашло?
С Азизом Диляра подружилась в спелеоклубе. Заводить роман она не собиралась, но так уж получилось, что они сблизились. Он оказался ничего – прикольный. И даже больше. Раньше Диляра не замечала, насколько он очарователен. Особенно когда улыбается. А улыбался в этой поездке он много. Теперь даже жалко было отдавать такой лакомый кусочек Регине. Может, она специально? Заметила, что парень «пасётся» около Дили, и решила «прикарманить»?
– У кого есть идея по поводу пикника? – задал в который раз свой вопрос староста.
– У меня! – подняла руку Диляра. – В нашем поселке есть отличный пляж. На автобусе добираться минут пятнадцать, ну а пешком как раз небольшой поход может получиться! Местечко там насиженное: есть где костёр разжечь и палатки поставить…
Все единогласно согласились, ведь других вариантов не нашлось. Вышли на следующий день с утра и к обеду были на месте. Регина всю дорогу продолжала липнуть к Азизу. А тот с Диляры глаз не сводил. Сверлил взглядом спину.
– И нравится ей унижаться? Из вредности готова терпеть, что её игнорит парень, – сказала Диляре на ушко одногруппница, обгоняя по дороге.
Но вскоре Азиз каким-то немыслимым способом отбился от Регины, догнал Диляру на мосту, и минут пятнадцать они шли рядом, разговаривая ни о чём. Где-то посреди разговора он вдруг неожиданно предложил:
– Диляра. Что, если я предложу тебе быть моей девушкой?
– Азиз! – окликнула его Регина, повязывая на пояс ярко-розовую кофточку и оставаясь в одном топе, сквозь который проступали маленькие бугорки сосков.
– Ты вначале с ней разберись, – усмехнулась Диляра.
Азиз брезгливо оглянулся.
Уже к двум часам на берегу стоял палаточный лагерь. Девочки накрывали «поляну», на костре шипели шашлычки, а из рюкзаков вынимались горячительные напитки. Ребята пели под гитару, смеялись, шутили. Ругались… Азиз, похоже, сказал Регине нечто резкое, и та закричала на него от злости и обиды, бросая в лицо неприятные слова.
Диляра наблюдала за этой сценой с ликованием: ссора как нельзя лучше способствовала её плану…
***
Прошёл год с тех пор, как бесследно пропала Элька, и подружки-одноклассницы, случайно встретившись в центре села, решили посидеть у Али дома: поболтать в спокойной обстановке. Алсу с мужем жили отдельно от родителей, и собраться у них девчонкам было сподручней. Вечер прошёл душевно. Подруги давно не виделись и живо делились подробностями своей жизни. Вспомнили школьные годы, экзамены, Эльку... проплакались. Исчезновение подружки была для них как гром среди ясного неба. Мама Эльки продолжала верить, что дочь ещё вернётся: тело девушки так и не нашли! Суворов, следователь по делу, много раз возвращался к расспросам, выуживая из подруг все подробности того дня.
– Сто раз ему объяснили, что мы с Элькой в тот день не ездили в город. А Диляра рассталась с ней на автобусной остановке и вернулись они в село по одиночке. Вернее, Элька уже не вернулась.
 Ближе к десяти подруги засобирались домой. Марина жила неподалёку, а вот Гуле нужно было идти через всё село. Аля с мужем вызвались её проводить. Шли друзья не спеша, продолжая по дороге разговор об Эльке, странном поведении Диляры после удара молнии, и о том, что от неё уже давно ни слуху, ни духу… Была дома, но ни с кем из подруг не захотела увидеться.
В августе темнеет рано. В небе висел тоненький серпик луны. Сгущались сумерки, но прогуляться вечерком было приятно. Компания прошла мимо дома Гули и направилась дальше через небольшую рощицу к реке.  Лунная дорожка едва поблескивала на чёрной как смоль речной глади. Друзья остановились на высоком холме, как раз над тем местом, где все так любили бывать. Здесь открывался прекрасный вид на мост, освященный фонарями, и по реке плыли разноцветные огни ночного города. А ещё метрах в десяти от тропинки на самом краю холма стояла одинокая старая берёза, к которой девушки, по традиции, заведённой предками, обращались, моля о ребёнке.
За год Алсу так и не удалось забеременеть. Она на минуту остановилась и дав знак провожатым, побежала к дереву, прильнув к нему всем телом стала нашептывать свою просьбу.
Внизу галдела молодёжь, нарушая сакральную интимность таинства и невольно притягивая к себе взгляд Алсу. Костёр постепенно догорал, и когда смолки последние аккорды, гулко, словно из утробы, звякнула пьяная струна, студенты, вволю нагулявшись, расползлись по палаткам.
Наступила долгожданная тишь.
– Нам пора! Поздно уже, – окликнула Гуля. Алсу, ещё раз оглянулась на реку и заметила, идущую по берегу девушку в ярко-розовой кофточке и ещё одну неясную фигуру рядом. Одетая во всё тёмное, она ничем не выделялась. Невозможно было понять, мужская это фигура или женская. Только что-то блеснуло у неё на шее, играя зеркальными гранями в лунном свете, и погасло. Алсу видела краем глаза, что эти двое, оглядываясь, засеменили вдоль берега к камышам...
Недолго думая, Алсу с друзьями повернули в сторону посёлку, удаляясь от берега реки: «Молодёжь выпила лишку, им в камыши теперь бегать и бегать...» – подумала Алсу усмехаясь.
***
– Ты уверена, что Азиз сам меня позвал? – косилась на Диляру нетрезвая, плохо соображающая Регина.
– Да, он хотел с тобой поговорить и попросить прощения. Вон там… сказал, что букет пойдёт наломать. Из камышей. Сумасшедший. В воду, поди, полез…– тихо говорила Диля, нервно оглядываясь по сторонам: в самый неподходящий момент кто-то мог появиться на горизонте. Выпили всё же прилично…
– Эй, Азизик, ты где? – шёпотом звала Регина, пробираясь сквозь заросли камыша, но Азиз не отзывался.
Только мрачная фигура Су-Анасы, несколькими метрами дальше, в глубине зарослей, сложа руки на груди, недовольно взирала на Диляру, которая вновь пыталась оттянуть время своего возвращения…
***
Ранним утром студенты, проснулись почти одновременно, то тут, то там, лениво выползая из палаток, они ежились от холода. Конец августа как-никак. Молодые люди бродили по берегу в поисках потерянных вещей, натягивая штаны, застегивая под горлышко молнии ветровок. Кто-то собирал на «стол» остатки вчерашнего пира. Ответственные за огонь в «очаге», мелко ломая сухие ветки, принесённые из рощицы, пытались разжечь отсыревшие дрова.
 Азиз громко зевнул, и не открывая глаз присел на бревно у костра. Рядом затрещал замок палатки, и из-под полога выбралась Диляра. Села, потирая глаза, потянулась и вонзив зубцы расчёски в распущенные волосы потянула её вниз.
– Ну как ночка? У вас там случайно лишних нет? Ха-ха-х. А то в роте убыль! Антон спал где-то, неизвестно где.  Он окинул взглядом берег: с разных сторон к костру подтягивались одногруппники.
– Да не заметила. Я вообще, одна походу ночевала. И Регинку… не видно. Эй, Регина с кем сегодня спала? – крикнула она так, чтобы все услышали.
– Наверное, в кустики убежала, – засмеялся Азиз и подал Диляре руку. Она встала и пошла к реке ополоснуть лицо.
Прошло полчаса, час, а Регина так и не появилась.
– Ребят, осмотрите палатки. Регина точно нигде не дрыхнет? Не могла же она сквозь землю провалиться? – приказала староста и сама тоже пошла осматривать палатки. Многие уже упаковали туристический инвентарь. Палаток на берегу осталось не больше половины.
– У нас с Реней ничего нет! С чего бы? – возмутился парень, когда Соколова, староста группы, засунула голову в его палатку. – Вон у Азиза спрашивай! У них вчера такие страсти кипели...
– Я с Валерой. Он подтвердит...
– Он всё врёт! Я натурал.
– Да, блин, Валера. Не передёргивай!
Ребята облазили все камыши, прибрежный лесок, сбегали до остановки, а потом и в местный магазинчик. Всё без толку. Решив, что девушка уехала в город одна, обидевшись на Азиза, студенты собрали вещи и покинули берег реки.
Но в общежитии Регина так и не появилась. Заявление в полицию о пропаже человека подали сразу.

***
Суворов нудно и дотошно опрашивал всех, кто был тогда на берегу, всю честную компанию. Бывало и по несколько раз, уточняя всплывающие то и дело мелкие детали. Диляра, как соседка по комнате и по палатке (близких подружек, как оказалось, у Регины не было) оказалась главным свидетелем по делу, а для Суворова и подозреваемой. Год назад пропала подруга Диляры, а теперь соседка по комнате – попахивало уголовкой. Но Суворов не спешил с выводами, ни мотива, ни каких-либо фактов, подтверждающих его подозрения не было.
Выяснилось, что ночевали все, где придётся. Некоторые заснули с одними, а проснулись с другими соседями по палатке. Где-то играли допоздна в карты, где-то в танчики и разбредались потом в полной темноте. В одной палатке, рассчитанной на три человека, проснулось пятеро утрамбованных как кильки в бочке ребят – в тесноте, да не в обиде. Им было тепло даже без спальных мешков. Соответственно, в некоторых других палатках оказалось по одному «человечку». Пасьянс не складывался. С собой студенты привезли много спиртного и то, что произошло в палаточном лагере после попойки, все помнили смутно. Многие по несколько раз за ночь выбегали в кустики. Поэтому, когда и где ко сну «отошла» Регина, никто, к разочарованию Суворова, не помнил.
Но все одногруппники помнили и о небольшом конфликте, произошедшем накануне: ссоре Регины и Азиза.
«Это же несерьёзно… Где тут повод? Бросить всё и уехать в город – повод. Только пошла бы Регина куда-то ночью одна?» – размышлял Суворов. «И какую роль в истории со ссорой могла играть Диляра? По словам одногруппников, заинтересованности в парнишке она не проявляла, поэтому, если от Регины каким-то образом избавилась она, то мотив каков? Личная неприязнь? Весь прошлый год они враждовали. Показания студентов так и пестрят остросюжетными рассказами», – ломал голову Суворов.
Единственной зацепкой для следователя оказались показания прежних подруг Диляры. Они видели студентов тем вечером на берегу реки. К тому же Алсу Юлдашева, рассказала, как Регина, девушка в ярко-розовой кофточке, покидала свою палатку в сопровождении неизвестного около одиннадцати часов вечера. К этому времени в палаточном лагере уже все спали. «Значит если что-то произошло, то произошло именно в это время. Юлдашева и её друзья не придали значения увиденному, покинув «место происшествия». Да и что может быть примечательного в том, что кто-то вышел из палатки отлить?.. Так что же могло произойти? И кто был тот другой?»
При общении с Суворовым Диляра была очень спокойной. «Даже, пожалуй, равнодушной… Избегала прямых взглядов, контролируя каждое сказанное слово…» – отмечал про себя следователь. «Показала, что легла спать рано. Это подтвердили и другие. Отвечала односложно и не дала ни единого повода себя заподозрить».
Суворов с острым чутьём следака понимал, что девушка как-то причастна к исчезновению соседки. Но опять-таки: нет тела – нет дела. Всё, как и прошлый раз: ни улик, ни свидетелей.


В деревне про Диляру поползли нехорошие слухи. Слухи ни о чём. Сплетни, догадки, которые очень расстраивали родителей девушки. Они защищали дочь, как могли, поссорившись со многими хорошими знакомыми:
«Доказательств нет! И обвинение ей никто не предъявлял. С чего вы все это взяли!?» – со слезами на глазах кричала бабе Сафе через дорогу доведенная до отчаяния мать. Звонила Диляре, жаловалась.
– Скажи мне, что всё это не правда? Диля. Это неправда?
– Конечно, ма…
– И что этот следователь до нас докопался… работать не умеет… Эта Регина, так её звали? Собрала поди, вещички и домой укатила. Или по стране мотается. Автостопом…
Диляра реагировала на её причитания холодно, повторяя то, что уже ни раз говорила следователю и быстро бросала трубку. «Автостопом… автостопом… Главное, пережить эти несколько недель. Потом всё уляжется. На кой я одна должна за всё отдуваться? Ему утопленниц подавай, а плохая Диляра? Несерьёзно это. Не по-божески, – размышляла Диляра, сидя в своей комнате на кровати и раскачиваясь из стороны в сторону при выключенном свете. Под глазами залегли чёрные тени. Голова тяжелая как бильярдный шар гудела. «Гудела» и сама Диляра издавая звук похожий на глухое сдавленное мычание. Зайди кто в этот момент, подумал бы, что девчуле крышу снесло окончательно.
***
Ближе к новому году Алсу поехала в город за подарками и, гуляя по торговому центру, неожиданно встретила бывшую подругу. Диляра поздно заметила Алсу в тесном зальчике бутика, заполненного вешалками, и не смогла остаться незамеченной.
– О! Диля! Сколько лет, сколько зим!? Как дела, подруга? – добродушно вступила в беседу Алька. Она не поддерживала те глупые сплетни, что уже несколько месяцев ходили по деревне. Не хотелось верить в такое. Да и не понимала, почему и зачем Диле нужно кого-то убивать?
– Привет, – растянув губы в линию, ответила Диля, изображая всем своим видом, что тоже рада встрече. Только вот взгляд у неё бегал. Она всячески старалась не смотреть Альке в глаза. Диляра повернулась к ней из положения в пол-оборота, что-то быстро сверкнуло. Глаза Алсу на секунду закрылись от этой маленькой, но яркой вспышки. Внезапно она вспомнила одну деталь, о которой так и не рассказала следователю: у того, другого человека рядом с пропавшей девушкой на шее был кулон, бриллиант или просто кристалл. Он ярко блеснул тогда в лунном свете – как искра! Как улика!
По коже пробежал холодок: «Не может быть!»
Девушки перебросились парой фраз, и Диляра поспешила уйти, сославшись на срочные дела. Алька задумалась. Она прекрасно помнила этот кулон, что сейчас блеснул на шее у бывшей подружки – подарок матери Диляре на окончание школы. Та наверняка носила его, не снимая все эти полтора года! Смутные подозрения мелькнули в голове. «Возможно ли такое? Диляра, наша Диляра!» Одного она не могла понять: зачем? Всё это совершенно не походило на Диляру, подружку детства. «Она всегда была немного скрытной, порой зажатой, но искренней! Хотя… в средней школе, помнится, у неё были проблемы с агрессией. Она не боялась подраться. Дралась даже с мальчишками», – подумала Алька, садясь в автобус.
Несколько дней не выходила из головы у Альки эта встреча, она сопоставляла факты, мучилась сомнениями…
— Толик, как думаешь, Диля могла убить Эльмиру? А потом эту девушку…— спросила она у мужа.
— Диля? Бред! Помоги мне с холодцом, подержи марлю.
 В конце концов Алька отогнала от себя навязчивые мысли. Слишком уж страшными казались они ей, слишком тяжело было поверить в то, что подруга могла убить. А потом начались новогодние праздники, встречи и проводы, гуляния и Алька уже не вспоминала Диляру…
***
Снова наступило лето. Холодное лето. Дни мелькали будто кадры старого кино: речной бог снова настойчиво требовал обещанную плату. Он являлся в зеркалах, кофейных чашках, витринах магазинов – повсюду! В городе из стекла и бетона от него не было никакого спасения! Ведь близился август, а с ним и час расплаты…
– Сколько, сколько… ещё тебе нужно? Когда я уже стану свободной? – кричала Диляра, обращаясь к зеркальной поверхности реки. Она вернулась в Малиновку и стоя на том самом злополучном берегу пыталась добиться ответа от Су-Анасы.
«Когда ко мне вернётся моя избранница» – отвечал ей из глубины утробный голос речного бога.
– Да лучше бы я умерла тогда! Зачем избавлять от смерти для того, чтоб потом загубить во тьме подводного царства?
«Духи живут вечно…»
– Ни живы, ни мёртвы! Вот ваша вечность, – роняя в воду слёзы, отвечала совсем выбившаяся из сил Диляра. Третий год он изводил её. Она выжата. Выпростана как пустая грудь её матери, висящая сдутым кожистым мешочком под одеждой. – Оставь меня в покое…
***
Последние дни августа Алька очень много гуляла. Недавно она узнала, что скоро, уже через шесть-семь месяцев станет мамой. Погода стояла отличная и Алька, не торопясь шла к одинокой березе с благодарностью, поделиться радостным известием. Остановившись на холме, девушка заметила внизу Диляру: «Когда она вернулась?» – мелькнула в голове мысль.
Диляра кричала, словно ссорилась с кем-то, кто прятался в камышах. Алсу пригляделась, но «кто-то» оставался для неё не видимым. Она решила подойти поближе. Спускаясь с холма, Алька окликнула бывшую подругу. Диляра нехотя повернула голову и медленно подняла в приветствии полусогнутую руку. Немного подсушив слёзы, она сделала несколько шагов навстречу.
– Когда ты вернулась? Это место… оно тебя не тяготит? – сходу поинтересовалась Алька.
– Не важно, – пряча покрасневшие глаза, бросила бывшая подруга.
– Я тут долго думала… это ведь не ты, правда? – на свой страх и риск начала Алька опасный разговор.
– Что – я? – зло посмотрела на неё Диляра. Кончик рта её нервно дёргался.
– Ты... что-то сделала с той девчонкой…
Диляра резко схватила подругу за волосы и потащила к воде. Лицо её исказилось, ноздри шумно вздымались, а в глазах плясал сумасшедший огонь. По сравнению с Дилярой, Алька выглядела миниатюрной, маленькой испуганной девочкой и сопротивляться у неё получалось плохо. Диляра была словно во сто крат сильнее. Какая-то дьявольская сила пульсировала в её руках.
Вода была уже по пояс Альке, когда она почувствовала, как Диляра быстро перехватила руки, вцепившись в плечи, и вдавила её голову по самую макушку в воду. Алька не хотела сдаваться просто так. Совершив усилие, она каким-то чудом вырвалась из-под толщи воды, судорожно схватила ртом воздух, но сильные руки втолкнули её под воду снова. Пузырьки драгоценного воздуха вырвались у Альки изо рта, она увидела илистое дно и почувствовала, что теряет сознание…

***
Август – время, когда подруги возвращались в Малиновку, где бы они ни были до этого, и собирались у Альки дома. Вспоминали Эльмиру, школьные деньки, делились самым сокровенным. Так они решили. Решили, что будут собираться, делится новостями, навещать тётю Аллу – мать Эльмиры. При встрече Алька вдруг вспомнила о своих подозрениях, рассказала и о кулоне, и о встрече в торговом центре.
– Как думаете, стоит рассказать о кулоне Суворову. Или это ни о чём?
– Непременно расскажи! А вдруг это важно?
– Да ну!
– Ты же не спец. Вдруг именно такой незначительной детали и не хватает чтобы пазл сложился, – убедила её Гуля.
 На следующий день, отыскав в сумочке визитку, Алька позвонила Суворову. Он заинтересованно выслушал её и сказал:
– Это очень важная деталь. Вы молодец, что вспомнили.
«Деталь, конечно интересная, но что она даёт?» В свой единственный выходной Суворов решил заглянуть в Малиновку. На месте ему легче думалось. Он пытался воссоздать картину происшествия, оживляя её в своём воображении. Долго бродил по берегу, продираясь сквозь заросли ивняка. Прошёлся по лесу. Спустился к реке и, сняв ботинки, забрался по колено в воду, раздвинув заросли камыша. Вышел из воды и снова прошёлся по лесу. Сел на пригорок и закурил, глядя на реку.
– Что заставило Диляру пойти на преступление? Что? – в сотый раз спросил он себя, и вдруг неожиданно заметил её на берегу.
Диляра рыдала, разговаривая сама с собой у кромки воды, метрах в семидесяти от него. Это продолжалось недолго. Вскоре на берегу появилась Алсу. Он узнал её сразу. Издалека Суворов не слышал, о чём разговаривают девушки, и решил подойти поближе. Прячась за кустами, он, начал потихоньку приближаться. Между ним и девушками было не больше пятидесяти метров, когда Диляра резко схватила подругу за волосы и потащила к воде.
Когда Суворов добежал до подруг, Алька уже почти не сопротивлялась. Он оттолкнул взревевшую в бешенстве Диляру в сторону и потащил Алсу на берег.
Диляра стояла по пояс в воде и никак не могла отдышаться. Она схватилась за голову, запрокинула её назад, глядя в небо безумным диким взглядом, покачиваясь в волнах и казалось решала – не утопить ли теперь и Суворова. Терять ей похоже было уже нечего…
С холма, падая, оскальзываясь на насыпи к ним спускался Алькин муж, а позади Диляры возвышалась из воды грозная фигура речного бога. Он постепенно уходил в глубину, призывая взглядом избранницу следовать за собой.
Сердце Диляры подёрнулось изморозью, ненавистью ко всем этим людям, смотревшим на неё, как на демона преисподней.
«…Я только хотела жить… Как все!» – подумала Диляра.
Она выпрямилась и медленно последовала за Су-Анасы, погружаясь в мутную холодную воду реки. Это лето так редко радовало тёплыми днями. Оно вообще не радовало…

Суворов оглянулся по сторонам и, сплюнув, матюгнулся. Диляры нигде не было. Только по воде кругами расходились волны.
– Сбежала!
Он поднялся на ноги и, оставив с мужем пришедшую в себя Альку, огляделся и бросился обыскивать прибрежные камыши, густой ивняк, рощу…
– Как ты? – укутывая жену в свою куртку спросил ошарашенный Толик. — Что произошло? Как ты оказалась в воде? Наш ребёнок…
– Помнишь, на новый год я тебе рассказывала... о подозрениях? Так вот… я спросила Дилю напрямик…— у Альки из глаз катились слезы.
– Сумасшедшая… Не знал, что ты у меня такая смелая, — он крепко её обнял и прижался губами ко лбу, согревая своим теплом…

По факту покушения на убийство открыли дело. Диляру объявили в розыск. Только вот преступницу так и не поймали – она как в воду канула…