Та еще коловерть-22. Глава 9

 - Потому что это чудовище не имело обыкновения прислушиваться к чьему бы то ни было мнению, если оно отличалось от его собственного... - ответила Нина Константиновна. - Даже, временами, к моему... И это, как раз был тот самый случай, когда он наплевал на мое мнение с высокой колокольни...

     - Чем аргументировал? - спросил Добрынин.

     - Тем, что ему было уже под сорок, и он должен был работать...

     - С таким заболеванием ему бы запросто дали группу инвалидности... - сказал Андрей.

     - И гарантированно отобрали бы права... Как бы он таксовал без прав?

     - Значит, не таксовал бы...

     - С его-то барскими запросами жить только на две наших копеечных пенсии? - заплакала Нина Константиновна. - Или на его пенсию и мою зарплату? Это было не про него... Он бы спился от безделья и унижения...

     - А то, что, выпуская его из дома, ты ежедневно подвергала опасности неизвестных тебе людей? - спросила у подруги Лидия Михайловна.

     - Но он в то время был совершенно неопасен...

     - Мы в этом сегодня уже убедились. - сухо ответила старая дама.

     - Простите меня. - вновь заплакала Нина Константиновна. - Вы правы... А я... я была неправа... Но поняла это только сейчас... Слишком поздно...

     - Курочки мои ненаглядные, - объявил вышедший из кухни Сергеечев. - Рассаживайтесь по местам... Обедать будем.

     - Надо девочкам приготовить что-нибудь мягонькое. - снова завозилась Шапокляк.

     - Нина Константиновна, - ответил Александр Васильевич, - девочки не потеряли ни одного зуба... Но специально для них мы на всякий случай приготовили нежное картофельное пюре с селедочкой.

     - Как это возможно? - не поняла Нина Константиновна.

     - Что именно? - не понял Сергеечев.

     - Получить такие травмы и не потерять ни одного зуба? - пояснила Шапокляк.

     - Он их зубами не интересовался... - пояснил Вадим-младший. - Ваш сын прицельно бил в переносицу.

     - Зачем я пошла у него на поводу и отправила его в эту сраную секцию борьбы? - вновь взвыла Нина Константиновна. - Неужели ему было мало той секции бокса, из которой его попросили уйти через два года занятий?

     - Почему попросили? - заинтересовался Гурам.

     - Он всегда старался казаться окружающим хорошим и очень обаятельным и интеллигентным мальчиком, и это у него получалось, прямо скажем, неплохо... - ответила Нина Константиновна. - Но на самом деле он был совсем другим... Он был очень злым и жестоким человеком, любившим причинять людям боль и моральную, и физическую... Как получится...

     Елена Гурамовна охнула.

     - Когда он ходил в секцию тяжелой атлетики, - продолжила Нина Константиновна, - то сильно увлекался процессом и норовил уронить штангу или гантели кому-нибудь на ногу... Из-за этого его, десятилетнего, попросили уйти из секции... Мне оставалось только радоваться тому, что в этом возрасте мальчики еще не обладают большой физической силой и не знакомы с серьезным весом, и, следовательно, насмерть покалечить никого не могут...

     - И тогда он...

     - И тогда он попросил записать его в секцию бокса, - перебила старую даму Нина Константиновна, - из которой его попросили уйти через два года...

     - Почему?

     - А он и там, как только выучился правильно драться, стал сильно увлекаться процессом и во время тренировок норовил покалечить противников... И даже тренера... А, поскольку он рос и развивался физически, то однажды ему это удалось...  Хватило силенок... И тогда сначала меня попросили больше не приводить его на тренировки, а он, спустя пару недель, попросился в секцию борьбы, где продолжил попытки...

     - Значит, ты знаешь и то, где его научили так драться и то, что такой удар может быть смертельным. - констатировала старая дама.

     - И отшибающим мозги тоже... - ответила Шапокляк.

     - Переведи... - попросила Зиночка.


Продолжение следует...