Бей или беги. Глава 42

Глава 42.

Когда Степан вошел в гостиную, все повернулись к нему с немым вопросом.
- Да, Николая Андреевича убили. – Мрачно произнес Степан, опускаясь в кресло и принимая бокал из рук профессора.
- Как это произошло?
- Его подорвали ручной гранатой. Шансов не было никаких.
- Какие-нибудь версии у полиции есть? – Поинтересовался Федор Коршунов.
- Так они мне и сказали. – Усмехнулся Степан. – Генерал со мной через губу разговаривал, даже угрожал, что закроет нас. Там, кстати, зачем-то полковник Мусаев ошивается. Я так и не понял, чего он там делает. На мой вопрос Васнецов так окрысился, как будто это его брат родной. Стрелявших, судя по количеству гильз на асфальте, было никак не меньше трех. По моим предположениям они его на машине поджидали на выезде с дачной дороги на трассу, а потом просто догнали и остановили.
- А где господин Сивашов? У него все в порядке? – Цезарь Моисеевич вопросительно уставился на Степана.
- Он по делам поехал. Меня подбросил и помчался со своими орлами. Скоро я думаю, будет здесь. Обещал, по крайней мере. А где наш гость?
- Кого ты имеешь в виду? Целый дом гостей. – Осведомился профессор, задумчиво глядя на огонь в камине.
- Шатрова я имею в виду. Отто Шварцем его называть язык не поворачивается.
- Так здесь где-то был. У себя, наверное, в комнате. Я ему в мансарде в угловой комнатушке диванчик предоставил.
- А Варвара где?
- И Варвара, наверное, у себя. Тебе, Степан, кого надо-то?
- Да сам не знаю, предчувствие какое-то нехорошее. Мне кажется, что этот полкан Мусаев что-то задумал и генерал Васнецов явно на его стороне. Я удивлен, ведь раньше Васнецов всегда был на стороне Мещерякова. Помогал, советовал, а сейчас я его даже не узнаю. Как будто подменили генерала.
- Вот в этом и есть наша постоянная ошибка. Мы слишком верим людям, причем оценивая их эмоционально, наивно полагаем, что в них преобладают положительные качества, а потом приходит отрезвление, разочарование и утрата веры. – Профессора, видимо, понесло. – Он встал и прохаживаясь по ковру, продолжал. – Вот верьте, не верьте, но даже Александр Сергеевич Пушкин в письме своему младшему брату Льву писал такие слова: «Думай о людях все самое плохое, что только можно вообразить: ты не слишком сильно ошибешься».
- А я не согласен с мнением поэта. – Поднялся Цезарь Моисеевич, может он как стихоплет и хорош, но только и всего. Почему его слова принято считать истиной в последней инстанции. Если судить по этому письму, то автор, скорее всего, обижен на жизнь, разочарован. Мало ли что у него в жизни было. Говорят,  ему жена рога наставляла. Я знаю из своего жизненного опыта, что подобная характеристика неверна, люди разные, и я уверен,  в каждом или, по крайней мере, во многих, преобладают позитивные качества. Мир не делится на белое и черное, он многообразен. А следуя вашей логике, дорогой профессор, так мы  выходит, друг друга здесь должны в чем-нибудь подозревать, не доверять и опасаться. Но на самом деле ведь это не так?
- Я только лишь сослался на авторитет великого поэта. – Пристыженно промямлил профессор и махнул рукой.
- Между прочим, двое из ближайших родственников поэта – Продолжал Цезарь Моисеевич. - были осуждены за фальшивомонетничество, приговорены к смерти и только благодаря снисхождению императрицы их оставили в живых, сослав, тем не менее, к черту на кулички. Кстати, один из них тоже был великолепный поэт, нисколько не хуже самого Александра Сергеевича. Так что никакой талант человека ни в коей мере не дает ему право бескомпромиссно утверждать все, что ни попадя. Помните в Библии: «Не сотвори себе кумира».
- Извините. – В дверях стояла Варвара. – Никто не знает куда Василий делся?
- Он на втором этаже в левой комнате. – Откликнулся профессор. – Спит уже, наверное.
- Его там нет.
- Как нет? Если бы он пошел во двор, то он бы не миновал гостиную и наверняка бы зашел к нам на огонек. Покурить, например или выпить. Он не заходил. Пойдемте, вместе посмотрим. – Профессор приглашающим жестом предложил Варваре пройти вместе с ним на второй этаж.
***
Начальник Белоярского УФСИН генерал Лапшин, несмотря на то, что служил в пенитенциарной системе уже более тридцати лет, был относительно молод. Ему едва исполнилось 52 года.  Как говорится до предельного возраста ему еще лямку тянуть и тянуть.
В Белоярском УФСИН он служил с момента реорганизации, когда их вывели из системы МВД во вновь созданную службу Федерального значения.
Служба Петру Анатольевичу нравилась, он с ней справлялся, никуда переходить не собирался, хотя Москва несколько раз предлагала место в столице. Однако Петр Анатольевич всегда считал, что «лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе». Да и привык он уже к Сибири и никак не мыслил себя в Москве с ее бешеным ритмом и суматохой. Здесь он был хозяин. В его подчинении было 32 колонии, три тюрьмы и одно лечебно-исправительное учреждение. Со всеми руководителями подразделений у Петра Анатольевича сложились добрые, приятельские отношения, с некоторыми даже дружеские. Он знал почти всех по имени отчеству и встречался не только на конференциях. Частенько и сам посещал исправительные учреждения, особенно находящиеся в пределах областного центра.
Правда, с недавних пор у него появился новый заместитель. Вот уж к кому не лежала душа у генерала Лапшина, так это к нему, к новому заму Мусаеву. Он первоначально возражал против его назначения, ссылаясь на то, что и у него в управлении есть достойные люди, которых он знает и которым доверяет, но Директор ФСИН, его и слушать не стал.
Руководители колоний уже жаловались, что Мусаев, влезает в сферы деятельности учреждений ему не подконтрольные. Например, в производство и реализацию готовой продукции. Но пока грубых нарушений с его стороны не было, да и период адаптации еще не прошел. Может, обломается, утихомирится, думал Петр Анатольевич.
Но вот последний случай был уже из ряда вон. Сам по себе побег осужденного это ЧП. А побег совершенный из ИТК - У-501, иностранным гражданином, убийство им двух конвоиров и тяжелое ранение вольнонаемного водителя, это уже ЧП федерального значения. На всех телеканалах страны только об этом и говорят. Сегодня на селекторном совещании Директор был вне себя от ярости. А самое главное непонятно, зачем понадобилось вывозить осужденного за пределы колонии. Начальник ИТК - У-501 Медведев сегодня приглашен на беседу и с минуты на минуту должен появиться здесь. На беседу также приглашен и руководитель следственной группы подполковник МВД Мещеряков, а вот своего зама Мусаева зная, что тот каким-то образом в этом деле замешан, генерал Лапшин пока приглашать не стал.
- Разрешите, товарищ генерал. – В дверях кабинета стоял взволнованный лейтенант Соболев, личный адъютант генерала Лапшина.
- Что случилось, Леша? На тебе лица нет.
- Только что передали, подполковника МВД Мещерякова вчера вечером убили на 32 километре автотрассы Белоярск – Чудногорск.
***
Комната, в которую, постучав, вошли профессор и Варвара, была действительно пуста, постель так и лежала стопочкой на краю дивана. Было видно, что к ней никто не прикасался, но вот на ней лежал лист бумаги, исписанный латинскими буквами. Профессор взял письмо в руки.
- Я знаю, что прочитать мою записку может только Коршунов и вы, профессор. Но я думаю, что ее читаете именно вы. Я специально написал на английском, чтобы кроме вас ее никто не мог прочитать. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Я даже не ожидал, что в этой, обновленной и такой чужой мне стране, найдутся люди, готовые мне помочь. Мне очень жаль, что один из вас сегодня погиб из-за меня. Мой долг теперь отомстить за эту смерть. Вы хотели ради справедливости довести до конца это дело? Я думаю, что у вас это вряд ли  получится. Извините, если я не оправдал ваших надежд.