Школьная реформа

«Мы мало учились в классах, но много в чтении и в беседе при беспрестанном трении умов», - вспоминал о Царскосельском лицее Модест Корф, одноклассник Пушкина.
В начале 19 века мы ещё были слишком культурны, чтобы рационализировать дидактику, заставлять педагогов видеть в своих подопечных лишь "сырьё" для штамповки ходячих "компетенций".
Сегодня у нас другие боги. Одного из них величают Стандартом Образования, он же – ФГОС. Есть ФГОС учителя (согласно которому учитель - это набор дидактических алгоритмов), есть ФГОСы программ. Как вы думаете каковы, согласно ФГОСу программы "Русский язык" для 6 класса школы, планируемые результаты изучения темы "Гласные в приставках ПРЕ- и ПРИ-"? Цитирую по первоисточнику: "устанавливать рабочие отношения, эффективно сотрудничать и способствовать продуктивной кооперации", "проектировать маршрут преодоления затруднений в обучении через включение в новые виды деятельности и формы сотрудничества". И только на третьем месте: "объяснять языковые явления, процессы, связи и отношения". То есть будет Петя писать "приобретать" или "преобретать" не так важно, как то, установятся ли у него на уроке с Васей рабочие отношения,  будет ли он эффективно сотрудничать (стреляя резинками?) с Вовой. А учитель, вместо того, чтобы доходчиво объяснить, когда Е, когда И, должен заблаговременно "спроектировать маршруты преодоления затруднений", если же таковых затруднений у него на уроке не возникает, то это будет для него повод задуматься о своей профпригодности.
На основе каких "технологий" учителю следует "проектировать маршруты" при изучении приставок ПРЕ- и ПРИ-, узнаём из того же ФГОСа. Самая главная технология - "здоровьесбережения". То есть ученика нельзя переутомлять. Зевнул, к примеру, ученик, перестань тупо нудить свои правила, а сбацай-ка ему лучше (если ты профессионал) какой-нибудь рэп про приставки ПРЕ- и ПРИ-. Вторая по значимости "технология" - "исследовательской деятельности". "Исследуй-ка ты, Маша, почему в слове "привокзальный" пишется -И-, и реферат напиши". Дальше: "технология поэтапного формирования умственных действий". Интерпретировать это можно только так: когда изучали чередование гласных в корне ГАР/ГОР, это был один этап умственных действий, а приставки ПРЕ- и ПРИ- требуют уже совсем другого уровня интеллекта. В каких единицах педагогу высчитывать эти дозы и на каких аптечных весах взвешивать их, ФГОС не конкретизирует. Ещё пока не защитили такую диссертацию.
Знаете, сколько страниц в этой одной конкретной программе по ФГОСу? 110! А теперь умножьте на количество предметов, читаемых в 6 классе, и на количество учителей, читающих эти предметы и попробуйте решить математическую задачку: сколько тайги бессмысленно вырубается на один только 6 класс? Именно бессмысленно, потому что нет ни одного адекватного педагога, который бы всю эту ахинею принимал всерьёз.
Реальный эффект от ФГОСов можно выразить одним словом: «смута». Редуцировав процесс воспитания творческой личности до инструкции по сборке роботов и управлению ими, реформаторы образования отнимают у нас надежду на появление новых Пушкиных и Горчаковых.

***
«Педагогика сотрудничества» - таков нынче тренд в средней школе. Это значит, что между учителем и учениками должны быть отношения не начальника и подчинённого, а добрых друзей. Хорошая цель, именно к этому стремились и Песталоцци, и Ушинский с Макаренко, и прочие классики педагогической мысли. «Если ты мне не друг, то и не ученик», - считали древние греки. Благодаря дружбе с учителем Платон стал Платоном, а Аристотель - Аристотелем. Если учитель - друг, то ученик не только перенимает у него знания, навыки и умения, но и напитывается его творческими интуициями, благодаря чему к концу обучения и сам становится творческой личностью. Заявленный педагогический тренд «дружеского сотрудничества» намекает на то, что из каждого неравнодушного человека, способного на «дружбу» с учителем, надо попробовать сделать гения. Намёк в общем-то верный, вот только игнорируется самая малость: дружба для этого должна быть искренней. Предельно рационализируя школьное обучение, игнорируя фактор «сердца», «педагогика сотрудничества» предлагает, по сути, лишь имитировать дружеские отношения. Мастеровитый педагог должен имитировать их так искусно, чтобы дети поверили в его дружеское расположение, хотя, впрочем, о вере как таковой тоже речь не идёт: детям достаточно сымитировать то, что они педагогу верят. Обоюдная имитация дружбы – как в «Фейсбуке», «Инстаграме» или «Вконтакте» - вот что такое оказывается на поверку «педагогика сотрудничества».
Искренность чувства от детей никакой педагогике сейчас не нужна. Дети по образу взрослых должны с младших классов вырабатывать в себе навыки холодной игривой мастеровитости – качество, при котором имитаторство важнее живых, тёплых переживаний. Все слова постирались, за ними уже давно не стоит смысл, заложенный в них изначально. Они имеют лишь опосредованное отношение к богозданному миру, избыточествуя псевдосмыслами того вселенского симулякра, который конструируется самим человеком, возомнившим себя богом. Этот искусственный мир плосок, и чтобы имитировать его объёмность, как раз и нужна та самая мастеровитость, она же и «креативность», которая, по современным понятиям, должна быть присуща всякой «творческой личности». Пушкин мешает? Сбросить его с парохода современности всё же нельзя, мы его именем освещаем наше убожество, но обнулить его – это мастеровитому педагогу вполне по силам. После того как прошли «Евгения Онегина», давайте-ка, дети, устроим Пушкинский бал. Ты, Вася, будешь самим Пушкиным, мы приклеим тебе бакенбарды, а ты, Витя, будешь у нас Дантесом. Ты, встав на колено и изящно откинув фалду фрака, пригласишь на мазурку Наталью Николаевну, сказав ей «сильвупле», а Вася в это время будет ходить по залу и скрипеть зубами от ревности, так, чтобы этот скрип расслышали зрители. А потом достанет пистолет из кармана и скажет Дантесу: «Я вызываю вас на дуэль!» Думаете, я придумал? Значит, вы не знаете нашей школы. Придумавший эту чушь педагог считается у нас в городе педагогическим светочем.
Не талант, данный от Бога, должен раскрыться в ребёнке (такой талант будет враждебен всему плоскому), а ребёнок должен овладеть безразличной к Богу-Истине мастеровитостью. На мастеровитость ориентирована вся современная культура, и педагогика в том числе. Не хочешь жить в таком мире – это твои проблемы, но в педагогике ты, пожалуйста, не ищи себе нишу, не уродуй наших детей, не превращай их в таких, как ты сам, лузеров, выпавших из действительности, – это то, что я должен был расслышать в первый же год преподавания в школе. А с другой стороны: если б расслышал, неужели вёл бы себя по-другому? Хочется думать, что нет. 

***
Дети везде дети, однако же, если сравнить наших школьников и европейских, то сразу бросается в глаза: у европейских мотивация к обучению выше. В нашем обычном классе обычной школы более половины учеников – расслабленные, им не интересно учиться, не хочется напрягаться. Учителю всё время приходится преодолевать сопротивление этого собирательного бездельника-дурака. В других условиях работает европейский учитель. Ему и в голову не приходит кого-то тянуть за уши. Таковых единицы, и с ними разговор короток: естественный отсев, естественный отбор…
Кто-то скажет: так, может, правильно нам наши западники внушают, что сами мы, без Европы, ни на что не способны? Нет, неправильно. Русский человек не более равнодушен к истине, чем европеец. Просто он истину постигает иначе. Его умственное зрение устроено по-другому. У учёных для его определения термин специальный есть: «иконическое сознание». Русский стремится узнать цельный образ истины, истину как личность, а не её формулу.
Этот стиль мышления был унаследован нами от Византии, которая, в свою очередь, была наследницей двух великих цивилизаций – ветхозавтеной ближневосточной и древнегреческой. Считать его менее совершенным, чем рационалистический европейский, симптом комплекса культурной вторичности.
В основе рационализма лежит редукция – сведЕние всей сложности бытия к какому-нибудь упрощённому умозаключению. Например: надо жить по законам, принятым в государстве, а всё, что не по законам, это «коррупция». Закон, безусловно, требует уважения, но если человек поставит закон выше заповедей Господних, то он превратится в изменника Богу, идолопоклонника. При таком подходе Бирюк из рассказа Тургенева, проявивший милость к воровавшему лес мужику-горемыке, «коррупционер» и его следует считать вредным для общества. Несмотря на то, что на самом деле тургеневский лесник бескорыстен и честен и что вся его «вина» сводится к тому, что он поступил по-христиански, последовательный рационалист должен требовать его преследования по закону.
Суть «европейских реформ», собственно, и сводится к тому, чтобы вытравить из русских людей милостивое сознание. Пушкин, Тургенев, Чехов, другие русские классики, ставя сочувствие к обездоленному выше рациональных критериев, ей в этом сильно мешают, поэтому неудивительно, что в процессе реформирования школы русская литература оказалась там на правах бедной родственницы. Часы сократили, предмет понизили в статусе, программами и учебниками навязана рационалистическая методика, с рисованием на доске дурацких треугольников и квадратов, с отыскиванием «реминисценций» и «хронотопов».
Расслабленность русского школьника – это один из симптомов детского сопротивления повальной вестернизации нашей жизни. Поскольку у нас очень старательные педагоги, им многое удаётся.
Многим кажется, что когда мы доломаем себя с помощью такой школы, то тогда наша жизнь станет лучше. Все сделаются «европейцами», всё у нас будет так же комфортно, как и на Западе. На самом деле «европейцами» мы никогда не станем. Переход в чужую цивилизацию для любого народа равнозначен гибели. Да, на его месте может родиться другой народ, но тогда и государственность будет другая.  Сохраниться в качестве самобытной цивилизации Россия может лишь при одном условии: что в ней найдётся достаточно сил для преобразования под своё, «иконическое», совестливое, сознание подлинных достижений Латинского мира и отторжения всего того, что с русской совестью несовместимо.
Нынешние дети плохо понимают, что значит совесть. Кажется, в их активном лексиконе даже нет этого слова. Но это их беда, а не вина. Им просто неоткуда и не от кого узнать о том, что совесть отличается от сознания. Задыхаясь от формализма, навязанного им «сознательными» реформаторами, они не знают, что можно жить по-другому.

***
В школах теперь проводят научно-практические конференции. Дети на них выступают с докладами. Сами доклады в основном пишутся учителями, дети их только зачитывают. Жюри (взрослое) слушает и определяет победителей. Учителя-победители получают очки, повышая рейтинг, необходимый для категории. Детям очки не начисляются, они довольствуются грамотами.
Неиспорченные дети в этих мероприятиях участвуют без всякой охоты. Если соглашаются, то чтобы не обидеть учителя. К сожалению, альтернативы очковтирательству для них нет: самостоятельное, свободное детское творчество в школе поддержать некому. Если найдётся наивный чудак среди педагогов, который захочет развивать в школьниках естественную пытливость, исходя из реальных запросов детской души, его не поймут ни коллеги, ни руководство школы, ни родители. Причём последние будут сопротивляться сильнее всех: зачем, мол, так усложнять, если всё можно сделать за час, не выходя из интернета? У ребёнка и так нет минуты свободной: у него после школы три кружка и две секции, а в выходные ещё и воскресная школа.
Так что не надо ругать министра образования и правительство. Они такие, каких мы заслуживаем. Формализм – это не только их, но и наш удобный стиль жизни. Формалистами растим и детей.
По задаткам способных детей много. Но те из них, у кого уже к седьмому классу не атрофирована воля к свободному творчеству, единицы. К выпускному классу источник почти высыхает.