Часть II. Глава 26. Нужно научиться летать!

Сара, заметив пританцовывающую от холода Галю, посмотрела на Кацмана.
– Ну что, Марк Моисеевич, теперь понимаете, что зря вы оставили букву «С» с вывески на кафе?
– Не шутите так, Сара Абрамовна. Я во все эти бредни не верю. И в мистику тоже.
– Я так думаю, ваша жена заставит вас поверить в то, что всё не так просто в этой жизни. Ладно, вы тут разбирайтесь, а мы будем вас ждать дома. Простите, домой я её приглашать не хочу.
– Я понимаю. Пожелайте мне удачи! – обречённо сказал Кацман.
– Марк Млисеевич, вы – хороший человек. А ваша жена очень злая. Если что, зовите на помощь мою маму, – вдруг сказала Лея.
– Надеюсь, всё обойдётся, Лея. Ну, с Богом, – сказал Кацман и вышел из машины.
Сара рассчиталась за такси, и они с Леей пошли к подъезду, делая вид, что случайно Галю не заметили.
– Ну, здравствуй, муж! – сказала Галя.
– Здравствуй, Галя,  – ответил Кацман.
– Что, и не пригласишь меня к себе? Не покажешь, как ты устроился на новом месте? – спросила Галя.
– Это не моё место, Галина, – ответил Кацман и добавил: – К сожалению…
– Что с рукой? Где тебе наваляли?
– Тебя правда интересует? Зачем пришла? Я подал на развод, и ты хочешь обсудить это?
– Да, Марик, я именно об этом хотела с тобой поговорить. Только замёрзла. Там, у вас, какая-то Дора ненормальная, так она меня не впустила. Пойдём домой, и дома поговорим нормально, как цивилизованные люди.
Кацман подумал и согласился: всё же, в тепле разговаривать удобнее. Он остановил первую попавшуюся машину, и они поехали домой.

Сара с Леей и Дорой, наблюдавшие этот разговор сверху переглянулись.
– Сара, как ты думаешь, им удастся договориться? Извини меня правильно, Сара, но мне кажется, эта Гала ему сейчас устроит вырванные годы жизни. Где эти кацманы берут таких галь, скажи-но мне, Сара?
– Понятия не имею, Дора. Или мне кажется, или таки, наконец, вырванные годы на сей раз, устроит своей жене Кацман.
– Сара, а ну-ка, посмотри на меня? О, как мне знаком этот блеск в глазах! Ты случайно не имеешь на него виды? Или мне просто показалось?
– Ты с ума сошла, Доротея Львовна? Прости, но ты дура, Дора! В моей жизни был и остаётся только один мужчина: Яша. А другого мне не надо. Даже такого симпатичного, как этот Кацман. Сейчас он простит свою Галочку и они будут жить долго и счастливо… Как в сказке.
– Ты веришь в сказки, Сарочка? Я – нет. В моей жизни их почти не было. Кстати, я тебе не говорила, что Додик не приезжает? Не может приехать – у него там какие-то срочные заморочки с бизнесом, какие-то налоги. Он мне что-то объяснял, но я так и не поняла. А мне взял обратный билет. Звонил только что. Так что, на свадьбе у Арика я не погуляю… Знаешь, так не хочется от вас уезжать! Как там наш новоиспечённый Ленивкер, Сарочка?
– Даст Бог, всё зарастёт, как на собачке…
Лея переоделась в домашний, совсем не свадебный халат и позвала женщин на кухню попить чай. Было двенадцать часов ночи, но спать не хотелось. У Леи было такое чувство, что день тянется бесконечно…
Пока Сара будет рассказывать Доре всё, что произошло с Юрочкой, мы перенесёмся в квартиру Гали.
– Я заберу оставшиеся вещи, Галя, – сказал Марк Моисеевич.
– Подожди, Марк. Давай поговорим. Ты же не собираешься возвращаться ночью?
– Такси вызову.
– Маркуша, так дальше продолжаться не может! Я осталась совсем одна: ты ушёл, Мила не хочет меня видеть, Сашка позвонил один раз, и когда я рассказала ему, что ты меня бросил, он знаешь, что мне сказал?
– Что?
– Он мне сказал, что ты слишком долго терпел, и что это надо было сделать раньше.
– Умный мальчик!
– Издеваешься? Кацман, я была дура, что пошла за тебя замуж.
– Это я был дурак, что на тебе женился, Галочка. Одного не пойму: если мы с тобой оба такие идиоты, откуда у нас такие умные дети получились? Галя, ты ведь женила меня на себе. Если бы не твоя мнимая беременность, я сам навряд ли бы…
– Скажи, тебе эта баба понравилась? Эта носатая Сара? Ты с ума сошёл? Посмотри на себя и посмотри на неё!
– Галя, прекрати молоть чушь. Мне просто хорошо с ними, понимаешь? Да, они все странные, немного ненормальные, со своими тараканами, но у них я чувствую себя дома, понимаешь?
– Я так и знала: ты с ней спелся. Он там чувствует себя, как дома! Скотина!
– Хватит меня оскорблять! Я сейчас встану и уйду. И встретимся в суде. Ясно?
– Не ясно. Я не дам тебе развод. Не дам, и точка. И я знаю, что ты всю жизнь копил деньги. Меня сейчас интересует вопрос: где все эти деньги, Марк?
– А… Теперь понятно… Да нет их, Галя. Я всё потерял.
– Врёшь, Кацман. Чтобы ты, да потерял?.. Марк, послушай… Я не об этом хотела… А если я всё осознала и… Ну, если я на самом деле не хочу тебя потерять?
– Галя… Послушай меня: мы ещё оба сможем быть счастливыми!
– Так ты вернёшься? – с надеждой в голосе спросила Галя, но, посмотрев на Марка, всё поняла. «Интересно, с каких это пор у него появился это взгляд? Раньше он смотрел на меня взглядом кролика, а сейчас, если и не тигр, но уж точно не хорёк… Неужели я что-то пропустила?»
– Нет, Галя… Не вернусь. Прости. Знаешь, когда я женился на тебе, мне очень нравился твой голос. Единственное, пожалуй, что мне в тебе нравилось. Он был… Как бы тебе сказать… Он звучал, как серебряный колокольчик… И я подумал, что такой голос таки можно слушать всю жизнь, не смотря на всё остальное. Но как же быстро твой колокольчик превратился в жужжащую бормашину, Галя! И что самое страшное, я совсем не зафиксировал момент превращения! Объясни мне, откуда такая нелюбовь к евреям? И зачем тебе нужен был я?
– Моя мама не любила евреев.
– Это я хорошо помню…
– Она говорила, что все беды в мире от евреев. Моего папу хотели расстрелять в 1947-м году. Он в плену был. Предал там кого-то…  А следователем по его делу был еврей. Сука… Мама пришла просить за отца, так он предложил ей… В общем, она вступила с ним в связь.
– А, может, она сама ему это предложила?
– Мама говорила, что он склонил. Или ты думаешь, что ваши такие уж безгрешные?
Короче, отцу заменили расстрельную статью на ссылку. А там он бабу себе нашёл и после 53-го года, когда Сталин умер, не захотел вернуться. Я помню этого еврея. Григорий Огнев. На самом деле он был не Огнев, и не Григорий, а самый, что ни на есть, Гирш Фаерман. Фамилию сменил, чтобы продвинуться по служебной лестнице. Приходил к нам домой, меня гулять отправлял, думая, что я ничего не понимаю. Потом он бросил мать, потому что был женат. Вот она и возненавидела вас всех. А мне говорила, чтобы я замуж за еврея вышла, что их жёны как сыр в масле живут.
«Верёвки с него вить будешь, а сама живи себе, как в Раю. Они семью чтут, детей любят…» Вот я и подумала, что мама права. А тебя увидела – решила, что ты самый подходящий вариант…
– Ты совсем меня не любила? Ни капельки?
– Нет, Маркуша. Когда поняла, что ты жениться не хочешь – решила обмануть. Хотя я и правда была беременна… Но не от тебя, Марик. Влюбилась я тогда сильно. Он удрал, как только узнал о моей беременности, а я решила не обманывать тебя, что твой это ребёнок – аборт сделала. Потом у нас с тобой Сашка родился, и я подумала, что всё, нужно начинать жить. Но тут ты загулял… В общем, то, что мне мать внушала, всё оправдалось. Потом Мила родилась… Знаешь, я понимаю, что вот так всё сложилось… Но, может, ты дашь мне шанс? Я попробую…
– Галя, я не могу. Я в огромных убытках, у меня ничего нет, я потерял все свои деньги и устроился на работу к Саре. Никто сейчас никуда никого не берёт. Пойми, я беден, как церковная мышь. Квартиру я оставляю тебе, возьму только свои вещи, когда гипс снимут.
– Я не отдам ей тебя… И не думай! Я вырву ей все волосы!
– Галя… Да нет у меня с ней ничего… Это ведь не ревность, я правильно понимаю? И не любовь запоздавшая… Я просто буду работать управляющим в её кафе. И что интересно: ты даже не спросила, почему у меня на руке гипс… Тебе ведь это не интересно, Галя, так?
– Подрался с кем-то?
– Нет, упал просто… Галочка, давай закончим этот разговор. С Милой я поговорю, но я не хочу, чтобы после разговора с тобой у неё случился выкидыш.
– Меня Сашка к себе позвал… В гости. В Израиль.
– О ужас… То есть я хотел сказать, что подумай хорошо: может, не стоит ехать в страну, где живёт так много евреев?
– Подумаю. Там наш сын…
– Ну что, я пошёл?
– Убирайся! И без тебя проживу.

Кацман оделся и вышел. Галя проводила его взглядом из окна, села к столу и заплакала… Марк пытался поймать машину, но было два часа ночи, и он пошёл пешком. Кацман шёл по заснеженным улицам и вспоминал тот день, когда к ним в дом пришла мамина подруга, тётя Белла, и сказала маме:
«Фая, у меня есть для Марика девушка. Зовут Сара. Она не очень красивая, и ей не двадцать. Но она еврейка. Может, он одумается? Зачем ему нужна эта Гала? Готэню, куда ты смотришь? Такой парень пропадает! Я им сказала, что вы придёте познакомиться».
«Беллочка, я уже что только не говорила… Пусть она будет хромая, косая, больная, но пусть она хоть немного будет еврейкой… Иди, узнай, а я поговорю с Мариком…» Потом состоялся разговор, и Марк сказал матери, что от него уже ничего не зависит…

В дальнейшем Марк иногда задумывался о том, что было бы, если бы всё было иначе? Почему именно сейчас он вспомнил об этом разговоре? И почему его так тянет к этой странной семейке? Или ему просто захотелось обычного, человеческого тепла и участия, захотелось сидеть на кухне вместе со всеми, пить чай и никуда не уходить из этого дома…

Марк Моисеевич почувствовал, что он очень устал от этой жизни, в которой было так мало места для обыкновенной человеческой радости. Нет, дети радовали его всегда, но разве человеку этого было достаточно для того, чтобы почувствовать себя счастливым? Вот оно что: он никогда не чувствовал себя счастливым! Ваза с драгоценностями была лишь мифом о счастье: ему казалось, что китайская ваза, утыканная камешками – символ и венец человеческого счастья. Кацман никогда не нуждался в деньгах – он умел их зарабатывать, но они не сделали его счастливым. И тогда, когда он потерял всё, возникшее откуда-то ощущение свободы подарило ему крылья. Теперь нужно только одно: научиться летать! Это так трудно сделать, когда всю жизнь на твоих ногах были гири, но это необходимо сделать! И именно сейчас, когда у него больше ничего нет!
 
И в этот момент Марк почувствовал, что оторвался от Земли! Внутри всё трепетало, сердце полетело куда-то вверх и Марк почувствовал удивительную лёгкость во всём теле. Он летел всё выше и выше, внизу остались деревья, а дома постепенно превращались в маленькие прямоугольники. Он поднял голову и увидел звёзды на тёмно-синем небе. Ощущение полёта придало ему уверенности, и Марк взмыл ещё выше! Одна звёздочка отделилась от звёздного пути и начала падать. Марк взмывал всё выше, а звезда падала всё быстрее, и Марк почувствовал, что столкновение неизбежно, но он, почему-то, совсем не испугался этого столкновения! Он всю свою жизнь боялся всего: жены, потери бизнеса, ОБХСС,  ареста, а тут вдруг ощутил, что страха в его душе нет, и что он ждёт столкновения со звездой! Марк посмотрел вниз и стал стремительно падать. Всё завертелось у него перед глазами и последнее, что он увидел, это был двор дома, где жили Ленивкеры…

Сара не спала. Услышав вой сирены скорой помощи, она почувствовала, как вдруг сжалось сердце. Выглянув в окно, она увидела, как во двор въезжает скорая, а вокруг лежащего на земле человека суетятся взявшиеся откуда-то ночью люди…
Сара набросила шубу и выскочила во двор…


Продолжение: http://proza.ru/2022/02/06/1437