Антон тонет в Тоне, плывёт в Антонине

Зачем двойственность имён, что Вова расстроил как Володя и Владимир. Лад и мир дал Рим как утверждение букв. Писание говорит о санях «пи», которые в «ё» должны понять «й». ПИ говорит как число 3,14, так как ищется в писание душа. Бог-три в постоянном тире вины, стрельбы, ставшим тире, дефисом, поняв Богиню тихих песнопений, которую Пушкин хотел найти и в мёртвой царевне показал.

Откуда мысли, не понять и внутренне их можно обнять, когда в настоящем исправляешь, поняв работу над ошибками. Труд-это пруд, который трупа не хочет, дали тропу леса, сел, так как вёсла той истины отняли и стена. Стенгазету написали, на доске отчёта-отчитали.

Но никак насильственно не полюбить, сердцу не прикажешь как не крути. Полюбить и словесно бить, держа любовь как птичку в клетке, с рабством мысли о том, укутанную в страхе. Страховка о морковке говорила, но заяц не курица и царица не жена. Тоня не стала Антониной и тон Антона не поняла, к другому повела и любовь растворилась.

Оля в Олеге, так же начало святого не поняла, став иволгой Ольгой в тревоге. Язычество и христианство, Пушкина дуэль, Есенина так же закружила богатая любовь, где бог попутан с бесом от бессилия. Большевики и бандиты стали воланом ракетки поэзии любви не пасущей.
 
2000 лет и Яга в Снегурочку не превращается, там чудеса и леший бродит, русалка не оживает никак, всё сук даёт живой ветки красоты внешней. Борьба добра и зла стала бессмысленной, Пашу поняла, просто пиши, не шипи, змея в каждом из-за Петра. Имена -хорошая загадка для понятной мне галки, что рифму строит как дважды два.

Наташа-Наталья, «ль» этой Ольги как иволги тревоги, притормозила Даша во мне как Дарья, став твёрже-не «ль», а «рь». Алиса-Октябрина-неизменны как Антон и Олег в сути Антонины, что плывёт, не тонет в любви. Писание хорошо, когда святое-Оля, эту «ля» поняла в Олеге, что был копейкой, не рублём. Он был копьём и слово оружие, но убить, не любить и словесно бить, не годиться. В поэме не понята проза как роза, этот цвет и свет для роста, чтоб роль не теряла ту как тую, переходящего листа в иглу.

Я живу просто чувствами, но знаниями не обделена, поняв в них силу беса-этот бал, который игнорирует вальс, вас «ль»-это семя души убрано. Дарья защищает Наталью в позиции твёрдости души во мне, где Алиса с Октябриной не меняются. Моё тело некий год и имена этого кода. Зима-Наташа, весна-Даша как проснувшаяся душа и прекратила бунт, поняв бутон-этого Антона в себе. Лето-Алиса и хвост как хворост внутренней я-того маяка, моряка любви обнимает осень-Октябрина, уходя в сон.

Даша-говорит, Наташа-пишет, Алиса-публикует и Октябрина всё это утверждает. Понять своё тело как оно того хотело и тот внутренний рассвет даёт рассаду, не досаду того сада, из которого выгнали. Эдем стал электронный интернет, наверно, это почувствовали. Бездушный мир и равнодушие говорит о равенстве душ, что в мёртвых, что в живых телах. Как теперь меня это заводит и водит внутри, поняв зачем родилась и выжила, чтоб всем это рассказать.

Рассказать-это не значит, что все должны быть такие как я-это должен просто включится божий канал в теле. Одинаковых нет и всем всего хватит, поверьте. Так интересно всё сотворено, просто не обычно. Кажется, всё уже знаешь и каждый день всё новое, и новое вновь. У кого включён канал беса, жизнь становится не интересной, душа начинает гнить от своего же бессилия, больных мыслей.

Тело как тормоз, ограничение, но не огорчение моё-Алиса и Октябрина вошли в содружество с Наташей, Дашей как четыре время года. Все красивы по своему и каждый новый день, чем то уникален, когда стержень-это душа. Писатели должны писать от души, свои чувства, а не знания, которые частенько убивают это состояние и здесь открывается дверь болезни. Вылечится аль нет, вопрос, чтоб в истине рос и по другому людей никак не научить хорошими быть. О хорошем думай, о хорошем говори-песня создана давно и всё верх дном. Наверное, это и к лучшему.