Ч. 311 Бурлаки на Амуре

Предыдущая страница  http://proza.ru/2022/02/05/1157

Но и без баржи продвигались по реке не намного быстрее, что отметил в своём отчёте Путятин: «… частые остановки для рубки дров заставляли терять большую часть дня, а в тёмные ночи, по причине частых мелей, продолжать путь не было никакой возможности».

В одном из маньчжурских селений удалось приобрести немного проса. Вернулись вниз по Амуру к оставленной барже, взяли её на буксир. Теперь питались блинами из проса, которые готовили на воде и без соли, и три раза в день пили чай без сахара.

Ефим Васильевич надеялся получить продовольствие в китайском городе Айгун. До него ещё оставалось двести вёрст.

В Айгуне китайский градоначальник не поверил высокому званию  Путятина, мундир которого за время, минувшее после крушения «Дианы», изрядно поистрепался, да и спутники его выглядели ничем не лучше.

По одёжке встречают, а провожают по уму, но в данном случае, как встретили, так и проводили.

Вице-адмирал хотел обменять баржу на лёгкую китайскую лодку, но получил отказ. С большой неохотой русским морякам выдали немного провизии. Как за неё рассчитались, непонятно. Возможно,  у Путятина оставалась какая-то сумма серебром.

Продолжили путь. «11 августа, в нескольких верстах от города, - отметил Ефим Васильевич, - встретили мы спускавшуюся русскую лодку с почтою и узнали из имевшихся в ней газет о блистательном отражении 6 июня приступа на Севастополь, а также о некоторых других утешительных подробностях обороны этого города».

Четвёртого сентября подошли к порогу, который пароход «Надежда» из-за своей осадки преодолеть не мог. Попытались вытащить пароход на берег, но сил для этого не хватило.

Тогда адмирал распорядился поставить «Надежду» за скалой и приковать пароход к ней цепью. Тогда он будет защищён от течения и напора льда.

Часовых при пароходе оставить не могли, потому что не было продовольствия, посему Путятин поручил надзор за пароходом «туземцу из кочевого племени манегров».

На каких условиях было дано Путятиным это поручение «туземцу», не ясно. Дальше баржу потащили на верёвках, преодолевая быстрое течение. В ту осень быстро похолодало.

Заморозки ударили рано. Матросы и казаки вынуждены были входить в воду по колено и выше при температуре до трёх градусов мороза. Единственное, что спасало людей, – трёхсменная работа. Можно себе представить, какими болезнями потом отозвалось им это путешествие.

11 сентября увидели сидевший на мели пароход «Шилка». Его командир и строитель штабс-капитан Степан Онисимович Бурачек собирался демонтировать машину, чтобы попытаться снять пароход с мели при первом же повышении уровня воды.

Путятин пообещал офицеру, что пришлёт ему помощь. Просить продовольствие у Бурачека не стали, у его команды еды было тоже в обрез. В отряде Путятина оставалось на каждого по горсти пшена, а нужно было ещё тащить и баржу!

Как потом рассказывал Посьет, у аборигенов им однажды удалось выменять кусок сушёного оленьего мяса, «но не свежего, с червями. Сначала поусомнились есть, но потом подумали хорошенько, вычистили его, вымыли и… стали кушать».

18 сентября 1855 года после восьмидесяти одного дня плавания по Амуру пришли в первый русский пограничный пост на границе с Китаем, в станицу Усть-Стрелочную, на слиянии Шилки и Аргуни.

Из воспоминаний о том путешествии: «За два дня до прибытия на Усть-Стрелку, где был наш пост, начальник последнего, узнав от посланного вперёд орочанина о крайней нужде плавателей,

выслал им навстречу всё необходимое в изобилии и, между прочим, телёнка. Вот только где, пройдя три тысячи вёрст, эти не блудные, а блуждающие сыны добрались до упитанного тельца!»

Адмирал распорядился послать помощь Бурачеку и отправить часовых охранять «Надежду».

На следующий день на лёгких лодках отправились вверх по Шилке и через пять суток пришли в селение Горбица на границе с Китаем. Там отряд Путятина получил лошадей, и верхом проехали ещё 250 вёрст.

Наверное, Путятин вспоминал свою давнюю поездку из Персии верхом на лошадях, после которой едва мог ходить. Добрались до Байкала, а оттуда в Иркутск.

7 октября вице-адмирал выехал из Иркутска и 29-го прибыл в Москву, а затем в Петербург. Исходя из опыта своего плавания по Амуру, Путятин сделал такой вывод в отношении реки:

«Относительно сообщений Сибири с Восточным океаном по Амуру в теперешнее время, долгом считаю заметить, что подъём вверх по реке будет представлять немалые затруднения:

от сильного течения, множества мелей, образующихся в особенности при частичном понижении воды, а также и от невозможности заготовлять на путь топливо для пароходов, по малочисленности подвижного прибрежного народонаселения.
 
В зимнее же время при нынешнем недостаточном народонаселении нельзя и думать о пути по Амуру.

Но, если правительству угодно будет употребить большие средства для водворения поселенцев по берегам Амура то, конечно, эта река будет важным приобретением для промышленности Сибири и сбыта русских произведений в порты Восточного океана,
 
и, может быть, откроет новый, более удобный путь торговли с Китаем, и, наконец, с Японией. Вместе могут быть устроены в новых заселениях станции для зимнего пути, и правильность сообщений не будет зависеть от времени года».

После доклада о выполнении своей миссии в Японии вице-адмирал Ефим Васильевич Путятин указом императора Александра II был возведён с нисходящим его потомством в графское Российской империи достоинство.

Ещё ранее, 20 июля 1855 года, когда он находился на Амуре, его наградили Орденом Белого орла за успешное выполнение миссии в Японии.

Путятина назначили начальником штаба Кронштадтского военного губернатора, но Ефим Васильевич был уверен, что это назначение временное, и оказался прав.

Продолжение http://proza.ru/2022/02/07/1472