Вонючий случай глава 8

После того, как за Цитковым закрылась дверь, я молниеносно метнулась к ноутбуку и воткнула в него источник моего любопытства. Первый час прошел в обыкновенном прочтении. Затем я стала делать пометки. К вечеру, рядом со мной образовалась внушительная гора исписанных листов, а в голове более или менее ясная картина, с вполне конкретными вопросами.

Первая жертва – Кунич Егор Иванович, 50 лет, педагог в школе. Классический пример неудачника. После школы поступил в педагогический институт, с трудом его закончил и отправился работать в ближайшую к дому школу. Призвания особого к педагогике не имел, поэтому и учителем был так себе, на троечку. То «технологию» преподавал, то ОБЖ, то еще какой «очень важный» предмет. Жил с мамой. Отец неизвестен. Лет в тридцать женился на математичке - коллеге со своей школы. Родил дочь. Похоронил мать. 

Математичка в конце девяностых поняла, что на учительскую зарплату ребенка не вырастишь и переквалифицировалась в бухгалтера. Постепенно начала зарабатывать неплохие деньги, а Егор Иванович начал терять самооценку. Восстанавливать чувство собственного достоинства помогала бутылка.

Математичка сориентировалась в ситуации, забрала дочь и развелась с непутевым мужем. Кунич долго горевать не стал, завел подружку и лимитировал общение с бутылкой до раз в неделю, по выходным. На работе к нему относились снисходительно. В сфере школьного образования кадрами не разбрасываются, особенно мужского пола.

Однажды, теплым майским вечером, Кунич не вернулся домой. Подружка дней его суровых провисела ночь на телефоне, обзванивая коллег, друзей, больницы и морги. А утром побежала в полицию. Пресловутые три дня пройти не успели, прежде чем органы правопорядка занялись бы поиском. Тело нашлось к ночи, упокоенное на заброшенной стройке на другом конце Москвы.

В общем, Егор Федорович, вышел с работы в пять часов вечера и до дома не дошел. Никто ничего не видел и не слышал. Школьная камера зафиксировала его уход в полном здравии и бодром настроении. А дальше тайна покрытая мраком с характерным ароматом.

Вторая жертва – Макаров Дмитрий Сергеевич, 41 год. Автослесарь. Примерный семьянин – жена, дочь одиннадцати лет. Имел собственный камерный автосервис в гаражном кооперативе. Душа компаний и обожаемый глава семейства. Солнце, а не человек. Со слов родителей, лет до 14 хулиганил. Затем повзрослел, взялся за ум. У Макарова было обыкновенное советское детство – детсад – школа – на каникулах поездки к бабушке в деревню и пионерские лагеря. После школы в институт не поступил, зато закончил автодорожный техникум. Увлекся машинами и стал высококлассным специалистом. Клиенты автосервиса, а также коллеги, в один голос твердили, что Дмитрий Сергеевич лучший специалист и запись к нему на пару месяцев вперед.

Одним июльским солнечным днем, на мобильный телефон Дмитрия Сергеевича раздался звонок от неизвестного абонента. Макаров ответил. Молча выслушал и заметно занервничал. Ребятам по цеху сказал, что отъедет на пару часов по личному вопросу. Сел в машину и уехал. Больше его живым никто не видел, ну кроме убийцы конечно. Машина нашлась сразу. В подворотне, в паре кварталов от автосервиса. А вот сам Дмитрий Сергеевич, спустя три недели на помойке, в другом административном округе Москвы. Никто ничего не видел и не слышал.

Третья жертва – Ивлев Алексей Семенович, 40 лет. Холост. Детей нет. Родители в полном комплекте. Любитель ночных клубов, веселья и женщин. Работал в рекламном бизнесе. Зарабатывал не плохо, а тратил вообще отлично. Хорошего о нем говорили мало. Приятелей и знакомых море, а друзей ни одного. В целом – наглец и бабник. Жил в собственной квартире - студии, неподалеку от родительского дома.

В конце августа, позвонил родителям и сказал, что заедет вечером. Ни вечером, ни утром не приехал. Родители заволновались, ну и по схеме – больницы, морги, полиция, три дня - сам найдется. Нашелся, через месяц в чистом поле обмазанный дерьмом и абсолютно мертвый.

Алексей Семенович был единственным ребенком в семье и, соответственно, залюблен и забалован. Детство – школа общеобразовательная, школа музыкальная, спортивная секция. На каникулах – море - солнце, бабушки -деревни, лагеря – санатории. После школы институт, затем работа по найму, а после свое маленькое рекламное агентство – банеры, буклеты и т.д. Ивлев был симпатичным и обаятельным мужчиной, поэтому дефицита в женском внимании не испытывал. Да и пользовался этим вниманием без зазрения совести.
 
В итоге, три совершенно разные мужика, ни сходства внешнего, ни внутреннего. Чем же вы, господа, так маньяка разозлили? Теоретически, можно предположить, что по чистой случайности они оказались в одном месте в одно время. Вместе с говняным злодеем, разумеется.

Второй вариант. Жертвы пересекались со злодеем в разное время и в разном месте. Но какое-то действие или фраза срабатывали триггером. У маньяка падало забрало и всё - привет вонючки!

В протоколах опроса родственников и друзей жертв встречались вопросы: «какие ругательства использовал потерпевший в моменты стресса?», «были ли случаи в жизни, связанные с фекалиями, канализацией или другими дурно пахнущими обстоятельствами?». Значит опера тоже искали «триггер». Но не нашли. А искали тщательно, факт! Какой-то вонючий случай их же должен объединять?! Ладно, это пока оставим.
 
Олег сказал, что злодеев минимум двое. Два, одновременно спятивших на дерьме, придурка? Маловероятно. Скорее, один с напрочь оторванной крышей, а второй – «я только учусь».

Итак, шо мы имеем с гуся? Жир и шкварки. Жертвы не были спонтанными. За ними следили, их выманивали. Это подтверждает и телефонный звонок автослесарю и отсутствие свидетелей похищения. Места и время выбраны правильно, с минимальным риском. Значит готовились. Пусть это будет жир. Теперь шкварки. Жестокий, сложный и извращенный способ убийства. Чтобы так улетела кукуха, должна быть причина, связанная с дерьмом.

Я схватилась за телефон.
- Олег, добрый вечер.
- Ну?
- Надо поднять все дела, где упоминается канализация, отходы жизнедеятельности и все вонючие синонимы. Важны имена потерпевших.
- Ух ты! Великий думатель! Уже отрабатываем.
- А за какой период вы отрабатываете? – мне стало немного обидно. Конечно они до этого додумались. Могли бы и мне сообщить, в каком направлении работают. Я бы в другую сторону думала.
- За последние десять лет.
- Нашли что-нибудь?
- Нет. Хочешь, тебе скину все говнопахнущие дела? Развлечешься.
- Хочу! Но за более ранний период.
- Поясни.

- Это месть. Как ни крути. Вторая и третья жертва примерно одного возраста. Первый – на девять лет старше. Он педагог. В школах они не пересекались. Районы разные – это раз. Когда Кунич начал работать в школе, двое других были старшеклассниками. Это – два.

- Ну и что?
- А то! Пока Кунич учился в педе, чем он летом занимался?
- Понятия не имею.
- Я тоже, но предположить могу. Очень часто, в советские времена, студентов педа брали вожатыми в пионерские лагеря. А как у нас Ивлев и Макаров лето в школьном возрасте проводили? Помнишь, мать Макарова, рассказывала, что в 14 лет парень за ум взялся. Может не спроста?

- Твою мать. Не подумали. Я тебя понял. – Цитков «по-английски» вышел из эфира. А я триумфально потянулась. Вот так!