Иерихон3

Иерихон.

Любопытно сравнить свои мечтания и вИдение Святой Земли с реальным соприкосновением. Со страниц Евангельских к нам приходит Истина, говорит с нами, и только даешь себе отчет, что Господь не на амвоне стоял, а чаще в реалиях бытовых. Море, гора, свадебный пир, конечно же храм, улица, пригород, колодец, поле, свиное стадо… Вот и играешь невольно в своем ящике этакое киновоображение. Человеческое воображение – вещь многомернейшая. Самое замороченное кино – линейная схемка по сравнению с фантазией homo sapiens.

Бен Гурион. На выходе из самолета – как в сауну. Чудо свершилось, душа вплавилась в этот странный свет, цвет, жар, и так навсегда, и в воспоминаниях. Каменные горы на иконах, вроде бы какие-то наивно-схематичные, ан нет. Так и вспоминаешь, глядя на икону, те самые реальные камни. Посмеивается бенгуртаможенная молодежь – русские –чумовые, везут камни и воду. Интересно, а что же они поставят рядом с этим чудом Божиим, да еще с Божией Земли.

Тель-Авив, Миссия РПЦ в Иерусалиме, старый Иерусалим, Гроб Господень. Но угораздило меня в Иерихон. Все его достоинства и рекламные прелести – потом прочитал. Но сейчас я вошел в мир, куда никогда не ступала нога моя многотрудная.

Все близкие говорили мне, что я похож на своего двоюродного деда Александра (геолог). Он все время разъезжал и кости свои сложил аж в Уссурийске (укусил его клещ). Я тоже, будь здоров, покатался, даже был в этом Уссурийске (гастрольный режим не позволил мне разыскать место упокоения деда Шурика).

Всякий раз, свидание с новым, как езда в незнаемое. Перелет, перелет и прилет на Новую землю (Москва-Архангельск-Амдерма-Амдерма2) не так загадочен – здесь ты под зорким оком старлея Бараховича с сослуживцы.

А вот улет из Златоглавой в Туву, уже пролетом в Красноярске, показался безумием – это же чужой мир, и я с ним - один на один. Позже, страх сменился благоразумным любопытством. Все это, хоть и языческий опыт встречи с иной традицией, немало помогло во встрече с Иерихоном. Стоит добавить, что специфика моей музыкантской деятельности теснейшим образом связана с этнографией, и весь опыт общения с носителями иных культур, вживания в их быт, мироощущение, пение – неоценим,  - так пригодился в Иерихоне.

Кордон. Иерихон – дешевый козырь жидов, который они прячут про черный день. Здесь арабы в общей массе не так воинственны. Войдут туда евреи – и што? Да и ничего. Тем не менее, въехать в Иерихон не всякий раз удается. То после крупной акции где-нибудь в Рамалле - строгий блок, то в ожидании таковой акции. Вообще-то евреи – народ трусоватый, чему свидетельство этот иерихонский театр. Что-то вроде наших антииэнэнщиков – печенью-то чувствуют, что не пришло еще время, но поартачиться хочется, показать свою дешевую прыть, и так позорно клюющих на любую провокацию лукавого. Зарыться в землянку можно, пока тебя кто-то из «непонимающих» подкормит, и выползти можно, ведь не последние же времена.

После кордонных пауков вырвался на простор. Это же иудейская пустыня, едешь по ослепительно ровной, широкой «пустынной» местности. Справа - совершенно пустынный Отель… . Потом уже встретятся пустынные, быльем поросшие, канатная дорога к ресторану, (и сам ресторан) что сбоку горы Искушений – все это результат дешевой жидовской прыти подоить христианские достопримечательности и не  менее дешевой антиарабской политики. Неувязочка произошла. Жупел Иерихонского козыря маленько придавил доярскую прыть.

Въезд в город. Древнейший город. 250 метров ниже уровня моря. Котловина. В сентябре я застал за 40. Что же летом. Местные не советуют гостить в эту пору. Я, в трудах на поместье как-то решил повоздерживаться от питья. Разгребал  драгоценный  мусор, оставшийся от героического инока зарубежника, бывшего хозяина поместья, в мастерской.

Подступиться к мастерской было непросто. Лестничный всход был уничтожен массой обстоятельств, поэтому залезть можно было крайне вычурным макаром, держась за балясины лестницы (в иерейские покои.) Это и в полном здравии небезопасно. Так вот, не попивши где-то с полчаса, я отчетливо  врубился, что, ежели не глотну влаги щасже (на церемонии по поводу правоглаголания, буквально, не было сил) – плохи мои дела.

Сил на выход нет, а желанная влага (ледяная, из морозилки, способная утолить жажду) в полутораста шагах. К счастью, в мастерской обнаружена была пластиковая кокакольная колба с жидкостью. Дата наполнения не интересна – благо, вода в Иерихоне из Елисеева источника. Вода особая, арабы ее называют *легкая*. Больше я не дерзал на подвиги таковые. Интересно, в Якутии (будучи худруком филармонии) предписано на предприятиях и госучреждениях непременно держать в общих доступах питьевую воду (особо зимой). Что жара, что холод – а правила сходные.