Обида

     Была обида и были воспоминания у Сергея Валерьевича Карташова. Больше всего вспоминался летний день, ближе к вечеру уже, когда он, Валерьич, сидел в деревянном нужнике-сортире, чуть ли не облепленный мухами. Если Сергей Валерьевич, тогда, в нужнике и не был облеплен мухами, то совершенно точно, - мух было много тогда! И они, мухи, доставали его, Валерьича, своим жужжащим количеством и своими посадками на его, Валерьича, башку, лицо и другие части его тела.

     Валерьичу было тогда лет четырнадцать-пятнадцать, и он пытался мух улопать, но это ему мало удавалось, потому что мухи были ещё не вялыми, не осенними, а летними, то есть энергичными и нахальными, то есть таким назойливыми и шустрыми, что их так просто не ухлопаешь. А деревянный нужник, в котором тогда, более сорока одного года назад сидел Сергей Валерьевич, был расположен на городском участке, с частным домом Степана и Степаниды, дедушки и бабушки Карташова,Сергея Валерьевича.

     Сами бабушка и дед называли нужник уборной, будто их городской земельный участок был не огородом, с огурцами и что главнее для рынка, - с помидорами, и совсем маленьким садом, и  с домом, а каким-то театром, в котором иногдаи собиралось и играло свои роли  всё семейство Карташовых, Степана и Степаниды, у которых было три сына, - старший Иван, средний Валерий, отец Сергея Валерьевича, и Степан. Самый младший из сыновей Карташовых, Степан Степанович Карташов, был очень хорошим, а главное, это помнил Серёжа Карташов, - весёлым человеком, погиб на рыбалке, ударился обо что-то головой, когда нырнул с дерева, в реку, ещё в начале семидесятых годов.

     У Степана Степановича Карташова, которому было всего двадцать девять лет, когда он погиб в первой половине семидесятых годов, остался сын Васька, - любимчик бабки Степаниды. Сергей Валерьевич Карташов, которому тогда, когда он сидел, вместе с мухами, в деревянном сортире, уже в году восьмидесятом, шёл пятнадцатый год.

      Он, Сергей Валерьевич, был самым старым из внуков бабки Степаниды и деда Степана Карташовых И он,Валерьич, понимал, почему первая редиска, первый спелый помидор, первое съедобное яблоко или груша, доставались всегда Ваське-сироте. Мама у Васьки была, и вышла замуж, после смерти Степана Степановича, за дядю Петю ЗвонарЕва, но бабка Степанида, наверное, чувствуя какую-то вину за собой, выделяла из всех своих внуков, - Сергея  с Женькой, Гришки и Васьки, именно последнего , - Ваську.

     И вот этот Васька вырос с обидой на всё семейство Карташовых, кроме  дяди Ивана, - самого старшего из сыновей бабки Степаниды и деда Степана, у которого был сын Гришка и какое-нибудь заболевание,  то изжога с желудком, то жуткий радикулит, то его машина-копейка "Жигули" сломалась, и её нужно немедленно чинить, так что на огороде бабки Степаниды и деда Степана пахал, в основном, средний сын Валерий, отец Сергея и Женьки, со своей женой Еленой Васильевной, - мамой Серёжки и Женьки.

     В летний день начала восьмидесятых, Валерьич, тогда ещё просто Серёга Карташов, вышел тихонько  из сортира, на цыпочках подошёл к плотно увитой хмелем беседке, и слушал, что говорил Ваське, своему племяннику Иван Степанович Карташов:

     - Запомни, племяш Васька, что  несмотря на окружающий нас всеобщий социализм или даже коммунизм, самым главным для человека является его семья, с дедом, с бабушкой , с мамой, папой, с дядями и тетями, с родными и  двоюродными братьями и сестрами! На семью нельзя обижаться, в том числе и  на меня. А дядя Валера обиделся. Ему видите-ли  автомобиль "Жигули" новой марки понадобился, за которым наш ветеран, дедт Степан, в очереди стоял. А зачем ему ещё один автомобиль? У нас же у всех есть моя старенькая, но живучая " копейка". Я, куда надо, их, дядю Валеру с тётей Леной, с Серёгой и Женькой, и на своей " копеечке" отвезу.

     Серёга уже тогда, в начале восьмидесятых, хорошо знал, что Елена Васильевна, мама  Женьки и СерЕги Карташова, всегда оплачивала бензин, сожжЕнный на них, на семейство Валерия Карташова, "копеечкой" дяди Ивана. А ветеран Великой Отечественной войны, дед Степан Карташов, очень уважал семейство своего среднего сына Валерия, в том числе своего самого старшего внука Серёгу и самого младшенького внучонка Женьку, а потому новую марку "Жигулей", за которой стоял  в очереди, дед Степан преднаначал своему сыну Валерию. Но бабка Степанида распорядилась по- другому.


     НовЕхонький автомобиль, полученный в очереди дедом Степаном, был  продан другу дяди Ивана Степановича, а семейству Валерия Степановича, хотя и не досталась дырка от бублика, а почти девятьсот, советскими деньгами, рублей, было впору обижаться. Но обиделись, непреходяще, то есть так, что никогда не забыть,  на семейство Карташовых, Васька, которому всегда доставался первый помидор, а его матери, отрезанному от семейства Карташовых, ломтю, досталась кругленькая сумма денег от продажи новенькогот авто, и Гришка, отец которого, - Иван Степанович никогда не оставался в пороигрвше, потому что его больше, чем пашущего на её огороде Валерия, уважала бака Степанида.

     В доме уже давно умерших  деда Степана и бабки Степаниды, вкладывая в его ремонт и содержание свою трудовую, но уже очень дорогую, потому что она, -: буржуазно-капиталистическая,  копеечку, живёт их внук Женька, - Евгений Валерьевич Карташов. А старший внук Карташовых Серёга, Сергей Валерьевич, как ловил мух в деревянном сортире,  в самом начале восьмидесятых годов, так и остался непрактичным человеком, в отличие от Василия Степановича и Григория Ивановича Карташовых.

     И Ввсилий Степанович, и Григорий Иванович проявляют себя, как исключительно практичные люди, стараясь монетизировать свою обиду на семейство Карташовых, выражаемую их крылатой фразой: "Что мы имели от семейства Карташовых?"

      "Это они-то, что имели?"  - думает Сергей Валерьевич Карташов, вспоминая обязательный  первый помидор для  Васьки Карташова и проданный автомобиль деда Степана, основная часть денег от которого досталась отцу Гришки Карташова, - Ивану Степановичу, и ему, крайне непрактичному Серёге Валерьевичу Карташову, становится жутко весело. Так весело, что он не просто смеётся, а ржЕт над своими и чужими обидами.

     Дом, скорее всего,  - додавят, заставят  Женьку, - Евгения Валерьевича Карташова, Васька и Гришка, продать, а деньги поделить между ними, но вот орден Великой Отечественной войны и медали, в том числе "За отвагу" и "За победу над Германией", фашистской, деда Степана Карташова, хранятся у непрактичного Сергея Валерьевича, который терпеть не может хранить,чуть ли не как коллекцию чего-то ценного, свои обиды.

     Не может Сергей Валерьевич, годы которого катятся уверенно к шестидесяти,  обижаться даже на бабку Степаниду, а к деду Степану, кроме любви, он испытывает ещё одно чувство, - благодарность, за всё то, что помог своему народу оставить,в наслдство, дед Степан Карташов, - ветеран Великой Войны!

      И тут надо заметить, что Сергей Валерьевич Карташов, по- детски, по-доброму улыбается: какие-то  назойливые мухи,начала восьмидесятых годов, заставили его, Сергея Карташова, отбросить свои обиды и вспомнить о таких важных, в его жизни, вещах, а не о шмотках, и даже не о недвижимости, потому что и мухи даже, - часть не мёртвых обид, а человеческой жизни.