Дети звездных лучей

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.    ПРЕДАТЕЛЬСТВО.


           Введение.
                « С того момента, как занялась заря первого нового дня, -- дня, когда женщина стояла рядом со своим супругом и ради его славы рассталась с венцом своего превосходства, -- она приносит  в жертву свою жизнь, всю себя, на алтари, воздвигнутые мужчиной. И всегда, до скончания времен, будет женщина разжигать пламя и возлагать свои жертвы, для сожжения на мужских алтарях. Таков закон, вызванный к жизни отказом от  венца в обмен на цепи. В этом величие и позор женщины. Это цена, которую она платит за любовь, а любовь  -- последняя, которую она возлагает на алтарный огонь.  Но время остановит свой ход, и жизнь растворится в вечной Любви. И мужчина, и женщина – двое в одном – примут венец бессмертия, когда займется заря грядущего  нового дня».

          Глава первая.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «…..Я была уже полностью развита в формах.  Взял меня в свой родительский дом, где стали жить вместе, после  нужных церемоний…..».
      
      ………. Она отдала ему  свою истосковавшуюся любовь без колебаний. Она отдала даже больше,  чем он просил; отдала   себя саму, свою жизнь и свою душу. Разделенное в далеком прошлом  целое соединилось и изумительный  свет, струящийся из счастливых глаз влюбленных.  Исходящий от  этой пары трепет нежной любви, не оставил равнодушным  никого  в селении, когда великий воин королевства  навсегда увозил свою избранницу в  родительский дом, и глаза многих наполнились слезами. Альнилам держал в руках то сокровище, которое  очередной раз нашел на Земле, после  многих лет нещадной тоски  в сердце, и «духовного голода»  в душе, в минуты уединения и забвения  трудностей своей суровой, мужской жизни, проходившей в боях и  походах. «В твоей  груди я слышу все сердца, что я считал сокрытыми в могилах. В чертах прекрасных твоего лица, есть отблеск лиц, когда то сердцу милых. Немало я над ними пролил слез, склоняясь ниц, у камня гробового. Но видно, рок на время их  унес – и вот теперь встречаемся мы снова. В тебе нашли последний мой приют, мне близкие и памятные лица, и все тебе  с поклоном отдают, моей любви растраченной частицы. Всех дорогих в тебе я нахожу, и весь тебе – им всем принадлежу». Его тело, пусть закаленное в боях, но все же надорванное  непростой  походной жизнью и истерзанное  боевыми ранами, словно возродилось к жизни из праха, от того чувства, которое,  наконец, как живая вода вернуло ему былую ловкость и физическую силу. Теперь же, сердце его,  восторженно пело на всю вселенную от необузданной в этом сердце радости, песню, которую могла слышать только родственная ему душа: «Лгут зеркала, - какой же я старик! Я молодость твою делю с тобою. Но если дни избороздят мой лик, я буду знать, что побежден судьбою. Как в зеркало, глядясь в твои черты, я самому себе кажусь моложе. Мне молодое сердце даришь ты, и я тебе свое вручаю тоже. Старайся же себя оберегать – хранишь ты сердце друга. И я готов, как любящая мать, беречь твое, от горя и недуга. Одна судьба у наших двух сердец: Замрет твое - и моему конец!.....».

          Глава вторая.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «На вопрос: «Какой     был дом и сам мой любимый, где создали семью?», скажу: «После пышного праздника, стали жить в богатом  доме его родителей. Муж мой, достиг такого высокого ранга,  как наследник придворного. Жизнь сказкой  была, для меня, оказавшись там, в родовом гнезде моего мужа, после жизни  в «трущёбе», где прошли мое детство и юность.  Любимый мой на Земле, в каждой жизни,  был в два  раза старше меня. Это было большое благословение для меня, потому что  надежно держал на руках и безумно любил…..».
               
               ………. Новый дом  встретил ее долгожданным  счастьем. После чудесных церемоний и  восхитительной свадьбы, они стали мужем и женой. Счастье укрывало их своим заботливым крылом и дарило им все радости семейной жизни в обоюдной любви. А счастье детей нежной  любовью и  тихой радостью отражалось  в уставших от жизни глазах его родителей, от того и они были счастливы вместе со своими детьми. Их сын был славным  воином королевства, доверенным лицом молодых  венценосных супругов, возглавлявших небольшое, но хорошо подготовленное, проверенное в боях,  войско и потому ему, часто  по долгу службы, приходилось покидать родительский дом. Старики оставались  не редко  одни,  в то время как  их тоска от  любви   к сыну, с возрастом   становилась  острее и все глубже.  И вот пришло время, когда любовь к сыну должна была излиться на его наследников, потому они с радостью приняли  в свои объятия его прекрасную Бетельгейзе. Они полюбили ее  всем сердцем, эту тихую, спокойную, внимательную к ним и заботливую невестку. Не по годам мудрую и глубоко умную,  к тому же  создающую красоту и зримое счастье в доме. Молоденькая невестка,  светом верности, красоты и любви стала вторым солнцем их земной жизни, от того еще больше родители мужа  рады были счастью их сына. И Бетельгейзе,  в свою очередь, всем сердцем полюбила  свой новый дом. Она украшала его своим вниманием и любовью, лучистый свет, которой отражался  в том уюте, чистоте и порядке, что хранила и лелеяла она, в знак благодарности судьбе, уважения и верности мужу, почтения его родителей. Земной мир, с тех пор, осветился для нее новыми красками, а солнце, цветы,  голоса птиц, теперь, засияли в ее жизни необычными чувствами, словно после  бесцветной, тоскливой и холодной зимы пришло сочное, яркое  и теплое  лето. Альнилам, ее возлюбленный, отсутствовал подолгу, а  трепетное сердце юной прелестницы, переполнялось нежной нерастраченной любовью, настоянной на счастливых воспоминаниях восхитительной близости, на печальных минутах расставаний, и  на сладостных ожиданиях преисполненных надеждой!  И снова радость! Наступил день, когда новое, еще неведомое в ее расцветающей  жизни чувство, заговорило в ней живым голосом  плоти. Что это? Что происходит в ней? Тревога. Резкие и неожиданные изменения и  ощущения. Обострение всех чувств и эмоций. Испуг. Болезненные перемены и неожиданные волнения, словно внутри нее, бьются одновременно два сердца сразу! Она вновь открывала в себе еще одну, неизведанную, страницу любви  к своему избраннику. Под ее сердцем стало биться второе, маленькое, едва ощутимое и  уже неотделимое  сердце. Она впитала  в свою  плоть частичку своего возлюбленного,  и теперь цветок их совместной любви, наливался соками самых изысканных  и восхитительных ощущений  ее земного сердца! Она поняла, что становится матерью – их любовь соединилась в ее душе  плодом их самых возвышенных чувств и стремлений, и отныне она несла  в себе будущее их земного дома, открывающего перед ней, его  небесную красоту. С этого дня, Бетельгейзе уже никогда не оставалась одна, без своего любимого, ведь с ней всегда был тот, кто соединил их  сердца невидимой,  но самой прочной связью. Плод, который  должен был показать  обоим,  красоту их любви воочию…. Она растила детей своего мужа и терпеливо ждала его во время   частых и долгих походов. Она, как и прежде, уважала его родителей и радовала их своей заботой. А с ним, ее возлюбленным,  всегда говорило ее чистое и преданное сердце, которое,  как и там, в неземных мирах, посылало возлюбленному свои неудержимые, пусть кажущиеся со стороны наивными, эмоции…. « Я скучаю по тебе любимый и  буду очень рада видеть и слышать тебя... В любом настроении. Ты для меня навсегда родной. Всегда  очень желанный.  Я просто хочу быть с тобой, и не скрываю этого. Но это не настойчивость, а, наверное, детское отношение к тому, что тебе хочу и могу говорить. Говорить  то, что думаю, не боясь  раскрыться и не скрывая своей тоски по тебе.  Ты приходи!!!! Ты обязательно приходи. Знаешь,  как мое сердечко будет радо!!!!  Все, всё, всё ждет тебя во мне. Я скучаю,  уже даже, по  твоим  нежным  словам  обо мне. Как же ты умеешь окрылить женщину!   Ах, ты мой милый, родной, единственный!!!  Часто собираясь что-нибудь приготовить, я думаю  о том, чего  бы очень захотелось тебе? Что бы  ты сейчас хотел  попробовать?  Я готовлю, а сама  думаю о том, как бы встретила тебя. Умыла. Полотенце подала. Влажного и отдохнувшего  поцеловала и к столу бы отвела. Села рядом и  любовалась. Вина немного налила.  Хочу, иногда,  что-то очень вкусное отломить и кусочек этот  тебе.... Чтобы сама... Чтобы улыбку поймать... Поцеловать. Так бывает... Так мечтается. Притом, это такие хорошие светлые улыбчивые мечты.   А у меня на кухне  пахнет овощами из рукава, и  из жаровни курочкой. Скажи же,  наконец, мне, что ты хочешь, какую кухню или просто еду-блюдо тебе хочется сейчас. Вот прямо сейчас? Я бы сама, очень хотела тебе все, что приготовила  в «торбамочке» привезти? А может быть,  ты сам приедешь?   Знаешь, такое интересное ощущение испытываю, ты  словно всё время со мной. Но внутри. А здесь, снаружи нет тебя. И сознание мое,  не привыкшее к такому, в удивлении.   Да, да, ты не вправе отказать мне в моих мечтах-желаниях о тебе... Ты далеко.  Знаешь,  люди иногда выезжают, чтобы сходить в оперу, посетить храм или просто прогуляться по вечерним прохладным улицам  городов. У меня к тебе есть много желаний-предложений…. Я скучаю и жду тебя, даже если это  всего лишь одно мгновение разлуки. Ты знай это».
      Сейчас у нее было все, что пожелала душа ее, но ее сердце  тосковало по нему, потому что любимый все реже и реже бывал дома. Время неумолимо проходило большей частью в одиночестве, забирая ее лучшие годы, превращая их  восхитительные цветы молодости, в пожелтевшие лепестки  опавших надежд,  с редким  участием в ее жизни любимого. Она становилась  взрослой женщиной. Усталость и печаль, слегка отразились на ее красивом и благородном лице, но это  никак не портило, даже, скорее,  еще больше красило, ее восхитительный внешний  облик. Она, все так же,  была привлекательной и, все так же,   вызывала восторг среди соседей,  где она жила.  Подросли их дети. И, уже,  пара едва заметных морщинок  нашли себе приют на ее,  все еще, очень красивом и светлом лице.  Сердечная тоска, грусть и печаль от долгих разлук, волнительных ожиданий, житейские заботы  о детях и стариках, оставили отпечаток  нерастраченной нежности и неисчерпанных желаний к своему любимому -- «…..Печать, уже разрушенной немало, но все еще приметной красоты. Был облик полон юной чистоты, но юность от безвременной кручины, уже оделась в частые морщины…..».   Она,  все чаще и чаще, возвращалась к тому уединению, коим были наполнены  юные годы жизни  ее в  раннем  детстве и подростковом возрасте. «…..Любовь – недуг. Моя душа больна, томительной неутолимой жаждой. Того же яда требует она, который отравил ее однажды…..». Она вновь училась слышать печальные звуки  окружающего мира, и вновь грустная песня, нет, нет, да растекалась тихими вечерами по течению ее  любимой реки, отражаясь от берегов ее и растворяясь в лесах соловьиными трелями тоски о любимом: «….. Я думаю с тоскою,  глядя вдаль: за мною - радость, впереди - печаль…..». «Светлые»,  серебристые ноты  лились под нежное  журчание реки из сердца сказочной красавицы,  наполненные грустью искренних, тоскующих по любимому, чувств ее магического, неземного сердца. «…..Свирепый лев, из-за речной излуки, шел подивиться на ее красу. Когда же  затевала песнь  от скуки; тигр  укрощенный, замирал в лесу. Волк забывал про голод свой, и козы, паслись по долгу, не боясь угрозы…..». А эти ее, наполненные  нежностью, грустью и любовью слова, неслись в мир, в поисках желанного, и такого нужного ей, в тревожные минуты ожидания,  ответа от ее любимого воина. «….. Не ты ли, милое виденье, в прозрачной темноте мелькнул, проникнул тихо к изголовью? Не ты ль, с отрадой и любовью, слова надежды мне шепнул? Кто ты, мой ангел ли хранитель, или коварный искуситель: Мои сомненья разреши. Быть может, это все пустое, обман неопытной души! И суждено совсем иное... Но так и быть! Судьбу мою,  отныне я тебе вручаю, перед тобою слезы лью, твоей защиты умоляю... Вообрази: я здесь одна. Никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает, и молча гибнуть я должна…..». Бетельгейзе, как и во дни своей юности, желала встречи со своим возлюбленным, неизменным владыкой ее  восхитительного сердца. И все же, она вновь, все чаще, смутно ощущала, какую-то, все еще  не понятую ею,  сосущую тоску и тревогу, в своем, «обнаженном для любви»,  сердце. «….. Как быть? Повсюду где любовь царит, бессменно страх на страже пребывает. Чуть что, тревогу громко он трубит, к оружью громогласно призывает. А для Амура, эта суетня, губительней, чем влага для огня…..»…..

          Глава третья.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «….. С тех пор мой любимый  стал всё реже и реже  скучать по мне  и нашим детям,  пока совсем  не исчез…..».
         
      ………. Она несла свою любовь как  вечный огонь, не сомневаясь в том, что их разлука, всего лишь испытание на прочность тех  уз, которые связывают их,  не на земле, а на Небе. Эти узы, заставляли любящих, встречаться снова и снова, и на каждом этапе существования эти узы становились все прочнее и прочнее.  И потому, она, как истинная  возлюбленная, хозяйка дома и хранительница семейного очага, свято хранила этот огонь в своем  сердце, в ожидании ее единственного  избранника….. « Да, вот вчера, ты в усталости заснул видимо. А я скучала, скучала. А  внутри  печаль. Стала тебе писать. Просто писать, что попалось. Так писала, писала. Потом сожалела. Стирать надо - бессмыслицу такую написала под эмоциями. Не стоит и тебе настроение портить своим унынием. Но как  удалить? Уже отпущены слова. Написаны. Не собирать  же обратно. Ты прости милый, я  бываю в меланхолии  уж часто очень. В такие минуты  чувствую,  что такой ты близок  мне. Такой ты, как часть моя. Такое ощущение, что мы далеко в прошлом, не раз были родными. Любили и творили вместе. Что любовь моя к тебе, много веков длится. Что мы вновь и вновь  встречаемся. Но ты очерствел из-за чего-то ко мне.   Чем-то я тебя,  наверное, обидела, но ты вновь и вновь не можешь простить забыть и полюбить.  Доверять мне и взаимность дарить. Вот и в этой жизни  ничего у нас не получилось. Потеряла я, наверное, в твоих глазах, породистость свою….. Прошла ночь, а я, не отрываясь от письма, думаю о тебе. Прочитала я,  что написала вчера,  и стало стыдно,  что такие бессвязные слова написала  тебе, то, что, наверное, не может понравиться тебе. Вежливость, возможно,  не позволяет тебе  быть неблагодарным,  за всё, что пишу не задумываясь.  Спасибо, что всегда  утешаешь и ценишь меня  незаслуженно. Я ведь очень слабой бываю. А душа,  так взлёта хочет: «…..Моя душа, ядро земли греховной, мятежным силам отдаваясь в плен, ты изнываешь от нужды духовной и тратишься на роспись внешних стен…..». Место мое, где-то там, высоко, высоко. Но что-то мешает подняться. Что-то меня к земле привязало?  Не вникаю ещё. Вот только Любовь не гаснет во мне. И, почему-то, из жизни в жизнь, только тебя  люблю. Не смогла принять больше никого в сердце своём. Это я точно знаю. Где-то очень глубоко внутри, вечного моего  «Я», живёт такое убеждение. Вот, в письме, пыталась  я  что-то вспомнить о прошлом. Связать с будущим. Поразительно, что до встречи с тобой, я  даже не подозревала,  что  жила на Земле  много, много раз…..  Люблю….. Прости, за лепет мой не разумный».             
     В минуты слабости духовной, в памяти ее всплывало одно знакомство в далеком прошлом, которое придавало ей выдержку и укрепляло ее веру.  Там, где была  хижина ее родителей, начинались скалы, хоть и небольших, но красивых гор. Она часто бывала там,  и сидя на отвесном огромном валуне, любила наблюдать восходы солнца или красоту природы с высоты птичьего полета. Однажды ранней весной она заметила в расщелинке огромного камня,  на котором любовалась восходом солнца, росток маленького растения, который  пробивался из извилистой, тесной  трещины безжизненной скалы. Трещина была очень узка, от того было невероятным  то, что в таком неудобном  и неуютном месте, слабый, едва  поднявшийся росток нашел свое место рождения, и потому Бетельгейзе  была уверена в том, что тщедушная жизнь его, в этом камне, долго не продлиться. Чуткое нежное, отзывчивое сердце девушки, не могло смириться с тем, что только-только,  зарождающаяся жизнь в этом нежном создании, оборвется лишь потому, что  несправедливая случайность обрекала цветок на короткую, мучительную жизнь и неминуемую гибель  на этой безжизненной,  тесной и раскаленной от лучей солнца, скале. Бетельгейзе решила перенести  его в другое, более удобное,  и пригодное для жизни, место, и, осторожно касаясь, своими детскими пальчиками, попыталась вытащить растение,  из узкой и тесной расщелинки  безжизненного камня. Но растение крепко держалось за свою основу и совершенно не поддавалось ее усилиям, словно корни его, проникли в плоть камня и питались его  невидимой силой. Все попытки извлечь его оттуда и  добиться успеха в спасении этого  несчастного создания природы оказались с ее стороны безуспешными. Бетельгейзе уверена была, что росток обречен на короткую земную жизнь, не вырастив плода и сгинет, так и  не явив  миру своей красоты, под палящими лучами солнца, без капли воды и  отсутствия помощи со стороны. Маленький нежный колосок был  одинок и обречен. С тех пор, всякий раз, когда она приходила на свое любимое место уединения, то первым делом приносила в своих ладонях свежей  родниковой воды и тепло своего сердца. «Здравствуй!...»,- говорила она ему, и ласковые нежные слова, были тем лекарством, которое спасало жизнь мизерного творения матушки природы, в этом раскаленном днем и холодном ночами, безжизненном валуне. Росток рос, развивался  и быстро  принимал вид сильного и укрепившегося  растения. Конечно, сложные условия существования, нехватка влаги и почвы сказались на  его внешних данных; красоте, росте, стройности и сочности его плоти. Но сила жизни и стремление этого цветка  выстоять, наперекор судьбе, чувствовались в его  неувядающем,  пусть искривленном и прежде времени огрубевшем стебле, благодаря любви нежного сердца и той  крепкой связи со скалой, на которой растение держалось своими корнями, где судьба определила место его  земной жизни.  И, вот уже, на нем стал появляться бутон цветка. Это было чудом! Маленькое тщедушное растение,  «карликового» роста, не только выстояло в безжалостной  схватке за существование с мощными и непобедимыми стихиями природы, но и украсило своим существованием безликий камень и, даже, зарождало новую жизнь в себе. Цветок на безжизненной скале, был для Бетельгейзе не просто  символом  красоты на безликой скале, но и символом  мужества, невидимой души растения, в его стремлении, ни на что не смотря, оставить на этой земле плод, который, казалось бы,  вообще не имел никаких шансов, появиться  на безжизненном валуне.  Наперекор смерти, до последнего,  цветок  стремился к солнцу  жизни.  Он отчаянно боролся за свое будущее, за  красоту, ради которой и появился на свет, за продолжение жизни, в этом безнадежном месте, за миссию, которую природный инстинкт возложил на его непростое существование – не только продолжить жизнь, но и приумножить красоту там, где, казалось бы,  сама жизнь, вообще не имеет никаких шансов утвердится. Что же движет «силой духа»  этого маленького творения природы? Что питает его не только силами земной жизни,  но и раскрывает смысл  и силу «сотворившего его», в этой огромной вселенной? Невидимая жизнь! Истоки ее  происхождения! Характер цветка, только- только зачинающийся во плоти его внутреннего, незримого развития! Воля «сущности» этого цветка, которая, в истоках своих,  несет  глубокую веру;  и в саму  жизнь, и  в Творца,  его  породившего, пусть, пока еще,  под Его,  не видимого Создателя, водительством, который из безликого, недвижимого камня, творит «богов вселенских». Бетельгейзе, милое нежное создание, так же, как и этот цветок, набирала, впитывала и развивала в себе от каждой маленькой жизни, окружающей ее природы, утонченную  красоту, не только своей внешности, но и необыкновенную красоту своего доброго и  отзывчивого сердца. Таинственная, неугомонная и вездесущая  душа ее, проникала в суть  всякого земного явления, которого касались ее, еще не оформившиеся  и  не созревшие, земные чувства. Душа ее,  питалась тем эликсиром любви, тем невидимым ароматом света, несущим в себе самые изысканные  качества ее, этой самой любви, которые божественными откровениями Сердца, Господь  раскрывал каждому, вошедшему в Храм Его творения. Ведь  видимая, окружающая нас, «Природа», это великая «Идея», «неведомая  пока для нас Задумка», бесконечная  и бессмертная «Мысль» Самого  Господа, проявленная  в нашем земном мире, лишь частично видимая и ограниченно созерцаемая нами. И только в минуты божественного откровения,  направленного  Творцом  человеку, в часы его утреннего пробуждения, мы постигаем по крупицам  истинную суть  Его замысла. Так раскрывалась душа нашей милой Бетельгейзе, как тот цветок на камне,  бесконечной мыслью Творца и живым сердцем юной прелестницы, что превращало «гадкого дикого утенка» в  сказочно-красивого, белого лебедя земной жизни. Так  в ее жизни соединялись два мира - мир небесный и мир земной, и виделись  они  ей,  как одно целое, в котором, незримая  мысль, превращалась в видимую  земную форму, а земная форма раскрывала незримую мысль, ведущую своими бесконечными превращениями к таинственной «Идее» невидимого Мыслителя. «…..Расти душа, и насыщайся вволю, копи свой клад, за счет бегущих дней. И, лучшую приобретая долю, живи богаче, внешне -- победней. Над смертью властвуй, в жизни быстротечной! И смерть умрет, а ты пребудешь вечно…..». Какими обнадеживающими казались тогда ей рассветы. Каким заботливым казалось тогда  ей солнце. Какими близкими выглядели теперь звезды, и какой  нежной, бережной и участливой казалась ей Природа…..
     Нередко она бродила между  цветочными клумбами, кустарниками и декоративными  деревьями, которые украшали  их поместье, и там,  сидя в изящной белоснежной беседке, опутанной гирляндами диких роз, в атмосфере прохладной свежести небольшого пруда,  предавалась неземным мечтам и видениям, которые никакая поэзия или живопись не сумела бы ясно  и  в точности  передать. Как же она была прекрасна в своей тоске и любви! «…..Едва она, лишь поглядится в пруд, златые рыбки подплывут и лягут, вкруг отраженья; птицы тут как тут, поют, к ее губам, подносят в клювах ягод, малиной вишней усладить хотят, ту, чей облик услаждает взгляд…..». Печальное сердце Бетельгейзе, глубоким вздохом посылало свой зов любимому…. : «О, кинь соломинку моей кручине, назавтра мне свидание назначь!». То была  еще с детства, открывшаяся перед ней тайна, которую  девушка  хранила лишь для себя одной и своего возлюбленного, бережно  оберегая и сохраняя в себе, каждое вдохновенное чувство и волнение  души.  «…..Велишь, твой слух обворожу мечтами! Как фея, по лужайке пробегу, или, с распущенными волосами, как нимфа, закружусь на берегу, едва касаясь муравы несмятой. Любовь огонь высокий и крылатый…..». Она знала, что ни словом, ни действием, невозможно  сказать  об этом ни одному существу в земном мире, поскольку эта тайна принадлежит только двоим – ей и тому, к кому притянула ее незримая нить их совместного давнего творчества во вселенной. Именно эта тайна и давала ей, не только силы земные, но и духовное мужество - незыблемо хранить любовь и верность  только одному, не взирая ни на какие испытания земной жизни. Бетельгейзе была  именно женщиной, в том высоком понимании сути ее, которая и способна, не только хранить, но и созидать, и развивать уникальные; видимый и невидимый миры,  лишь  их двоих – ее самой, и ее возлюбленного….. « Я чувствую тебя, я запах твой вдыхаю… Я так люблю твои усталые глаза… Что будет дальше? Я пока не знаю… Позволь, еще раз я поверю в чудеса… Я чувствую тебя… Никак не оторваться от рук и губ, пьянящих и родных…Не смей забыть меня! Не стОит и пытаться! Я — где-то рядом… Мир — для нас двоих… Я чувствую тебя… Я нежным поцелуем влеку тебя всё выше в облака… Закроем шторы… И свечу задуем… Как мне нужна сейчас твоя рука… Я чувствую тебя… Я чувствую… Ты слышишь? Тебя касаюсь и шепчу: «Ты мой…» Я — дуновенье ветерка…Я — дождь по крыше… Я — просто нежность… Я всегда с тобой…..».
 
          Глава четвертая.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «….. Я такая счастливая была, жила  без подозрения, что мое  счастье  коротким будет…..».
               
         У нее  была красивая жизнь, но  их совместное счастье долго не продлилось. Все закончилось так же неожиданно, как и началось в их совместной  жизни. Однажды он не пришел. Она  ждала. Но он не приходил. «…..Есть множество примет, что поневоле, страшат сердца и нищих и владык; так мудрено ли, что она от боли, едва не задыхалась в этот миг…..». Проходили дни, недели и вот уже проходили  месяцы. Он все не приходил. Отчаяние наполнило  ее сердце, вырвавшись из него грустной песней: «…..И в песне изливается печаль. Она поет о том, что счастье трудно. О том, что юным ничего не жаль, и что любовь мудра и безрассудна… И вновь рождает скорбь наплыв скорбей и целый хор отзвучий вторит ей…..».  Только одна мысль  стучалась в уме: « А если с ним что-то случилось?». Но ответа не было. Тревога иссушала  ее  мозг,  сердце,  душу. И эти тяжелые сны, как холодные, темные, свинцовые волны огромного безбрежного океана, бесконечно накатывались на нее - маленькое  суденышко во главе с храбрым и мужественным капитаном, стремясь утопить его в своей бездне. «….. Мой милый страшный сон мне снится! Как странно: ты погиб, а время длиться…..». Она  не могла найти себе места - Альнилама  не было рядом с ней.  Прошло уже несколько месяцев. «…..Растерянно, как тот, кто уронил, в пучину моря перстень свой волшебный. Как путник, чью лампаду загасил, в полночной чаще, ураган враждебный,  она осталась в безнадежной мгле, и путь и цель утратив на земле…..». Его все еще не было. Она  почти потеряла надежду.  «В этот момент озарения, душа без малейшей тени сомнения осознает,  что великая трагедия искупления чужой вины, невыразимая искупительная жертва ожидает ее, как ожидала,  все чужие души в какой-то период их проявления. Однако завеса быстро опускается, тени исчезают,  и вновь возвышенный свет озаряет своими лучами привычные предметы и явления, ослепляя разум и магически наделяя любимого качествами Бога». И все же, надежда всегда оставляет нам маленький лучик света, который помогает нам вернуться к тем радостным мгновениям, кои  наполняли счастьем и любовью  наше безмятежное прошлое. Они то, и пробуждают волю человека к вере и жизни. «…..Сей подлый страх, спокойствия предатель, болячка пожирающая цвет, любви сей ненадежный предсказатель, чьи вести - толи правда, то ли нет, стучится в сердце мне тайком - и глухо, про смерть твою нашептывает в ухо. Поникнув, смотрит солнце с высоты, и никнут обагренные цветы…..». Бетельгейзе продолжала терпеливо ждать….
      ……….. Чудесна жизнь человека, имеющего свой дом, в тихом уютном месте на земле; у предгорья живописных гор,  возле небольшой, спокойно и безмятежно текущей  реки, в окружении красивых, девственных лесов. Места, наполненного восхитительными красотами нетронутой природы, украшенного многоцветием лугов и полей, пением неумолкающих птиц и  залитого ярким солнцем любви дома. Жизнь семьянина, окруженного любовью, лаской и заботой красавицы жены, в доме, переполненном детским смехом и присутствием рядом мудрого и нежного взгляда престарелых и здоровых родителей. Что еще надо  мужчине для счастья в земной жизни! Живи и радуйся, наполняй свою душу  божественной красотой созерцания мира и честно трудись на благо своего рода.  Однако мужчине, настоящему мужчине, этого конечно недостаточно. В его руках не только жизнь своих близких, в его руках жизнь будущего его детей и будущее его рода. И беда тому, кто посвящает свою жизнь самому себе, растратив ее на развлечения и бесконечный праздник. Задумайся мужчина, если ты  об этом еще помнишь: «…..Когда твое чело, избороздят глубокими следами сорок зим, кто будет помнить царственный наряд, гнушаясь жалким рубищем твоим? И на вопрос: « Где прячутся сейчас остатки красоты веселых лет?» - Что скажешь ты? На дне угасших глаз? Но злой  насмешкой, будет твой ответ….. С тобою образ будущих времен, невоплощенный будет погребен….». Какую память, ты оставишь своим потомкам о своем жизненном пути, и какими подвигами ты освятишь род свой? А ведь  мужчина создан именно для того, чтобы лучшие качества его, стали примером и светом пути его будущих поколений – мужество воина, слава героя, сила и ловкость мужчины, верность и забота  мужа, честь и долг сына, воля и дух победителя! Вот та дорога, по которой должен идти мужчина по жизни, чтобы продолжить, не только свой род, но возвеличить  родину, страну, нацию,  которой он принадлежит….. Война….. Зло, которое будет  всегда существовать в том или ином виде, сопровождая  человечество на протяжении всей его истории. Именно войной проверяются  все скрытые в мужчине качества характера, способные либо сделать его настоящим мужчиной и достойным человеком, либо стереть всякое упоминание о его существовании на земле, во веки веков. Альнилам был воином! Он был хорошим воином.  Он  стремился к силе не ради себя самого. Сила ему нужна была лишь для того, что бы  помогать другим. Намного превосходил он отвагой, силой и красотой прочих  воинов королевства. «…..Каким красавцем на коне он был! Казалось, конь гордится Господином и от него заимствует свой пыл. Они скакали существом единым, загадку задавая всем мужчинам: седок ли счастлив, на коне таком, иль счастлив конь,  под этим седоком?…..». Великий в войне и галантный в любви, талантливый и образованный, он преуспевал в делах военных, и победах королевства, чем и вызывал к себе, особый интерес  женщин, в том числе и коронованных особ. «…..Он украшал любое украшенье, и сам был совершеннее всего. Могло ль украсить, что-нибудь, его, когда  сама прекраснее казалась, та красота, что с ним соприкасалась…..». Однако, с самой молодости; его ум, его душа, его сердце,  были так погружены в военную службу, что домашняя жизнь проходила для него, как сон. А ратное  дело, в коем он нашел свое призвание,  было, скорее, для него бОльшим отдыхом, чем время уединения в его родовом гнезде. «…..Во всех вопросах рано искушен, владея даром слова превосходно, изведал все глубины знанья он, мог убедить кого и в чем угодно…..». Все изменилось после встречи с молодой девушкой, его теперешней женой,  которая,  словно новая жизнь, подарила ему надежду и,  совершенно, иной смысл жизни мужчины,-- главным событием и делом жизни, для него стала  именно она, его возлюбленная, и все,  что с ней  было связано. И все же, служба была его призванием, и потому, в этой жизни, он был верен не только своей возлюбленной, но и клятве, которую дал на верность своему королю. Он должен был защищать,  не только свою семью, но,  и короля, и свою родину,  делая это с честью. Любовь его к  Бетельгейзе, переплелась со всем, что составляло его прежнюю жизнь, и с тех пор, в каждом  бою, перед ним неизменно стоял образ его возлюбленной, который и делал его неуязвимым, ни для неприятельских пуль, ни для вражеских мечей. Он теперь  понимал и осознавал, все то, что в его земной жизни открылось ему, и с тех пор, всякая минута отдыха, выпадающая Альниламу во время разлуки, была посвящена ей, его возлюбленной Бетельгейзе: «…..Трудами изнурен, хочу уснуть, блаженный отдых обрести в постели. Но только лягу, вновь пускаюсь в путь – в своих мечтах – к одной и той же цели. Мои мечты и чувства в сотый раз идут к тебе дорогой пилигрима, и, не смыкая утомленных глаз, я вижу тьму, что и слепому зрима. Усердным взором сердца и ума во тьме тебя ищу, лишенный зренья. И кажется великолепной тьма, когда в нее  ты входишь светлой тенью. Мне от любви покоя не найти. И днем и ночью – я всегда в пути…..».  И все же, как тягостно и болезненно расставание с любимым человеком, а  с  тем, которого ты искал в вечности, оно совершенно невыносимо! Тот, кто испытал это хоть однажды, знает, какая воля нужна, какая сила духа, что бы  удерживать в равновесии свои чувства и мысли, из опасения разрушить тот счастливый мир, обретенный им, с таким немыслимым трудом; духовных постижений, мучительных интуитивных поисков и  кратких,  незримым туманном покрытых, неожиданных озарений. Он каждый раз, расставаясь, прощался с ней на век, а возвращаясь, сливался с ней  как в первый раз, после долгих поисков….. В тот раз, бой предстоял непростой, с превосходящим противником   и в невыгодной для его армии позиции. Но, выбора  не было, надо было драться, не смотря ни на что. Как обычно,  и сам король Ригель участвовал в том бою…..

          Глава пятая.   

                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «….Наша  идиллия разбилась на мелкие осколки. В одном бою погиб король….».

                Маленькое европейское, не знавшее поражений, королевство, словно невидимым куполом, защищенное от врага и напастей, самим своим существованием излучало незримую силу и непобедимость. Однако это и вызывало у соседей зависть, разжигая  у их правителей алчность, неистребимое желание захватить его и рождало в них агрессивные планы войны. От того этому небольшому королевству приходилось содержать  хоть  и небольшую,  но сильную и  всегда готовую, к защите короля и королевы, армию. И надо отдать должное, что  им это удавалось неплохо. Храбрые воины всегда были в боевой готовности, а постоянные походы, частые смены места расположения  военных лагерей на границах  королевства были необходимы для демонстрации своей силы и боевой готовности перед соседями. Служба в армии Его Величества считалась почетной и, конечно  же, молодые люди стремились одеть военные доспехи и послужить родине. Потому, когда армия проходила строем по дорогам королевства, мимо деревень и поселений, местные жители встречали  бравых воинов с интересом, уважением и а иногда овациями; дарили цветы, угощения -- свои уважение и любовь к военным. Сам король Ригель,  а  иногда  и лично королева Белатрикс, принимали  активное участие  в оснащении, подготовке и передвижениях армии в пределах своего королевства. Но главным было то, что в сражениях по защите суверенитета королевства  в боевых операциях принимал участие лично король. Тучи, очередной раз, все больше и больше сгущались над королевством. Сильные, превосходящие по численности и боевому оснащению соседи все чаще и чаще поглядывали  в сторону богатого, мирного, и процветающего, маленького королевства. Армия  Короля была приведена в боевую готовность; походы становились частыми, а разлуки Альнилама со своей возлюбленной все дольше. В тот злополучный раз армия должна была перейти к месту, где должна была  дать бой, откуда ожидалась  очередная угроза нападения.               
        Первым делом решено было послать основной  отряд  армии на южную  границу королевства, во главе с командующим армией Альниламом. Эту часть армии  сопровождал и король, впрочем, он почти всегда принимал самое деятельное участие во всех сражениях королевства. Однако, в этот раз, и  сама королева  настояла на том, что должна непременно присутствовать при сражении, в котором решалась судьба будущего ее, и ее страны, и она  так же присоединилась к войску.  Когда среди воинов распространилось известие, что королева  Белатрикс отправляется вместе с ними, всех охватило просто неописуемое волнение.  Увидев перед собой молодую, цветущую, в восхитительном походном наряде,  во всем торжествующем великолепии ее красоты,  королеву, воины преисполнились неистовым энтузиазмом. Обходя строй солдат, Белатрикс  была подобна факелу, который воспламеняет все вокруг. Прибыв к  тревожной границе государства, королем  было выбрано место, где  расстилалась большая равнина, на которой армия могла стать лагерем. Военачальники предполагали, что противник нанесет свои первые удары именно здесь. Силы противника были почти вдвое больше армии, которую возглавлял Альнилам и потому, все же,   многие офицеры  были уверены, что, почти наверняка,  их войско,  в том числе и они сами, были  обречены погибнуть в этом  неравном бою. Но солдаты преисполнились неистовой отваги и веры в победу, когда узнали, что в том сражении, рядом с ними,  намерена присутствовать их  королева. Такая весть быстро разнеслась по армии, и  один лишь слух, о  присутствии на поле сражения восхитительной Белатрикс, вдохновил невероятно  все  королевское войско!..... Бой был страшным….. В какой-то момент, среди солдат пронеслась весть, что король пал!  Вера в победу смелых воинов, на мгновение  угасла, и противник  с новой силой возобновил штурм. «…..Так войско, видя гибель полководца, бросается вразброд или сдается…..». Строй дрогнул, твердость духа и мужество солдат поколебались, но Альнилам был на месте и, с неистовой яростью,  на своем коне, бросился в самую гущу противника. Увидев своего генерала, дерзко мчащегося  на вороном  коне,  навстречу неминуемой гибели, солдаты вновь ринулись на превосходящего  числом противника. И, о чудо! Враг дрогнул и остановился в недоумении, сраженный  дерзостью и отвагой неустрашимого воинства. Белатрикс стояла  на небольшом холме, поодаль от  личной своей  палатки и с холодным спокойствием на лице наблюдала за сражением издалека. В той  суматохе переменчивого боя, она не могла увидеть, где и куда исчез  ее бесстрашный  король, но воочию увидела  своего военачальника, мчащегося во весь опор на наступающего противника и ведущего остатки войска навстречу превосходящему числом неприятелю.  Он, казалось, был заговорен от пули. Продолжая скакать, навстречу неминуемой смерти, командир увлекал своих воинов  к победе. Королева видела, как строй врага дрогнул и сначала неуверенно, но затем  в полном хаосе, разбегаясь от страха, покатился обратно….. Потеряв из виду своего короля,  Альнилам остановил коня и огляделся вокруг.  Перед ним предстало  необычайное зрелище! Он спокойно стоял  под вражеским огнем,  а рядом с ним, вокруг него, слышались стоны  умирающих солдат и  хрипы лошадей - их застрелили, когда  они пытались прорваться следом за своим генералом.  Он  видел, как строй врага дрогнул и покатился обратно под напором его воинов, ведомых своими офицерами к победе. Он смог отчетливо видеть, что армия неприятеля разбегается с поля боя в разные стороны, а земля и поле сражения  были усыпаны трупами убитых и раненых. И все же, Альнилам стоял, по-прежнему, совершенно не думая об опасности, служа легкой мишенью для выстрелов гремевших вокруг, озираясь по сторонам в оцепенении ужаса представшей трагедии жизни, но смерть не касалась его.  Он только теперь полностью осознал ту опасность, которая грозила его войску. Солдаты давно повернули бы обратно, и обратились в бегство, если бы он  не поскакал перед ними вперед, ведя всех за собой, ведь, перед превосходящим по численности врагом, всем  было совершенно  очевидно,  что в этой битве их наверняка ждал разгром. Но люди готовы были идти за своим генералом куда угодно, шли на верную смерть, и потому,  боевой дух защитников  преодолел превосходство врага в числе и преимуществе позиции. Так неистовы чувства, побеждающие слабость человека, страх и трусость,  которые пробуждает в людях война!…..  Перелом в сражении был достигнут и Альнилам, оставив командиров своего войска  руководить  солдатами для довершения выигранного боя, развернул коня в поисках  на поле  боя своего короля.  Место сражения было  покрыто, разбросанными  повсюду, в безобразном порядке,  трупами людей и лошадей. Он устало слез с коня и стал бродить между  бездыханными трупами и ранеными солдатами в поисках короля, внимательно всматриваясь в окровавленные, а иногда изуродованные лица павших, в том числе, заваленных множеством трупов, и людей, и их лошадей. И вот, он видит  знакомые доспехи и отличительные черты своего властителя. «Почуяв общий трепет, и тревогу, глаза его раскрылись понемногу и видят то, что видеть суждено; глубокой раны страшный след багряный. Все тело короля окроплено, пурпурными слезами этой раны. Цветы и травы, все в крови вокруг, кровоточит от состраданья луг…..». Альнилам с трудом, растащил тела убитых по сторонам и вытащил  тело молодого короля из кучи трупов, своих и вражеских  солдат и офицеров.   Генерал бережно поднял на руки бездыханное тело Ригеля, положил  его на своего коня, после чего  медленно и осторожно ступая по, усеянному трупами, полю, направился в  свой лагерь. Белатрикс видела издалека, как  воин, бродящий по полю, остановился возле лежащих трупов, долго стоял, глядя себе под ноги, затем взял тело  лежащего воина и, положив его на своего коня, двинулся по направлению  к их лагерю.  Издалека не  могла видеть она, кто  именно обходит поле битвы, зная, что после брани, раненых солдат и офицеров, уносят с места сражения к лекарям, которые  должны  исцелить их боевые раны и вернуть в строй. Не видела она и  того кто, тот несчастный, кого везли в лагерь перекинутым через седло. И все же, саднящая тревога вошла в ее сердце острой болью беды и  предчувствия смерти ее молодого супруга. Стараясь отогнать неприятные мысли, Белатрикс гонит сомнения и возвращается в  свою палатку…..Она стыдит себя: «Могло ли быть, что б умер он? Как я могла блаженная, скорбеть о том, кто жив и должен жить, пока не сгинет красота земная. Ведь если он умрет, умрет любовь и черный хаос воцарится вновь. Уймись, о сердце глупое, не прыгай! Ты так всего пугаешься дрожа!».  Войдя в свою палатку, королева,  чтобы  излишне не тревожиться  от самого вида места кровавого побоища, повернувшись лицом к востоку, тихо, шепотом стала молиться…..

          Глава шестая.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ:«…..Будучи большим вождём у королевы. Мой любимый меня  предал. Не устоял перед чарами королевы. Стал жить с ней…..». 
                « Если женщина, созданная из лучших качеств Божиих, опускается до того, что бы обнажить скорбь сестры или ее позор, ради удовлетворения жажды мщения, ревности или гнева; если зависть или честолюбие ослепляют ее внутреннее  око и помещают камень туда, где должно биться сердце; если страсть берет верх над состраданием и  начинает плести интриги, что бы добиться  осуществления своих желаний, задушив дружбу, благодарность и преданность родным и близким, -- тогда  поднимайся в небеса или стремись на океанское дно, если нигде более не отыщется себе надежного укрытия. Сам воздух, который вдыхаешь ты в ее присутствии, испорчен и грязен. Можно вытащить жало скорпиона, но ничто не в состоянии вытянуть яд из ран, нанесенных злобной женщиной. Насколько каждое преданное  и любящее сердце женщины, может приблизить ее к Богу, настолько каждый христоподобный, благородный  мужчина может последовать за ней, -- так же как  каждая неверная, пропитанная ядом женщина падает в пропасть небытия  так и каждый,  движимый демоном мужчина,  прячется у ее ног.»
                ( Учение Храма)
            Альнилам отвез тело короля  к лекарям и направился в палатку королевы, что бы сообщить ей печальную весть.  Тяжело входит он, поклонившись королеве Белатрикс, стоявшей напротив него, и молча глядит  королеве в глаза,  не в силах вымолвить и слова. «Волк скалится, пред тем как зарычать. Стихает ветер перед ливнем ярым.  Еще он речи не успел начать, но как внезапной молнии ударом, или как пулей гибельной она, предчувствием дурным поражена, и слабо вскрикнув, навзничь упадает!...» У королевы случился обморок. Альнилам не теряя ни минуты, осторожно, понимая свое  низкое положение перед Ее Величеством, пытается помочь ей, нежно приподняв ей голову,  «….и хлопоча над неподвижным телом….. то по щекам ее немилосердно, он шлепает, то зажимает нос, то пульса ищет, пробуя усердно, поправить вред, что сам же и нанес. К устам недвижным льнут его лобзанья, о век бы ей не приходить в сознанье!»….. Он, наконец, привел ее в чувства, неожиданно вздрогнув от того, как судорога жизни пробежала  по ее, почти  безжизненному, телу и….. «Ну вот, как день идет на смену мгле, ее очей лазурные оконца, раскрылись;  в точь, как на сумрачной земле, жизнь воскресает с появлением солнца…..».  Белатрикс  долго  и изумленно смотрела на лицо, склонившегося на ней, Альнилама,  не понимая,  что здесь  произошло, и почему они, в таком неловком положении, оказались в  ее палатке вдвоем? Его частое, тяжелое, разгоряченное дыхание, растерянность в глазах, и неудержимое волнение сделали с, «помутнившимся»  на время,  сознанием молодой женщины,  свое дело…. Молодая женщина, пышущая редкой красотой и здоровьем, сама того не осознавая, испытывая мощный прилив сил,  не подвластных, но легко доступных  животной  природе человека,  наполненная силой  неудержимых энергий  плоти молодого тела, возжелала ласки противоположного пола и грубой  мужской страсти….. О, бедная душа человеческая! Сколько испытаний, искушений, нелицеприятных желаний тебе приходится видеть и чувствовать, оставаясь безмолвным свидетелем грехов человеческих! Сколько слез ты проливаешь своих и чужих, своим покорным молчанием и непротивлением злу! Непостижимая разумом; и  беда,  и счастье  земного человека! Он  живет,  и любовью и страстью одновременно,  и смешивает эти два чувства так, что их невозможно отличить друг от друга! Зов пола земного! Он порождает в первую очередь неограниченные желания плоти человека, тем самым, погружая его в огонь страстей – ад человека, уже при жизни на земле. Желания эти разжигают, губительную его божественной природе, страсть. «Они превращают в страсть даже нежную материнскую любовь,  потому что страсть требует ответной любви, и не умеет великодушно отдавать себя, если за любовь не платят любовью». Как удержать себя человеку, когда все силы внутреннего позыва, и  мужчины, и женщины,- этих разных полюсов единого источника, пришли в соприкосновение, и искра неудержимой страсти отключила, все те, высшие достижения духа, которые  руководили их разумом,  и удерживались  их совестью?.....  «Заиндевевшей розы став бледнее, к нему на грудь бросается она, всем телом виснет у него на шее. Дрожит и навзничь упадает вдруг, не выпуская воина из рук». Наш Альнилам, конечно же,  в растерянности  не знает, что ему делать и как же противится  безумству женщины, потерявшей только что своего любимого мужа. Он в смятении боится  навредить, неожиданно  для него, изменившемуся  состоянию  своей королевы, а ее слезы, текущие непрерывным потоком из глаз, довершают свое дело, и он,  нехотя, поддается ее ласкам….. «О, мой Отец! Какая сила скрыта, в прозрачной капле, льющейся из глаз! Пред ней смягчится сердце из гранита, и лед в груди растает тот же час. Она двоякий отклик будит в нас: палящий гнев остынет и утихнет, а холод сердца жаркой страстью  вспыхнет…..». Внутренняя душевная борьба,  отдается во власть плоти, и не выдерживает  искушения тщеславием от интимного  внимания венценосной особы, обладающей поистине не только внешней,  но и, особой, снисходительной, внутренней,  властью, над подвластным ей, хотя и опытным воином. «…..Она, как бешеная,  приникает, и воина,  в объятья замыкает…..». Да! Королева Белатрикс  была все еще женщиной, пусть и венценосной, но именно женщиной, прежде всего! Она, так же как и любой простолюдин, не в силах была освободиться от любви к власти и к наслаждению, которые и управляют зовом женского пола…. Воин растерян и податлив перед ней.  «……Он словно пташка у ловца в горсти, насилу оторваться удается, ему дыхание перевести. Она как будто пьет и  не напьется….. И,  оба валятся, не устояв, на ложе из цветов и трав»….. Альнилам пал…. Нет! Не телом!  На поле брани, не было противника, равного ему! Он пал духом, который был его спасеньем, и в бою, и в  дни серые и бесцветные, когда  меч его лежал в ножнах, а враг жалкий и лживый искал способы погубить его  соблазнами и  лестью. Однако, здесь сила более могущественная! Соблазны более изощренные, особо желанные мужчине, только что вырвавшему победу из рук непобедимого врага – тщеславие мужчины воина и страсть к женщине, обладающей реальной властью над ним! Страсть….. «……Тут жертва покоряется напору, тут губы алчные творят разбой, а губы пленника без уговору готовы выкуп дать любой. Единственно с надеждой на пощаду, но нет с воительницей  страстной сладу! Войдя во вкус лихого грабежа, она добычи требует свирепо. И льнет к нему, пылая и дрожа, желанью сердце, предавая слепо. Вся кровь его бунтует и кипит: рассудок оттеснен и стыд забыт! Разгоряченный от ее усилий, вконец измаянный упорством их, как загнанная лань в чащобе – или малец, что накричался и утих, смирясь, он покорился ей устало. Но ах! Ей этого покорства мало. Как воску не растаять под огнем, будь поначалу он упорней стали? Любовь и предприимчивость вдвоем, каких препятствий не превозмогали? И неудача страсти не страшна, чем ей трудней, тем горячей она……». Женщина не знает границ  в своих желаниях утолить жажду обоих и потому  одновременно, и настойчива, и покорна как раба, что делает мужчину безоружным перед ней!..... «….. Любовь не испугать суровым взором; кто отступает слишком рано – глуп. Смирись она тогда с его отпором, не пить бы ей нектара с этих губ. Но кто дерзает, тот срывает розы, и не боится получить занозы…..». Альнилам, окончательно, сдался слабости своей, и, больше не думая ни о чем, словно душа,  в этот момент, покинула его тело, растворился в своем грехе. «…..Так триумфатор, прежде необорный, был красотой надменной покорен; в цепях из роз, безвольный и покорный, побрел за победительницей он…..».

          Глава седьмая.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «….. В стрессовой ситуации страх заменил его Любовь  жестокостью. Тень страха в подсознании осталась и  долго еще давала о себе знать. Но,  когда осознал  он этот грех, жаждой любви,  все же смог  заменить  проникший в сердце страх,  любовью…..».
                «….. Божок любви под деревом прилег, швырнув на землю факел свой горящий. Увидев, что уснул коварный бог, решились нимфы выбежать из чащи.  Одна из них приблизилась к огню, который девам бед наделал много, и  в воду окунула головню, обезоружив дремлющего бога. Вода потока стала горячей, она лечила многие недуги, и я ходил купаться в тот ручей, чтоб излечиться от любви к подруге.  Любовь нагрела воду, - но вода, любви не охлаждала никогда…..».

              Однако  очень скоро пришло «похмелье» после праздника страсти и опьянения любовным напитком тщеславия. Совесть, заговорила жестоким голосом правды. «…..Любовь, как правда, вечно молода, А Похоть – лицемерье и притворство! Любовь не пресыщает никогда, а Похоть умирает от обжорства. Любовь – рассвет, а Похоть – мрак и тьма. Они враги, как лето и зима…..». Как же мог он, так жестоко предать ту, что искал всю свою земную жизнь, а встретив ее, осознал с тех пор, что солнце  на земле восходило и заходило только вместе с ней? Сердце Альнилама, связанное с его второй «половинкой» узами божественной воли, стонало от боли, вызванной малодушием его; уступкой соблазну  и сиюминутной  слабостью его  сильного, крепкого и красивого тела. «…..Послышались унылые, грустные звуки его истерзанной изменой души, и не останавливающаяся боль в груди, будто его сердце разбили.  Вы подумали бы, что слышите пение феи, которая старается успокоить капризный нрав, какого-нибудь,  капризного ребенка. И величайшая  скорбь утихла бы, что бы слушать его.  Но, в промежутках этого пения, сквозь тихую жалобную мелодию, прорывалась, вдруг,  странная, веселая, звучная нота, похожая на взрыв хохота, но нечеловеческого хохота…..». Временами, уединившись в  тихом месте, где только  травы, ветер и небо были свидетелями его боли, он падал на колени и, разрывающий тишину, крик его молитвы,  разлетался  во все стороны  света, пронизывал саму землю до глубин ада и взметался в небеса, с мольбой о прощении. «…..Голос его стал невыразимо скорбным и таинственным – глубокий стон израненной души! Насколько мало походил он  на человека в эту минуту, когда воздетые руки к небу, несли его молитву криком сердца. Он был  сейчас очень похож  на падший «дух  утренней зари»…»…………. Альнилам бросал вызов Господу и кричал, не стесняясь своей слабости, в невыносимые  минуты отчаяния: «…..Погибло все, что представляло цену…. Меня теперь могила не страшит. Пятно я смою смертью и надену, на мой позор, победной славы щит. Жизнь, умирая, обессмертит стыд. Бесценное сокровище пропало – сжигать ли ящик, где оно лежало!?.....».  Кто мог понять его сейчас? Кто мог прочувствовать то, что чувствовал он?! «…..Военачальник, баловень побед, в бою последнем терпит пораженье. Из всех заслуг потерян след. Его удел – опала и забвенье!.....».   Ведь сейчас он терял свой истинный дом, куда все его труды земные, все его успехи и падения, должны были быть принесены во благо его будущего и будущего его возлюбленной.
       Она стал «рабом» порока, и жизнь его теперь казалась ему рабством, по причине его малодушия  и предательства. «…..Он глубиной души своей измерил, всю бездну зла, позора и стыда. Но где страстей бушующих узда? Бессилен тот, кто страсти сердце вверил…..». Отныне, его не увлекал мир, и лишь память о прошлом заполнила его;  и разум, и сердце, и душу. Любимая его больше не украшала  мир своим присутствием, в котором  остался, в полном одиночестве, лишь его внешний облик. «…..Как тяжко мне, в пути взметая пыль, не ожидая дальше ничего, отсчитывать уныло, сколько миль, отъехал я от счастья своего…..». Альнилам, все еще, был в силе и власти. Его воинство, по-прежнему, сохраняло не только былую славу, но и украшало ее, новыми победами и мужеством солдат и офицеров. В боях  и трудностях походной жизни, он опасностей и смерти никогда не избегал, но отныне, стал более равнодушным  к самому себе, гораздо более жесток к слабостям  подчиненных, и беспощаден к врагам, на поле боя. Иногда это выглядело даже страшно, когда  он, как свирепый зверь, не щадил в кровавых сражениях никого, даже тех, кто был готов сдаться на милость победителя.  «Раб», всегда, становится зверем, когда ему до времени доверяется власть над людьми. «…..Рабы всегда, в сраженьи мародеры, сторонники злодейств и мятежа, в крови, смеясь, они купают взоры. Ни матери, ни дети их, дрожа, не остановят плачем грабежа…..».  Осознавал ли Альнилам, что проходил  этот  урок, который,  в конечном счете, когда-то в далеком прошлом, привел его к победе над собой? Понимал ли Альнилам это сейчас, когда, вновь, верх взял над ним «зверь», вызванный им самим к жизни, из глубин прошлого  не изжитым в себе пороком. Помнил ли он, что когда-то, в том далеком прошлом  его бессмертного духа, поднимаясь по лестнице жизни, животное, соседствующее в его теле человека рядом с Богом, однажды уже было побеждено и уничтожено им самим? «…...Ведь именно в этом смешении зверя и божества, животного и божественного и заключается человеческая природа. Это воистину тяжкое состояние, однако, если раньше мы были невинны, как кроткие животные, то, впоследствии, станем чистыми, как божество, заключенное в нас. Нам нужно пережить порок и многому у него научиться, подобно тому, как ребенок должен пройти через юность, прежде чем достигнуть зрелости, именно в юности они обретают силы и умения, которые делают зрелость такой восхитительной…..». Нет. Не понимал еще  до конца, но именно чувствовал, потому что сердце его стонало от  невыносимой боли, молча умирая, пожираемое огнем страсти.  Да, сердце человеческое от порока черствеет и опустошается, потому что его покидает Любовь. И он, сейчас, проходил этот урок,  медленно постигая  душой, его болезненные открытия. «…..С тех пор, как Похоть, в раже и в поту, укрывшись нагло, под чужой личиной, порочит и пятнает красоту, как червь, грызущий листья чистотела,-- С тех пор Любовь на небо отлетела…..». Однако, как это не покажется странным, но после таких болезненных уроков и страданий, пока еще,  сила  его желаний и страсть к королеве, все больше и больше усиливались. И он, в каждый раз, после очередной  вспышки боли,  и, выплеснувшейся  из сердца  жесткости, набрасывался на нее, как голодный зверь на свою жертву,  и терзал, комкал, ломал, рвал  ее, алчное,  до наслаждений и страсти, тело, словно измученный жаждой дикарь, который хотел  утолить, не только свой голод, но и получить опустошающее душу и разум  удовольствие, выпить всю ее кровь, вырвать и  растерзать ее сердце. Королева была не просто довольна, она  надменно наслаждалась; и своей властью, и самим  умелым укрощением «зверя», в его предсмертной агонии.  «…..Ты прихоти полна и любишь власть, подобно всем красавицам надменным. Ты знаешь, что моя слепая страсть, тебя считает даром драгоценным. Пусть говорят, что смуглый облик твой не стоит слез любовного томленья,- Я не решаюсь в спор вступать с молвой, но спорю с ней в своем воображенье. Что бы себя уверить до конца и доказать нелепость этих басен, клянусь до слез, что темный цвет лица и черный цвет волос твоих прекрасен. Беда не в том, что ты лицом смугла, - Не ты черна, черны твои дела!.....».  Альнилам, временами  пробуждаясь от того безумства, в котором пребывал,  понимал, что то, что происходит между ними, не имеет никакого отношения к любви. Он осознавал, что не равны они между собой, а вспыхнувшая, неожиданно, между ними страсть,  лишь случай, который рано или поздно закончится для него полным фиаско. «…..Когда клянешься мне, что вся ты, сплошь, служить достойна правды образцом, я верю, хоть и вижу что ты лжешь, вообразив меня слепым юнцом…..». И он, конечно, вынужденно,  принимал правила, этой временной, в чем он был уверен, игры. «…..Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне, и  кажется, довольны мы вполне!.....». В такие  минуты прозрения, конечно же, Альнилам понимал, что рано или поздно все это должно закончиться для него, бесславным концом. «…..Не бойся госпожи своей жестокой: коварная, щадит тебя до срока. Когда же это время истечет, - предъявит счет и даст тебе расчет…..». Всякий раз, когда грешное ложе соединяло их, пылающие похотью  земные тела, он был скорее безжалостен к самому себе, чем к своей госпоже, и заглушал ту боль, которая даже  пред ликом смерти в боях, не могла оставить его в покое, да настолько, что даже смерть, в испуге, шарахалась от него. «….. В своем несчастье, одному я рад, что ты мой грех, и ты  мой вечный ад!.....». Бывало, иногда, так  и  не утешив покоем своей плоти, он в порыве глубокого откровения просил ее, отпустить, но тут же смутившись своей наивной слабости, стыдился самого себя, и просил у госпожи прощения, принимая ее ложь как правду, с благодарностью  за ее «великодушие» и «милость». «…..И в сотый раз взмолился дурачок и просит позволенья удалиться. Удерживать насильно, что за прок? Она принуждена  с ним согласиться: « прощай, прощай и помни, милый мой, что жизнь мою, уносишь ты с собой!». И все повторялось снова. «И долго мне, лишенному ума, казался раем ад, а светом-тьма!»…………               
       Его, с тех пор, чаще можно было видеть угрюмым и молчаливым. Неподвластное эмоциям  лицо его, выглядело внешне спокойным, но не лишенным строгости, а иной раз и надменным. Но душа его кричала от боли, замкнув его уста: «…..Отныне мой недуг неизлечим. Душа ни в чем покоя не находит. Покинутые разумом моим, и чувства, и слова, по воле бродят…..»!  А между тем, под этой  внешней суровостью бесстрашного воина, скрывалась глубокая боль грешника, любовь преданного мужа и  нежность  заботливого отца. Делаясь старше, Альнилам  понимал, что  земная жизнь его, снова стала как сон, который  он вынужден просто  переживать терпением и безмолвным раскаянием. Незаметно для себя, бесстрашный воин становился  мечтателем и мудрецом, которому все больше и больше не хватало своей «половинки». «…..Ты – музыка, но звукам музыкальным, ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально, встречаешь муку радостью такой? Где тайная причина этой муки? Не потому ли грустью ты объят, что стройно согласованные звуки, упреком одиночеству звучат? ......Нам говорят согласье струн в концерте, что одинокий путь подобен смерти….»  Мысли об умышленной смерти  постепенно утихали в нем, все больше открывая  смысл и значение, для него самого,  той трагедии, которая постигла его в земной жизни. «…..Убить себя? Но разве оскверненье, коснувшись тела, душу обойдет? Не трудно жить, утратив пол именья, ужаснее, когда совсем банкрот. Какая мать, коль смерть у ней, возьмет одно дитя, сама убьет другого, что бы не знать волненья никакого?! Что, наконец, дороже – дух иль тело, когда они божественно чисты? О чем бы я скорее пожалел, будь эти блага грубо отняты? Листы березы чахнут, сохнет сок порою, коль содрана кора: так и с душою». С годами он все больше и больше осознавал ту силу, которая помогала ему жить и побеждать, ведь эта сила была той сутью, которая хранила его веру.  «……Верь, все сердца, чей стон слился в моем, сочувствуя моей глубокой муке, о дорогая, молят об одном, как друг навстречу протяни мне руки и без презренья, без холодной  скуки, к мольбам и клятвам слух свой приклони. Одну лишь правду говорят они.....» Но в  этой,  земной жизни, предательство его, проступок недостойный, не то что военного человека, но мужчины, мужа, отца, отбрасывал его на столетия. А может быть, даже, на тысячелетия, от его возлюбленной и единственной, ради которой были совершены его подвиги и жертвы, кои приносил он сюда, чтобы воля свыше никогда не разлучала его с его «второй половинкой». Только тот,  кто испытал, кто знает, кто терял,  может понять, что испытывает душа влюбленного от расставания с его «вечной возлюбленной»! Расставания не на дни, месяцы и года, а на века, а возможно, на тысячелетия… Он пал…. И вечное клеймо «предателя», теперь может быть смыто лишь исключительным самоотречением во имя  чего-то большего, чем сама любовь, которая вела его по вселенной, рука об руку с его возлюбленной. И как откровение, та мысль, что  давно уже стучалась в его «земную темницу»…..: «Недолгий гость, зачем такие средства, расходуешь на свой наемный дом, что бы слепым червям отдать в наследство, имущество добытое трудом?». Все чаще  любил Альнилам особую красоту и щемящую грусть  вечерних солнечных закатов в уединении. Пришло время ему почувствовать, что конец его близок. Душа воина, с облегчением, принимала то ощущение  земной жизни, когда все события,  происходящие вокруг, как бы выстилают  человеку прозрачный и  отчетливо видимый итог  земного пути и его закат. Человек тонко чувствует земной мир, как бы, наблюдая за ним со стороны, и замечает незримые письмена приближающегося конца в тех событиях, которые, как откровение, входят в него безмолвным голосом творения.  «…..Взгляни, светильник мира скрылся прочь, покоем и прохладой веет воздух, сова из чащи возвещает ночь. Стада уже в загонах, птицы в гнездах, густые тени тянуться к теням. Пора проститься и расстаться нам…..». Он ждал ее. Ждал, как ему казалось, долго и настойчиво, и она пришла. Пришла в бою, когда сроки сошлись, и ему открылось то, что было главной клятвой его в «книге жизней». Тревоги и боль ушли, оставив место благодарности и пониманию уроков  его земного пути. В его сердце вновь вернулась Любовь, которая когда-то оставила его, спасаясь под крылом Небес. Альнилам, вновь, чувствовал  свое сердце, сбросив с него силу брони  и бесстрашия, отдавшись во власть тому чувству, которое питало его самыми высокими качествами неземного человека. «…..Как радует отца на склоне дней, наследников отвага, так правдою и славою  твоей, любуюсь я, бесславно увядая. Великодушье, знатность  красота и острый ум, и сила и здоровье - едва ль не каждая твоя черта, передается мне с твоей любовью. Не беден я, не слаб, не одинок, и тень любви, что на меня ложится, таких щедрот несет с собой поток, что я живу одной твоей частицей. Все что могу тебе я пожелать, нисходит от тебя как благодать…..». Его душа, бессмертное творение, пребывала сейчас  там, где созданный им со своей возлюбленной мир, прощался с ним,  на долгие века, потому что войти мог в него  «человек небесный» только чистым, в «белых одеждах». Он должен был расплатиться  со своими долгами   последующими трудами и воплощениями, которые отныне стали преградой встречи в том мире с его возлюбленной. Его тело превратилось в свет такой силы, что, хотя жизнь земная, все еще, оставалась в  его земном теле, но возврат  в него, взметнувшейся к небесам его души, был уже невозможен. В этот момент его  посетило озарение, которое  Альнилам и должен был постигнуть в своей  земной жизни: «…..Так вот в чем состояла его тайна, раздражавшая  Альнилама в те  окаянные дни, после  сотворенного им  греха! Вот что было причиной его разлуки, тайна, которую можно было только тогда  открыть, когда успех был верен, и возлюбленная присоединила свое торжество к торжеству  своего мужа. И вот его жена стоит перед всеми, сердца которых она покоряет, более прекрасная, чем сирена, которую он вызвал из глубины пропасти. Где же найдете вы на земле восторг, равный тому, который охватывает мужчину, когда из темной глубины веков и тысячелетий, возлюбленная его выходит на свет в полной славе – верности, чистоте, кротости и любви к своему избранному!.....»  Смерть, теперь, не чуралась его. Она встретила его с улыбкой,  на своем таинственно-загадочном лике.  Он оглянулся, в последний раз  назад, туда, в прошлое своего земного воплощения, и, забрав с собой из него лишь Любовь, растворился в восхитительной, наполненной  сказочными чудесами, вселенной и в ее беспредельной жизни. Любовь к той, кого он предал, была единственным ключом к  жизни в  том  «Мире», из которого  Альнилам приходил на землю, посылаемый  лучами света своей Звезды. Лучи света, той далекой, но именно его небесной Звезды, приняли его  обратно  в свои объятия, бережно  унося  дух к истокам его зарождения и растворяя в себе его земные труды. Так свет, превращается в цвет и вливается в семицветную «радугу в облаке», -- «….Знамение Завета между  Господом и всякою плотию, которая на земле…».  Сейчас,  он прощался со своей  любимой надолго, потому что весна его истинного счастья заканчивалась, а будущее, с долгой разлукой, в построенном ими обоими мире,   было расплатой за предательство, которое он,  по малодушию своему, совершил в этой жизни. «…..О, если ты, тот день переживешь, когда меня накроет смерть доскою, и эти строчки бегло перечтешь, написанные дружеской рукою, Сравнишь ли ты меня и молодежь? Ее искусство будет вдвое. Но пусть я буду пО-милу хорош, тем, что при жизни полон был тобою. Ведь если бы я не отстал в пути, с растущим веком мог бы я расти, И лучшие принес бы посвященья, среди певцов иного поколенья. Но так как с мертвым спор ведут они,- во мне любовь, в них мастерство цени!.....». Он умер….. Смерть его была желанной для него и неминуемой, потому что «час пришел» и никто не в силах был изменить срок. Путь его  земной был завершен и оставались лишь  формальности его окончания. Он  знал, что пришла пора новых испытаний  другой жизнью, в которой, и цели, и уроки он снова выберет для себя сам, на основе того груза, с которым пришел  к концу земной жизни: «….. Когда на суд, безмолвных тайных дум я вызываю голоса былого, утраты все приходят мне на ум, и старой болью я болею снова.  Из глаз, не знавших слез, я слезы лью, о тех, кого во тьме таит могила, ищу любовь, погибшую мою,  и все что в жизни мне казалось мило. Веду я счет потерянному мной, и ужасаюсь вновь потере каждой, и вновь плачу я, дорогой ценой, за то, за что платил уже однажды! Но прошлое я нахожу в тебе, и все готов простить своей судьбе…..». Теперь, только она, его единственная и вечная возлюбленная, могла  найти его, соединиться с ним,  но уже в новом качестве. В каком?  Этого точно не знал никто, кроме «Владыки судеб», но  Альнилам понимал, что той весны, в которой он жил тысячелетия, той радости и неземного счастья  со своей возлюбленной, на земле ему уже не увидеть, не испытать и не почувствовать, пока жертва не будет  принесена. Им обоим, предстояло освоить новый урок – урок, который приоткроет перед ними завесу нового мира, где детство душ, уступает место  юности и молодости их нового, более высокого, мира,  в котором им предстоят куда более серьезные и непростые испытания на верность.  В противном случае, удел его будет обычная человеческая жизнь, слепо ведущая человека по дорогам соблазнов и вечных болезненных потерь – бессмысленная ходьба по кругу на привязи, с грузом кармических скорбей и  страданий.   «Неужели ты рассчитываешь выковать цепь, что бы соединить жизнь брата своего со своей,  и при этом,   остаться свободным от ответственности за любой его поступок?  Если так, то в конце тебя ожидает неприятный сюрприз. Каждый поступок человека с добрыми или дурными намерениями образует звено в длинной цепи последствий, которая сковывает  человеческую расу, удерживая ее в неволе Времени. Даже отброшенная тобой тень не уходит навечно. И если она падает на перспективы,  раскрывшиеся перед  глазами брата твоего, то она вернется в один из дней, пока что еще далекого будущего и омрачит то, что открывается твоему взору. И если ты намеренно с дурным умыслом привяжешь к себе брата своего, то никакая твоя дальнейшая деятельность уже не сможет ослабить эту связь. Для тебя невидимая и неощутимая, она может сохраниться на очень долгое время, но в один прекрасный день судьба туго ее натянет, и ты, сколько  не старайся, уже не сможешь освободиться. И только долговое обязательство может разорвать цепь, которой ты скован.»
               
          Глава седьмая.      

                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «С трудом пробралась я в королевские покои, где  увидела,   что мой любимый там востребован, как заменитель короля  в постели…..».

                Бетельгейзе решилась на отчаянный шаг – она должна была  узнать, что случилось с ее любимым? «…..Так сердце бьет тревогу и к атаке, готовится при  первом лживом знаке…..».  Их «История Любви»  получила фиаско,  когда  ее  любимый  стал любовником королевы. То, что Бетельгейзе увидела воочию, она  уже не смогла забыть до конца своей жизни. Горечь ее обиды и невыносимое страдание от осознания предстоящего искупления того, в какую беду вверг их  любовь ее суженый, обрушила всю тяжесть последствий греха, на ее божественную душу. «…..Будь я черна, уродлива, горбата, как лошадь старая изнурена, хриплоголоса и подслеповата, груба, занудлива и холодна, такая бы любого отвратила,  но чем же я тебе не угодила…..». Солнце и звезды померкли, перед ее внутренним взором,  и весь мир  показался ей всего лишь склепом. Все стало темно в ее глазах. Гром  прогремел в ее сознании. И небосвод, рухнул на Землю. «…..О время! Прекрати свое теченье, когда нам суждено переживать.  Погибель сильных, слабых продолженье. Лишь старым пчелам нужно умирать, а юным жить. Воскресни образ милый! Не я, а ты, заплачешь над могилой!.....». Никто не знает,  какая это пытка низвергать образ возлюбленного с алтаря,  возведенного в своей душе.  «…..Я как весна, бессмертно молода, свежа кругла, полна сладчайшим соком, моя ладошка влажная, лишь тронь, растает,  ощутив твою ладонь…..».  И не было больше силы,  что-то сказать….. Она шла по пустынной дороге и не видела  ни света, ни ночи, словно и не было ее самой, сейчас, на этой земле. «…..Она пыталась, комкая платок, замысловатым вышитый узором, соленой влаги осушить поток, из глаз гонимый болью и позором.  На вышивку глядела влажным взором, и горький стон или надрывный крик, долину оглашал в подобный миг. То взор ее, горящий исступленно, казалось, небо вызывал на бой, то в землю устремлялся  с небосклона, то в горизонт вперялся голубой, то вновь блуждал по сторонам с мольбой. И ни на чем не мог остановиться, готовый лишь, безумью покориться…..» Весь смысл ее жизни, все радости ее, и все ее счастье, утеряны  были ей. И не было ответа для нее, сколько времени продлиться эта страшная бессонная ночь?  «….И плачет от рыдания и стонет,  и речь невнятная в рыданьях тонет…..». Свет любимых глаз возлюбленного, больше не освещал ее земной путь. «….. Два озера прекрасных, два зерцала, в которых отражалось божество, и красота небесная мерцала,- не отражают больше ничего…..» Бетельгейзе плакала, и лишь блеск далеких звезд, своими холодными лучами, ласкал ее лик,  нежно заглядывая в угасший свет, ее бездонных глаз, в то время   как «…..ее же взор, слезами преломленный, блестел как пруд, луною озаренный…..»  Ее душа свернулась,  как куколка бабочки  и спряталась,  в самой глубине ее, ставшего мгновенно каменным, сердца.   Больше, счастье  не освещало ее жизнь. «…..Отдав ему цветок, едва созревший, осталась я как стебель пожелтевший…..». Холодная, промозглая  сырая осень, поглотила ее бессмысленное существование. «….. Она вздохнула: «Где я? Что со мной? Тону ли в бездне иль в огне сгораю? Что ныне – полдень или мрак ночной? Живу ли я еще, иль умираю? Коль это жизнь, за что такая боль? Коль смерть – зачем отрадна столь?». Бетельгейзе ушла в тот дикий лес,  не воплощенных в  реальной жизни  человеческих иллюзий. В иллюзорный мир, где каждый носил маску благородного героя, скрывая  под ней  свою неудавшуюся  жизнь и  разрушенную судьбу. Она обезболивала свою больную душу,  прикосновением к еще более страшным трагедиям обитателей этого леса.  Так она  лечила свою душевную и сердечную рану, потеряв надежду на  возвращение в  реальную жизнь.  «…..И так душа продолжает идти, к своим Гефсиману и Голгофе, что бы заплатить цену, востребованную Божественным Законом»….. «…..О нежный пол! Готов он, даже рад, лить слезы там, где скорбь чужая дышит; ее вдали он чутким сердцем слышит. Оно у женщин воск, а у мужчины – холодный мрамор, и на воске он, как хочется ему, запечатлен. В нем бедствий их и радостей причины, весь слабый пол, сильнейшим угнетен. Виновен воск… Виновен только тем он, что силою на нем оттиснут демон. Они подобны мягкостью равнине, где каждый гад заметен, и червяк. Но злые духи прячутся в мужчине, как в чаще леса, кутаясь во мрак…..».

          Глава восьмая.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ: «….. Я прожила до конца там, понимали и поддержали его родные. Наши сыновья пошли по стопам отца. Стали знаменитыми воинами.  Честь своего рода. Но  у меня жизнь стала серой и одинокой. Душа моя плакала  и томилась в этом мире,  как в прочем, и до сих пор. Пока не найдём друг друга на Земле,  закрыт путь в наш МИР, «Звёздный МИР», который не сравнить ни с чем на Земле…..». 

«…..Нельзя судить цветок, зимой измятый, суди лишь зиму, смявшую    цветок.
                Что погибает, то не виновато. Виновно, то, что губит! В том урок!!!»
           Часто, в солнечный осенний день, Бетельгейзе садилась у порога, под тенью виноградных лоз, против  вида на  прекрасный сад, обладающий каким-то особым  изумительным очарованием. И, так же,  как в своем детстве, юности, молодости, а впрочем,  на протяжении всей своей жизни, строила свои воздушные замки – мечты, исполненные в восхитительных  тонах, под звуки неземных мелодий и  сказочных грез, о совместном будущем ее,  и ее,  оступившегося в этой земной жизни,  мужа. Кто из нас не делает того же самого, не только в молодости, но и в зрелые лета!? Но эти мечты Бетельгейзе были более чисты, более торжественны, более возвышены и более изумительны, чем те, которым предается большая часть из нас, когда  желанная любовь наполняет наши сердца. Какими близкими выглядели теперь  для нее звезды, и каким нежными казались ей  их  ласковые лучи, в ночном небе, усыпанном  их  замысловатыми узорами.  «…..Приливом и отливом ее горя и время, наконец утомлено. То хочется, что б стало вдруг темно, то, что б заря взошла….. И, с ними споря, ей кажется, что все удалено. Она устала, но заснуть нет силы; а время - все ползет, ползет уныло!.....». И все же, даже болезненная разлука, опалившая ее сердце ревностью и обидой, не смогли отнять у Бетельгейзе самое ценное, что несет  в своей сути каждая женщина, каждая мать, каждая возлюбленная – верность, долг и прощение. Потому что она, а точнее будет сказать, ее зрелая душа,  уже точно осознавала такую естественную и простую истину - « жизнь земная, нуждается в постоянном прощении; значит,  для всякого земного человека, первая обязанность, есть прощать»….. 
                Много лет спустя,  в красивом живописном месте, где и расположилось  родовое  гнездо Альнилама,  жила одинокая  старая женщина. Она была стара,  годы и горе согнули ее, некогда гибкий, стан. Однако и спустя годы, на склоне прожитых лет, глаза Бетельгейзе, были очаровательней, ярче и глубже чем у любой молодой девушки ее селения. Таинственный свет ее глаз, был подобен лучезарному блеску небесных звезд, потому что в них светилась  загадочная  красота ее души. Ее  красивый, высокий лоб, по-прежнему,  обрамляла  волна  густых волос, но, со временем, они из золотистых, превратились в посеребренные благородной сединой. Люди, по прежнему, любили ее, потому что, на протяжении долгих лет она не изменяла себе в отношении к односельчанам и была с ними  всегда великодушна и добра. Родители ее мужа уже давно умерли, а дети   разлетелись по свету и создали свои собственные дома. Бережно сохраняемые ею аллея и сад, за которым следила, ухаживала, преображала, а в свободные часы, любовалась, на протяжении своей жизни Бетельгейзе, тоже потускнели, отражая своим внешним видом  некий отпечаток грусти, будто бы, запечатленный в них, этих восхитительных садах, от взгляда ее земной жизни. Они были  все так же восхитительны и прекрасны своей легкой небрежностью, едва приметной  запущенностью. Даже теперь, хотя от былого великолепия оставалось не так уж много, они  по прежнему, обладали изумительным  очарованием, которого уже не встретишь в  современных садах. В ее садах всегда цвели цветы, круглый год, даже в самую ужасную погоду. Сочная земля здесь была расцвечена  яркими клумбами  в виде  замысловатых узоров, таинственных символов, а местами - небесных звезд. Ее любимое имение, даже теперь, привело бы в восторг любого гостя, посетившего случайно или по приглашению эти восхитительные места. От их скромного по размерам, но красивого и увитого ползучими растениями дома,  начиналась чудесная аллея, посередине которой тянулась  сухая широкая дорожка, покрытая гравием. Это было  прекрасное  место для прогулок и отдыха. По обеим сторонам  были разбиты широкие клумбы с редкостными растениями, которые  прекрасно чувствовали себя под прикрытием окружающих садов, в обрамлении хвойных лесов и небольших гор, полукругом протянувшихся с севера на восток.  Красивые беседки и малые архитектурные формы сада, были скрыты в  его глубине ветвями плодовых деревьев и увиты пышно цветущими вьющимися дикими розами. В самых тихих местах стояли  беседки, как правило, возле небольших искусственных прудов, поросших водной растительностью и обрамленных  по берегам натуральным камнем, в коих водились даже  рыбки. А на самых солнечных местах  стояли удобные  скамеечки, с которых открывался великолепный вид на небольшую, тихую и местами укрытую склонившимися ивами, реку, убегающую  виляющей змейкой  на запад. Все то, что создавала в родовом гнезде  возлюбленного Альнилама, было отражением ее неземных чувств, к своему возлюбленному. Ее талант и творчество в земной жизни, были отпечатком всех ее возвышенных чувств к нему, чего бы не коснулось, ее верное и любящее сердце.  Всю свою жизнь  Бетельгейзе ни на минуту не забывала своего возлюбленного, по прежнему храня верность и преданность своему слову, и, конечно же,  тосковала по нему: «Сегодня  снова дождь..... Уже который  день..... Осень.... Капли дождя стекают по стеклу?... Что это?... Может,  дождь на улице я вижу,  лишь  как отражение   моего состояния, а капли по стеклу, это слезы по сердцу? Это  любимое мое состояние последние несколько месяцев. Ты  создаешь мое настроение,  любимый Альнилам..... Оно в твоих руках.... Ты показываешь мне дорогу любви, идя по которой, даже если страдаем, мы счастливы….. Потому что нас посетила ЛЮБОВЬ..... Милый  мой  Альнилам..... Скучаю.....»…… Однако, обида и горечь земной женщины, все же, не остывали: «…..Нельзя стереть позорный след обид. Бессилен мой язык окаменелый, излить всю скорбь, которая язвит. В душе моей безмерно больше муки, чем могут передать слова и звуки…..».  Жизнь ее земная, не много радости ей подарила в живом общении со своим возлюбленным, но жизнь ее здесь, хотя и точила сердце частым одиночеством, однако проходила не бесплодно. В ее душе, бросившей семя судьбы своей на безжизненный камень  горных скал, под палящими лучами земной жизни, распускался редкой красоты цветок любви, верности, кротости и терпения, благодаря  возлюбленному за тот дар, который осветил ее сердце: «…..Будь мой удел; и тишина, и мгла, я кожей бы любить тебя могла…..».  Редкий  на земле цветок, восхитительный бутон свежей розы, в блеске утренней росы, отражающей солнечный свет, украсил жизнь тех, кто окружал его, примером необыкновенной добродетели и жертвенности. «…..Украдкой, время, с тонким мастерством, волшебный праздник создает для глаз. И в то же время, в беге круговом, уносит все, что радовало нас. Часов и дней безудержный поток уводит лето в сумрак зимних дней, где нет листвы, застыл в деревьях сок, земля мертва и белый плащ на ней. И только аромат цветущих роз – летучий пленник, запертый в стекле,- напоминает в стужу и  мороз, о том, что лето было на земле. Свой прежний блеск утратили цветы, но сохранили душу красоты…..». И наступил час, когда все ее существо, ее ум, ее душа погрузились в бессознательное состояние, которое на  удивление, было для нее более живым, чем любое земное сознание. В ее существе вспыхнула новая сила. Это было нечто неожиданно-мощное, настолько мощное, что вместо крови у нее по жилам побежал свет.  Нечто столь чистое, что она утратила всякую память о себе самой,  по тому истерзанному страданиями цветку, измученному земной жизнью….. «…..Сырой земле я завещаю тело – в последней воле, душу небесам. Тебе, супруг, решимость я отдам, а честь ножу, что сердце ранит смело. Позор тому, кто опозорил сам. И тем восстановленье доброй чести, кто верен мне и предан был без лести…..». Когда Бетельгейзе умерла, душа ее превратилась в свет, объявший все, что окружало ее в земной жизни, а тело ее лежало на одре. Блеск ее красоты угас, сменившись выражением  глубокого покоя, какое можно увидеть,  только  на ликах богов, лицах мудрецов или египетских статуй. В дом ее приходили люди,  чтобы ее оплакать и проститься с той, которая своим земным существованием несла в эту тихую, спокойную жизнь незримый свет любви, верности, кротости и доброты….. « …..О мир несчастный, как ты оскудел! Не возместить в потомстве человечьем, сокровища, которым ты владел; увы, тебе похвастать больше нечем; навек умолкли музыки уста, и умерла на свете красота!.....».

          Глава девятая.
                БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ:«…..Моя горечь повторяется  в каждом новом приходе. И предательство суженого моего тоже. Пытаемся найти друг друга, но не получается, потому что я не победила горечь. А он предательство…..». 

                «…..Но, кроме того, чем  и отличалась она от множества  земных женщин, никто из них не догадывался, что эта женщина, помимо земной красоты, несла в себе великую тайну  неземной жизни. Той  таинственной неземной жизни, в которой так же, как и в земной, существуют, те же времена года, что и на земле,  только жизнь там, формируется для  гораздо более Великих целей, чем та, что они проживают на земле…..»  В ее жизни,  и земной и неземной, все еще бушевала весна, с ее белоснежно-розовым сиянием нежных лепестков фруктового сада, в котором неустанные  трудолюбивые пчелки, на своих  лапках опыляют цветы, во имя будущих  плодов, продолжающих вечную  жизнь. Когда ее земные очи  закрылись, внутренним зрением своим она увидела себя, среди буйства весеннего сада,  усыпанного  неземным сиянием цвета его. В этом саду, она увидела своего возлюбленного, который  держал в руке плод, хотя над ее головой, все еще в полном цвету, восхитительным белоснежным обликом  бушевала весна жизни. Ее возлюбленный, нежно взял ее руку и поцеловал ее, показывая  ей плод, который держал  в своей руке. В глазах его, она увидела печаль  и сожаление  об уходе  благодатной весны из его жизни. Отныне   он должен  был выращивать плод, который был еще  маленьким, твердым, зеленым и кислым на вкус, а  лепестки его цветков уже давно опали и, засохнув, давно уже  потеряли свою былую красоту…..   
      -- Альнилам!!!—Радостно воскликнула Бетельгейзе, намереваясь о чем-то  спросить его, но он опередил ее вопрос и печально сказал:
      -- Милая Бетельгейзе, простите меня!  «…..Признаюсь я,  что двое мы с тобой, хотя  в любви мы существо одно, Я не хочу что б мой порок любой, на честь твою ложился как пятно. Пусть нас в любви одна связует нить, но в жизни горечь разная у нас. Она любовь не может изменить, но у любви крадет за часом час. Как осужденный, права я лишен, тебя при всех открыто узнавать, и ты принять не можешь мой поклон, чтоб не легла на честь твою печать. Ну что ж пускай! Я так тебя люблю, что весь я твой и честь твою делю!— Бетельгейзе не успевала за его мыслью, возбужденная  истосковавшимися чувствами и неожиданной этой встречей. Ее Альнилам, все тот же, любимый и единственный, стал будто бы другим, которого она не знала еще. Альнилам продолжал: « Хочу, что бы Вы запомнили, что то, что сейчас тревожит  Ваше сердце, разжигает в нем кровь, рано или поздно, выгорит, превратив пламенный, алый цвет розы, которым наполнено  оно в нежно-розовый, цветок новой зари,  сверкающий всеми цветами радуги алмазной души. Именно этот цветок в руках, будет тем паролем в мир,   где мы с вами  встретимся  вновь и поделимся своими впечатлениями об очередном своем путешествии на  эту маленькую «звезду печали» в огромной Вселенной. Я знаю, что так будет». Глаза его, хотя  и были печальны, светились необычным светом, словно где-то и когда-то уже  встречавшиеся ей, в земной жизни, но вспомнить она сейчас, от сильного волнения  их не могла. А он все говорил и говорил, не останавливаясь: «….. Меня неверным другом не зови. Как мог я изменять или измениться? Моя душа, душа моей любви, в твоей груди, как мой залог, хранится. Ты мой приют, дарованный судьбой. Я уходил и приходил обратно, таким, как был и приносил с собой, живую воду,  что смывает пятна. Пускай грехи мою сжигают кровь, но не дошел я до последней грани, чтоб из скитаний не вернуться вновь, к тебе источник всех благодеяний. Что без тебя просторный этот свет? Ты в нем одна, другого счастья нет…..».  Вы, наверное, не знаете, что после нашего расставания, я  многое пережил и все это сокрыто в моем сердце. Не ведомо мне, понравится ли  Вам или нет, но мои чувства и слова  искренние, и хранят  реальные переживания,  как  и всегда. Возможно, когда-нибудь Вы прочтете в моем сердце  мои воспоминания и тревоги, и увидите все то, что я в нем  хранил для той, кто знает «Тайну Жизни». Вы всегда были чувствительны  к тому, что я испытывал к  Вам. Надеюсь,  что  прочитав мою душу, сердце ваше узнает меня  и вспомнит, о той своей любви, с которой пришло в этот мир. «….. Скажи, что я уплатой пренебрег, за все добро каким тебе обязан, что я забыл заветный твой порог, с которым всеми узами я связан, что я не знал цены твоим часам, безжалостно чужим, их отдавая, что позволял безвестным парусам, себя нести от милого мне края.  Все преступленья вольности моей, ты положи с моей любовью рядом. Представь на строгий суд твоих очей, но не казни меня смертельным взглядом. Я виноват. Но вся моя вина, покажет, как любовь твоя  верна…».  Попробуйте меня понять моя Бетельгейзе: « Иногда развитие и рост невозможно отличить от страдания». «…..Что бы любовь была нам дорога, пусть океаном будет час разлуки. Пусть двое, выходя на берега, один другому простирают руки…..». Я буду ждать Вас там, где наша встреча неминуема. Вы  знайте  и помните это. Я очень сожалею о том, что время нашей весны было  так скоротечно, однако верьте  мне, что счастливее ее  в моей жизни не было ничего». — Поцеловав ее руку,  он  развернулся и ушел, а она осталась в недоумении, о чем   хотел сказать ей ее возлюбленный?   Больше она  с ним не встречалась. Но чувствовала его в каждый раз,  когда на Земле бывали.  Она была уверена,  что и он ее  чувствует,  но  не понимала, почему он  не подходил к  ней в подходящее время. Надеялась и верила,  что его так же тянет к ней,  и  он скучает по ней, и их  миру.
      «…..Как тот актер, который, оробев, теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев, в избытке сил теряет силу воли,-
Так я молчу, не зная, что сказать, не от того что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать, моя любовь, которой нет предела.
Так пусть же книга говорит с тобой. Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой и справедливой требует расплаты.
Прочтешь ли ты слова любви немой? Услышишь ли глазами голос мой?......»

           ЭПИЛОГ.
                «Существует некая личность, следующая за вами по одной эволюционной лестнице, ожидающая,  когда вы протянете руку, что бы поднять ее и поставить рядом с собой, но тогда Вы до некоторой степени будете нести ответственность в том случае, если она вновь опустится на более низкую ступень. Зная об этом,  как же смеете Вы, развалившись, отдыхать  на своей, обеспечивающей Вам надежную опору, ступени, не сделав ни единой попытки  ввести этого человека в свет Храма? Никакие, логические, рассуждения не помогут  Вам определить, где он находится. Вы не узнаете, кто он и что собой представляет, до тех пор,  пока он не встанет рядом с Вами при некоем посвящении. Закон, управляющий каналами воздействия, определяет так же  и используемый природный метод комбинирования и установления взаимосвязи между частями и  целым. Ваш голос  не может достичь слуха и  влиять на поведение сразу множества людей, но он дойдет до ушей и тронет сердце того, кто ждет, если Вы передадите словами послание, которое получили сами от посланца Великой Белой Ложи».

                (Продолжение следует).
          ОТ АВТОРА.
                Странный рассказ и, наверное, не совсем понятный. И более  того, наверное, кажется  простым и наивным, от того, напрашивается вопрос, что же удивительного в нем хотел показать автор читателю. Он и правда простой  и возможно, даже,  неинтересный. Да, для  искушенного читателя нет в нем ничего особенного, а неискушенному читателю все  в нем покажется совсем не современным и не заслуживающим внимания.  Настолько обыденно и скучно, что, в общем-то, и читать то нечего. Может это потому, что в этом  «рассказике» много  личных открытий и переживаний, и от того, он  может быть понят лишь тем, кто знает, о чем в нем идет речь. Да это так. Все правильно. Читать его может быть интересно  только тому, для кого он написан. Но мне  самому, захотелось написать его потому, что история этого рассказа -- реальные события далекого прошлого, имеющие продолжение их главных героев в наши дни. Неожиданный, а для меня самого, так вообще,  ошеломляющий случай. Тем более,  в моем случае, ошеломляющий тем, что в наше время «практицизма» и поголовного «рационализма», такие вещи вообще,  мало кем серьезно воспринимаются. «Ну и что?» - скажет читатель. Ну, жили-были, где то там, в далеком прошлом, и вот родились теперь здесь, и живут,  но уже другими людьми. Что в этом интересного? Даже если это так  и есть, что это дает им, а тем более нам, не имеющим к этому никакого отношения. Ведь, ни смысла в этом, ни пользы,  ни для них,  ни для нас, никакого  нет. Зачем говорить о том, что не может быть, ни доказано, и не использовано на благо?  Пустое….. Да, с этим, пожалуй, можно согласится. Зачем вот все эти поиски, терзания,  откровения,  давно высохшие и забытые слезы? Скорее даже лучше, когда человек не знает о своем далеком прошлом и всех тех событиях, которые ему пришлось пережить  в прошлых своих жизнях.  Даже если, конечно, это можно доказать и если они, вообще, у человека были. Сколько боли несут они в себе, эти воспоминания, и те, стертые в памяти человека, мудрой рукой Создателя, страсти, пережитые человеком в тяжелые исторические времена. Скептики правы. Для того что бы касаться недоказуемого, нужно, как минимум, знать зачем, не говоря уже о том, а нужно ли это кому-нибудь вообще? Но я все же рискну напомнить, о таком  забытом, в наше время, людьми явлении,  как чудо. Я сейчас говорю  не о каких-то сверхъестественных и знаменитых чудесах. Для меня, чудо – это то, простое и обычное, что во всех ежедневных  земных; явлениях, событиях, людях,  мне нравится находить, наблюдать и восхищаться. Понимаю, что в наше, просвещенное время,  для  современного человека, чудом может быть только то, что можно воочию увидеть или потрогать, но при этом, невозможно объяснить научно или изучить.  А при высокой степени образованности и небывалом  развитии современной науки, разве можно сегодня, вообще, чем-нибудь удивить человека. Все, абсолютно, поддается научному  изучению, объяснению и в конечном итоге, любое вчерашнее «чудо», рано или поздно перестает быть таковым. Мы все уже, настолько,  убеждены в том, что чудес не бывает, а  есть только не познанные явления, и, по сути,  давно уверены, что чудес не существует. Это и дало право официальной науке заявлять, что любое так называемое «чудо», существует лишь потому, что наука еще не обладает достаточными средствами и знаниями, что бы свергнуть это «чудо», с незаслуженно занятого им, пьедестала. Не стану опровергать. Возможно это и так. Но мне, почему-то, хочется верить в то,  что настоящие чудеса не поддаются никаким формулам, законам или опытам, и не могут быть доказаны, лишь одним научным путем. Более того, осмелюсь сказать, что самые великие чудеса в нашей жизни те, что находятся  ежедневно рядом с нами, и мы неосознанно видим их каждый день. Жаль только, что  до сих пор, не научились разглядеть их, распознать их,  в обиходе жизни и удивляться им, без желания унизить до бытовых явлений. Ведь уверяю вас, господа, едва коснувшись одного из них, вы не перестанете удивляться этому чуду всю свою жизнь, открывая в нем бесконечное, именно бесконечное, число чудес, следующих одно за другим, и не перестанете, с  каждым разом, погружаться в их восхитительные тайны и таинственные особенности. А сколько их на земле, таких чудес, которые  ежедневно видим мы вокруг себя и не замечаем! Суета! Суета жизни, в погоне за  исполнением бесчисленных желаний,- вот что отвлекает нас от созерцания  восхитительных, простых чудес земных. Именно они,  эти неприметные, но, ежедневно ожидающие нашего внимания,  «чудеса», самые, что ни на есть, истинные  свидетельства  существования таинственного «Фокусника», демонстрирующего перед нами «свои тайны», неподвластные  человеку земному.  Они же, эти Его «чудеса», без сомнения,  лишь одним своим существованием, в обыденности нашей жизни, и приводят человека к вере.  Через веру, мир земной, видится другим – чудесным!  А через «чудеса», этого «другого мира», мы входим совсем в другую жизнь, которую иногда, в подсознании своем,  храним с детских лет не реализовавшейся, до поры, сказкой. Сказкой она, наша сегодняшняя земная жизнь, и  предстанет! Предстанет,  не в иллюзиях, а в истине,  если  мы, конечно,  увидев, наконец, эти естественные «чудеса» в нашей жизни, научимся их принимать, замечать, и видеть их истинную суть. Тогда,  самое возвышенное в человеке, отнимет «Престол Правителя» у  «Духа  зла, предательства и  ложных истин», который управляет сегодня  нашим миром – миром в котором мы живем. Это Мир Страха, в котором живут и работают, под управлением Духа Зла,  «Падшие Ангелы» --  это  и есть, мы с вами.  Может быть, вот в таких,  описанных в  этом рассказе, простых историях, кто-то из нас,  сможет разглядеть  самые невероятные  открытия и иные, более значимые, и более совершенные, цели, для себя и  для будущего своих детей.  А  воображение и творчество, станет главным стремлением, каждого  существа,  облаченного плотью, что бы войти в Мир Сказочный…. Много нечистого вносят в душу  земного человека сегодняшние заботы, дела и цели. И, кажется, что уже никогда не выбраться из этого болота  материальных забот,  нашего беспросветного будущего и  печального конца всей земной цивилизации. Человечество сотрясают тяжелые болезни обособленности и  эгоизма, которые ничем не могут быть излечены, пока  нравственность и совесть не станут стражами порога двух миров : Мира Сказочного и  Мира Страха. Сегодня мы живем в Мире Страха и питаем его своими мыслями, чувствами и дурными делами, считая  его реальным, а нереальным тот, где Сказка стала былью. Может быть, пора  изменить свои приоритеты, и войти в Мир нашего детства, Мир непрекращающейся Сказки и отдавать ему, наши чаяния,  мысли, надежды и дела. Не сомневаюсь, что тогда, реальным станет именно  Мир Сказки, а тот мир, в котором мы живем сейчас, станет  страшным сном, приснившимся нам,  в канун праздника «хэллоуин».   
                МИР ВАМ! С  УВАЖЕНИЕМ К  ВАМ, АДОНАИ.
 В рассказе использованы стихи из сонетов Уильяма Шекспира.