Гонка

Той, с кем в горе и радости, посвящается...
___________________________________________


Ночь именуют царицей именно за то, что она властвует и подобно всякой женщине всё переиначивает на свой лад. Её послушные слуги – сумерки – плавно гасят краски, стремясь к её приходу укутать мир покровом ожиданий и таинственности. Дома и улицы, незатейливо прямолинейные днём, становятся мутными и теряют ориентиры. Краски блекнут, но их отсутствие ночь с лихвой компенсирует контрастностью, расставляя акценты яркими фонарями и россыпью горящих окон.

На окраине города этих самых акцентов становилось всё меньше, а тьмы – всё больше, и с каждым шагом Ромка всё глубже продвигался на её территорию. Он совершенно не понимал, где находится, но местность казалась ему знакомой. Точнее ощущалось таковой, и именно это ощущение придавало ему уверенности и силы идти вперёд.

– Куда я иду? Зачем? – мелькнула в голове спасительная мысль, но было уже поздно. Вдали вспыхнули две жёлтые мерцающие точки. Едва возникнув, маня и сверкая на окрестном чернильно-тёмном фоне, они сразу привлекли и уже не отпускали его внимание. Зов был настолько силён, что Ромка не смог сопротивляться и послушно побрёл навстречу.

– Кролик – удав, удав – кролик, кролик ..., – бесконечно крутилось у него в голове, спасительным кругом напоминая о последствиях подобной встречи.

Впрочем, кроликом он себя не считал, хотя удав был неизбежен и страшно силён. Страх парализует волю, но существует кое-что посильнее страха. Например, если родители запрещают открывать дверь и заходить в комнату, а ты, помня о неизбежном наказании, всё равно её открываешь, эту самую дверь. Так случается, когда любопытство пересиливает страх.

.

Вблизи огоньки оказались менее пугающими и более прозаичными. Словно огненные цветы, две бочки с горящим мусором отбрасывали полутоны теней, выхватывая из темноты силуэты автомобилей. Тихо играла музыка, собравшиеся вокруг бочек люди негромко переговаривались. Вокруг царило напряжённое спокойствие, словно жизнь поставили на паузу и все чего-то ждали.

Внезапный порыв ветра всколыхнул языки пламени, окрасив их в оранжевый, и Ромка понял – сейчас начнётся. Что это будет, он не знал, но вакуум ожидания тяготил даже его. Люди у бочек растворились в темноте, и внезапно, словно аккорд в пустой квартире, пустырь озарился десятками фар, разорвав тишину рёвом моторов. Это произошло так неожиданно, что Ромка невольно сжался в мощном хаосе звуков, света и снующих людей.

Взвыла сирена и вся эта грохочущая махина рванула вперёд, оставляя за собой окрашенное стоп-сигналами розовое облако пыли и выхлопных газов. Лишь тёмно-зелёный Cadillac сиротливо стоял в одиночестве с включенными фарами и приоткрытой дверью. Недолго думая, Ромка запрыгнул на водительское сиденье и до пола выжал педаль акселератора. Опустившаяся ненадолго тишина ночи вновь растворилась в низком гуле взревевшего V8. Автомобиль понёс Ромку прочь от одиночества, а себя – от своего внезапно вернувшегося и чертыхавшегося им вслед хозяина. Вместе со своим новым хозяином он устремился вперёд, к остальным, словно вдогонку за стремительно убегавшей от них жизнью.

Голова кавалькады изогнулась к шоссе, зато хвост её неуклонно приближался, а с ним приближался и город. Гонка ещё только начиналась, но уже появились её первые жертвы. С десяток авто то тут, то там валялись по обочинам. В том, что это была именно гонка, Ромка не сомневался. А гонки для того и существуют, чтобы в них побеждать. Пока он ехал последним, и это имело своё преимущество – так было проще избежать замесов и разборок внутри пелотона. Оставалось только лавировать в надежде не зацепить очередного неудачника.

.

На таких скоростях кульминация гонки наступает быстро. Замелькали эстакады, проспекты, удивлённые лица полицейских и негодующие пешеходы. Картинка улиц и домов смазалась, оставляя позади цветные змейки окон и вспышки светофоров. Немногочисленные автомобили обывателей словно замерли, превратившись в фишки Го на игровом поле города. Даже глубокой ночью мегаполис не спал, это было для него непозволительной роскошью. Он мог позволить себе лишь лёгкую дрёму и некое подобие тишины в ожидании свежего дня.

Лидеры так увлеклись борьбой, что заметили приближение очередного конкурента только на выезде, свернув на недостроенный и потому слабо освещённый проспект. Едва вписавшись в поворот, Ромка пристроился в хвост первой тройки. Обгонять их не имело смысла, поскольку он не знал маршрут и не имел ни малейшего представления куда нужно ехать. Этим сразу воспользовались его преследователи, взяв в клещи зарвавшегося и непонятно откуда появившегося выскочку. Летящий слева серебристый Bentley ударил первым. Ромка не стал сопротивляться, и оба автомобиля, синхронно вильнув в противоположную сторону, удвоенной массой смяли в отбойник мчащийся справа синий BMW. Скрежет металла, искры и хлопки рвущихся покрышек превратили ещё одного соперника в груду искорёженного металла.

Внезапно водители, как по команде, погасили фары. Борьба прекратилась, и пять автомобилей не нарушая строй летели по загородному шоссе в абсолютной темноте. Ромка поступил также, и бурливший в нём адреналин вскипел окончательно. Спустя мгновение стекло Bentley опустилось и рыжеволосая девушка-водитель, сверкнув голубыми глазами, указала ему назад. Только теперь, в кромешной тьме ночи Ромка понял причину произошедшего. Сзади, на немыслимой скорости приближались полицейские, раскрашивая ночь воем сирен и пересветом мигалок.

Встреча с представителями закона не входила в его планы по множеству причин, но сейчас он тревожился не за себя. Сам того не ведая, именно он и привёл за собой погоню, замыкая гонку, и этим невольно подвёл эту девушку и всех остальных участников. Ладони предательски вспотели, пот резанул глаза, но решение внезапно пришло само, помимо, а может даже вопреки его воли. Включив фары, он резко вывернул вправо на уходящую в лес гравийку.

Предсказуемо погоня переключилась на него. На поворотах мелькал частокол сосен, выхватываемых из темноты пучком фар. Тяжелый автомобиль, не предназначенный для бездорожья, то и дело сносило в занос. Местность была совершенно незнакомой, и азарт с самоуверенностью сыграли с ним злую шутку. Подлетая на ухабах и не сбавляя на повороте скорость, Ромка вылетел на пролёт недостроенного моста. Двигатель взревел и машина, потеряв опору, полетела вниз, навстречу их общему с водителем концу. Удивившись подобному безрассудству, время замедлилось, пожалев жизнь и растянув её последние мгновенья.

От падения в животе у Ромки что-то сжалось, он вздрогнул и проснулся.

.

Утром сон померк, как и тысячи предыдущих, отозвавшись лишь воспоминанием, лёгким налётом вчерашнего дня. В бешеном ритме мегаполиса вся жизнь воспринимается сплошным вчерашним днём. Но причина этого не в нём, а в тебе. Ты сам задаёшь свой ритм жизни, а город лишь подстраивается под тебя. В нём каждый найдёт своё: и круглосуточный траффик, и суету вокзалов, и детский смех, и тёмные аллеи в тиши кладбищ.

По натуре Ромка был человеком предельно конкретным и деятельным. Безделья он не любил, как и пустых разговоров, предпочитая жить по принципу: «Сказано – сделано!» Сказано самому себе и сделано самим же. Учёба в универе давалась ему вполне сносно и была несложной, хотя и хлопотной. Вот и сегодняшний учебный день промелькнул незаметно, потому что время ползёт лишь у бездельников, а у людей деятельных оно летает.

Он вышел из чинных коридоров alma mater и зажмурился от яркого солнца. Весна в этом году подкралась осторожно и также незаметно расцвела, превратив нежные молодые листочки в пышную ярко-зелёную растительность. Приближалось лето, а с ним и неизбежная расплата за прогулы – зачёты и экзамены. Впрочем, до сессии было ещё далеко и пока можно посвятить себя делам более занимательным и приятным.

Перебирая в голове ближайшие точки общепита, в предвкушении заслуженного обеда Ромка пошёл прочь от универа, подальше от своих вечно голодных конкурентов. Очереди он не любил, впрочем, как и одиночество. Но сейчас, после лекционных премудростей и гвалта перемен, ему хотелось немного тишины.

Но тишины не случилось. Резанув по ушам ультразвуком шин и визгом тормозов, у тротуара резко затормозил серебристый автомобиль. За рулём сидела... Ромка не поверил своим глазам... Та самая девушка из сна. Не дав ему опомниться, она сверкнула белозубой улыбкой и весело бросила:

– Привет, ковбой. Садись, нам по пути.

.

Её звали Зоя. Она выглядела точь-в-точь, как во сне, только более ухоженной и недоступной. А ещё осведомлённой и информированной, словно явилась из другого мира, где была посвящена во все его тайны. Впрочем, Ромка совершенно не исключал и такую возможность. Судя по стоимости Bentley, на котором она чётко перестраивалась из ряда в ряд, их миры действительно сосуществуют параллельно. Точнее, сосуществовали до сегодняшней ночи.

– Если параллельные пересеклись, значит Земля действительно круглая, – подумал Ромка и сразу расстроился. В этой экстраординарной ситуации мозг не нашёл ничего лучшего, чем вспомнить теорему Лобачевского.

– Интересно, а куда мы едем? – Следующая мысль хотя и запоздала, по крайней мере была адекватна ситуации.

– Отвезу тебя домой, если не возражаешь, – словно сканировала его мысли Зоя. – Только заедем по пути в одно место.

Ромка кивнул и бережно погладил панель авто. Зоя хмыкнула, оценив это внезапное проявление нежности. К сожалению, мысль о том, как его разыскали, так и не пришла Ромке в голову.

Свернув в узкий переулок, Зоя припарковалась возле уютного сквера. Ромка жил неподалёку и хорошо знал это место. Как правило, днём тут было немноголюдно. На одной из лавочек их поджидали трое. Компания на первый взгляд выглядела довольно неординарно: атлетического вида дылда, пухлый ботан в очках и гот в кожаном прикиде.

– А вот и мы, – сказала Зоя. – Его зовут Рома.

Перемена Зойкиного тона Ромку напрягла. Он не любил, когда в его присутствии о нём говорили в третьем лице. Троица молча обступила его с любопытством и явной неприязнью.

– Свалился на нашу голову, – недовольно буркнул гот.

Ромка не испытывал никакого желания начинать с ними разговор и, уж тем более знакомиться. Он собрался развернуться и уйти, как вдруг его осенила догадка.

– Вы те самые супергонщики? Из моего сна?

– Его, видите ли, сна, – недовольно поморщился гот, а вот дылде, наоборот, приставка «супер» явно польстила. Тем более это было сказало искренне, от души и без желания понравиться.

– Да ладно вам. По-любому нам нужен пятый, – примирительно вступился ботан. Ромка из вежливости пожал протянутую ему руку.

– Ты сам-то кто? Гонщик? – спросил дылда.

– Нет, я просто люблю автомобили, – с непривычной скромностью ответил Ромка. – И приставку.

Перешагнув неловкость первой встречи, парни разговорились. Гот воплощал собой весь негатив мира, который стал для него частью имиджа наряду с кожаным прикидом и чёрными, как смоль, волосами. Дылда держался немного особняком и посматривал на присутствующих во всех смыслах свысока. Ботан, хотя и носил очки, но рохлей вовсе не был, подтверждая собой поговорку про добро и кулаки.

– Вообще-то, ты молодец. Хорошо гоняешь, – похвалил он Ромку.

– Капитана жалко, – Зоя отвернулась и украдкой смахнула слезу. – Три года гоняли вместе.

– Это тот, который ехал на синем BMW? – спросил Ромка. Зоя кивнула. – Он погиб?

– Ну, это как сказать, – успокоил его Ботан. – Не переживай, это же сон. Беда лишь в том, что он проснётся и всё забудет. И никогда уже не вспомнит нас и наши с ним приключения.

– То есть проснётся обычным человеком, – подвёл черту Гот.

Становиться обычным Ромке не хотелось. Как и многие в его возрасте, в душе он считал себя чуточку необыкновенным. Или, во всяком случае, достойным бОльшего.

– А классно ты гайцов слил, – неожиданно похвалил его Дылда. – Уважаю и...

– Предлагаю вступить в нашу команду, – взяла на себя инициативу Зоя и вопросительно посмотрела на Ромку. Тот для вида задумался, хотя нечто подобное ждал и решение принял заранее.

– Я за любой кипеж, лишь бы..., – начал он.

– Не учиться, – съязвил Гот.

– Лишь бы найти себя.

Услышав такой ответ, Дылда глубокомысленно присвистнул.

.

Каждый из нас живёт ожиданием чуда. Кому-то оно является, как старик Эгль маленькой Ассоль. От кого-то стеснительно прячется. Многие второпях проходят мимо, сами не замечая его. Но чудо всегда рядом, оно никого не обходит стороной! Волшебство обязательно случится если раскрыть ему глаза и сердце.

Потратив на поиски ночь, Ромка прочитал всё, что нашёл в инете про сны и сновидения. Теорий на их счёт было множество: от сугубо научных и медицинско-физиологических, до совершенно фантастических, считавших сны путешествиями по загадочным астральным мирам. Если раньше он отмахивался от снов, точнее – не обращал на них внимания, считая их ничего не значащей игрой разума помноженной на остатки ужина, то вчерашние события заставили его своё мнение поменять. Реальность сна воодушевила и заинтриговала такой необузданной неизвестностью, что этому не смогли помешать его врождённый скепсис и сугубо материалистическое образование.

На следующей день в назначенное время он приехал к скромному особняку на тихой улочке в центре города. За высоченным забором виднелась аккуратно подстриженная и совершенно безлюдная лужайка. Табличка с загадочной аббревиатурой «СКБ МАШ №3» ясности тоже не добавила, а скорее даже наоборот. Вчера Зоя быстренько продиктовала ему адрес этот адрес и сразу упорхнула, ничего толком не объяснив.

Времени оставалось немного и Ромка, оглядевшись по сторонам, нажал кнопку звонка. Дверь, словно повинуясь невидимому приказу, бесшумно отворилась. Его явно ждали и приглашали войти внутрь. Понимая, что за ним наблюдают, Ромка неторопливо пошёл в сторону дома, незаметно разглядывая прилегающую территорию. Впрочем, ничего примечательного он не заметил, хотя что-то его всё же насторожило. Лишь пройдя половину пути он понял причину своего беспокойства и смутной тревоги. Вокруг царила тишина, совершенно полная и абсолютная, словно вакуум. Привычные, фоновые звуки города исчезли, не было шума машин, пения птиц, даже хруст гальки под ногами не был слышен. В нависшей густоте беззвучия отчётливо и гулко раздавались лишь удары собственного сердца, отдаваясь в висках и груди тревожным волнением.

Входная дверь была не заперта, и Ромка, никого не повстречав, вошёл в просторный холл и в нерешительности остановился. Здесь, как и во дворе, тоже никого не было, а тишина ощущалась ещё более плотной и почти осязаемой. И живой.

– Роман, – внезапно раздалось словно из ниоткуда. – Здравствуйте.

Ромка вздрогнул. Голос прозвучал настолько отчётливо, словно сама тишина говорила ему прямо в ухо. Он повернулся на голос и увидел перед собой пожилого мужчину в белом халате.

– Можете называть меня Советником, – представился он. – Вас уже ждут.

Они прошли в лифт и начали спускаться. Кнопок в лифте не было, и это делало кабину похожей изнутри на холодильник. Под землёй тишина стала растворяться и в неё начали проникать посторонние звуки: прежде ритмы музыки, а затем и сама музыка, которая хлынула в кабину, стоило лифту остановиться и открыть двери. В просторной комнате, реверберируя, гулко пульсировал клубняк, густо расцвеченный лазерным шоу. В свете мелькающих лучей Ромка разглядел вчерашнюю компанию, которая о чём-то жарко спорила.

С их появлением музыка, как по команде, стихла. Спор прекратился, все замолчали и все взгляды устремились на Ромку. Чувствовалось, что обсуждение было жарким и спорили явно о нём. Советник вопрошающе посмотрел на Зою, та утвердительно кивнула в ответ и следом помахала Ромке рукой:

– Привет. Добро пожаловать в берлогу.

.

Увидев знакомые лица, Ромка расслабился и присел на диван, пребывая пока в полном неведении, зачем он здесь и почему.

– Ознакомьтесь и подпишите доки о неразглашении, здесь и здесь, – Советник протянул ему стопу бумаг. Ромка, пожав плечами, подписал.

– Надо, значит – надо. – Он был не из болтливых, особенно в отношении чужих тайн и секретов.

Покончив формальностями, Советник наконец объяснил Ромке цель визита. Для непосвященного его рассказ напоминал бред сумасшедшего, но собравшиеся вокруг ребята слушали молча и внимательно. Настолько, что Ромка в силу привычки окрестил рассказ лекцией, только без письменного конспекта, зато с неизбежным экзаменом на вылет.

– Мистика снов довольно давно интересует человечество, – увлечённо начал Советник, поправляя очки и рисуя схемы на флипчарте. Компания расселась вокруг и внимательно слушала. – Известно, что жрецы древних шумеров Месопотамии пытались их разгадать и считали посланиями богов. Разумеется, тяга ко сну могущественная и неумолима, перед ней все равны: и фараоны, и рабы. Это тайна, которая всегда рядом с нами, точнее – в нас самих. Почему сознание покидает тело, когда мы засыпаем? Где оно находится во время сна? Почему во сне тело беззащитно и обездвижено? Ответов на эти вопросы нет до сих пор, поэтому и появились всевозможные версии о параллельных, астральных и прочих мирах. К сожалению, официальная наука пока не смогла объяснить феномен сна. Тем важнее вклад науки неофициальной.

В астральные миры можно попасть различными путями. Наиболее кардинальный способ – смерть и посмертное состояние – мы не рассматриваем априори как лишённый смысла. Проще и привычнее попасть туда через сон, но этот вариант нестабилен в силу неустойчивости психики. По этой же причине неприемлемы всевозможные психоделики и прочая химия. И, наконец, третий способ – заставить мозг понижать собственные ритмы по команде в нужное время. Связь биоритмов мозга и сна давно установлена и хорошо изучена, а вот управлять мозгом пока не научились. Проблема заключается в том, что внешняя команда является для мозга лишь сигналом, а команду реальную он должен отдать себе сам. Фактически, мозг должен заставить себя действовать вопреки собственной воле, логике, а порой и физиологии. Чтобы ему в этом помочь используют различные внешние стимуляторы или, иными словами, триггеры состояния. Это понятно?

– А зачем вообще стремиться в эти самые астральные миры? – неожиданно спросил Ромка. Какой смысл вникать в детали если не уяснил главное?

– Хороший вопрос, вот только однозначного ответа на него нет. Точнее, он есть, но для каждого свой. Я мог бы озвучить собственную версию, но тогда она неизбежно станет и твоей, станет твоим представлением об истинной цели, а не самой целью. Это значит, что в астральном мире ты пойдешь не собственным путём, а чужой дорогой. И уведёт она тебя не в нужную сторону, а совсем в противоположную. Потому что чужая.

Ромка всерьёз задумался, но информация показалась ему слишком абстрактной, чтобы стать полезной. Зато научный подход нивелировал массу страшилок, которыми напичкана инфа об астральных мирах в инете. Впрочем, лекция скоро закончилась и, минуя семинар, группа сразу приступила к лабораторной работе.

.

Лаборатория находилась здесь же рядом, в соседней комнате.

– Сегодня удивительный день, – подумал Ромка, хотя удивляли сегодня не него, а то и дело удивлялся он сам. Переход из мягкого дискотечного пространства в лабораторию напоминал экскурсию из детского садика на борт звездолёта. Здесь всё было строго и аскетично. Холодный неоновый свет сглаживал контуры расположенных вдоль стен приборов и оборудования. Провода различных цветов и диаметров, извиваясь, опутывали всё вокруг, стремясь, казалось бы, задушить всё живое. Лишь мерный гул и мигающие разноцветные индикаторы придавали некую иллюзию жизни всей этой груде железа и пластика.  Остроты ощущений добавлял запах озона вперемешку с хлоркой и ещё чем-то менее приятным. Посередине лаборатории стоял круглый стол с пятью стульями, в центре которого на подставке переливался достаточно массивный кристалл.

Не проронив ни слова, ребята расселись вокруг стола. Все немного волновались и были сосредоточены, хотя чувствовалось, что в лаборатории они не впервые. Ромка присел между Ботаном и Зоей на единственный пустовавший стул.

– Напоминаю: не крутиться, не жевать, не разговаривать. Это в ваших же интересах. И просьба на время сеанса отключить свои мобильные телефоны, – попытался пошутить Советник. – Представление начинается.

Все взялись за руки. Доверившись интуиции, Ромка смотрел на ребят и повторял их действия не представляя, что последует дальше. Во рту у него пересохло, но внешне он держался достойно, стараясь не выдавать своё волнение. По-видимому, получалось у него не очень.

– Всё будет хорошо, – наклонилась к нему Зоя и слегка сжала ладонь. – Главное – не напрягайся и расслабь голову. Иначе...

Её голос утонул в усилившемся густом баритоне оборудования, и продолжение фразы Ромка не расслышал. Под потолком что-то ожило, и узкий голубой луч вертикально пронзил сердцевину кристалла. Какое-то время кристалл будто впитывал в себя этот свет чтобы внезапно вспыхнуть и озарить комнату божественным небесно-голубым сиянием. Волна света припечатала Ромку к стулу, но он даже не заметил этого, словно завороженный, продолжая наблюдать за кристаллом. Исходящий от него свет плавно перешёл вначале в жёлтый, затем вспыхнул оранжевым, и Ромка отключился. Последним, что запечатлелось в его памяти, была горячая рука Зои, крепко и бережно сжимавшая его ладонь.

.

Очнулся Ромка, как ни странно, у себя дома. Часы показывали полдень, а значит он благополучно проспал почти сутки. Вместе с воспоминаниями о вчерашнем накатила тошнота и стало дурно. На всякий случай, не вставая, он ощупал своё тело. Голова, руки, ноги и так далее были на месте.

– Хорошо, что сегодня воскресенье, а то пришлось бы отдуваться за прогул в деканате.

С трудом поднявшись, он приплёлся в ванную и критически осмотрел себя в зеркало.

– Да, бывало и лучше, – стоически констатировал он, разглядывая в зеркале своё осунувшееся бледное лицо и покрасневшие глаза. Настроение было на нуле.

Телефон требовательно звякнул, напомнив, кто главный возмутитель спокойствия в этом доме. Без привычного утреннего кофе язык ворочался с трудом и общаться ни с кем не хотелось. С недовольным видом Ромка взял телефон и мгновенно расплылся в улыбке.

– Привет. Ты молодец. Закапай глаза, если есть чем, - сообщение Зои заканчивал улыбающийся и озорно подмигивающий эмодзи.

– Смайлик, конечно, не поцелуй, но уже кое-что, – размечтался он. – Главное, что обо мне позаботилась, а забота – это...

И ненадолго погрузился в мир грёз и мечтаний, изученный вдоль и поперёк прежними путешественниками обоих полов. Маленькое чудо – всего каких-то 8 слов – сменило настроение с минуса на плюс. Да и неважно, сколько их вообще было, этих самых слов. Главное каких и от кого.

Взбодрившись, Ромка быстро и энергично умылся, дурачась и со щенячьим восторгом разбрызгивая вокруг воду. От влаги зеркало запотело и покрылось испариной. Поддавшись искушению нарисовать заветный смайлик, он протянул к зеркалу палец, но нарисовать ничего не смог. Палец погрузился в зеркало, словно в густое серебристое желе. Это произошло так неожиданно, что Ромка, словно ошпаренный, резко отдёрнул руку.

Немного успокоившись, он аккуратно протёр зеркало полотенцем и повторил эксперимент, на этот раз всей ладонью. Пальцы свободно вошли в зеркало и даже глубже, в капитальную стену многоэтажки. Рука не болела и почти ничего не чувствовала, ощущалось лишь лёгкое покалывание кожи. Ошарашенный Ромка вынул ладонь из зеркала и, разглядывая её будто чужую, нервно ущипнул. Стало больно, но он не проснулся, а значит всё это произошло наяву, а не во сне. Сюрреализм ситуации был настолько катастрофичен, что мозг временно отключился, не в силах предложить какое-либо разумное объяснение случившемуся. Выручила память, напомнившая вчерашние слова Советника:

– Самый доступный триггер – это зеркало. Любое отражение может послужить переходом в иное измерение. Почему мы так часто смотримся в зеркала? Что пытаемся в них разглядеть, если знаем себя досконально? Ответ на эти вопросы ясен, хотя и неочевиден – так сублимируется подсознательная тяга к неизведанному. Это стремление к загадкам и тайнам, яркими красками которых расцветает наша жизнь.

.

Ощущение собственной необыкновенности окрыляло и переполняло Ромку. Новая опция зудела и требовала немедленного применения, но никакой инструкции к ней, понятное дело, не прилагалось. Да и кто же их читает, инструкции-то?

– Сначала попробую разобраться во всём сам, а если не получится – спрошу у друзей, – решил он. Вопрос как провести выходной решился сам собой.

– А лучше позвоню Зое, – решил он. – Она наверняка подскажет, что с этим делать.

Теоретически можно рассказать о случившемся кому-то из парней, но их реакцию предположить сложно. Может быть этот фокус с зеркалами работает только у него? Тогда насмешки ему обеспечены, особенно от Гота.

– Зоя точно выслушает, всё обдумает и даст совет. Говорят, у женщин мудрость в крови, – рассудил он. На свидание он, конечно, не рассчитывал, но в тайне надеялся.

Легко сказать «позвоню», да не так просто сделать. Сразу нашлась куча важных и не особо важных, но очень срочных дел: что-то записать, попить воды, побриться, посмотреть расписание занятий, сложить разбросанные вещи и т.д., и т.п., лишь бы не звонить. Любой повод подходил, чтобы оправдать собственную нерешительность. Оно и понятно, непросто первый раз позвонить девушке, особенно если она тебе нравится. Так длилось с полчаса, пока Ромка не махнул рукой и не скомандовал себе:

– Всё, хватит. Бери телефон и звони.

Вы замечали, что телефонные гудки звучат каждый раз по-разному? Чаще по-деловому торопливо, иногда протяжно, с задумчивыми выразительными паузами, а порой назойливо-неприятно? Гудки Зое были особенными, наполненными и неимоверно длинными. Ромка поочерёдно то бледнел, то покрывался испариной, потом краснел, вздыхал и так далее по кругу. На шестом гудке, когда появилась слабая надежда, что разговора получится избежать, Зоя взяла трубку.

Всё получилось так, как он и рассчитывал. Зоя внимательно выслушала, советов никаких давать не стала, зато пригласила встретиться.

– Приходи вечером в МакДак, – как современная девушка она сама предложила место и время. И добавила:

– Ребята тоже придут.

Ромка послушно согласился. Может всё же попутали что-то мудрецы, про женскую-то мудрость?

.

МакДак силён своей демократичностью, доступностью цен и бесплатным туалетом. Любая компания без проблем найдёт там место и легко впишется в интерьер. К Ромкиному приходу ребята уже заняли столик в дальнем углу зала, подальше от ушей и праздношатающейся публики. Зоя на встречу опаздывала, что, по мнению Ромки, для симпатичной девушки было вполне оправдано. Гот и остальные ребята его оптимизм не разделяли, ворча и недовольно тыкая в гаджеты.

Ромка захотел проставиться, и заодно и поужинать самому, но заказывать еду без Зои не решился. Чтобы как-то заполнить возникшую паузу, он задал давно мучивший его вопрос:

– А почему в команде должно быть пять гонщиков?

– А почему на руке пять пальцев? – не отрываясь от смартфона, вопросом на вопрос ответил Ботан. – Не четыре, не семь, а именно пять?

Ромка задумался.

– Кстати, вопросы у нас не возбраняются, но и не поощряются, – добавил Гот. – Только ответы.

Ромка задумался ещё больше.

– Но ответы вычислить невозможно, – усмехнувшись, добавил Дылда. – Только найти.

От этих слов мозг вошёл в ступор и отключился в очередной раз, оставив Ромку переживать присутствие в состоянии тотальной беспомощности. Точь-в-точь как студент-троечник на экзамене после бессонной ночи. В таком виде и застала его Зоя, мило поздоровавшаяся со всеми без малейшей тени раскаяния.

С её появлением компания оживилась и Ромкино предложение проставиться было встречено весьма благосклонно. Вскоре стол был заставлен напитками и упаковками с едой и все дружно принялись поглощать фастфуд, болтая и обсуждая последние новости стриминга.

Ромка с радостью угощал друзей. К денежным знакам он относился ровно, культа из них не делал, но и просто так ими не разбрасывался. Постоянного заработка у него пока не было, зато регулярно выручали родители. И хотя их помощь была небезграничной, за счет грамотного планирования он ухитрялся вести вполне достойный образ жизни. Выручали студенческие подработки, которые он брал скорее из интереса к науке, чем из финансовых соображений. Он вырос в обеспеченной, но интеллигентной семье, поэтому и мечты имел в основном не материальные. Ибо всё, что имеет форму, будет разрушено, а бесформенное может существовать вечно. Например, любовь.

Выбрав подходящий момент Ромка рассказал про свои опыты с зеркалом. Его внимательно выслушали, без вполне ожидаемых насмешек и глупых вопросов. Приколы друг над другом здесь допускались, но на шутки про астрал было наложено табу.

– Только без самодеятельности, – предупредил Ботан. – Советник уже в курсе твоих новых способностей. Все дальнейшие эксперименты только в Берлоге и под его присмотром.

– Кстати, про Советника, – вставила Зоя и выразительно посмотрела на Дылду.

Тот кашлянул и внезапно разразился непривычно длинной и трогательной тирадой:

– Рома, пускай сегодня не Новый Год, я не Дед Мороз, а Зойка так и вообще ни разу не Снегурочка, и всё же... У тебя сегодня особый день – твой первый шаг в запредельное. Мы все через это прошли, каждый по-своему, но каждый запомнил этот день на всю жизнь. Для нас он стал праздником, а в праздники принято дарить подарки. А поскольку ты теперь тоже гонщик...

– Короче, Ромка, это тебе, – Гот по-дружески хлопнул его по плечу и протянул ключи от авто.

– Это мне...? – не поверил своему счастью Ромка. – Насовсем?

– Насовсем или нет не знаю, но пока ты в команде – пользуйся, – ответил Гот.

– Спасибо, ребята!

– Это ты Советника благодари, он так решил, – улыбкой оценила его реакцию Зоя. – Держи доки.

И положила на стол новенькие, ещё пахнущие краской документы. Ромка онемел от счастья. Как и любой парень, он грезил о собственном автомобиле, но о покупке пока даже не задумывался. Он полагал, что эта мечта у него на треть жизни, не меньше, а тут такое!

– И долго ты будешь так сидеть? – весело возмутилась Зоя. – Машину забирать будешь? Она здесь, скучает на парковке...

Под свист и улюлюканье товарищей Ромка схватил ключи бросился к выходу. Прямо перед входом в МакДак стоял новенький ярко жёлтый Chevrolet Corvette с контрастными черными вставками.

– Штрафы с камер не придут, но особо не наглей. Если гайцы остановят, то отпустят рано или поздно, но крови попьют изрядно, – проинструктировал его Ботан.

– И помни, что машина – не игрушка, а тренажёр. Твоя подготовка к гонкам. Ты должен привыкнуть к ней, слиться, запомнить каждый изгиб, каждый винтик на панели. В этом мире материю формируют мысли, а в астральном – внимание. Запомни, это очень важно.

Ночью Ромка почти не спал, не веря своему счастью, в радостном возбуждении сжимая под подушкой новенькие ключи.

.

– Роман, добрый день, – по телефону голос Советника звучал строже, чем в действительности. – Приглашаю зайти сегодня вечером. Надеюсь, адрес вы не забыли?

Шутку Ромка оценил. Он ждал и, одновременно, побаивался этого звонка. Это значит игры закончились и пришло время возвращать кредит доверия. Вот только сможет ли он? Получится ли оправдать чужие надежды?

Пока он добирался до Берлоги уже стемнело. Советник проводил его внутрь и ушёл, оставив в одиночестве дожидаться остальных. Едва он устроился и включил музыку, как появилась Зоя. Наполнив комнату лёгким щебетанием и запахом духов, мило наморщив носик, она по-деловому сообщила:

– Привет. Сегодня наша первая с тобой гонка, точнее – вторая. В гонке участвуют...

Ромка кивнул и улыбнулся. В её синие с жёлтыми искорками глаза он мог смотреть бесконечно. В них угадывалось многое: уверенность и нежность, страсть и кротость, мудрость и взбалмошность, любовь и ... любовь. Хотя возможно всего этого не было и у него просто разыгралась фантазия. Девушки – существа загадочные, часто говорят одно, думают другое, а делают третье.

– Может быть любовь с первого взгляда действительно существует? Едва познакомился с Зоей, а чувствую, что знаком с ней тысячу лет, – задумался Ромка о своём.

– ... сразу после старта. Ром, пожалуйста, ну хватит улыбаться. Я тоже рада тебя видеть, но ты теперь капитан нашей команды, и мы с тобой ... – прервала монолог Зоя, в шутку потрепав его волосы. Голос её смягчился, стал чуточку ближе и роднее. Что она имела в виду под словосочетанием «мы с тобой» Ромка узнать не успел. В Берлогу шумно ввалились парни и нарушили их трогательную беседу.

В оставшееся до старта время заняться было особо нечем. Слушали музыку, разговаривали о разном, а предстоящую гонку предпочитали не обсуждать. Тем не менее напряжение ощутимо витало в воздухе, неуклонно раскручивая общую воронку адреналина. Ботан, как мог, старался отвлечь друзей бесконечными анекдотами, пытаясь понизить общий градус предстартового волнения. Ромка заметно нервничал, всё глубже погружаясь в состояние тревожной неизвестности.

– Скорей бы старт, – крутилось у него в голове. – Терпеть не могу ждать.

Чтобы немного отвлечься, он закрыл глаза и мысленно визуализировал свой Corvette, его обводы и панель с серебристыми вставками, почувствовал в руках шершавую упругость руля, погладил поверхность ещё тёплого капота, кап...

– Капитан, – Ромка встрепенулся и недоумённо посмотрел на Зою. – Мне послышалось, или она действительно назвала меня капитаном?

Запоздалое недоумение прервал вошедший в комнату Советник:

– Команда готова?

И, не дождавшись ответа, добавил:

– Значит, готова!

.

Соседняя с лабораторией комната была почти пустой, совершенно без мебели, за исключением большого, в полный рост зеркала. Освещения не было вовсе, лишь два факела, установленных перед зеркалом, вместе со своими отражениями тускло освещали комнату, об истинных размерах которой оставалось только догадываться. Тьма заполнила зеркало, почти растворив его в своей тёмной густоте. Сухое потрескивание пламени напомнило Ромке о любимых с детства рыцарских романах, о прекрасных дамах и сокровищах, спрятанных до поры до времени именно в таких загадочных подземельях. Для полноты картины не хватало только призраков, крыс и летучих мышей. Ромка неприязненно передёрнул плечами.

– Темнота – наш друг, – Ромкино волнение не осталось для Советника незамеченным. – Она формирует пространство вариантов, в отличие от света.  Свет скучен, точнее – однороден, и поэтому менее интересен.

– Пора, ребята, – поторопил он. – Время на исходе.

Зоя выключила музыку.

– Делай как я, – шепнула она Ромке, проходя мимо. – Поглубже вдохни и ничего не бойся.

Она первой подошла к зеркалу и шагнула в него. Вязкое серебро расступилось и упруго поглотило её тело, моргнув секундной рябью, и вновь обрело гладкую неизменность бесконечности. От Зои остались лишь шлейф духов да скромный ворох одежды на полу, тут же аккуратно подхваченный Советником.

Ромка был в шоке от увиденного, на секунду у него даже возникло желание всё бросить и немедленно уйти. Но назад пути не было, потому что Зоя была уже ТАМ. Пришлось взять себя в руки, что оказалось совсем непросто. Удивление и нерешительность были настолько явно отображались у него на лице, что парни, не удержавшись, прыснули от смеха. Напряжение немного отпустило и Ромка рассмеялся вместе со всеми.

– Ты понимаешь теперь, почему так сложно найти портал в астральный мир? – сквозь смех попытался серьёзничать Ботан. – Попробуй, найди сейчас большое зеркало.

– И одежда твоя тю-тю пока ты путешествуешь, – сквозь смех добавил Дылда.

– Давай, не задерживай движение, – буркнул Гот и ткнул его локтем в бок.

Ромка вдохнул и, затаив дыхание, шагнул в неизведанное.

.

Зеркало приняло его и тут же отпустило, уже с обратной стороны. Место назначения он узнал сразу – всё тот же тёмный пустырь с двумя горящими бочками. Зоя в туго облегающем костюме стояла тут же неподалёку, поигрывая гоночным шлемом. По инерции Ромка сделал несколько шагов в её сторону, но, почувствовав неладное, остановился. Странное чувство единения с окружающим миром, словно мир – это он, а он – весь этот мир, нахлынуло на него. Он стал всем: тёплой и чуть влажной землей, накрапывающим сверху дождём, ветром, который трепал ему волосы. Вот только ветер казался излишне прохладным, а дождь уж слишком мокрым. Уже догадываясь о причине, Ромка повернулся к зеркалу и обомлел – он стоял совершенно голый.

Мгновенно покраснев, он прикрыл руками то, что прикрывать было уже поздно. Давясь от смеха и картинно прикрыв глаза рукой, Зоя отвернулась.

– Оденься, маньяк, здесь же люди, – не переставая смеяться, высказала она.

Легко сказать – оденься, если из одежды у тебя только воздух.

– Ты же в астральном мире, сделай себе одежду сам, – чуть успокоившись добавила она.

Ромка попытался представить себя облачённым в стильный комбинезон, как у гонщиков F1, но получалось у него совсем плохо, а точнее не получилось вовсе.

– Постарайся почувствовать себя одетым. Начни с ног, почувствуй вначале землю, а потом поднимайся ощущениями вверх.

Это оказалось непросто. Постепенно, он начал моделировать ощущение облегания, которое создаёт одежда, помимо ставших привычными тепла и уюта. К появлению парней он облачил себя в некое подобие комбинезона и выглядел пусть и не очень респектабельно, но вполне достойно. Ребята на его внешний вид не обратили ни малейшего внимания, одевшись в привычную им одежду практически мгновенно.

– Сколько же раз надо сходить туда-сюда, чтобы выработать такой рефлекс? – Ромка не успел восхититься чудесами одевания, как уже команда собралась вокруг одной из бочек обсудить план гонки.

– Поскольку в команде новенький, предлагаю действовать по стандартному плану, – высказался Дылда. Остальные, не предложив ничего лучшего, согласились.

– А мне что делать? – спросил его Ромка.

– Как что? Вести нас за собой, ты же теперь капитан.

– Я... вести вас... за собой? – Ромка даже поперхнулся от возмущения.

– Да.

Только теперь Ромка осознал причину той самой оживлённой дискуссии, чьим невольным свидетелем он стал накануне. Видимо роли в команде чётко распределены, а поскольку он выбил капитана, то и отдуваться вместо него теперь придётся ему.

– Ты – лидер. Указующий перст, – произнёс Ботан и поднял вверх указательный палец. – Он указывает путь...

– А в свободное время ковыряет в носу, – в уже привычной манере съязвил Гот.

– Получается, что я теперь главный? – Ромка никак не мог свыкнуться с ролью капитана.

– В руке не бывает главных пальцев, у неё все пальцы равны, – ответил Дылда, демонстрируя здоровенный кулак.

Зоя прыснула от смеха и подмигнула Ромке.

.

Утро наступило по-осеннему хмурым. Увы, вчерашняя гонка закончилась, едва начавшись. Стараясь проявить себя, Ромка со старта резко устремился вперёд, обгоняя и провоцируя соперников. Команда за ним не успевала, утыкаясь в мелкие и крупные заторы, в результате растянулась и была разбросана более слаженными соперниками. Обошлось без серьёзных повреждений, но Ромка всё равно дико расстроился. Конечно, от первой гонки от него многого и не ждали, хотя наверняка надеялись. За проигрыш всегда обидно, а поскольку он был капитаном, то и обидно было вдвойне.

Подавив искушение и дальше жалеть себя, обнимая подушку и рассматривая потолок, Ромка встал, энергично сделал разминку, побрился и включил чайник. Заботы лучше всего отвлекают от мыслей, особенно от бесполезных и самоуничижительных. В этот момент в дверь позвонили.

– Кто это так рано, тем более в выходной?

Приходить без звонка нынче не принято даже к близким родственникам, настолько все стараются ценить своё и чужое время. Приготовившись дать отповедь очередным попрошайкам Ромка открыл дверь и замер, успев мысленно поблагодарить себя за ранний подъём.

– Доброе утро, – на пороге стояла Зоя с пакетом круассанов. – Не разбудила?

– Нет, что ты, – засуетился Ромка. – Проходи.

Зоя, мельком осмотревшись, по-хозяйски сразу прошла на кухню и водрузила на стол пакет. Чистота и порядок в квартире приятно порадовали, особо учитывая столь внезапное появление и то, что к её приходу никто специально не готовился.

– Завтракать будешь?

– Угу, – ответила она. – Мне кофе.

Ромка кивнул. По тесту Ахматовой он был «Чай, собака, Пастернак», но утром чаще предпочитал кофе. Завтраки он готовил себе сам, особенно когда было из чего. Это повышало его самооценку, да и получалось куда вкуснее и полезнее покупного фастфуда. Многие пользовались доставкой, считая приготовление пищи занятием немодным и хлопотным, но Ромка их мнение не разделял. В России мужчина должен быть мужчиной, а не данью моде.

Зоя сервировала стол, предпочитая не вмешиваться и контролировать процесс со стороны. Женщина вспоминает, что она женщина, когда ей дарят цветы или готовят для неё завтрак. И ещё неизвестно, что из этого она оценит больше.

С детства у Зои было почти всё, о чём можно мечтать, но благополучие не испортило её. Если в семье обеспеченных родителей деньги являются лишь средством, а не целью, их дети учатся относится к деньгам легко. Став взрослой, Зоя привыкла спокойно относиться к дорогим вещам, воспринимая их как должное, дорожа ими, но не завися от них.

– Дорожить, но не зависеть, – звучало её жизненное кредо.

В детстве она мечтала о принце на белом коне, но став взрослой – перестала.

– Если девушка ждёт принца на белом коне, значит ей нужен конь, а не принц, – рассудила она. А коней у неё и так хватало.

Когда завтрак был готов, они сели по-домашнему, напротив друг друга – глаза в глаза – и смотрели до тех пор, пока Зоя не отвела взгляд. Ей было комфортно на этой маленькой, но уютной кухне. Она удобно устроилась, подогнув под себя левую ногу, взяла чашечку кофе и произнесла тост:

– За нашу команду, капитана и будущие победы!

Фарфоровые чашечки соприкоснулись и их нежный звон прозвучал далёким отзвуком грядущих сражений. Горьковатый аромат кофе, как символ прошлых поражений, растаял в случайном прикосновении их рук – первом и незабываемом, когда одна вселенная касается другой, рождая бесконечность.

– Парни не сильно на меня обиделись? – с надеждой спросил Ромка. Зоя улыбнулась в ответ:

– Они хорошие, и всё понимают. Ты не переживай так сильно, впереди ещё много гонок!

Ромка благодарно кивнул в ответ.

– Кстати, ты заметила, как перевернулся вчера синий Porsche? У него ещё пламя из-под капота...

Так они проболтали всё утро, совершенно не заботясь о времени и даже не замечая его. Вчера едва знакомые, став сегодня ближе, они были уже на одной волне. Точнее, стали одной волной нежного и бурного океана влюблённых сердец. Они разговаривали ни о чём и молчали обо всём. Беседу влюблённых пересказывать бессмысленно – в ней слишком мало смысла для посторонних и слишком много для них двоих.

.

Рано или поздно наступает время, когда всё съедено, но в магазин идти не хочется. Потому что вдвоём хорошо, а на улице посторонние, которые влюблённым совсем ни к чему. Им никто не нужен и хочется уединения, чтобы никто не отвлекал, не мешал прорастать друг в друга. Счастье двоих должно окрепнуть чтобы они смогли поделиться им со всем миром. А мир сегодня не благоволил к романтическим прогулкам, испытывая влюблённых на стойкость по-весеннему прохладным моросящим дождём.

Кому из них первому пришла мысль махнуть в астрал неизвестно, да уже и неважно.

– Это против правил и Советник запрещает, но я рискнула пару раз. Любопытство у девушек сильнее запретов, – призналась Зоя. Большое зеркало шкафа-купе манило своей вновь обретённой глубиной.

Ромка не возражал.  Он предпочитал сделать и потом пожалеть о сделанном, чем не делать ничего. Тем более сейчас, в состоянии послушной расслабленности уговорить его можно было на всё, что угодно. Ну, или почти на всё, в пределах разумного, конечно. Зоя первой вошла в зазеркалье, словно праматерь Ева, поддавшаяся искушению, и теперь сама искушая мир своей наготой. Одежда скользнула по зеркалу и осыпалась на пол цветной кучкой. Ромка незаметно, носком ноги отпихнул её подальше, под кресло и шагнул следом.

.

К его появлению Зоя успела поправить причёску и нанести более эффектный макияж. В астрале цвета яркие, но изменчивые. Они нестабильны – оживают от внимания и гаснут без него, словно цветы без солнца. В свете дня зазеркалье выглядело более детерминированным, сужая простор для фантазии и успокаивая психику иллюзией привычных интерьеров. Чего-то не хватало, а какие-то вещи были лишними и незнакомыми, но в целом астральная квартира выглядела точной копией квартиры реальной. Незнакомые предметы сразу заинтересовали Ромку, особенно небольшой переливающийся шар на полке в его комнате.

– Интересно, в реальном мире он существует? А если существует, то почему я его не вижу?

Подавив желание прихватить шар с собой, он пошёл на кухню. По пути заглянул в холодильник и был несказанно удивлён его содержимым. Колбаса нескольких видов, консервы, мясная вырезка, сосиски, большой торт порадовали бы любого гурмана, а не только неизбалованного едой студента. Ромка захлопнул холодильник и задумался.

– Не знаю как Зоя относится к сладкому, но от кусочка торта точно не откажется, – решил он и вновь открыл холодильник.

Однако торта на прежнем месте не оказалось. Содержимое холодильника сменилось кардинально: вместо мясных деликатесов полки заполнили деликатесы рыбные. Ромка удивлённо замотал головой, в надежде смахнуть наваждение, аккуратно прикрыл дверцу и открыл вновь. На этот раз кто-то заботливо наполнил холодильник фруктами и вином. Торт не появился, зато нашлась упаковка с эклерами.

– Эх, чудеса... Холодильник-самобранка – это мечта любого студента, – подумал он, заходя на кухню. Там ничего не изменилось, Зоя уже сидела на полюбившемся ей месте, удобно согнув ногу в колене.

Эклеры оказались вкусными, ничуть не хуже настоящих, а может даже и лучше. И без того прекрасное настроение стало ещё безоблачней, как и погода на улице.

– Интересно, в этом мире настроение зависит от погоды? Или погода от настроения?

За окном ярко светило солнце, по-весеннему щебетали птички, а деревья призывно шелестели новорожденной листвой. Природа распахнула свои объятья всем желающим вместе с ней разделить радость прихода долгожданной весны.

– Пойдём, погуляем? – предложил Ромка.

– Зачем ходить, если можно летать? – неожиданно предложила Зоя.  Не меняя позы, она плавно взлетела над стулом и зависла в воздухе.

– Круто, я тоже так хочу. Как ты это сделала? – восхищённо заинтересовался Ромка.

– Ты мысленно представь точку, в которой хочешь оказаться, и дай телу команду взлететь. Но перед этим заставь себя поверить, допусти саму возможность полёта. Этот мир подчиняется совершенно иным законам.

На удивление легко и просто Ромка взлетел к потолку и завис рядом с Зоей.

– Астральный мир более динамичный и менее плотный, чем наш. Расстояния между молекулами больше, поэтому и материя здесь не твёрдая, а пластичная. Конечно, если ты сам поверишь в это и предоставишь ей такую возможность. Дай руку, – Зоя взяла его руку, поднесла к оконному стеклу и слегка ею надавила.

Стекло вначале прогнулось, а затем пропустило через себя Ромкину руку, подставив её лучам полуденного солнца. Ощущение напоминало погружение в зеркало, только менее вязкое. Ромка аккуратно вытащил руку и настежь распахнул окно. От руки на стекле отпечатались явно различимые вмятины.

– Полетели? – спросила Зоя, вставая на оконный карниз.

.

Ромка последовал её примеру и посмотрел вниз. Ледяным клубком в животе шевельнулся страх – полёт с девятого этажа не сулил ничего хорошего.

– А я действительно сейчас в астрале? – с сомнением подумал он. Высота и ощущение страха были до дрожи реальными. Шаг в бездну – это не прыжок с тарзанки и не воспитание силы воли, этим искушается смерть. А исход игры жизни и смерти всегда сомнителен, словно попытка перечеркнуть прошлое, не задумываясь о будущем.

Ромка стоял и не решался сделать шаг в пустоту. Зоя не торопила, понимая и уважая его чувства. В глубине души она понимала, что мужчина становится Мужчиной, если победит в себе Страх. Лишь после этого он начнёт уважать себя, и только потом – других и свою женщину.

Впрочем, стоя на краю – в шаге от вечности – об этом не думаешь, не думаешь вообще ни о чём. Есть только ты и страх. Подчиняясь инстинкту самосохранения, тело боится, страшно каждой его клеточке, дико страшно, до тошноты, до судорог. Оно всеми силами сопротивляется этому противоестественно-бредовому желанию, этой непонятной блажи – летать. Но только преодолев свои рефлексы человек становится Человеком.

Медлить дальше становилось нестерпимым. Каждый миг множил сомнения и отнимал силы. Ромка присмотрел место на крыше соседнего дома и дал команду телу взлететь. Шаг в пустоту и...

– Я лечу, – радостно прокричал он, плавно перелетая между домами. – Я лечу!

Внизу проплывали деревья, машины, кусты с лавочками, тротуары и гаражи. Тело вибрировало счастьем, словно из него вытряхнули весь скопившийся годами мусор и наполнили светом. Зоя подлетела следом и взяла его за руку.

– Как в детстве, – прошептала она Ромке. И так же тихо добавила:

– Постарайся успокоиться и вести себя сдержанней, астрал не любит шум и сильные эмоции.

– И поосторожнее с мыслями, – смеясь, добавила она. – Они здесь материальны.

Ромка послушно кивнул, переполняемый счастьем, и решился на поцелуй. Их губы слились, пытаясь передать друг другу то, что было ясно без слов. Без сомнений, впереди их ждут ещё много поцелуев, но первый – он всегда особенный. Это великий дар. И печать, которая навеки скрепляет сердца влюбленных.

.

Астральный город был известен и привычен с детства, но всё же отличался от реального, как два близнеца, воспитанные в разных семьях и впитавшие непохожие ценности и привычки. Астрал сугубо индивидуален и, как следствие, нестабилен. Но сейчас, когда их стало двое, окружающее пространство стало более детерминированным. А главное – это был их собственный мир, который они творили своим вниманием и чувствами.

– Здравствуй, мир, – Зоя раскинула руки, пытаясь обнять её и Ромкин рай.

– Люблю, – крикнул Ромка и стремительно взмыл в высь, в кристальную голубизну весеннего неба.

Но рай – это экстремум, вершина, на которую сложно взойти и ещё сложнее удержаться. Невозможно довольствоваться одними конфетами, потому что сладкое тоже надоедает.

– Пора возвращаться, – подумала Зоя, и мир сразу переменился.

Цветы астрального мира прекрасны, а проблемы мира материального – реальны. Они требуют к себе внимания, хотя в действительности иллюзорны ровно настолько, насколько и породившая их реальность. Жизнь полна контрастов, и этим она интересна. После выходных всегда наступают будни с их заботами и надеждой на следующие выходные.

Вернулись они тем же путём, что и зашли – через зеркало в Ромкиной квартире. Галантно пропустив Зою вперёд, Ромка недолго наблюдал её полуголые метания в поисках одежды. Его подвернувшаяся под руку футболка оказалась совсем некстати. Впрочем, для приличной девушки она оказалась чуть-чуть коротка, что Ромку вполне устраивало. Пусть в реальном мире мысли нематериальны, зато открывается простор для фантазии и случаются сюрпризы, которые преподносит влюблённым благоволящая им судьба.

.

План гонки решили обсудить заранее. Сколько уже было этих планов, схем, идей, перестроений, но по факту ни один из них не сработал. Поэтому щенячьего восторга от Ромкиных предложений команда не испытала, хотя нового капитана выслушала внимательно, уважая его позицию, свежий взгляд и заранее делая скидку на неопытность. Идея в целом понравилась: стартовать друг за другом, выстроившись цепью. Лидером будет Ромка, его задача выбрать маршрут и формировать его оптимальную траекторию. Следующая за ним машина страхует его, пресекая нападения соперников сбоку. Третья машина страхует вторую, и так далее.

– Получается нечто подобное фракталу, – задумчиво предположил Ботан. – А что? Фрактал – штука устойчивая, может и сработать.

На том и порешили.

Ромка хотел узнать мнение Советника, но тот в командных обсуждениях обычно не участвовал, хотя его присутствие незримо ощущалось всюду. Его роль в происходящем была пока непонятна, странна и загадочна. Впрочем, это относилось ко всему этому таинственному учреждению.

Наученный горьким опытом, Ромка накануне потренировался с визуализацией одежды, и, перейдя в астрал, предстал перед командой даже слишком детализованным, особенно на фоне по-мужски небрежно одетых парней. Зоя предпочла на этот раз зелёный по причине своих, личных ассоциаций с фракталом.

Гонка стартовала в назначенное время, взорвав окрестную тишину, но Ромка форсировать события не стал. Высматривая образующиеся в кавалькаде пустоты, он филигранно направлял туда команду. Предложенная им тактика имела успех и до города они добрались без потерь, временами ухитряясь из линии перестроиться в шеренгу.

Проблемы ожидаемо начались в городе – в этой хронической зоне нестабильности. Город вечно полон сюрпризов и непостоянен, как погода в апреле. И в этот раз гонка неожиданно уткнулась в дорожные работы, где семь полос проспекта плавно сужались в одну единственную, под дружный мат вечно недовольных автомобилистов. Увидев затор, гонщики устремились в образовавшееся бутылочное горлышко, стремясь первыми протиснуться внутрь. Пелотон из питона превратился в червяка, который, изогнувшись, неожиданно, но вполне предсказуемо уткнулся в асфальтоукладчик. Под аккомпанемент грохота бьющихся в разноцветной агонии автомобилей, не пройдя и половины дистанции гонка закончилась.

Тем не менее, выбранная тактика команде понравилась, что Ромке, как капитану, было приятно даже при таком исходе гонки. Капитану команды требуется время чтобы заработать авторитет и уважение, в отличие от любви. По крайней мере именно так принято у мужчин. Кстати, мужской коллектив имеет ещё один неочевидный плюс – не замечать чувства окружающих. Иначе парни наверняка обратили бы внимание на Зою с Ромкой, которые неумело, но прилежно старались свои отношения не афишировать.

.

На следующий день Зоя решила побыть девочкой и попросила Ромку временно стать её водителем чтобы помочь с шопингом. Очевидно, она скучала без Ромкиного внимания, поскольку водить машину замечательно умела и сама. Ромка тоже был рад каждой встрече и отложил дела, чтобы посвятить себя возлюбленной.

Трафик был достаточно интенсивным и, хотя он не любил отвлекаться на женский флуд, монолог Зои его совершенно не напрягал. Во-первых, ему нравился её голос. А, во-вторых, он хорошо усвоил мудрый совет отца:

– Женщине крайне важно, чтобы её выслушали. Если этого не сделаешь ты, значит сделает кто-то другой.

Краем уха Ромка вслушивался в её щебетанье, не особо вникая в содержимое, периодически кивая головой и улыбаясь своим мыслям. Он был счастлив, поскольку самое ценное в его жизни – Зоя – была рядом. Она была ему дороже жизни, потому что жизнь он получил бесплатно, в подарок. Ценнее, чем время, поскольку жить он собирался вечно. Её любовь перевесила всё золото мира, не смотря на её нисходящий тренд и волатильность.

Тем временем они въехали в малознакомый Ромке Downtown с его многочисленными эстакадами, запутанными развилками и платным паркингом. Зоя ориентировалась здесь как рыбка в собственном аквариуме, по праву завсегдатая советуя, где повернуть и как лучше проехать. Причём делала это наперекор навигатору и в привычном ей стиле: энергично, напористо и в последний момент.

Раздражение постепенно нарастало, мешая и отвлекая, поскольку Ромке требовалась максимальная концентрация, особенно когда дорога полна дебилов, словно специально понаехавших сюда со всего города.

– Что за странная привычка командовать с пассажирского сиденья? Оттуда что, лучше видно? Или водитель не вызывает доверия? – стоически думал он.

И когда он был готов взорваться и наговорить Зое лишнего, то внезапно понял одну простую истину: её советы – это не команды и не стремление доминировать, а забота о нём. Понимание, что о нём заботятся, сделало счастливого Ромку ещё терпеливей, а Зою – увереннее в своём мужчине, в его выдержке и правильности своего выбора.

Когда покупки были сделаны и они, усталые и довольные, ехали обратно, Ромка неожиданно для себя задал давно мучивший, но лишь недавно кристаллизовавшийся в словах вопрос:

– Зоя, а зачем нужна эта гонка?

Зоя стала серьёзной, приглушила магнитолу, и на какое-то время в салоне повисла пауза. Затем она посмотрела ему в глаза и ответила вопросом на вопрос:

– Как ты думаешь, какой приз может быть в астральной гонке?

И, спустя минуту, задумчиво продолжила:

– Только бессмертие.

Дальнейший путь они продолжили в полной тишине, размышляя каждый о своём.

.

В свои двадцать с небольшим лет Ромка о бессмертии не задумывался вовсе. Впрочем, как и о смерти. Она казалась ему чем-то эфемерно-виртуальным, теоретически возможным где-то и с кем угодно, но только не с ним. Сама смерть пока не торопилась к нему, потихоньку обозначая своё присутствие через бабушек, дедушек и прочих престарелых родственников. Сам того не ведая, он уже чувствовал её лёгкое дыхание: в первом седом волосе, мимолётной депрессии или во внезапном покалывании в боку.

Мысли о смерти были ему неприятны и портили настроение. Возможно потому, что осознание пусть и далёкого, но всё же неизбежного ухода, вызывало в нём массу крайне неудобных вопросов. Кто я? Для чего живу? В чём смысл жизни? Есть ли жизнь после смерти? Ответов на них не было, и это раздражало ещё больше. Незнание цели собственного существования нивелировало саму жизнь, превращало её в бесцельное времяпрепровождение в утомительном ожидании смерти.

Упомянутое Зоей бессмертие казалось выходом из тупика, эдаким билетом в беззаботность. К бессмертному не явится смерть и не спросит с него за бесцельно прожитые годы и пустую жизнь. Точнее, ему не придётся спрашивать об этом самого себя, когда смерть положит холодную руку на его правое плечо.

– Если смерть существует, значит есть и бессмертие. Вопрос: как его найти? Неизвестно, но искать определённо нужно. Это главное, – рассуждал Ромка. – Умирать, конечно, не хочется. Я умру и не станет ничего, точнее, не станет всего. Себя потерять жалко, потому что Я – это всё, что у меня есть. Это личность, какой-никакой жизненный опыт, чувства, память. Мы же сотканы из воспоминаний: родители, первый шаг, разбитые в кровь коленки, школа, первая любовь и последняя сигарета. А смерть придёт без приглашения, выключит рубильник, и всё – нет Ромки и никогда больше не будет. Стоп, но когда не станет меня, то и переживать будет некому. Получается, что страшит не сама смерть, а её ожидание и неизведанность? Короче, бессмертие – это круто.

Размышляя о перипетиях жизни и смерти Ромка бродил по уютным переулкам старого города и совершенно не заметил, как ноги сами привели его к Берлоге.

– Интересно, есть там кто-нибудь из наших? – подумал он, заходя в калитку во внеурочное время.

В Берлоге царила непривычная тишина. Услышав какую-то возню в лаборатории, Ромка заглянул туда и увидел Советника, склонившегося над необычного вида устройством, по форме напоминавшим полуметровую серебристую сигару.

– Здравствуй, – поздоровался он, нисколько не удивившись Ромкиному приходу. – Ты как раз вовремя. Поможешь потестить аппарат?

Отказываться было неудобно и Ромка, особо не раздумывая, согласился. В экспериментах он раньше не участвовал, но происходящие в этом странном месте события интересовали его всё сильнее. Советник усадил его в кресло и надел на голову неширокий металлический обруч. Тяжесть серебристого металла чуть сдавила виски, и сразу поклонило в сон.

– Не спать, – скомандовал Советник. – Пропустишь самое интересное.

Что-то щёлкнуло, серебристая сигара взмыла вверх и бесшумно зависла посередине лаборатории.

– Переключаю управление на ментальное, – тоном настоящего учёного сообщил Советник. Обруч на голове потяжелел и стал чуть прохладнее. – Роман, сосредоточься и не отвлекайся, аппаратом управляешь теперь ты. Сконцентрируйся на нём и, по мере готовности, плавно передвинь его вниманием в другую точку. Осторожно, не торопись, я скоро вернусь.

Оставив его в одиночестве, Советник прихватил с собой папку с документацией и вышел. Ромка нахмурился и впился в аппарат взглядом, стараясь его то ли загипнотизировать, то ли напугать. Но вскоре лицо устало и от напряжения начали слезиться глаза. Аппарат его усилий не оценил и продолжал неподвижно висеть на прежнем месте.

.

– Как успехи? – спросил Советник, заходя в лабораторию. Он принёс небольшое зеркало и поставил его на лабораторный стол.

– Никак, – ответил Ромка. Признавать свою беспомощность было ужасно неприятно.

– Всё дело во внимании, – ничуть не удивился Советник. – Мы привыкли ассоциировать взгляд и внимание, для нас это фактически одно и тоже. Концентрируя внимание, ты напрягаешь зрение, от этого устают глаза, и концентрация падает. Постарайся отвязать внимание от взгляда, это просто. Представь себя часовым, на которого в любой момент, с любой стороны могут напасть.

Ромка так и сделал. Постепенно внимание из векторного стало шарообразным, а уставший взгляд по-прежнему смотрел в ту же точку. Ощущение было необычным, но разницу между вниманием и взглядом он почувствовал.

– А теперь, не напрягая взгляд, собери внимание и сконцентрируй его на Ясоне. То есть на аппарате, – доходчиво, без тени раздражения инструктировал Советник.

Не сразу, но устройство всё же сдвинулось с мертвой точки, будто раздумывая стоит ли подчиняться новому хозяину. Первые успехи окрылили. Оказывается, это жутко интересно – управлять чем-то силой своего внимания. Освоив взлёт и посадку, полетав по кругу, Ромка подлетел к себе, намереваясь получше рассмотреть это чудо техники, но не рассчитал габариты. И хотя скорость была небольшой, аппарат пребольно ударил Ромку в нос.

– А что это за штука? – озадаченно спросил Ромка, растирая нос, не решив, смеяться ему на собой или плакать от боли. Смех победил.

– Изделие 3.5.17 «Соглядатай». Как знаток греческой мифологии, Зоя предложила назвать его «Ясон». Теперь оно числится под этим кодовым словом, – пояснил Советник.

– Приступаем к следующему этапу, – предупредил он. – Включаю обратную связь.

Обруч похолодел ещё больше и едва заметно завибрировал, и покалывая виски. Восприятие расплылось и Ромка на несколько секунд оказался в совершенно беспомощном состоянии потерявшего очки близорукого человека. Постепенно зрение сфокусировалось, но... Оно оказалось уже не его, он смотрел на мир «глазами» Ясона.

– Ух ты, – не выдержал Ромка. – Словно 3D очки, только круче.

Ясон транслировал всю гамму ощущений пяти органов чувств и даже вестибулярного аппарата, а не только банальную картинку.

– А как ты думаешь, откуда появились эти самые 3D очки? – Советник довольно заулыбался.

Оставалось только догадываться, сколько ещё тайн и секретов хранит это загадочное «СКБ МАШ №3».

.

Закон интересности требует, чтобы сюжет развивался по спирали. Тогда и зрителям интересно, и режиссёр доволен. Повторение создаёт лишь иллюзию движения, что равносильно стагнации и навевает скуку. Но скучать сегодня Ромке не пришлось. Казалось бы, когда он достиг пика удивления, Советник, словно фокусник, вынимал из цилиндра новое чудо, краше и удивительнее предыдущих.

Пока Ромка восторгался Ясоном и размышлял о перспективах виртуальных путешествий, Советник аккуратно запустил устройство в недавно принесённое зеркало. А поскольку Ромка воспринимал окружающее как Ясон, получалось, что в зеркало направили именно его. По крайней мере, так он воспринимал происходящее.

Зеркало, в очередной раз изменив законам физики, послушно приняло Ясона, и Ромка вновь очутился в зазеркалье. Происходящее напоминало ему сон внутри сна. Когда уверен, что спишь, и можешь делать всё, что угодно, но тебе за это ничего не будет. Ощущения почти ничем не отличались от уже привычного перехода в астрал с той лишь разницей, что изображение и звук параллельно транслировались на монитор оператора.

– Выбирайся наружу, – скомандовал Советник, и Ромка направил Ясона вертикально вверх, пронзая толщу земли, опутанную многочисленными подземными коммуникациями. Возникло уже знакомое ощущение вязкости пространства и растянутости движений. Скорость снижалась, но поверхность оказалась ближе, чем рассчитывал Ромка, вероятно по причине разреженности астрала. Наконец нехотя, с плодоядным чмоканием земля выпустила Ясона, словно выпущенную из глубин ракету подводной лодки.

После томительного ожидания и серости подземелья, поверхность встретила его фейерверком красок, чистым небом и похожим на задорный пушистый апельсин ярко-оранжевым солнцем. Не успев затормозить, по инерции он взлетел в высь и парил теперь над городом на высоте птичьего полёта. Мегаполис жил своей, обособленной жизнью, не обращая на Ромку никакого внимания. По-прежнему в пробках мучились автомобили, сверкали окнами небоскрёбы и медленно, с чувством собственного достоинства проплывали по реке прогулочные теплоходы.

Поймав знакомое и полюбившееся в детстве чувство полёта, Ромка взмыл ещё выше, пока линия горизонта не округлилась искрящейся голубой дугой. Отсюда город напоминал старинное драгоценное ожерелье, сверкающее бриллиантами улиц вперемешку с изумрудами парков. Тишина космоса была настолько глубокой и всеобъемлющей, и звенела так пронзительно, что, переполнив собой чашу голубого неба, разлилась вокруг торжественными звуками неземной красоты.

– Музыка небесных сфер, – вспомнил Ромка давно услышанную фразу и побыстрее прогнал её прочь. Даже эта безобидная мысль показалась ему недопустимо грубой и неуместной в кристальной чистоте благоговейного момента.

– Спустись и исследуй северное направление, – голос Советника возник в голове внезапно, ощутимо понизив градус восторга и напомнив о цели путешествия.

Ромка послушно снизился, инстинктивно определив направление, и устремился на север. Откровенно говоря, ему было всё равно куда лететь. Скорость нарастала: реки, поля, озера, рощи мелькали с возрастающей быстротой. Мгновенное перемещение не работало, по-видимому, Ясон такой опцией не обладал. От быстрой смены пейзажа замутило, но Ромка скорость не снизил, рассчитывая на спасительную адаптацию.

– Хорошо бы нам такие вот Ясоны вместо машин, – подумал он о гонке, опьянённый скоростью полёта.

– Это запрещено правилами, – ответил Советник. Его мысленное присутствие уже не казалось Ромке чем-то экстраординарным. – Какой смысл в гонке, если навыдумывают всякой всячины вместо машин. В битве фантазий всегда побеждает фантазия, а не человек.

.

Русский север наделён особым даром: сила красоты северной природы уступает лишь красоте силы живущих там людей. Зимой, пряча от мороза уши и согреваясь в тёплом чреве метро, мы не без гордости именуем себя северянами. Но Средняя полоса России действительно о-о-очень средняя: ни рыба, ни мясо. В отличие от Севера, который и рыба, и мясо, и нефть с газом, которые мы по привычке продолжаем считать своими.

Пролетев и оставив позади хрустальный, наполненный свободой, воздух Северной столицы, Ромка устремился дальше, в царство клюквы, белых медведей и нефтяников. Привычные берёзово-осиновые пейзажи сменили лаконичные сосны, вечнозелёной бахромой окружавшие серебро больших и малых озёр, спрятанных в глуши скал, болот и буреломов. Северная природа величественна и монументальна, словно задумавшийся о вечности седовласый великан. Всё здесь дышит основательностью, сделано добротно и на века, без намёка на торопливость и мелочную суету. Даже воздух, казалось, хранит себе верность и не спешит отдавать накопленную столетиями густоту и терпкость.

Ромка полной грудью вдохнул пьянящую смесь сосновой смолы, красоты озёр и дыма далёких костров, рассечённых ударами шаманского бубна.

– Некоторые чудаки считают, что мы родом из Африки или Индии. Наивные... Они никогда не были на нашем Севере.

Ему захотелось обнять весь это сверкающий мир, каждое его озеро, каждую травинку на бескрайних просторах его удивительной строгой красоты. Привычной спиралью Ромка взвился вверх, отодвинув от себя бесконечность озёр, сверкающий блеск которых сверху напоминал новенькую юбилейную монету.

– Эх, жалко Зои со мной нет, – подумал он и тут же замолк, спохватившись, что невольно выдал их тайну Советнику.

– Поосторожнее надо быть с мыслями, – вспомнил он наказ Зои и улыбнулся, поскольку мысль про мысль тоже была мыслью. Советнику его мысль про мысль явно понравилась, в этом он не сомневался.

В лучах заходящего солнца разрозненность озёр слилась в единую бесконечно-сверкающую гладь. Земля словно специально создала это исполинское зеркало чтобы Красота мира могла посмотреть в него и восхититься собою. Повинуясь непреодолимому желанию, Ромка расправил руки и камнем устремился вниз, навстречу пьянящей зеркальной безбрежности.

– Не-е-е-т, – отчаянный крик Советника едва прорвался сквозь свист рассекаемого воздуха. Ромка попытался выровнять траекторию, но было уже поздно. Гладь лесного озера булькнула и нерукотворное зеркало поглотило Ясона в глубине своей сияющей бездны.

.

– Приснится же такое...

Остатки сна уносило сознанием словно клочья облаков весенним ветром. Но этот сон был гораздо интереснее предыдущих и оборвался внезапно, а значит запомнится должен гораздо лучше. Память услужливо прокручивала сюжет постепенно тускнея, предавая себя в угоду новым впечатлениям. Сон был коротким, но содержал нечто очень и очень важное. Он вновь попытался вспомнить его, но не смог.

– Обидно, а ведь только что помнил... – возникло ощущение, что нечто дорогое и очень ценное украли прямо из-под носа.

Сон окончательно забылся, оставив вместо себя лишь ощущение утраченной важности. Обида на собственную беспечность сменилась апатией.

– А может и не надо ничего вспоминать?

Память, словно шагреневая кожа, окончательно съёжилась до размеров «Я есмь». Осталось едва уловимое, как выдох, послечувствие, сродни полутонам яркого света, тончайшему, но неизвестно откуда знакомому аромату или привкусу яда в бледном безмолвии пустоты.

Осознание пришло внезапно:

– Чувства... Чувства сильнее памяти! Чувства. Сильнее. Памяти. Чувства сильнее...

Но действительность уже рассыпалась, словно мозаика пазлов без связующего их клея. Засыпая, он тяжело вздохнул, и от этого вздоха содрогнулась вселенная и померкли звёзды.

– Не в этот раз, не в этот раз, не в этот...

.

– Раз..., два, три, разряд! – Тело подбросило вверх. От резкого запаха свело дыхание и лёгкие пронзил судорожный кашель. Вместе с сознанием вернулась боль и Ромка открыл глаза. Над ним смутно белел потолок и заплаканная Зоя с ваткой нашатыря. Советник стоял чуть поодаль и нервно сматывал провода портативного дефибриллятора.

– Что со мной? – Взгляд упал на Ясона, который лежал неподалёку с наспех выпотрошенными электронными внутренностями.

– Ну что это такое? – причитал Советник. – Так поступать – это же верх безрассудства. Ты же понял, что поверхность озера – это тоже зеркало?

– Понял, – прошептал Ромка. Шершавый язык казался огромным и с трудом шевелился во рту, настолько хотелось пить.

– Так какого же ****, – нецензурная лексика в устах Советника звучала настолько экзотично, что Ромка окончательно пришёл в себя и попытался встать. Получилось лишь присесть, настолько болели помятые искусственным дыханием рёбра. Зоя принесла воды и стало немного легче.

– Подумай сам, если у зеркала в нашем мире ты сбрасываешь одежду как материальную субстанцию, что ты оставишь перед зеркалом астральным? – Советник с трудом, но всё же успокаивался от пережитого. И, не надеясь получить ответ, ответил сам:

– Свою астральную одежду, точнее – оболочку. Всё, что делает тебя тобой: память, мысли, чувства. Это же Чистилище, дорога в один конец. Хорошо, что ты сделал это не сам, а на Ясоне. Просто чудом удалось вытащить вас обратно. Спасибо Зое, один бы я не справился.

Зоя всхлипнула и размазала по щеке давно расплывшийся макияж. Ромка смог лишь грустно улыбнуться в ответ, для извинений и оправданий у него не было сил.

.

По понятной причине несколько гонок пришлось пропустить, зато к Ромкиному выздоровлению команда рвалась в бой, в жажде адреналина, схваток и грядущих побед. Болезнь, особенно продолжительная, как правило настраивает на философский лад, и Ромка не был исключением. Появляется масса свободного времени и шанс подумать о жизни, её приходящих и вечных ценностях и непременно о своей нелёгкой судьбе.

Поэтому, выздоровев, он предложил следующий, возможно не оригинальный, но тщательно продуманный план. Команда выстраивается ромбом с Зоей посередине. Главная задача – любой ценой защитить Зою, а её задача – сохранить себя до конца гонки и победить. Если кто-то выбывает, команда перестраивается в треугольник, затем в линию и охраняет Зою, пока та не останется одна. Дальше ей придётся действовать в одиночку, полагаясь на собственную удачу и мастерство.

Замысел отличался простотой и неординарностью, хотя команда соскучилась по гонкам и была готова сражаться без плана вообще. Вполне достойный, не лучше и не хуже прочих, он вполне мог сработать, если бы не ожесточённое сопротивление Зои. Она понимала, что Ромка старается уберечь её, но признавать свою слабость и становиться подзащитным звеном не соглашалась категорически. Ромка потратил кучу сил и нервов чтобы убедить её в обратном, поскольку именно на неё возлагались основные надежды команды. В душе он понимал, что любит и обманывает и её, и себя, и действительно не хочет рисковать ею. Но признаваться в этом не смел даже себе. Ибо голос души тих и невесом, в отличие от разума, который всегда категоричен и мыслит шаблонами.

Сосредоточенный на гонке, Ромка довольно рассеянно перешёл в астральный мир, словно это не путешествие в иное измерение, а поход в булочную. Человек ко всему привыкает, за исключением смерти, да и то не факт. Может быть то, что мы называем жизнью – это и есть смерть? Жизнь для нас совершенно естественна, мы её не замечаем, как воздух. Почему же не предоставить такое право смерти?

.

К стартовому построению они немного опоздали, поскольку кое-кто из команды задержалась на работе. Перестраиваться пришлось уже по ходу гонки, а это ещё дальше отодвинуло их от лидеров Pole-position. Выстроились так: впереди Ромка, следом Зоя и замыкал колонну Ботан. По бокам, прикрывая центр, ехали Дылда с Готом, формируя полноценный ромб.

Кто придумал эту гонку и когда она состоялась впервые Ромка не знал. Но каждый раз она проходила всё динамичнее и агрессивнее, это успел заметить даже он. Задержка на старте имела для них последствия если не фатальные, то весьма печальные. Наиболее шустрые и проворные первыми умчались вперёд и команде пришлось пробираться сквозь гущу тяжелых, мощных и предсказуемо агрессивных соперников.

Первым выбыл Дылда, попытавшийся дать отпор огромному, увешенному обвесами джипу. Машину Дылды закрутило пропеллером и он, раскидывая всех некстати оказавшихся рядом, и вылетел на обочину и задымился. Ботан тут же занял его место, перестроив ромб в треугольник.

Следующим выбыл Гот, не поделивший трассу с тихоходным, но упрямо не пропускавшим его пикапом. Ботану не повезло еще больше – сзади в него въехала обезумевшая от бесконечных перестроений Mazda. Теперь их положение существенно затруднилось. Ромка, не сбавляя темпа, прокладывал путь, а Зоя, словно приклеенная, послушно ехала следом. Лишившись защиты, они могли рассчитывать на единственное оставшееся преимущество – скорость.

Тем временем гонка подходила к апогею, взрывая гулом моторов и без того раскалённую и нервную атмосферу города. Лидеры беспрестанно менялись, в бешеном хороводе сменяя друг друга и не успевая отследить манёвры конкурентов. Все чувства, все мысли гонщиков максимально обострились в единственном желании... Нет, не победить, ведь победа всегда призрачна и капризна. А в стремлении превзойти себя и через это преодоление найти или потерять то, что неимоверно дороже жалких потуг эго на лидерство. Пусть временно, но утолить в себе непреодолимую жажду запредельного. И понять, что ты и есть эта самая жажда и это самое запредельное. За это многие были готовы пожертвовать многим, ибо запредельное не имеет цены, ибо оно бесценно и оплачено временем.

.

Симфония гонки неповторима. Басы моторов, стаккато тормозов, крики и лязг бьющихся в кровь машин слились в адский хор, в котором дуэту Ромки и Зои предстояло исполнить ведущую партию. По крайней мере, они искренне на это надеялись. Но композитор с дирижёром вольны изменить партитуру, и заранее посвящать в это исполнителей совершенно не обязаны.

Обогнув многочисленные завалы, ребята нагнали тройку лидеров и вынужденно сбросили скорость. Впереди творился полный трэш – авто резко и хаотично перестраивались, словно играя с судьбой в колпачки. Карусель лидеров, по иронии одинакового белого цвета, бесконечно перемешиваясь, создавала иллюзию несущегося вперёд шестиглазого трёхголового монстра.

Но движение не в силах продолжаться вечно, его непременно сменит покой, а покой – новое движение. Словно ударившись о невидимое препятствие лидер споткнулся, и следующее авто, сходу поднырнув под него, взлетело и перевернулось в воздухе. Ромка чуть притормозил, прикрывая Зою, но этого оказалось недостаточно. Исполнив пируэт, машина лидера снесла машину Зои, расплющив её словно папье-маше. Ромка резко затормозил, отпустив машину юзом в неуправляемый занос. Обочина равнодушно приняла его, распахнув объятья очередному неудачнику.

– Зоя, – хрипло прокричал Ромка, выскакивая из машины. Для него сегодняшняя гонка закончилась, все его мысли были о Зое и только о ней – о любимой, зажатой сейчас тисками искорёженного металла. Перескакивая через обломки, Ромка что было сил бросился к ней на помощь. Окружающее перестало для него существовать, он не видел ничего, кроме смятого водительского сиденья и ярко-белого Зойкиного шлема, видневшегося сквозь разбитое лобовое стекло. Ей было больно, он это чувствовал, она звала и молила его о помощи. Надеялась, что непременно поможет, выручит, спасёт её из этого ада. Он же у неё самый лучший, самый-самый...

Когда Ромка подбежал, было уже поздно. Тёмно-бардовые бусинки капали из-под Зойкиного шлема, ручейком стекая по перепачканному комбинезону в огромную лужу крови. Застывший взгляд уверенно и неподвижно смотрел вперёд, отражая лишь холодную бесконечность звёзд и пустоту. Гонка для неё закончилась навсегда, как и многое другое. Теперь у неё появились другие, намного более важные заботы.

Ромка упал на колени и глухо зарыдал. Но утешать здесь не принято. Астральный мир жесток и беспощаден к чувствам своих обитателей.

.

Сырость осеннего леса неповторима, её не спутаешь с суетливой влагой весны или с раздольем летних ливней. Осень с достоинством хранит в себе тишину, осторожно прислушиваясь к лёгким шагам приближающейся конкурентки.

– Кап-кап-кап, – звук падающих капель был глух, словно в склепе.

Жизнь капли мимолётна. Закон тяготения приносит её в жертву и возвращает Alma mater во благо окружающей природы. Может быть причина осенней грусти заключена именно в этих бесконечно одиноких звуках? Или в ранних сумерках и запахе костра, сжигающего усталую красоту травы и разноцветных листьев?

– Кап-кап-кап, – форма вновь и вновь продолжала превращаться в бесформенное, разливаясь по земле нелепой лужицей. Одиночество звуков становилось всё пронзительней, и потеря каждой капли ощущалось невосполнимой утратой.

– Кап-кап-кап...

А что, если это не капли? Может быть именно так звучат шаги смерти, украдкой подступающей к своей жертве?

Не сумев побороть грусть и спонтанную жалость к себе, Зоя расплакалась и проснулась.

Последняя капля, чудом перенёсшаяся изо сна в явь, зацепилась за край ресницы и, не удержавшись, нырнула в подушку. Выбираться из-под одеяла не хотелось, всё тело непонятно ныло, словно разбитое старческим ревматизмом. Это было странно и никогда с ней раньше не случалось. Вдобавок голова гудела как большой колокол, раскалываясь и отзываясь изнутри колокольчиками поменьше.

Оставшееся после сновидения ощущение утраты оказалось настолько липкими, что не помогли аспирин и утренний кофе.

– Хорошо бы остаться дома и не ходить на работу, – подумала она, массируя виски. Статус дочери шефа позволял ей так поступить, а вот запланированные дела – нет. Пришлось взять себя в руки и пойти отмокать в душ, тщетно пытаясь разгадать причину накрывшей её тоски.

Горячая вода расслабила тело и размягчила душу, но причину не подсказала, упругими струями смыв её в прошлое. Следуя понятной лишь ей логике, она решила прекратить себя жалеть, и назло жалости одеться вызывающе ярко. Вот только на лабутенах садиться за руль было опрометчиво, да и не хотелось, поэтому она вызвала водителя.

– Может пора прекратить эти пацанские забавы с гаечными ключами и автомобилями? – подумала она, примеряя на себя имидж леди. – Я же девушка серьёзная. Почти...

Впервые за утро она прыснула от смеха и заулыбалась. К воротам особняка подъехал водитель, не смея потревожить начальство звуком клаксона. Похвалив себя за принятое решение, под стук каблучков Зоя сбежала по лестнице в гараж. Так горячо любимые ею авто стояли наготове, но ничего, кроме отстранённого любопытства, от неё не дождались.

Смахнув последнюю грустинку, Зоя села в машину и уехала на работу. Впереди её ждали дела, новый день и новая жизнь.

.

Время замедлилось, растягивая утренние сумерки и нестерпимо продлевая ночь. Спасительный сон не приходил, и Ромка ворочался на кровати в безуспешных попытках уснуть. Образ Зои окровавленным наваждением то и дело всплывал перед глазами. Когда-то милое и такое родное лицо изменилось, стало холодным и чужим. Застывший взгляд её удивительных глаз отныне принадлежал вечности. Забыть такое было невозможно.

– Горе, – глухо простонал Рома. – Какое горе... Вчера... я любил, а сегодня начал забывать цвет её глаз.

Он поскорей зажмурился, пытаясь вспомнить живую Зою, но не смог. Память упорно предъявляла ему мёртвое лицо с прозрачным стеклом неподвижных синих глаз. Они смотрели без укора, равнодушно, от чего ему становилось особенно страшно. Страшно одиноко.

– Хорошо, что это был сон, – попытался успокоить себя он. Для обитателя астрального мира утешение получилось довольно слабым и весьма спорным.

Вновь и вновь Рома перебирал в памяти ту злополучную гонку, ругая и упрекая себя за идиотский план. Бесполезно-запоздалые «надо было...» и «если бы...» ненадолго отвлекали от тяжёлых мыслей, пытаясь отвлечь и утешить, но лишь раскручивали маховик собственной вины. Хотя никакой вины его в гибели Зои не было. Умом он это понимал, но легче почему-то не становилось.

– Бессмысленно что-то оберегать, – сделал он неутешительный вывод. – Рано или поздно всё равно потеряю, а потом буду мучиться.

Попытка пофилософствовать тоже не помогла: абстрактна лишь беда, а горе – всегда конкретно.

– Скорей бы рассвет, – подумал он, мечтая поскорее выбраться из пропитанного слезами и потом савана простыней. – Утром позвоню, позвоню ей обязательно.

Он мог бы позвонить ей и сейчас, но не решался.

– А вдруг она действительно погибла? – Даже одна миллионная процента такой вероятности приводила в трепет. Позвонить Зое и услышать в ответ незнакомый голос стало бы непоправимым ударом по его психике.

Неожиданно в дверь позвонили.

– Зоя? – вскочив с кровати, Рома бросился к двери. На пороге, опустив головы, стояли расстроенные парни.

Рома пропустил парней и закрыл дверь, не поздоровавшись и не проронив ни слова. Разговаривать, а уже тем более видеть кого-то, совершенно не хотелось, но друзья – другое дело. Они пришли разделить свалившееся на него их общее горе, а это дорогого стоило.

Дылда достал из принесённого пакета бутылку и что-то из еды.

– Выпьешь? – спросил он Рому, наливая водки. И, не дожидаясь ответа, буркнул:

– А я выпью.

Повисла пауза, которую никто не решался нарушить. Утешать всегда тяжелее, чем сопереживать молча.

– Ромка, да не переживай ты так сильно. В конце концов, это было в астрале. Ну забыла она про нас, и что такого? Главное, что жива-здорова, – неубедительно промямлил Ботан под осуждающий взгляд Гота.

– Аmor est vitae, – задумчиво произнёс Дылда, наливая себе в очередной раз. Латынь в его устах звучала устрашающе. – Любовь – это жизнь!

Судя по всему, их с Зоей отношения не удалось сохранить в тайне, и парни обо всём догадывались. Или узнали от Советника, что было маловероятно. Впрочем, какая теперь разница, если Зои с ними уже нет.

– А я ведь совершенно ничего о них не знаю, – подумал Рома, с грустью поглядывая на парней. Потом не удержался и спросил:

– Звонили ей?

Парни не ответили.

– Значит, не звонили, – решил Рома, доставая трубку.

– Да ни к чему они, звонки эти, – хмуро возразил Гот. – И встретиться не пытайся, только измучишься понапрасну.

Сказано это было со знанием дела: от души и с болью.

– Ничего я о них не знаю, – вновь подумал Рома, – Ни-че-го.

.

Как много оказывается можно сделать за день, если встать чуть пораньше и составить тайминг план. Не заниматься пустым и бесполезным занятием типа покатушек на авто или просмотра глянцевых авто ревю, а делать дела и решать вопросы. Роль леди захватила Зою, неумолимо трансформируясь в леди Деловую. Старые хобби стали ей неинтересны, она выросла из них, а с новыми ещё не определилась. Свободное время сразу же заполнила работа и её бесконечными заботами, которые никогда не заканчиваются, будто порождая сами себя. Судя по всему, Стивен Хокинг был деловым человеком, если решил экстраполировать этот бич трудоголиков на всю вселенную.

Вечером в просторном кабинете было тихо, все сотрудники ушли домой, оставив её на попечение охраны. Позднее время и дневная усталость настроили её на философский лад.

Резкий телефонный звонок испортил тишину и нарушил комфортное течение мыслей. Зоя посмотрела на экран смартфона.

– Какой-то Рома, – устало подумала она и нажала отбой. Это было не срочно, а общаться с этим непонятным челом не было никакого желания. – Итак, о чём это я?

– Ах, да, про дела... – Поймав за хвостик ускользающую мысль, она продолжила размышления.

Итак, дела – это мысли, которые всегда при мне. Они грузят мозг, отвлекают внимание, но не трогают душу. А душе надобно только одного – любви, на меньшее она не согласна.

– Как хорошо, что есть родители, – её голос проник теплотой, а на глаза навернулись слёзы. – Поеду, пожалуй, поскорее домой.

Родители были бы очень удивлены и обрадованы узнав, что у дочери они ассоциируются с любовью. Телефон зазвонил вновь, словно подгоняя побыстрее уехать.

– Может это папа соскучился? – предположила она, но на экране высветился всё тот же Рома. Если бы изобретатель определителя номера получал хотя бы по центу за каждый отклонённый вызов, он стал бы богаче Илона Маска.

Зоя вызвала автомобиль и спустилась на парковку.

Как ни странно, уделяя теперь больше времени родителям, она всё сильнее от них отстранялась. Точнее, это они отдалялись от неё, словно Зоя стала им чужой без своих милых увлечений и мальчишеских хобби. Нечто родное, что делало их близкими, таяло, не в силах пробиться сквозь затвердевшую скорлупу её мнимой взрослости.

Зоя вздохнула, понимая, что к прежнему возврата нет, и поделать с этим тоже ничего нельзя. Что касается автомобилей, то если она и сядет за руль в будущем, то лишь по необходимости, а не из удовольствия, как это было раньше.

– Зачем тратить время на руль, если можно потратить его более интересно и с пользой? – Искренне недоумевала она, подходя к автомобилю. Словно в подтверждение её слов из авто вышел водитель и учтиво открыл ей дверь.

Комфорт заднего сиденья бизнес-класса окончательно и бесповоротно превратил Зою из водителя в пассажира. Удобно устроившись, Зоя нырнула в соцсети – в лоно этой новой религии, благосклонно встречающей толпу страждущих развлечений, убийц времени и прожигателей донатов. После третьего звонка этого настырного Ромы она, не раздумывая, занесла его в чёрный список. Проблема надоедливых звонков на сегодня была решена окончательно.

Внезапно автомобиль резко затормозил, и увесистый смартфон под аккомпанемент Лепса улетел куда-то вперёд, к приборной панели. У въезда в особняк на дорогу внезапно выскочил неизвестный мужчина. Водитель и охранник синхронно вышли, предусмотрительно захлопнув и заблокировав за собой двери. Вблизи нарушитель ПДД оказался довольно симпатичным юношей, хотя и не в её вкусе. Он был экспрессивно возбуждён и пытался что-то объяснить охране, указывая в её сторону. И при этом энергично жестикулировал, чем сильно нервировал охрану.

– Интересно, что ему нужно? – заинтересовалась Зоя, приоткрывая густо тонированное стекло.

– Зоя! – увидев её крикнул юноша и, оттолкнув охрану, бросился к ней. – Это я...

– А вот это лишнее, – сдержанно констатировала она, наблюдая за чёткими действиями охраны. Не сделав и пары шагов, молодой человек рухнул, снесённый подсечкой одного из подоспевших из дома охранников. В итоге возмутитель спокойствия оказался на земле с вывернутыми назад руками, откуда и смотрел на неё непонимающим взглядом. От боли по перепачканному лицу юноши потекли слёзы.

– Прекратите немедленно, – прикрикнула она на охрану, которая, впрочем, не особо её послушалась.

Весь вечер, под защитой домашнего уюта её не покидало чувство, что она где-то видела этого симпатичного юношу с русыми, вьющимися волосами. Он был на кого-то похож: то ли на блогера, то ли на популярного артиста, то ли на участника реалити-шоу. Уж очень знакомыми показались его сверкающие, наполненные влажным огнём и упорством глаза.

.

Рома переживал долго и сильно, а когда боль стала нестерпимой решил вернуться в гонку. Она вызывала у него почти физиологическое отвращение из-за гибели Зои – пускай живой, но потерянной для него навсегда. И всё же он стремился туда, мечтая о чуде, в надежде повстречать там свою, настоящую Зою. Вспомнить азарт приключений, побывать на месте их первой встречи, погреться у бочки, рядом с которой они стояли, взявшись за руки. В душе зияла дыра и угасающие воспоминания не могли её заполнить. У него не оставалось иного, чем гонка, способа оживить ощущения их недавней близости. Реальность была слишком тяжела, и он имел право на пусть временное, но забвение.

Перед гонкой Советник провёл короткий брифинг. Он коротко помянул Зою, пожелав ей успехов в реальном мире, и пообещал в скором времени подыскать ей замену. Парни молча, без особых эмоций его выслушали, приняли информацию к сведению, но не более того. Гонка вчетвером была лишена смысла, это понимали все. Сама того не ведая, Зоя олицетворяла негласный стимул, музу и ангела-хранителя команды одновременно. Настроение царило подавленное.

Поняв это, Советник нахмурился.

– Ребята, – обратился он уже менее официально. – Мы все тяжело переживаем уход Зои, она была опытным гонщиком и многое сделала для команды. Но давайте не опускать руки. Если бы сейчас Зоя находилась здесь рядом, то наверняка осудила бы эти упаднические настроения. Будьте мужчинами, докажите, что её гибель не напрасна. Выиграйте гонку и посвятите свою победу ей, это будет достойно её памяти и ваших к ней чувств.

Слова пробились сквозь пелену горя и возымели действие. Накопившаяся за последние дни растерянность перетекла в обиду, а обида – в злость. Задержавшись в нулевой точке, маятник настроения ожидаемо качнулся в негатив.

– Да провались оно всё пропадом, – скрипнул зубами Рома. – Никто мне не нужен, ни Зоя, ни парни, никто вообще. Я выиграю эту гонку сам, один и наперекор всему.

Злость – это тоже энергия, которой по силам сдвинуть горы, вот только это неправильные горы. Потому что ничего за ними нет, за этими горами, кроме следующих гор. Нет ни пещеры с сокровищами, ни прекрасной принцессы, ни волшебного меча, есть только ты и горы. И одиночество, в стремлении кому-то чего-то доказать. Проигравшие остались позади, им уже ничего не докажешь. А себе что-то доказывать бессмысленно – про себя ты так всё знаешь.

.

Звук сирены резанул воздух, и Рома до упора нажал педаль акселератора. Впереди его ждала вечность. А может быть позади, кто же её разберёт? На то она и вечность.

– Ave, Genus, morituri te salutant. Здравствуй, Гонка, идущие на смерть приветствуют тебя.

Для Ромы не существовало более ничего: ни противников, беснующихся в невнятных попытках ему помешать, ни времени, которое замедлилось, чтобы его притормозить, ни растерявшихся друзей – всё это отошло в сторону, на периферию сознания. Была только Цель, и он стал ею.

Почувствовав это, мир, покорённый несокрушимостью его намерения, казалось бы, сдался. Пелотон из неуклюжей железной армады превратился в шапито с весёлыми и злыми, но безобидными клоунами. Легко и безболезненно Рома покинул цирковую арену под свист и улюлюканье недовольной публики, и выскочил наружу, на простор проспектов и тишину площадей.

Бешеная скорость требовала адекватной реакции, и к концу дистанции, на финишной прямой спасительный адреналин сжёг всю злость, вернув ему способность адекватно мыслить. Суливший пьянящее бессмертие финал был близок и неудержимо манил двумя искрящимися факелами финиша. Внешне они настолько напоминали старт, что в растерянности Рома резко затормозил. В кромешной тьме призывно полыхали на ветру два огненных цветка, точь-в-точь как и тогда, в ночь его первой гонки.

Воспользовавшись секундным замешательством пронзительное одиночество проснулось в нём с новой силой, удушливой волной смыв остатки обиды и злости. Подобно одинокой комете, затерянной на просторах галактики, он сейчас был бы рад любому, кто оказался рядом. Даже противнику, даже ценой собственной победы. Но все они: и враги, и друзья, остались позади настолько, что даже свет фар не выдавал их присутствия.

– Роман, Рома, что ты делаешь? – возникший из ниоткуда голос Советника показался таким родным, почти нежным, несмотря на явное недоумение и даже грубость, переходящую в агрессию.

– Что я здесь делаю? Хороший вопрос, – ответ на этот короткий вопрос никогда не бывает простым. Когда-то он уже спрашивал об этом Зою и прекрасно запомнил её ответ, но...

– Какой смысл в бессмертии, если в погоне за вечной жизнью незаметно упускаешь нынешнюю?

Крутанув руль, Ромка развернул автомобиль и помчался обратно. Туда, где его любили и ждали, где его жизнь обретала смысл. Туда, где находился именно его финиш – он ехал к Зое. И пускай этот мир лишь астральный, но зародившееся здесь счастье непременно прорастёт в мире реальном, в этом он был уверен абсолютно.

– Прекрати немедленно и вернись, – в бешенстве прокричал Советник. – Это предательство. Я лишаю тебя капитанства и отстраняю от гонки. Я тебя... Вернись немедленно!!!

– Нет ни плохого, ни хорошего, есть только выбор, – прозвучало в ответ откуда-то из глубин Ромкиной души настолько убедительно и многообещающе, что вполне могло претендовать на истину.

Окрылённый надеждой, Ромка включил магнитолу на максимум и повёз «Самый лучший день» той, с которой мечтал бы пробыть до утра следующей жизни. Голос Советника постепенно таял, пока не умолк окончательно.

Ромка не держал на него зла, наоборот, он был благодарен Советнику и всем-всем-всем, поскольку именно благодаря им он принял такое решение. И выбрал именно тот путь, который считал единственно верным.

– Жизнь – это гонка, а гонка – это... – Он опрометчиво забыл про эту самую гонку, но она сама напомнила о себе – на встречном курсе и с удвоенной скоростью. Лавина машин не оставила Ромке выбора. Неумолимо, словно колесо Сансары, она прокатилась по нему, смяв в груду искорёженного металла все его мечты и помыслы. Сам того не желая, он получил утешительный приз.

– Ну и ладно, будь...

В конце концов, смерть – это тоже бессмертие.

.

Все без исключения студенты ненавидят будильник, потому что спать ложатся как обычно, а пары начинаются рано. На автопилоте, словно зомби, Ромка встал, умылся, набутербродил завтрак и заварил себе кофе. Чтобы не уснуть у кофеварки фоном включил телевизор. Проблески сознания начали возвращаться на второй чашки эспрессо после того, как диктор выплеснул из экрана утренний выпуск новостей. Дурные вести аппетит не испортили, зато напомнили, что жизнь в мире продолжается независимо от Ромкиного настроения, сна или бодрствования.

Утром от новостных каналов лишь одна польза – они всегда показывают время, равнодушно напоминая об утреннем deadline. Опоздавших преподы не любили, а злить их накануне сессии лишний раз не хотелось. Ускоряясь по ходу сборов, Ромка быстро закидал в себя остатки завтрака и помчался в универ.

– Хорошо летом. Можно особо не одеваться: джинсы, футболка, пиджак по особым случаям – вот и вся студенческая униформа.

Спускаясь по лестнице, Ромка обнаружил в кармане связку ключей с брелоком Chevrolet.

– Странно, – подумал он. – Откуда они у меня? Может, нашёл где-то на улице?

На память он не жаловался, но откуда появились эти ключи не имел ни малейшего представления. Его друзья-студенты были безлошадные и добирались в универ, за редким исключением, на общественном транспорте.

– Ладно, потом разберусь, сейчас по-любому некогда, – времени не оставалось даже на то, чтобы посмотреть расписание занятий. Повезло, что встретил Катю из параллельной группы, а так наверняка бы опоздал.

– Кать, привет, выручай, – на бегу выпалил он, – в какой аудитории пара?

– Привет, – она окинула его изучающим взглядом, словно сканируя, чем он занимался вчерашний день и почему опаздывает сегодня. – Пойдём, провожу.

Ромка покраснел и устыдился своей торопливости. На пятом году совместного обучения можно было сообразить, что заниматься они будут вместе, в одной аудитории.

.

Этот день в универе, как и все прочие, за исключением сессии, прошёл до банальности ровно: на первой паре студенты просыпались, на второй – мечтали об обеде, на третьей – ждали обед, на четвёртой – отдыхали после обеда.

– Рома, ты не смог бы сегодня вечером помочь мне с экзаменами, – вопрос Кати застал его врасплох на выходе из аудитории.

– Извини, Кать, у меня сегодня футбол. Мы с парнями ещё вчера договорились, – мимоходом бросил он.

– Жаль, – ответила она. – Может в другой раз?

Надежда в её глазах погасла, но Ромка этого уже не увидел, привычно торопясь домой. Увы, спешка – это враг влюблённых, но они этого никогда не узнают. Потому что торопятся.

Уже поздно вечером, придя домой, он вспомнил их диалог и поразился собственной глупости. Катя училась гораздо лучше его и в помощи не нуждалась. Всплыли в памяти и другие знаки внимания, которые она ему, как бы невзначай, оказывала ранее. Всерьёз он их не воспринимал, поскольку знакомы они были давно и считались друзьями. Судя по всему, дружбу между мужчиной и женщиной придумал именно мужчина. Так, к загадке про ключи добавился ребус по имени «Катя».

Тем временем стемнело и ему захотелось выйти на балкон подышать относительно свежим воздухом. Полная луна уже красовалась на небосклоне, окунув в серебро окрестные дома, деревья и беспокойную серость улиц. Спрятав в темноте теней всё ненужное и малозначительное, она приготовила город к возвращению своей повелительницы. Царица Ночь вновь вступила в свои права, пряча униженных и оскорблённых, воздавая дань победителям и воспевая влюблённых. Всё, что казалось таким архиважным и значительным днём, отныне померкло на фоне её вечной блистательной красоты.

Очарованный сиянием звёзд, Ромка опустил руки на перила балкона и склонил голову. Внутри что-то шевельнулось, непроизвольно накатили слёзы и захотелось дико, по-волчьи завыть. Ночь обрела ещё одного адепта, лишив покоя и его. Но как истинная царица она была милостива и щедро одарила его тоской – этой загадочной и непостижимой субстанцией, словно привет живым из загробного мира. От этого дара отказаться невозможно, и отныне они будут неразлучны. Но лишь под покровом ночи тоска будет обнажать свою истинную страсть, стыдливо прикрытую муаром дневных забот.

Где-то в глубине квартиры призывно зазвонил телефон, но Ромка, словно заворожённый, не сдвинулся с места, пока Луна не скрыла свой лик за лёгкой вуалью туч. Магия растворилась вместе с лунным светом, разменяв волшебное серебро на дешёвую медь уличного освещения.

Ничто в этом мире не проходит бесследно, даже это самое загадочное Ничто.

.

Зоя тоже не спала, ибо тоска – это удел двоих. Она вообще стала плохо спать в последнее время. Даже ночью её не покидало странное чувство незавершённости, как у транзитного пассажира между утомительными рейсами. Она словно зависла между прошлым и будущим, не понимая, как ей выбраться из этого безвременья.

– Может быть это весна? – подумала она. Причина была весьма веской.

Закутавшись в одеяло, она замерла и прислушалась к себе. Лоб холодный, сердце бьётся ровно, желудок не болит, а вот ниже... Пустота внизу живота ожила, словно бабочка в коконе, стремясь распустить свои жаркие крылья и окутать её с головы до ног.

– Точно, весна, – решила она. – Это ничего, скоро наступит лето и всё пройдёт.

И сама не поверила своим словам.


Эпилог

Когда-то давным-давно за высокими-высокими горами и зелёными-зелёными лесами в старинном сказочном замке жила принцесса. Она была совсем маленькой и многого не знала, но была совершенно уверена в двух вещах. Во-первых, что она обязательно вырастет. А, во-вторых, что выйдет замуж за принца. И этот принц будет самым лучшим из всех принцев на свете.

Каждое утро принцесса умывалась, чистила зубы, мыла руки с мылом и расчёсывала свои прекрасные, но ужасно непослушные пряди. Она не знала когда появится принц и не могла допустить, чтобы он застал её грязнулей.

Когда принцесса немного подросла, волшебная фея подарила ей маленькую чудесную жемчужину. Это же не секрет, что каждая принцесса обязательно знакома с какой-нибудь феей.

– Посади её в землю, и вырастет чудо, – сказала ей фея и исчезла.

Принцесса долго не решалась расстаться со своим маленьким сокровищем. Стоило ей посмотреть сквозь жемчужину на солнце, как та вспыхивала радостным перламутровым светом, и сама становилась маленьким солнышком.

Когда пришла весна, принцесса тайком пробралась в укромный уголок сада, вырыла небольшую ямку и опустила в неё жемчужину, хорошенько полив водой. Она была хотя и юной, но трудолюбивой и самостоятельной девочкой.

Теперь у неё появился свой маленький, но всё же секрет. Потому что чудо, следует хранить в тайне. А если о нём кто-то узнает, так это будет и не чудо вовсе, а так – недоразумение.

– Когда появится принц, я приведу его сюда и покажу, куда посадила жемчужину. Но только ему и больше никому. Это будет наш с ним секрет, – решила она.

Едва дождавшись, когда часы на главной башне пробили полдень, принцесса прибежала в сад проверить чудо, но оно так и не произошло. Как не произошло оно через час, и через два, и даже на следующий день. Так продолжалось несколько дней, но принцесса не сдавалась. Она исправно поливала его водой, а в свободное от уроков время приходила и садилась рядом. Уж очень ей не терпелось увидеть это самое чудо и не хотелось пропустить его появление.

И вот однажды, в один прекрасный день она увидела маленький зелёный росток, показавшийся на дне ямки. Он был такой нежный и беззащитный, как и сама принцесса, и даже ещё беззащитнее. Потому что у принцессы были папа и мама, а у ростка – никого, только она одна.

Теперь забот у принцессы прибавилось. Каждый день она заботливо поливала своего питомца, выпалывала вредные сорняки и отгоняла жуков с гусеницами, которые так и норовили полакомиться его нежной кожей. Так проходили дни, за ними недели и месяцы.

Постепенно росток вырос и превратился вначале в прутик, а затем в небольшой кустик. Как и все подростки, он был колючим и временами плохо рос. Принцесса даже иногда ругала его за непослушание:

– Хочу быть облачком, но приходится становиться тучкой, – грозно говорила она и грозила ему пальчиком.

Кустик молча выслушал, но ничего ей не отвечал, хотя всё прекрасно понимал. Он просто не хотел спорить с девчонкой, тем более, с принцессой. И очень жалел, что он не принц, о котором принцесса так много размышляла вслух.

Прошло время. Кустик рос, рос и, наконец, вырос в огромный розовый куст. Цветы на нём были так прекрасны, что птицы днями напролёт могли порхать над ними, не в силах оторвать взгляд от их красоты. От роз исходил такой аромат, что пчёлы однажды даже устроили спор за право отведать их сладкий нектар. Это ли не чудо?

– Принц будет гордится мной, когда увидит какие розы я вырастила собственными руками, – мечтала принцесса, нежно поглаживая жёлто-розовые, словно светящиеся изнутри бутоны.

Куст хотя и вырос, но принцесса всё равно продолжала о нём заботиться. Она поняла, что настоящее чудо – то, которое мы творим собственными руками.

Молва о чудесных розах и их заботливой хозяйке разнеслась далеко-далеко по миру, через горы и моря, Instagram, Twitter и TikTok. Многие стремились в замок, чтобы полюбоваться цветами и хотя бы раз вдохнуть их волшебный аромат. Узнав про них, приехал даже Самый Главный Волшебник, которого принцесса угостила блинчиками собственного приготовления. Они так ему понравились, что он даже записал их рецепт в огромную старинную книгу с золотыми пряжками, которую он всегда носил с собой.

А когда принцесса выросла окончательно, из-за далёких гор и семи морей к ней прискакал принц. Такой, о каком она и мечтала – самый-самый лучший. Он долго искал её, объехал много диковинных стран, преодолел страшные опасности, а однажды даже сразился с драконом. И всё же он нашёл её, потому что не мог не найти, потому что они всегда были вместе, потому что так устроен мир.