Осенний рассвет

- Странно вы рисуете.
- В чём странность?
- Небо не бывает таким. И деревья... Ну, где вы только отыскиваете натуру?! В своём воображении?!
- Когда как, бывает по-разному, но что не так с деревьями?
- Они у вас все будто с позолотой, как неживые!
- Ах... вы про это...

   Очень часто, любуясь искусной золотой вязью ветвей на фоне ярко-серого, перламутрового бархата неба, я осознаю, что не могу написать её точно такой же. Но не от того, что не сумею, а потому, что мало найдётся охотников довериться моему мнению об этом или всяком ином рассвете.

   Небеса на утренней заре так похожи на некий лик с отнятыми от него ладонями. И чудится, что это произошло недавно совсем, - вот только что через плотно сжатые веки стекали одна за одной слезинки звёзд, и было везде черно,- на сердце и над головой, как вдруг одна щека небосвода сделалась румяна, словно спросонья, другая же посветлела и оказалась бледна до синевы.
В виду этой бледности, тончайшей работы филигрань вьющихся веток, ажурные их перила, сияют под взором солнца от доставшегося им внимания, но холод ночи, и дотянувшийся к ним лунный свет, сдерживают их тонким, едва видимым контуром серебряного инея... Облака же, что вскоре оказываются кстати, не преминут вобрать в себя и сребрО, и злато, да не желая стынуть, бегут прочь, оставляя после себя лишь иззяблые, неодетые ни во что пальчики веток.
И ты, счастливый видением, задерживаешь дыхание, дабы не спугнуть минуты, ибо после всё уж будет совершенно иначе. Не плоше, но - по-другому. Так, как больше не будет никогда.


- Странно вы рисуете... - Слышу я в который раз и лишь уповая на благоразумие, смиряю себя, чтобы не показать, каков он, осенний рассвет, в самом деле.