Абхазский государственный драматический театр

(История его спасения в годы войны 1992 - 1993 г.)

       Сначала немного истории... в 1912 году, на месте, где сейчас стоит театр, была построена небольшая гостиница на 30 номеров и театр на 670 мест, принадлежащие купцу Иоакиму Алоизи. Гостиницу назвали «Гранд – отель».  В 1921 году гостиницу переименовали в «Бзыбь», а театр стал Государственным театром Абхазии. На его базе в 1931 году создан Абхазский драматический театр. В 1943 году здание театра полностью сгорело в результате попадания немецких авиабомб при артналете фашистской авиации.

       В 1952 году театр реконструировали, объединив с гостиницей Бзыбь. Теперь зрительный зал увеличили до 700 мест. Спектакли стали идти с радио переводом на русский язык. Театральная площадь украшена фонтанами в виде грифонов, из пастей которых льются струи воды. В 1967 году театру присвоено имя Самсона Чанба.

       Теперь о театре 1992 - 1993 г.г. Так случилось, что в первые дни войны, где то в конце августа 92 года меня пригласила к себе тогдашний министр культуры в военной Абхазии, Светлана Прокофьевна Кецба. При встрече она сообщила, что директор Абгостеатра Нурбей Камкия не может исполнять свои обязанности, отсиживается дома (он абхаз), и он порекомендовал Вас, Владимир на должность временно исполняющего обязанности директора театра. Я, не долго думая, согласился, так как Нурбея хорошо знал, он был дядей нашему зятю, более того наша дочь училась английскому у его супруги и я часто бывал у них в доме, подвозя дочь. Кроме того Нурбея мы знали и по фильму «Полицейские и воры» среди плеяды таких актеров как Анна Самохина, Валентин Гафт, Борис Щербаков, где он сыграл роль отца героини.

       С мандатом и.о. директора иду к Нурбею домой, назвался, впустил, оглядываясь. Говорит, уже приходили, стучались...Не ответил, ушли...

       Да, это он рекомендовал меня Лане, считая способным решать вопросы спасения театра и нейтральным к происходящему. Долго говорили о театре, его службах, людях, работающих там. Хорошо, что все актеры успели перебазироваться в Гудаутский район. Забегая вперед, скажу, что потом не раз навещал Нурбея, пока не удалось и его переправить сейнером в Гудауту, где уже была его супруга. Утром следующего дня с супругой мы отправились в театр. Когда вошли в открытые парадные двери под мозаичными витражами, увиденное повергло нас в шок.

      Весь нижний холл, где была раздевалка, был превращен грузинскими солдатами в общественный туалет, да так что пройти дальше в театр было проблематично...Поднимаемся в фойе, на полу видим осколки стекла и театральную обувь, в фалдах огромной люстры застряли башмаки, многие детали чешской люстры богемского стекла, привезенной еще в 50 х годах тогдашним министром культуры Алексеем Аргун, разбиты. Солдаты устроили стрельбище обувью из театральной костюмерной по люстре в фойе театра.

       Поднимаемся в актовый зал, все лестницы опутаны магнитофонными пленками, тянущимися из радиорубки от 2-х стационарных магнитофонов Тембр 6. Их бобины, по 500 метров каждая, обеспечивали трансляцию спектаклей на русском языке. Проходим на балконы, все лампионы сняты, а лампочки украдены, нет ни одной на всех балконах. В мастерской художников, а я был у них незадолго до начала войны, я не увидел ни одного чистого холста, ни одной целой банки краски ни гуашевой, ни масляной.  На полу валялись несколько открытых банок, старые кисти, куски холстов.  Проведя осмотр, собрали весь коллектив, представились, договорились, все вместе, всеми силами спасать театр, каждый на своем месте сделает возможное и невозможное. И принялись за дело. Уборщицы навели порядок во всех помещениях, рабочие сцены уложили на свои места разбросанные повсюду декорации, сторожа отремонтировали и укрепили замки дверей, сломанные солдатами.

       На все это ушло несколько дней. Однажды, находясь в фойе зала услышал внизу на площади у фонтана сильный шум и грохот, выглянул в окно и …оторопел...
      
       Напротив центрального входа в театр стоял танк Т - 72 и наводил ствол орудия на арку с цветными витражами, выходящими на набережную. Сломя голову несусь через служебный вход к танку.  Люк закрыт, мотор работает. Стучу по броне, кричу по грузински, друзья, кто командир, покажись. Заглушили двигатель, открылся люк, на землю прыгает симпатичный парнишка, лет 23 - 25, представляется командиром танка, старшим лейтенантом Мерабом (фамилии не запомнил, не то Кавсадзе, не то Кобладзе).

       Спрашиваю, каковы намерения экипажа, отвечает, что пришли разнести абхазский театр... Делаю удивленный вид, какой абхазский, это грузинский театр и на днях приезжает тбилисский театр Марджанишвили и ансамбль Ореро во главе с Вахтангом Кикабидзе, будут давать спектакли и концерты для наших воинов.

       Задумался юноша, спрашивает, а ты кто. Отвечаю, директор театра. Приглашаю весь экипаж на концерт группы Кикабидзе, войдете через служебный вход, пароль "Танк". Время концерта в афишах. Чувствую, клюнул пацан, улыбнулся, а нам сказали, что это абхазский театр и его надо снести. Забрался на броню, взревел мотор, танк двинулся по улице Пушкина, сбивая по пути уличные фонари и пальмы, скрылся за поворотом на пр. Мира, уйдя в сторону спортшколы. Я еще долго стоял, не в силах зайти в театр, размышляя о том, что могло произойти...

       Война продолжалась, каждое утро я обходил театр. В один из дней октября 1992 года в куполе над люстрой в фойе обнаружил не менее 60 отверстий разных диаметров от 5 до12 мм. Это взорвалась не долетевшая до позиций абхазских войск мина, запущенная с кемпинга в Келасури.    Пришлось вылезть на купол и заклеивать каждую дыру кусочком холста, смазанного масляной краской. Интересно, что на другой же день пошли проливные дожди...

       В самом начале октября, снаряд ракеты Град, не долетев до Гумисты разворотил крышу театра как раз над сценой.  Выбравшись на крышу, обнаружили дыру размером 10 на 10 метров. Начинался сезон дождей. Надо было что то предпринимать. Собрал бригаду из 8 человек из ребят -  соседей, сын участвовал в этом проекте, бригадиром стал мой друг, Анатолий Евтушенко, мастеровой человек. Материалом для ремонта послужили разбитые балки перекрытия, стропила, доски, а так же железо, которым была крыта крыша гостиницы Рица и которую при пожаре гостиницы мы со сторожами успели отодрать от общей с театром, когда огонь полыхал уже в 5 метрах от театра. Это была временная мера, но она спасла театр от потопа.

       А еще через несколько дней в западную стену театра, прямо под круглым окном, что над партером, ударила и взорвалась ракета Град, запущенная грузинскими вояками со стороны Яштуха, где стоял их дивизион. Метровая толщина кирпичной кладки прогнулась, но выстояла, прогнувшись на 20 см вглубь партера, Весь партер, балконы и лоджии были в пыли. Уборщицы целую неделю производили уборку и чистку театра, а еще через два дня к служебному входу, где я стоял с работниками театра, подошла группа хорошо одетых мужчин и женщин, поздоровались (на русском), среди них был ...Вахтанг (Буба) Кикабидзе. Что, спросил он, абхазцы бьют по своему театру? Мы промолчали.  Ах, как хотелось сказать, что ж вы, сами бьете, а валите на абхазов, ведь у них тогда Градов еще не было...

      За время войны было еще много разного рода случаев посягательства на театр, но сплоченный коллектив технических работников отстоял родной дом, каким стал для многих Абхазский Государственный драматический театр имени Самсона Чанба.   И.о. директора Абгостеатра в 1992 –   1993 г.г.  Владимир Левинтас.