Ингерманландская культурная автономия в СССР Гл 4

Советская власть в 1920-е годы проводила политику "коренизации", то есть поощрения национальных автономий. Эта политика была призвана снизить межнациональные противоречия в молодом советском государстве. Распространялась она и на ингерманландских финнов. В 1927 году в северной части Ленинградской области насчитывалось 20 финских сельсоветов. К примеру, в Урицком районе Ленинградской области, в который входили города Красное Село и Урицк, а также 12 сельсоветов, три сельсовета: Дудергофский, Финно-Высоцкий и Шунгаровский (ныне Аннинский) считались национальными финскими.
Жизнь там, в первое Советское десятилетие текла достаточно спокойно. После отмены Военного коммунизма и перехода к Новой Экономической политике (НЭП), крестьяне постепенно вернулись к своим обычным занятиям и традиционным промыслам, которыми они занимались до революции. Языком делопроизводства, равно как и школьного образования, являлся финский, что составляло некоторую сложность при общении с чиновниками и приезжими специалистами. Возобновилась религиозная деятельность  церковных приходов Тууттари и Хиетамяки, которые по прежнему играли важную роль в культурной жизни местного населения.  Надо сказать, что советская атеистическая пропаганда в 20х годах практически не затронула иные конфессии, кроме православия, на борьбу с которым и было, в основном, нацелено. Угрозу лютеранству в то время представляли не столько агитаторы-безбожники, сколько различные направления сектанты баптистской направленности, члены «Союза христиан-евангелистов Ингерманландии», образовавшегося в середине 20х годов и действовавшего весьма активно, в том числе и в Урицком районе. Что касается коммунистической агитации вообще, то она, разумеется, велась, и здесь никакого плюрализма мнений не допускалось, но осуществлялась компаниями, не производя особого результата, чему способствовал как местный уклад жизни, так и отсутствие сколько-нибудь значительной прослойки сельской бедноты. В отчетах партийных органов политические настроения среди ингерманландского крестьянства отмечались как «отсталые».
На все руководящие должности в финских образованиях Советкая власть в то время старалась продвигать коммунистов финского же происхождения, главным образом, из числа бежавших в советскую Россию «красных финнов». С другой стороны, к вернувшимся в родные края беженцам-ингерманландцам отношение было настороженным, если не сказать предвзятым. Впрочем, в этом была определенная логика: отношения между СССР и Финляндией оставались напряженными и финская разведка, самое крупное из отделений которой размещалось в Выборге, вела активную агентурную работу среди финскоговорящего населения Ленинградской области, зачастую опираясь именно на репатриантов. Впрочем, советское ГПУ так же не оставалось в долгу, активно разрабатывая остававшихся в Финляндии беженцев и сотрудничая с промышлявшими на границе контрабандистами.

Относительно спокойная жизнь закончилась с началом 30х годов. В 1930 году началась коллективизация, означавшая ломку привычного сельского быта. На базе деревень  и хуторов спешно создавались колхозы. Крупнейшим колхозом на территории Шунгаровского сельсовета стал колхоз «Красное Аннино», составленный из 75  крестьянских хозяйств.
Коллективизация сопровождалась репрессиями  по отношению к тем, кто не желал принимать в ней участие или просто мог представлять угрозу, тем более, что темпы коллективизации в Ленинградской области были одними из самых низких  по стране.  Уже на следующий год в рамках "кулацкой высылки" из Ленинградской области было выселено около 18 тысяч ингерманландских финнов, которые были отправлены в Мурманскую область, на Урал, в Красноярский край, Казахстан, Киргизию и Таджикистан. Других намеренно разоряли, облагая огромным «кулацким налогом», а в случае невыплаты его конфисковывали все хозяйство.
С 1927 года начинаются гонения на лютеранскую церковь, аресты священников, церковные приходы закрываются насильственно или самими прихожанами в виду того, что государство и их облагает непомерными налогами. Впрочем, эти мероприятия еще не носили характера преследования по сугубо этническому принципу: подобные процессы в то время шли по всему СССР.
В 1938 году закрывается лютеранский приход Хиетамяки, 11 мая 1939 года прекращаются богослужения в кирхе на горе Кирхгоф, храме одного из старейших лютеранских приходов Ингрии, -  Туутари (сама кирпичная кирха, превратившаяся в руины во время  боев за Ленинград осенью 1941 года, была разобрана на стройматериалы в 1946 году).

Массовые высылки финских крестьян вызвали политическую напряженность между СССР и Финляндией. 16 марта 1931 года финской стороной была направлена нота, в которой СССР обвинялось в нарушении условий Тартусских мирных договоренностей, на которую советское правительство отреагировало крайне резко, обвинив, в свою очередь, Финляндию в строительстве военных объектов на островах в Финском заливе. Особенной яростью при этом отличались газеты, выпускавшиеся в Ленинграде на финском языке.
Так или иначе, но к концу 1935 года план коллективизации в Ленинградской области был выполнен на 80%. От былой зажиточности крестьян не осталось и следа. Профессор Э.Д. Карху, который ребенком жил в деревне Алакюля (его родители были высланы в Хибины), вспоминает о тех временах: «Колхоз едва справлялся с обязательными госпоставками селхозпродуктов, за которые выплачивали мизерные суммы – в десять-пятнадцать раз ниже рыночных цен. Производить такую продукцию было себе в убыток. На денежную оплату трудодней колхозника оставались гроши, низкой была и натуральная оплата зерном и картофелем…. Но и индивидуальное хозяйство с коровой и огородом в четверть гектара облагалось непомерными налогами. Государству надо было отдать в год по 250 литров молока, 25о кг. картофеля и немалую сумму денег…. Налогами облагалось абсолютно все -  и овечка, и курица, и ягодный куст, и фруктовое дерево. … В деревнях  Рюэма и Райккоси (Рюмки и Райкози, прим. авт.) колхозники жили чуть лучше, чем в Алакюля и Финно-Высоцком. Многое зависело от расторопности и деловитости председателя, от того, осмелится ли он хотя бы часть продукции уберечь от обязательных госпоставок и продать на городском рынке за куда более высокую цену, чем платило государство.  Такие торговые операции проводились тайком, на рынок направляли надежных людей , обычно женщин, которые продавали колхозное молоко или картошку как свою, а выручка шла в общую кассу, чтобы было чем платить за трудодни колхозникам. За такую председательскую хитрость могли и под суд отдать, но без нее колхозная касса была пуста. Между тем, в Рюэма за трудодень платили иногда рубля по три – почти невероятную сумму  по тем временам». (Карху Э.Г. «Малые народы в потоке истории. Исследования и воспоминания. Петрозаводск 1999 г. С. 178, 185.)

Вторая волна выселений финского населения прокатилась в 1935 году в приграничных районах Ленинградской области и Карельской АССР. Тогда по указу наркома внутренних дел Г. Г. Ягоды была произведена высылка "кулацкого и антисоветского элемента", при этом многие ссыльные были предупреждены о своём выселении лишь накануне. После этой акции многие финны оказались в Омской и Иркутской областях, Хакасии, Алтайском крае, Якутии, на Таймыре. В 1936 году население выселялось из тыла строящегося Карельского укрепрайона, причем ингерманландцы переселялись в Вологодскую область, впрочем, ссыльнопоселенцами они не считались и имели право свободно менять место жительства.
Депортации 1935-36 гг. уже носили чисто этнический характер и были вызваны соображениями государственной безопасности. Отношение советского руководства к ингерманландцам всегда зависело от политических взаимоотношений с Финляндией. К концу 1934 года эти взаимоотношения  становятся весьма напряженными в связи с началом сотрудничества Финляндии и Германии в военной сфере. (В итоге этот советско-финский кризис разрешится «Зимней войной» 1939-1940 гг ). «Чистки» также прошли в приграничных областях на западе Ленинградской области, причем они оказались направлены  преимущественно против эстонского населения (было выселено около 20 000 человек). Сходные акции происходили и на других границах, так в 1936 году порядка 50 000 поляков было переселено из приграничных с Польшей районов Украины и Белоруссии в Казахстан.
 
После этих событий недолго оставалось ждать и конца ингерманландской национальной автономии. К 1937 году советское руководство решило закончить с «политикой коренизации», усматривая в ней теперь не только средство борьбы с «русским великодержавным шовенизмом», но и угрозу советской власти со стороны национальных мелкобуржуазных элементов, о чем И.В. Сталин прямо заявил еще в своем отчетном докладе на XVII парт. съезде ВКП(б) 26 января 1934 г.  В 1937 году были закрыты все финноязычные издательства, школьное образование переведено на русский язык, более того, преподавание финского языка полностью упразднялось, закрылись и все финноязычные культурные и образовательные учреждения, а также все лютеранские приходы, которые еще действовали.
В 1938 году в Ленинградской области были ликвидированы все 125 национальных сельсоветов: 59 из них были слиты с русскими сельсоветами, а остальные, как Шунгаровский, остались в прежних границах, но все делопроизводство было переведено на русский язык, не смотря на то, что финское население там по прежнему преобладало  по численности над русским.
 
Так закончилась история ингерманландской культурной автономии в СССР.