Теософское движение 1875-1950 Глава 15

ДЕЛО ПРОТИВ УИЛЬЯМА К. ДЖАДЖА

ПИСЬМО ПОЛКОВНИКА ОЛКОТТА от 7 февраля было получено м-ром Джаджем 10 марта 1894 года. Он немедленно отправил следующую телеграмму президенту Общества. «Обвинения абсолютно ложные. Вы можете предпринимать любые действия, которые считаете нужными; собираюсь в Лондон в июле». (Поездка в Лондон была приурочена к ежегодному съезду Европейской секции.) А 15 марта м-р Джадж опубликовал заявление на четырёх страницах о нападках на него. В этом заявлении он начинает с объяснения того, что обвинения, представленные полковником Олкоттом, ранее распространялись в течение некоторого времени в форме «расплывчатых и замалчиваемых слухов» и что действия президента Общества теперь вынуждают его (м-ра Джаджа) говорить «до тех пор, пока все члены Общества и мои друзья во всех частях света не будут располагать фактами, чтобы предотвратить эту неожиданность и, возможно, путаницу».
М-р Джадж продолжает: «В Индии утверждают, что я виновен в «неправильном использовании имён и почерка Махатм» и что об этом «официально сообщено президенту». Он вообще не упоминает имя миссис Безант в связи с действиями президента-основателя, а просто сообщает, что «требуется проведение официального расследования» и что полковник Олкотт, «считая себя обязанным и уполномоченным предпринять действия», повторил обвинения в официальном письме, предложив м-ру Джаджу «варианты» – отказаться от «суда» или явиться на него.
Затем м-р Джадж объясняет причину своей телеграммы от 10 марта и форму своего ответа:
«Обвинение выдвинуто против меня как вице-президента, я же ответил как физическое лицо, и буду продолжать в том же духе, поскольку в качестве вице-президента мои обязанности носят номинальный характер. Лишь тогда обвинения могут быть выдвинуты против вице-президента, будь то невыполнение своих обязанностей или злоупотребление служебным положением, когда в этой должности имеются какие-либо обязанности. Итак, на первый взгляд это очень расплывчатое обвинение, в нём нет ничего, относящегося к официальной должности вице-президента».
Затем он рассматривает обвинение, как относящееся к себе, как к одному из самых активных членов Общества:
«Поскольку я был первым руководящим должностным лицом Теософского общества на его предварительном собрание в сентябре 1875 г. и его первым секретарём; был не только близким другом и непосредственным учеником Е. П. Блаватской, но и известным защитником теософского учения, а также вместе со многими друзьями во всех частях земного шара был защитником доброго имени Е. П. Блаватской, высоких мотивов и великих сил от насмешек мира и сильного противодействия со стороны некоторых членов Общества, которое она основала; был избран вместо полковника Олкотта на посту президента Общества и официально объявлен им его преемником, поэтому важно и необходимо, чтобы я предал гласности этот вопрос, что я и делаю сейчас, и заявляю своё безоговорочное, ясное, исчерпывающее опровержение указанного обвинения, решительно утверждая, что оно не имеет под собой абсолютно никакого основания.
Объяснив, почему он чувствовал себя обязанным выслушать и публично отвергнуть обвинения, м-р Джадж выносит на обсуждение конституционные соображения и завершает эту часть своего циркуляра следующими словами:
«Возможно, когда комитет будет созван, мне впервые предоставят сведения о лицах, датах и т. п. выдвинутых обвинений, ни одними из которых я до сих пор обладаю, кроме слухов».
М-р Джадж ссылается на второй из двух «вариантов», предложенных ему президентом-основателем, и говорит, что он отказался телеграфировать слово «второй», как того требует письмо полковника Олкотта, по той причине, что это означало бы: «Я требую комитета». Он продолжает:
«Причина не в том, что расследования можно избежать. Такого расследования не избежать. Но по конституционному и исполнительному закону я буду возражать от начала до конца любому комитету Теософского общества, рассматривающему любое обвинение против любого лица, которое включает расследование и вынесение решения относительно существования, имён, полномочий, функций или методов «Махатм или Учителей». Я делаю это ради защиты Теософского Общества сейчас и в будущем, независимо от результата, касающегося меня. У Общества нет догмы относительно существования таких Учителей; но обсуждение такого вопроса официальным комитетом Общества (а это первое расследование и принятие решения по нему, и это обязательно начинается с такого обсуждения) означало бы, что Теософское общество после более чем девятнадцати лет несектантской деятельности твёрдо намерено утвердить эту догму и добавить её к уставу Общества. На это я никогда не соглашусь, но буду возражать и обвинять сам комитет в нарушении конституции, если он решает вопрос о существовании «Учителей» или Махатм; если он подтвердит существование «Учителей» — то нарушит закон; если он будет отрицать Их существование, результатом будет такое же нарушение; оба решения подтвердили бы догму, а отрицательное решение вдобавок нарушило бы положение нашего закона, ст. XIII «Пересмотренных правил», в которых считается правонарушением «умышленно оскорблять религиозные чувства любого члена» Общества, поскольку убеждение, которое опровергается, является твёрдым убеждением многих сотен членов Общества. Я намерен попытаться раз и навсегда решить этот важный вопрос и добиться официального решения, подтверждающего отныне и навсегда право на свободу в нашем Обществе.
Поэтому и альтернативы президента… являются ошибочными и начальными шагами к провозглашению догмата веры в «Учителей». Кроме того, первая альтернатива — предварительное осуждение, смехотворно само по себе, но вполне серьёзно, поскольку исходит от нашего высшего должностного лица. Это не позволяет ему заседать в комитете, и этот вопрос я также поставлю перед комитетом. Всё его предложение поднимает серьёзные и сложные вопросы оккультизма, касающиеся существования, сил, функций и методов тех «Учителей», в которых верят многие теософы, но в отношении которых Теософское общество совершенно агностически и нейтрально, как организованное сообщество. По этой причине никто, занимающий официальное положение, никогда не думал предавать гласности многочисленные заявления, делаемые то здесь, то там членами Общества, относительно их личного общения с существами, которых они называют «Учителями, Махатмами», или публичные заявления видных членов Общества о том, что некоторые философские утверждения, недавно опубликованные в нашей литературе, исходили непосредственно от тех самых «Учителей», на которых ссылается полковник Олькотт, хотя эти утверждения противоречат другим, сделанным Е. П. Блаватской на основании признанного авторитета тех же «Учителей».
На всех этих основаниях я буду выдвигать возражения против комитета Теософского общества, в то время как, конечно, я никогда не возражаю против надлежащего расследования группой лиц, достаточно осведомлённых, как в оккультизме, так и в теософии, чтобы разумно исследовать эти вопросы».
Заключительные абзацы заявления отвечают на остальные вопросы, которые могут возникнуть, как на основании письма президента-основателя, так и ответа м-ра Джаджа. Вынужденный обстоятельствами говорить открыто о своих убеждениях, м-р Джадж сообщает:
«Но некоторые из вас могут задаться вопросом, не вызывает ли всё это сомнений в том, действительно ли я верю в «Учителей». Я верю, что Учителя существуют, что Они действительно помогают делу Т.О., что Они питают энергией и делают плодотворной работу всех искренних членов; понятно, что всё это я могу сказать себе, но доказать реально другим, что такие существа есть, теперь невозможно, насколько подсказывает рассудок. «Письма Махатм» вообще ничего не доказывают, кроме как получателю, и то только тогда, когда в его внутренней природе есть критерий доказательства и сила суждения. Осаждение не доказывает существования Махатм по той причине, что простые медиумы, не являющиеся махатмами, могут вызывать осаждение. Это я всегда утверждал. Об этом может судить только душа, и только по действиям и поступкам можно судить сначала о том, является ли какой-либо человек посредником Учителей; а, следуя курсу, предписываемому во все века, можно пробудить внутренние способности, чтобы представить истинные веские доказательства. Я не утратил своей веры в этих существ, и больше, чем когда-либо, верю в Их существование и в Их помощь нам и внимание к работе Общества.
Наконец, я могу сказать, что моя личная вера в Махатм основана на более веских доказательствах, чем теософские аргументы или опыт других членов. Как известно некоторым теософам, я не остаюсь без руководства и помощи со стороны этих возвышенных друзей Теософского Общества. Форма, которую приняло всё это дело, теперь заставляет меня сказать то, чего я никогда раньше не говорил публично, а именно, что я не только получал прямые послания от Учителей во время и после жизни Е. П. Блаватской, но и что я в определённых случаях передавал их людям для их собственного руководства, а также то, что я руководствовался в некоторой своей деятельности предложениями из тех же источников, хотя и не упоминая об этом факте. — УИЛЬЯМ. К. ДЖАДЖ»
Это заявление м-ра Джаджа было разослано как можно большему числу членов Общества. Его экземпляры попали в Лондон и были замечены м-ром Дж. Р. С. Мидом, бывшим тогда редактором «Люцифера» при миссис Безант, и генеральным секретарём Европейской секции. М-р Бертрам Кейтли, в то время генеральный секретарь Индийской секции, находился в Лондоне и тоже читал циркуляр м-ра Джаджа. Оба были людьми лучших побуждений, и как бы они ни относились к намёкам и подозрениям в адрес м-ра Джаджа, их чувство справедливости было возмущено своеволием президента-основателя и несправедливостью его письма. Даже если м-р Джадж был виновен, он имел право на презумпцию невиновности до тех пор, пока его вина не была бы окончательно установлена. Более того, каким образом рассуждали миссис Безант и полковник Олкотт, когда брали на себя ответственность проводить авторитарное судебное расследование с целью осуждения какого-либо члена или предлагать ему «варианты» «уйти в отставку» или быть «судимым» комитетом, когда само уже предпринятое необоснованное разбирательство, на самом деле, было нарушением устава общества? Во всяком случае, очевидно, что и Мид, и Кейтли сразу же поняли, что миссис Безант и президент-основатель грубо нарушили все исповедуемые принципы, а также простые положения устава общества. Поэтому они опубликовали 27 марта 1894 года под своими официальными подписями в качестве генеральных секретарей двух секций, Европейской и Индийской, циркуляр, озаглавленный: «Для сведения членов Европейской и Индийской секций Теософского общества».
Авторы начинают с извещения о том, что они читали неофициальные копии писем миссис Безант от 6 февраля и полковника Олкотта от 7 февраля. Обращаясь к  полковнику Олкотту, как к президенту-основателю, они настаивают на том, что дальнейшее разбирательство должно быть «строго конституционным и беспристрастным», и продолжают:
«Поэтому наша прямая обязанность как генеральных секретарей двух из трёх секций ТО и членов его Генерального совета официально обратить ваше внимание на следующие моменты с целью гарантирования 1) конституции, 2) несектантского характера и (3) беспристрастности, свойственной Теософскому обществу.
Во-первых, согласно статье VI, разделы 2 и 3, «Устава и Правил Теософского общества», официально утверждённых и обнародованных вами 31 декабря 1893 года, постановляется, что в случае предъявления обвинений президенту или вице-президенту, а) указанные обвинения должны быть изложены в письменной форме, и б) их копии должны быть «немедленно» направлены обвиняемому и «каждому члену Генерального совета».
Теперь мы хотим указать, что вы не следовали процедуре, изложенной в этих правилах, поскольку:
1. Ваше официальное письмо м-ру У. К. Джаджу, о котором говорилось выше, не содержит письменных копий каких-либо обвинений, не называет имён лиц, которые предъявляют такие обвинения, и даже не содержит конкретного заявления о том, какие именно обвинения выдвинуты.
2. Никакая официальная копия «письменных обвинений», ни даже вашего вышеупомянутого письма м-ру Джаджу не поступала ни к одному из нас, хотя прошло достаточно времени с тех пор, как ваше письмо было получено м-ром Джаджем в Америке, а его неофициальная копия получена в Англии.
Поэтому, как члены Генерального совета ТО, мы решительно протестуем против этого отступления от правил процедур, установленных в конституции, а также против игнорирования вами своих официальных обязанностей как президента по отношению к своим коллегам по Генеральному совету общества.
Во-вторых, мы признаём, что, действуя в соответствии с общими дискреционными полномочиями, предоставленными президенту согласно статье VI, раздел I, вы, как президент, были правомочны принять меры по этому вопросу. Но мы твёрдо убеждены, что для того, чтобы защитить и сохранить ту самую конституцию, хранителем которой вы являетесь, вы должны были в своём официальном письме м-ру Джаджу решительно отстаивать следующие пункты:
1) независимая платформа Общества исключает любое официальное заявление Т.О. или любого представителя его комитета о том, существуют ли «Махатмы» или нет (см. ст. XIII, разделы 2 и 3, «Правонарушения»);
2) поэтому никакое расследование поведения какого-либо должностного лица Общества в его официальной должности, которое повлекло бы за собой заявление «да» или «нет» по вышеуказанному вопросу, не может быть проведено каким-либо официальным комитетом Т.О.;
3) соответственно пункты 2, 3 и 4 статьи VI не применимы к обвинениям, указанным в вашем письме м-ру Джаджу.
В-третьих, мы хотим далее указать, что, официально предоставив м-ру Джаджу альтернативу ухода со всех своих должностей в Т.О. или принятия предложенного расследования, вы снова отступили от процедуры, установленной конституцией.
Более того, поступая таким образом, вы официально ставите себя в положение, предрешающее это дело, и фактически заявляете, прежде чем будет проведено какое-либо расследование или даже будут сформулированы какие-либо конкретные обвинения, что вы считаете м-ра Джаджа виновным.
Нам кажется, что такое отношение несовместимо с той строгой беспристрастностью и справедливостью, которые должны характеризовать, по крайней мере, официальные действия президента Т. О., и что такое отношение рассчитано на то, чтобы дискредитировать Общество, поставив его главного исполнительного должностного лица под обвинение в осуждении коллеги, даже не выслушав его.
 В заключение мы настоящим заявляем о нашем самом решительном протесте против упомянутых выше отклонений от конституционной процедуры; и мы официально запрашиваем официального ответа и декларацию по этому поводу от вас как президента-основателя T. О. и официального блюстителя его независимой конституции.
К этому мы призываем как генеральные секретари Европы и Индии соответственно и как члены того Генерального совета Теософского общества, от которого, как указано в ст. VI, разд. I, вы получили свои полномочия» в качестве президента Теософского общества, и перед которым, как это предусмотрено, вы «отвечаете за их применение».
Наконец, мы извещаем вас, что мы немедленно уведомим наши соответствующие отделы о настоящей корреспонденции и также сообщим им ваш ответ, когда он будет получен, так как члены уже неофициально проинформированы относительно этого вопроса.
Дорогой сэр и брат,
с братским приветом, ваши
БЕРТРАМ КЕЙТЛИ,
Генерал. сек. Индийской сек. Т. О.
Дж. Р. С. МИД,
Генерал. сек. Европейской сек. Т. О.»
Прежде чем полковник Олькотт успел осознать, что процедура, которой он следовал, вызвала крайнее неодобрение даже со стороны тех, кого он мог бы считать верными сторонниками, таких как Бертрам Кейтли, секретарь Индийской секции, он получил от м-ра Джаджа телеграмму, в которой говорилось, что обвинения ложные, а также игнорировались предложенные ему варианты. После этого Олкотт отправил м-ру Джаджу ещё два официальных письма. Первое письмо было официально адресовано ему как Генеральному секретарю Американской секции, в котором говорилось, что обвинения будут предъявлены перед судебным комитетом Общества, который будет заседать в Лондоне 27 июня. М-ру Джаджу было предложено просить исполнительный комитет Американской секции назначить двух членов для работы в судебном комитете, и «заседать в качестве представителей Американской секции, чтобы рассматривать и отклонять обвинения».
Второе письмо было адресовано м-ру Джаджу как «вице-президенту Т. О.». В этом письме он объявлялся отстранённым от должности вице-президента и также отмечалось: «Как обвиняемая сторона вы, конечно же, будете лишены права заседать и голосовать в комитете... но вы имеете право пользоваться любой возможностью опровергать выдвинутые против вас обвинения».
Первое из этих писем вынуждало м-ра Джаджа, как Генерального секретаря, представить обвинения и корреспонденцию на предстоящем съезде Американской секции, который должен был состояться в Сан-Франциско в апреле 1894 г., и, таким образом, заставить его занять оборонительную позицию перед его собственной секцией относительно обвинений, санкционированных президентом-основателем и миссис Безант, двумя самыми важными и влиятельными членами Общества — теми, которые до сих пор выдавали себя за его дорогих друзей и коллег по Обществу и движению.
Второе из этих писем вынуждало Джаджа как вице-президента сообщить членам о том, что он отстранён от должности президентом-основателем, и, таким образом, самому стать посредником для передачи им информации о том, что президент Общества был вынужден ввиду серьёзности дела отстранить вице-президента от должности до заседания судебного комитета. Восьмой ежегодный съезд Американской секции Теософского общества собрался в Сан-Франциско 23–24 апреля 1894 года. Отчёт о его заседаниях показывает, что в обращении м-ра Джаджа как Генерального секретаря не было и намека на разногласия внутри Общества, в нём сообщалось о прогрессе теософского движения в Соединённых Штатах и  от имени теософии с похвалой и признательностью упоминалась деятельность миссис Безант. Первое упоминание об обвинениях, выдвинутых против м-ра Джаджа миссис Безант, произошло при вручении американским делегатам письма от Дж. Р. С. Мид. В этом письме, адресованном м-ру Джаджу как секретарю Американской секции, м-р Мид просил, чтобы переписка между членами Генерального совета Общества была представлена Американскому съезду. Он приложил копию официального письма, написанного им самим и Бертрамом Кейтли президенту-основателю, в котором высказывалось возражение против методов, которым следовал полковник Олкотт при предъявлении обвинений м-ру Джаджу.
Члены Американской секции были уже знакомы с заявлением европейских и индийских генеральных секретарей, которое было распространено по всему Обществу в виде печатного циркуляра и было передано в комитет по резолюциям.
Затем м-р Джадж зачитал съезду письмо Эллиотта Пейджа, члена Американской секции, и свой собственный ответ, касающийся того же вопроса. М-р Пейдж высказывал своё собственное мнение о том, что Общество не должно проводить какое-либо исследование или расследование, чтобы определить, является ли «теософской отправка посланий, якобы исходящих от Учителя или Учителей». Такое действие, писал он, «будет только способствовать возникновению догмы в Обществе», и добавлял, что «было бы желательно, чтобы было сделано какое-то официальное заявление общего характера, определяющее позицию Общества по вопросам такого рода».
Ответ м-ра Джаджа на это письмо, который он представил делегатам, был следующим:
«Уважаемый сэр и брат! Я получил ваше письмо от 12 числа сего месяца, в котором вы сообщали мне, что один член Т. О. (имя которого вы передали мне в частном порядке) отправлял вам в разное время «письма и послания, якобы исходящие от одного из Учителей, о котором говорила Е.П. Блаватская, и предполагается, что он заинтересован в благополучии упомянутого Общества, а также что одно из писем подписано полным именем Учителя, чьим посланием оно должно быть, но что в письмах нет попытки подражать предполагаемому почерку Учителей и т. д.», вы также официально спрашивали меня, можно ли должным образом назначить комитет для рассмотрения этого вопроса на том основании, что такие действия указанного члена не являются теософскими. Это может рассматриваться Обществом, действующим только через комитет, на том основании, что такое действие является правонарушением в соответствии с конституцией T.О.; этот вопрос сначала должен быть представлен Совету и президенту; по моему мнению, с вашей стороны правомочно поднять такой вопрос как один из информационных, запрашивающих решения или мнения соответствующих должностных лиц или Совета. Поэтому я официально изложу вам своё мнение, а затем направлю его президенту и Совету. Моё мнение таково:
Во-первых, изложенный вопрос не может рассматриваться Обществом или его должностными лицами; он строится на том же основании, что и утверждение какого-либо члена о том, что он или она видели или слышали Махатму или что-то от него. По этому поводу смотрите публичные высказывания президента полковника Олкотта, миссис Безант, а также недавнее сообщение м-ра Синнета, президента Лондонской ложи, о том, что его (м-ра Синнетта) публикации были основаны непосредственно на письмах от упомянутых Махатм. Это не является правонарушением в Т.О. по той причине, что признаваемыми правонарушениями являются: клевета на членов; нарушение нейтралитета Т. О. в вопросах законодательства, политики, религии, кастовых и социальных правил; нарушение правила об отсутствии догм провозглашением чего-либо догмой или верой Теософского общества; умышленное оскорбление религиозных чувств членов на собрании отделения или секции; осуждение за преступление по законодательству страны и тому подобное. Нигде не упоминаются Махатмы, их способности, существование или функции. Это исключительно личное дело, сообщать или не сообщать о получении посланий от Махатм; это также личное дело, независимо от того, верят ему другие члены или нет.
Во-вторых, было бы нарушением конституции принимать отрицательное или утвердительное решение под официальным прикрытием комитета Т.О. о том, было ли у человека послание от Махатм или нет, а рассмотрение фактов, приведённых вами, предполагало бы предварительное утверждение или отрицание этого. Таким образом, Общество через свой комитет тем или иным образом закрепило бы догму – либо догму о том, что Махатмы существуют и их можно слышать, либо противоположное догматическое утверждение, что таких Махатм не существует.
В связи с этим я позволю себе сослаться на официальное заявление президента в его Исполнительном уведомлении от 27 мая 1893 года относительно конгресса Т. О. в Парламенте религий. Он писал:
«Конечно, следует ясно понимать, что никакие делегаты или комитеты Общества не должны говорить или делать что-либо, чтобы отождествить его с организацией, имеющей какую-либо особую форму религии, вероисповедания, секты или какого-либо религиозного или этического учителя или лидера; наша обязанность состоит в том, чтобы подтверждать и защищать его безупречный совместный нейтралитет в этих вопросах».
Это относится прямо к делу и предназначалось, как сообщил мне президент, именно для того, чтобы скрыть существование Махатм под словом «учитель» и предотвратить любую привязку Т. О. к Е. П. Блаватской посредством использования слова «лидер». Следовательно, мы заранее имеем решение президента вообще, с которым согласятся другие члены Совета, как это делаю я теперь заранее.
                С братским приветом, 
                ваш УИЛЬЯМ К. ДЖАДЖ,
                Генеральный секретарь Американской секции
                и член Совета T.О.»
Также были зачитаны два письма полковника Олкотта м-ру Джаджу от 20 марта, одно из которых отстраняло его от должности.
На этом съезде Американской секции присутствовали делегаты и доверенные лица от всех шестидесяти одного действующего отделения. Обвинения против м-ра Джаджа и действия полковника Олкотта по их предъявлению были рассмотрены в серии резолюций. Члены проголосовали за то, чтобы расходы, понесённые м-ром Джаджем в печати и распространении его собственного заявления, были возложены на Американскую секцию, а также, что «съезд, после тщательного обсуждения, пришёл к выводу, что такое отстранение от должности вице-президента не имеет ни малейшего основания в конституции и полностью выходит за пределы дискреционных полномочий, предоставленных президенту этой конституцией, и следовательно, недействительно»; и кроме того, что «Секция, собравшаяся на съезде, настоящим выражает свой безоговорочный протест против указанного незаконного действия президента Общества и не видит необходимости в таком действии, и что даже если бы конституция содержала какое-либо положение об отстранении от должности, такие действия были бы совершенно ненужными и небратскими, поскольку по конституции вице-президент не имеет никаких обязанностей или полномочий, кроме как в случае смерти, отставки или обвинения президента».
Существующая ситуация по всему предмету Махатм и посланий от Махатм или Учителей, а также фактический статус всей проблемы в соответствии с целями и уставом Теософского общества были объявлены в двух резолюциях, представленных д-ром Джеромом А. Андерсоном. Обе эти резолюции были приняты единогласно. Они настолько ценны и важны для практической формулировки вопросов, что мы их цитируем со всеми подробностями:
«ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ тот факт, что многие члены Теософского общества, включая покойную мадам Блаватскую, полковника Олкотта, У. К. Джаджа, миссис Анни Безант, А. П. Синнетта и других, в разное время и в разных местах выражали свою веру в существование определённых Махатм или Учителей и утверждали, что общались с ними; а также
ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ тот факт, что президент, полковник Олкотт, по просьбе одного из членов, миссис Анни Безант, недавно потребовал официального расследования через судебный комитет Теософского общества, чтобы вынести решение, находится ли У. К. Джадж в общение с указанными Махатмами, и независимо от того, использовал ли указанный У. К. Джадж неправильно имена и почерк указанных Махатм»; а также
ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ тот факт, что в соответствии с уставом и правилами Теософского общества провозглашается, что Общество как таковое не несёт ответственности ни за личное мнение своих членов, ни за любое их выражение, и что ни один член, должностное лицо или Совет, Теософское общество или любая его секция или отделение не должны провозглашать или поддерживать любую доктрину, догму или веру как таковые, которые выдвигаются или отстаиваются Обществом (статья XIII); и президент официально и конституционно в своём указе от 27 мая 1893 года, касающемся Всемирного религиозного парламента, провозгласил этот нейтралитет. Поэтому,
ПОСТАНОВИЛИ: Согласно мнению настоящего съезда, действия президента, полковника Олкотта, по созыву такого судебного комитета для рассмотрения указанного обвинения, были необоснованными, неконституционными, незаконными и ненадлежащими.
ПОСТАНОВИЛИ: Нынешний съезд искренне одобряет толкование правил и конституции Т.О., недавно изложенное в циркуляре для членов, подписанном Генеральными секретарями Европейской и Индийской секций, и в частном циркуляре от 15 марта 1894 г., изданном Уильямом К. Джаджем.
ПОСТАНОВИЛИ: Нынешний съезд настоящим подтверждает полную свободу платформы Т.О. и религиозных и иных мнений его членов, что даёт право всем и каждому из них заявлять, что они общаются, получают письма от них или действуют как посредники тех, кого выше называют Махатмами или Учителями; или, с другой стороны, выражать недоверие к любому члену, делающему такое заявление или заявление о неверии в существование указанных Махатм.
ПОСТАНОВИЛИ: Нынешний съезд заявляет о своей непоколебимой вере в добросовестность и честность вице-президента T.О., У. К. Джаджа, и выражает ему самую сердечную благодарность от лица Секции за его безвозмездный и самоотверженный многолетний труд от имени T.О. в целом.
ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ тот факт, что Секция считает официальное расследование существования и методов Махатм, а также догматический вердикт, выносимый по такому расследованию, не только незаконными в соответствии с конституцией, но и невозможными при отсутствии более глубоких знаний науки оккультизма, и, следовательно, абсурдными в данном случае, хотя такое исследование и расследование всегда являются надлежащими привилегиями отдельных членов как таковых.
ПОСТАНОВИЛИ, что, если перед лицом этого протеста и мнения данной Секции, должно быть проведено расследование, чтобы вынести решение, общался ли Уильям К. Джадж с указанными Махатмами, и «использовал ли он неправильно имена и почерк указанных Махатм», или были ли им опубликованы или переданы мнимые или реальные послания или повеления от указанных предполагаемых Махатм, то, согласно мнению настоящей Секции, следует также провести расследование, чтобы решить, передавали ли или обнародовали полковник Олкотт, A.П. Синнетт, Анни Безант и другие такие или любые послания от Махатм, будь то истинные или мнимые; и что им следует предъявить доказательства наличия у них полномочий от указанных Махатм и правдивости их утверждений, которые до сих пор часто делались или объявлялись ими публично.
РЕШЕНИЕ: По мнению данной Секции, только группа Махатм, присутствуя на заседаниях комитета, может решать, является ли какое-либо послание подлинным или поддельным посланием Махатм».
Журнал «Теософ» за май 1894 года содержит уведомление полковника Олькотта о том, что «Судебный комитет» для слушания обвинений против м-ра Джаджа соберётся в Лондоне 27 июня. Этот комитет, согласно правилам, пересмотренным в 1893 году, должен был состоять из 1) членов Генерального совета Общества, 2) двух дополнительных членов, выдвинутых каждой секцией Общества, и 3) двух членов, выбранных обвиняемым. (Генеральный совет, как это предусмотрено в конституции, принятой в декабре 1890 года, состоял из президента, вице-президента и генеральных секретарей секций Общества.) Созывая заседание судебного комитета, полковник Олкотт выразил сожаление, что на заседание комитета уже нельзя было попасть «в частном порядке» из-за действий генеральных секретарей Европейской и Индийской секций, опубликовавших свою критику действий президента. Полковник Олкотт также заявил, что его собственные действия по выдвижению обвинений перед Генеральным советом были ответом на «письменное требование» миссис Безант (факт, который м-р Джадж не упомянул в своём четырехстраничном заявлении от 15 марта), и президент выразил сожаление по поводу того, что имя обвинителя не называется, «если вообще можно было посвящать в эти дела широкую публику на предварительном этапе».
Это «Исполнительное уведомление», опубликованное в журнале «Теософ», по-видимому, было попыткой полковника Олькотта создать впечатление, что высшая беспристрастность и строгая законность характеризовали его действия по организации заседания судебного комитета для совершения «суда» над м-ром Джаджем. Кроме того, оно предполагает, что м-р Джадж и м-р Мид с м-ром Кейтли допустили ошибку, опубликовав фактические факты действий, предпринятых в отношении м-ра Джаджа. Акцент, сделанный Олкоттом на том факте, что миссис Безант была обвинителем, клонил к тому, чтобы скрыть его собственную основную ответственность за обвинения — ответственность, которую он позже признал в подписанном заявлении, объясняя, что она действовала непосредственно по его подстрекательству и просьбе.
Президент-основатель незамедлительно прибыл в Лондон, но расследование не было проведено в назначенный день, 27 июня. Время до 7 июля было занято различными безуспешными попытками достичь компромисса, который устранил бы официальное решение, но м-р Джадж настаивал на нём, поскольку вся процедура до настоящего времени проводилась президентом-основателем официально. Джадж выступал в качестве ответчика по обвинениям в бесчестном поведении, и по вопросам, поднятым в ущерб Обществу, а также ему самому, и обвинение могло быть должным образом опровергнуто только официальными действиями. Соответственно, полковник Олькотт созвал заседание Генерального совета 7 июля. Полковник Олкотт председательствовал, м-р Бертрам Кейтли был избран секретарем собрания Совета, присутствовали также м-р Дж. Р. С. Мид и м-р Джадж, который не принимал участия в судопроизводстве. Полковник Олкотт зачитал собравшимся официальное письмо м-ра Джаджа, в котором говорилось, что 1) он никогда не избирался вице-президентом Общества и, следовательно, юридически не был вице-президентом Общества; 2) если он признан де-факто вице-президентом Общества, то он не подпадает под обвинение в «неправильном использовании имён и почерка Махатм», поскольку, даже если бы он был виновен, такое правонарушение было бы совершено частным лицом, а не должностным лицом Общества; следовательно, в соответствии с конституцией дело не подлежит судебному разбирательству судебным комитетом Общества как официальное должностное правонарушение. Затем было зачитано юридическое заключение нью-йоркского адвоката м-ра М. Г. Фелпса, члена Общества, в поддержку утверждений м-ра Джаджа.
Затем этот вопрос был вынесен на обсуждение, но м-р Джадж хранил молчание. Полковник Олкотт сообщил собравшимся, что на Адьярском съезде 1888 года он сам «назначил» м-ра Джаджа вице-президентом в силу своей собственной «прерогативы» на такое назначение и занёс эту должность в официальный список должностных лиц Общества, это назначение было единогласно «подтверждено» голосованием на Генеральном съезде Индии 1890 года, хотя в «официальном отчёте» этого съезда «этот факт не зафиксирован». Следовательно, заявил он, м-р Джадж «был и остаётся вице-президентом де-факто и де-юре».Заслушав то, что сказал полковник Олкотт по первому вопросу, поднятому м-ром Джаджем, собрание Совета не приняло решения, а перешло ко второму вопросу. По этому поводу дискуссия возобновилась, но м-р Джадж по-прежнему хранил молчание. В протоколе написано:
«Затем этот вопрос был поставлен на обсуждение. Бертрам Кейтли сделал заявление, и Дж. Р. С. Мид поддержал его:
«Совет, выслушав аргументы по вопросу, поднятому Уильямом К. Джаджем, объявляет, что вопрос принят; что предполагаемые действия касаются его как личности; и что, следовательно, судебный комитет не имеет юрисдикции судить его как вице-президента по предъявленным обвинениям.
Президент согласился. М-р Джадж не голосовал. Ходатайство было объявлено принятым.
По предложению м-ра Мида проголосовали за то, чтобы вышеуказанный отчёт был передан на рассмотрение судебному комитету. М-р Джадж не голосовал.
Полковник Олкотт изложил перед собранием Совета ещё один вопрос, поднятый м-ром Джаджем: Избрание м-ра Джаджа Американской, Британской и Индийской секциями в качестве преемника президента в 1892 году (во время отставки полковника Олкотта) «было ipso facto 1 аннулировано после возобновления президентом своей должности». «По ходатайству, — говорится в официальном протоколе, – Совет заявил, что вопрос принят, и приказал занести решение в протокол. М-р Джадж не голосовал».
Затем полковник Олкотт обратил внимание собрания на резолюцию съезда Американской секции, которая, по сути, провозгласила, что отстранение м-ра Джаджа от должности не имеет основания в конституции и выходит за рамки дискреционных полномочий президента. По этому поводу было сделано, поддержано и принято (м-р Джадж не голосует) заявление о том, что «действия президента были оправданы при существовавших тогда обстоятельствах» и что «резолюции протеста Американской секции не имеют силы».
Затем по предложению (м-р Джадж не голосует) «Совет просил президента созвать судебный комитет в лондонской штаб-квартире во вторник, 10 июля 1894 года, в 10:00. Затем Совет объявил перерыв по требованию президента».
Судебный комитет, как и требовалось, собрался 10 июля. Присутствовали все члены Комитета, а именно:
Полковник Олкотт в качестве президента-основателя на председательском месте; м-р Дж. Р. С. Мид и м-р Бертрам Кейтли в качестве генеральных секретарей Европейской и Индийской секций; м-р А. П. Синнетт и м-р Э. Т. Стерди в качестве делегатов Индийской секции; м-р Герберт Берроуз и м-р У.М. Кингсленд в качестве делегатов Европейской секции; д-р Джиро Дью Бак и д-р. Арчибальд Кейтли в качестве делегатов Американской секции; м-р Оливер Ферт и м-р Э. Т. Харгроув в качестве специальных делегатов, представляющих обвиняемого, — все в соответствии с «Пересмотренными правилами», принятыми на Адьярском съезде в декабре прошлого года. М-р Джадж присутствовал в качестве обвиняемого, и не голосовал в качестве генерального секретаря Американской секции. Миссис Безант присутствовала в качестве обвинителя. Следует отметить, что из одиннадцати членов Судебного комитета председатель, полковник Олкотт, а также м-р Э. Т. Стерди и м-р А. П. Синнетт были заранее полностью убеждены в виновности гм-ра Джаджа; м-р Бертрам Кейтли и м-р Дж. Р. С. Мид были убеждены в виновности Джаджа, но в равной степени убеждены в том, что его нельзя «судить» за такое правонарушение; м-р Герберт Берроуз, м-р У. Кингсленд и м-р Оливер Ферт, были близкими друзьями миссис Безант и полковника Олкотта, но всё ещё сомневались в виновности м-ра Джаджа и в законности такого судебного разбирательства.
Из остальных членов Судебного комитета д-р Бак и д-р Арчибальд Кейтли были близкими друзьями, как обвиняемого, так и обвинителя, а также полковника Олкотта; м-р Ф. Т. Харгроув был молодым адвокатом из прекрасной семьи, как раз в то время приобретшим известность среди лондонских членов Общества, дружелюбным ко всем сторонам, но, как показали дальнейшие события, вполне уверенным, подобно д-ру Баку и д-ру Арчибальду Кейтли, как в том, что м-р Джадж невиновен в каких-либо правонарушениях, так и в том, что все это мероприятие было колоссальной ошибкой, а также нарушением закона.
После того как президент-основатель открыл заседание Судебного комитета, он зачитал собравшемуся комитету официальное письмо м-ра Джаджа в качестве генерального секретаря Американской секции, в котором говорилось, что, по мнению Исполнительного комитета Американской секции, эта секция имеет право на дополнительное голосование в судебном комитете по причине того факта, что её Генеральный секретарь, будучи обвиняемым, не может голосовать в ходе судебного разбирательства. По ходатайству Джеймс М. Прайс, хорошо известный как в Нью-Йорке, так и в Лондоне, был включен в состав судебного комитета в качестве представителя Генерального секретаря Американской секции.
Затем полковник Олкотт, в качестве председателя, объявил судебный комитет должным образом сформированным и сразу же приступил к чтению следующего знаменитого обращения в качестве президента-основателя Общества. Мы приводим его полностью, опуская только те части, которые были уже освещены в различных документах:
«Господа и братья,
Мы собрались сегодня вместе как судебный комитет,... чтобы рассмотреть и опровергнуть некоторые обвинения в неправомерном поведении, выдвинутые миссис Безант против вице-президента Общества и датированные 24 марта 1894 года [следует отметить, что два письма, отправленные м-ру Джаджу с намерением предъявить «обвинения» и, как следствие, «отстранить» вице-президента от должности, датированы 20 марта 1894 года, за четыре дня до этой даты].
В соответствии с «Пересмотренными правилами» копии обвинений, выдвинутых обвинителем, были должным образом вручены обвиняемому и членам Генерального совета.
После получения от меня предварительного письма от 7 февраля 1894 года из Агры, Индия, м-р Джадж ошибочно принял его за первый шаг в официальном расследовании обвинений, из-за того, что я не отметил письмо как «частное», и естественно, ошибочно воспринял это как нарушение конституции, а также бурно выразил протест в публичном циркуляре, адресованном «членам Теософского общество», и пять тысяч экземпляров были разосланы во все части света. В связи с отсутствием имени обвинителя, преобладало ложное впечатление, что я являюсь автором обвинений и в то же время намереваюсь заседать в качестве председателя суда, который должен был их расследовать. Я сожалею об этом обстоятельстве, так как оно вызвало недовольство всего Общества его руководителем, который был личным другом обвиняемого в течение многих лет, всегда ценил его за выдающиеся заслуги и неослабевающую преданность всему движению, и за то, что он всегда стремился поступать по-братски и справедливо по отношению ко всем своим коллегам, любой расы, религии и пола».
Следуя, таким образом, линии поведения, принятой в уведомлении от 27 апреля (которое мы давали), полковник Олкотт в своём обращении к судебному комитету продолжает аргументировать и излагать свои собственные мнения и выводы по различным вопросам, поднятым м-ром Джаджем на заседании Генерального совета за три дня до этого, как было изложено, и завершает эту часть своего обращения следующими словами:
«Из приведённых выше фактов становится очевидным, что У. К. Джадж является с декабря 1888 г. постоянно как de jure, так и de facto вице-президентом Теософского общества. После того как факты были представлены Генеральному совету на его заседании 7-го числа сего месяца, моё определение было одобрено, и теперь с ним также согласен м-р Джадж. Таким образом, он предстанет перед этим судом по «представленному основанию».
Затем президент-основатель переходит ко второму вопросу, поднятому м-ром Джаджем. Интересно отметить, что в этом принятии он расширяет первоначальное обвинение, содержащееся в его письме от 7 февраля. Он говорит:
«Второй вопрос, поднятый обвиняемым, более важен. Если предполагаемые деяния вообще были совершены им (что до сих пор остаётся sub judice 2) и он совершил их как частное лицо, то он не может предстать перед каким-либо другим судом, кроме Арийской Ложи, Т.О., членом которой и президентом он является. Ничто не может быть яснее этого. [Курсив добавлен.] Итак, каковы предполагаемые правонарушения?
Он практиковал обман, отправляя ложные послания, повеления и письма, как если бы они были отправлены и написаны «Учителями», а также в заявлениях мне об одной розенкрейцерской драгоценности Е.П.Б.
Он поступал лживо в различных других перечисленных случаях.
Совершаются ли эти действия исключительно из-за его личных качеств, или они или любое из них могут быть предъявлены ему как противоправные действия со стороны вице-президента? Это серьёзный вопрос, как в его нынешнем виде, так и в качестве прецедента для будущих непредвиденных обстоятельств. Мы не должны ошибаться, принимая решение.
Вызывая м-ра Джаджа на этот суд, мне пришла мысль, что предполагаемые злые действия могут быть разделены на (а) сугубо частные действия, а именно предполагаемую лживость и обман, и (б) предполагаемое распространение обманчивых имитаций того, что считается посланиями Махатм, с намерением ввести в заблуждение; эти послания, благодаря его высокому официальному положению среди нас, имели вес, которого они не имели бы, если бы были переданы рядовым членом Общества. Это казалось мне гораздо более отвратительным нарушением, чем просто ложь или любое другое действие человека, и в случае доказательства это означает понижение его в должности. Теперь вопрос поставлен на рассмотрение, и вы должны принять решение согласно своей судебной компетенции.
Хотя первоначальным обвинением было «неправильное использование» (т. е. имитация) «почерка Махатм», тем не менее, полковник Олкотт продолжает высказывать своё мнение о том, что дело вовсе не в том, существуют ли Махатмы или нет, или есть у них или нет распознаваемый почерк, а также уполномочивали или не уполномочивали они м-ра Джаджа выставлять документы от их имени. Я полагал, когда делал вызов, что этот вопрос можно было обсудить без проведения расследования, которое могло бы поставить под угрозу наш совместный нейтралитет. Обвинения, сформулированные и представленные мне миссис Безант, по моему мнению, могли быть рассмотрены без этого».
После этого экстраординарного признания и подтверждения полковник Олькотт спешит стать на свою защиту, оправдывая то, что довёл дело до этого момента и то, что он теперь вынужден сделать, то есть полностью изменить свою позицию:
«Я должен сослаться на свой официальный отчёт, чтобы доказать, что я был бы последним, кто помог бы нарушить конституцию, отцом которой я являюсь, можно сказать, и которую я постоянно защищал во все времена и при любых обстоятельствах. Встретившись с м-ром Джаджем в Лондоне и ознакомившись с намеченной им линией защиты, я нахожу, что, начиная расследование, мы, вероятно, поставлены перед дилеммой, а именно: мы должны либо отказать ему в общепринятом правосудии выслушивания его заявления и рассмотрения его доказательств (что было бы чудовищно даже в обычном суде — тем более в таком Братстве, как наше, основанном на принципах идеальной справедливости), или погрузиться в ту самую бездну, из которой мы хотим выбраться. Защита м-ра Джаджа заключается в том, что он не виновен в инкриминируемых ему действиях; что Махатмы существуют, связаны с нашим Обществом и находятся в личном контакте с ним; и он заявляет о своей готовности привести множество свидетелей и документальных доказательств в поддержку своих заявлений. Здесь можно отметить, что полковник Олькотт и, следовательно, миссис Безант, посредством этого заявления президента-основателя, вынуждены признать, что 1) что конституционные вопросы, поднятые м-ром Джаджем, были подняты ради общества, а не для того, чтобы уклоняться от «суда»; и 2) что его «линия защиты» (что представляет настоящую «дилемму» для его обвинителей) состоит просто в том, м-р Джадж «утверждает», согласно полковнику Олкотту, не только то, что он невиновен, но и то, что он готов представить «доказательства» в свою защиту. И хотя эти самые конституционные вопросы и само признание м-ра Джаджа в невиновности, а также готовность вести расследование были заявлены в циркуляре м-ра Джаджа от 15 марта, и, несмотря на то, что полковник Олькотт шесть недель спустя (в уведомлении от 27 апреля) заявляет, что согласно «замечательной консультации», а также его собственного мнения, суд может надлежащим образом состояться, президент-основатель действительно оказывается перед дилеммой в Лондоне.
Не выслушать защиту м-ра Джаджа было бы настолько чудовищно, что даже самые глупые или самые предубежденные люди не могли бы не заметить несправедливости, как бы они ни были слепы к чудовищной несправедливости выдвижения в первую очередь этих построенных на слухах «обвинениях». Как полковник Олькотт уклонился от реальной проблемы и в то же время фактически сделал то, что он только что охарактеризовал как «чудовищное даже в обычном суде, тем более в Братстве, подобном Теософскому обществу», можно понять из его следующих слов:
«Как только мы приступим к этим вопросам, нам придётся нарушить самый важный дух нашего федерального договора, его нейтралитет на предмет убеждений. Итак, по вышеуказанной причине я выражаю своё мнение о том, что не следует продолжать расследования и что мы не можем нарушать наши собственные законы ни по какому поводу. Кроме того, я считаю, что такое расследование, начатое какой-либо группой в составе нашего членства, не может продолжаться, если будет объявлена подобная линия защиты. Если, паче чаяния, виновное лицо останется безнаказанным вследствие этого постановления, мы ничего не можем с этим поделать; конституция — наш оплот, и мы должны сделать её символом справедливости, иначе наше Общество распадется».
Таким образом, в этом единственном абзаце содержится признание полковника Олкотта собственными словами и вынесением решения в неуместности и незаконности первоначального предъявления «обвинений»; признание того, что все конституционные утверждения, выдвинутые м-ром Джаджем, были правильными; признание того, что м-р Джадж был готов и хотел «предстать перед судом»; признание того, что такая «линия защиты» нарушила бы всю процедуру и что расследование «не могло бы продолжаться» — тем самым лишая м-ра Джаджа, обвиненного в бесчестном поведении, обещанной «любой возможности опровергнуть обвинения, выдвинутые против вас», как писал ему полковник Олкотт 20 марта, когда отстранил его от должности вице-президента в ожидании заседания судебного комитета.
Факты сложившейся ситуации заставили Олкотта продолжить:
«Откровенность заставляет меня добавить, что, несмотря на то, что я считал некоторыми предварительными придирками и несправедливой тактикой, м-р Джадж прибыл сюда из Америки, чтобы встретиться со своими обвинителями перед этим комитетом, и заявляет о своей готовности принимать участие в расследовании обвинений и выслушать решение по существу вопроса любого компетентного суда».
Эти заявления полковника Олкотта следует особенно отметить, поскольку позже читатель обнаружит, что и полковник Олкотт, и миссис Безант снова и снова серьёзно заявляют, что м-р Джадж «виновен», как если бы эта «вина» была доказана; что он уклонился от суда или избежал его, сославшись на то, что юристы называют процессуальным отводом.
После вышеизложенных замечаний полковник Олкотт в оправдание себе приводит доводы против резолюций, принятых съездом Американской секции, а затем отменяет свои действия, к которым были предъявлены претензии:
«Мне стало ясно, что м-ра Джаджа нельзя судить по нынешним обвинениям, не нарушая норм нашей конституции, я не имею права продолжать отстранение его от должности и тем самым отменяю своё уведомление об отстранении от 7 февраля 1894 года [фактически, письмо об отстранении было официально отправлено 20 марта] и восстановляю его в должности вице-президента».
Остальная часть обращения президента-основателя к судебному комитету представляет собой наполовину извинение за «неудобства», причинённые членам и другим заседателям созывом комитета, и наполовину призыв к «братству».
Затем м-р Мид представил судебному комитету протокол заседания Генерального совета от 7 июля в том виде, в котором он был представлен. Затем судебный комитет принял следующие резолюции:
226 —————ТЕОСОФСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Решено: Предложить президенту представить комитету обвинения против м-ра Джаджа, упомянутые в его обращении.
Соответственно, обвинения были предъявлены комитету. После обсуждения было
Решено: несмотря на то, что установлено, что член, выдвинувший обвинения, т. е. миссис Безант, а также м-р Джадж, оба готовы продолжать расследование, комитет, тем не менее, считает, что обвинения не относятся к поведению вице-президента в его официальном качестве и, следовательно, не подпадают под юрисдикцию комитета».
Из вышеизложенного можно отметить, что в отчёте просто констатируется, что резолюции были «приняты» комитетом без предоставления голосов «за» и «против». Читатель должен понять, что делегаты, благосклонно относящиеся к м-ру Джаджу, предоставили другим заседателям решать, продолжать судопроизводство или нет.
В другой резолюции утверждалось, что подобное расследование нарушило бы нейтралитет Общества на предмет религиозных убеждений. По этому вопросу «четыре члена воздержались от голосования», — говорится в сообщении. Их имена не называются. Другая резолюция приняла обращение президента, а также была принята ещё одна резолюция с просьбой к Генеральному совету опубликовать и распространить отчёт о заседании. Затем был поднят вопрос о том, следует ли включать обвинения против м-ра Джаджа в печатный отчёт. В связи с этим м-р Берроуз предложил, а м-р Стерди поддержал резолюцию о том, что, «если «Протоколы» вообще будут напечатаны, то обвинения должны быть включены. Однако, когда собравшиеся заседатели увидели всю беззаконность официального распространения ряда обвинений после того, как обвиняемому было отказано в возможности выслушать и опровергнуть их, такое предложение было уж чересчур неправильным, чтобы даже самые предубежденные заседатели могли нести за это ответственность. В протоколе сказано: «При голосовании резолюция не была принята». И опять же отчёт старательно воздерживается от упоминания о том, кто голосовал за и кто голосовал против этой гнусной резолюции. После этого в отчёте говорится: «Протокол был зачитан и утверждён, комитет распущен».
Следует отметить, что все резолюции, принятые Генеральным советом на заседании 7 июля, и все протоколы заседания судебного комитета от 10-го числа находились в полном согласии с замечаниями президента-основателя из его обращения к двум органам. Не менее интересен тот факт, что во всех заседаниях, как Генерального совета, так и судебного комитета, м-р Джадж и его представители принимали совершенно пассивное участие. Когда в своих официальных письмах, адресованных этим двум органам, президент затрагивал необходимые юридические вопросы и заявлял о своей готовности непосредственно встретиться с любым судебным разбирательством по реальным вопросам, поставленным на карту, м-р Джадж всё время хранил молчание, предоставив своим обвинителям самим решать, какие шаги они должны предпринять.

1 В силу самого факта (лат.)
2  На рассмотрении (лат.)