Случайность

Казалось бы, многое знают о мире люди. И с каждым днём знают всё больше...
Ага. Проматывается иногда, даже у давно окончивших школу, всякий там кроссинговер, мейоз, дискретная математика, параболы и метонимии... С пользой ли всё это было изучено, при теперешних наших работах... не будем говорить, где и как: у все по-разному - кто его знает. Вряд ли, с пользой.
   Ведь при этом, никто не знает самой простой и элементарной вещи: случайно ли всё, что происходит с отдельно взятым человеком, или полностью идёт по кем-то написанному сценарию? Имеет ли он хоть какой-то в жизни выбор, или же его предел столь незначителен, что его можно и не принимать в расчёт, а всё элементарно предопределено кармическими законами, и будет конкретный Вася только дворником - или же, грузчиком, как ни крути, а Маша - моделью в Нью-Йорке?
   Случайно ли для нас абсолютно всё в этом мире - это уже вопрос не знаний. А вопрос исключительно веры. Можно верить или не верить в то, что всё идёт по плану божественному. Но ответ да» или «нет» для каждого свой, а истина абсолютно недоказуема и... не предсказуема. Ни на йоту.
   Йота - эта такая буква. Кроме того, в древнегреческом есть и такая буквочка: подстрочная. подписная; иногда - обозначаемая лишь незаметной чёрточкой, например, под омегой. При этом, она не произносится, эта подписная йота: лишь указывает на оттенок смысла, происхождение употребляемого слова...
   Вот и вся цена знаний. Не даёт ни начальная, ни высшая школа ответы на простые детские вопросы: кто мы, откуда и куда мы идём...

   В переходе метро стояла пожилая женщина и плакала. Она опоздала сюда, на конечную станцию подземки», лишь на четыре минуты... А ехать ей через весь город, и денег на такси нет. Кнопочный телефон ей тоже ничем не поможет. Посланная начальством на другой конец города - а вернее, даже в пригород - в совсем не известный ей район, она была изначально обречена на неприятности, хотя и не знала об этом. С этой работы, хотя зная, что отсюда будет не выбраться, здешняя начальница ни отпустила её ни на минуту раньше - и, позвонив её непосредственному начальнику, сняла с себя дальнейшую ответственность. А тот вызвал ей такси - но, только лишь до конечной станции метро.
  Эта женщина, уже с утра, в то время, когда добиралась сюда, знала, что всё выйдет плохо: ехала от метро очень долго (а ей сказали - что это будет всего лишь двенадцать минут), ждала автобуса тоже очень долго, коченея от холода. И расписание в маршрутке было сокращено на полчаса: она это заметила.
   В общем, она чувствовала, что обречена на ужасный конец дня. И всю эту долгую смену всё валилось у неё из рук, и она даже обварила руку кипятком. «Николай, угодник божий, помоги мне, пожалуйста... Господи, помоги...»

   День так и закончился, как виделся ей заранее, в кошмаре: незнакомый район города, и она одна, перед закрытыми железными створками, ведущими в метро, в подземном переходе...
  Вдруг - голос.
  - Что случилось?
  Ломанный, с акцентом, голос. Молодой человек, приятной наружности незнакомец. Не русский - так сказать, совсем и абсолютно.
 Она что-то пробормотала, скорее понятное ему по жестам и глазам.
  - Надо на такси. Я заплачу.
  Женщина, следом за незнакомцем, поднялась из метро вверх по лестнице. Он достал шикарный айфон, что-то там набрал, спросил, куда ей ехать...
  - Ну, вот, будет через пять минут.

   Немного позже, пошли какими-то дворами: разыскали уже ожидавшую машину, приехавшую на с трудом объяснённое место.
  Женщина подошла к машине.
  - Спасибо! Большое спасибо! - обернулась она к неожиданному благодетелю.
  Села.
  - Что случилось? С вами всё в порядке? - спросил водитель.
  Тоже - молодой человек. Восточного типа, с тонкими чертами лица.
  - Вам плохо? - он посмотрел на случайную пассажирку удивлённо.
  - Нет. Теперь уже - всё хорошо.
  Они поехали.

  «Маршрут построен. Через триста метров, поверните направо...»
  - Этот молодой человек - кто вам? - неожиданно, спросил водитель.
 - Случайный знакомый.

  - Вы давно его знаете?
  - Нет. Только что познакомились. Знаете ли, мне было не уехать: я опоздала в метро, на несколько минут. Он мне помог: оплатил мне эту дорогу.
  - А, понятно теперь... Хороший парень. По виду - афроамериканец. Наверное, учится здесь.
  - Да, вероятней всего.
  - И язык уже знает неплохо.
  - Да. Учит его, наверное.

  За окном вскоре пролегала незнакомая ей трасса. Мосты, дороги. Они ехали не слишком спешно, но равномерно, уверенно.
  Только теперь, она вздохнула с облегчением.
  Пошли вопросы водителя о её работе, семье, давно ли она здесь, в Питере - раз она проговорилась, что приезжая. Откуда, и так далее...
  Путь лежал через весь город - можно и побеседовать.
  - Похоже, вы когда-нибудь занимались серьёзным спортом? - спросил водитель.
  - Нет. Никогда. Немного йогой, немного - танцами.
 - Странно... Похоже, вы - очень добрый человек?
 - Не знаю... Наверное, действительно не злой.
 - Вы, быть может, верующая?
 - Можно сказать. Я - сочувствующая. Иногда хожу в храм.

Это был для неё сложный вопрос. В храм она ходила для встречи, можно сказать, с чем-то неземным. С Богом. Но... при этом, совершать то, что нужно верующей православной, выискивать у себя какие-то грехи, выковыривать их из себя, как тараканов из ушей, выискивать всякую ерунду в памяти - ей почему-то претило. И казалось вовсе не к месту.
  А совсем на днях, она и вовсе из интереса посетила буддийский храм.
  Люди везде - люди. И вера - везде истинная.
 
 - Так вы из Таганрога? Что там есть, в этом самом Таганроге?
- Ничего. Ни работы, ни вузов: для дочери. Заводы стоят, рыба в Азовском море дохнет... Экологическая катастрофа.
- А вы, должно быть, из казаков? Кто-то был в предках?
- Нет. Родители были приезжие.
- Откуда?
- Мать - из Белоруссии. А отец - из Краснодара.
- Вы - наполовину белоруска?
- Да. И отец мой - наполовину украинец.
- По отцу? Ваш дед - украинец?
- Да.
- Тогда, вы - тоже украинка. Линия идёт по отцу.
  Дорога, тем временем, шла уже знакомыми ей местами: по узнаваемому, Московскому, проспекту.
  - Все мы - люди, человеки... Не всё ли равно теперь, где наши корни, - неожиданно сказал водитель. - Вот вы - знаете, зачем мы живём? Зачем вы живёте?
  Она задумалась. В молодости, когда-то, она думала, что знает ответ на этот вопрос: чтобы прожить достойно, чтобы совершенствоваться, искать свой путь, цель, высшее, познать мир, в конце концов... Но в последние годы, начиная с тринадцатого, её просто пригвоздило и размазало. И теперь она не знала ответа, зачем... Ей казалось, что просто надо как-нибудь досуществовать, и всё. Желательно, не опускаясь при этом до уровня бомж... Серая, бессмысленная жизнь. Какое уж тут совершенство?
  - Не знаю... Я не знаю, зачем мы живём.
  Действительно, ходят все, суетятся... Зачем? Абсолютно бессмысленный, бездушный мир.
 - А я - знаю, - ответил водитель.

   Этим временем, машина проезжала мимо женского монастыря, с недавно достроенной колокольней, с красивыми храмами. Неожиданно смотрелись они, в ночном освещении, на фоне тёмного неба - неожиданно и ярко. Даже в темноте, очень красочно.
  - Вы - верующий? - спросила женщина у водителя.
 - Да. Я верую в единого Бога, возношу хвалу и благодарю его, он - самый первый и самый последний, и до и после - нет никого. Мысли его глубоки, и он вездесущ. Он сотворил всё вокруг, вдохнул в созданное жизнь, он - всесилен и не имеет ни конца, ни начала. Он - утешитель обездоленных, попутчик путешественника, лекарь заболевших, умеющий открыть всякое, исцеляющий от скорби... В него только верую, и на него уповаю...
  - Красиво и поэтично... В такого Бога - я тоже всегда верю.
  - Я - мусульманин. Пять раз в день мы молимся Богу, - сказал водитель, и включил запись.
  - Это - на арабском языке.
  Звучала восточная молитва, и они ехали по ночному Петербургу. Проезжали уже и вовсе знакомыми ей местами: как-то неожиданно, выехали на Садовую.
 - Очень красиво и возвышенно... Чувствуется высшая духовность.
 Водитель, через некоторое время, выключил запись.
 - Вот так... Быть может, всё в мире предопределено... Вот вы стояли, и мёрзли на улице, и не знали, что делать. И, наверное, думали, что попали в очень плохую ситуацию. Но теперь вы едете в тёплой машине - и, быть может, всё это и случилось для того, чтобы вы услышали эту молитву...
 - Да уж... Всё в мире не просто. И я действительно ощущаю произошедшее сейчас со мной - как чудо.
  - Сейчас мы уже выезжаем на Невский.
  - Я это поняла.
 - А это - Аничков мост.
 - Да, я знаю. И кони Клодта... Очень красивый город.
 - Похоже, вы его знаете лучше, чем я.
 - Я в молодости здесь училась.
 - Где?
 - В университете. На филфаке.
 - А теперь - вдруг поэтому решили ехать именно сюда?
- Да. Когда дочь окончила школу. Там ей учиться и делать нечего.
- Да уж. Малые города России вымирают, жизнь есть только здесь и в Москве.
- Так и есть. Но, Москва мне не нравится. Люблю Питер.
- Странный город, необычный. И люди здесь необычные.
 - Да, это так.

Надолго, повисло молчание. И машина снова понеслась незнакомыми ей дорогами, новыми кварталами и объездными трассами.
  - Ну, вот. Через несколько минут, вы приедете и будете дома... Таких людей - один на тысячу, если не меньше.
  - Да. Я тоже именно сейчас о нём подумала. Просто удивительно, что мне встретился в ту минуту именно этот необычный человек. Один на тысячу.
 - Почти все люди сейчас бездушные, равнодушно проходят мимо. Такие... даже, не знаю, как сказать
 - Меркантильные, что ли...
 - Надо ему позвонить... Он же со своего телефона набирал?
 - Конечно.

  - Привет, друг! Спасибо тебе за всё. Мы уже подъезжаем! - сказал водитель.
  - Он говорит: нет проблем. Всё будет хорошо. Он, однако, уже спать лёг...
  - Ну да... Второй час ночи...
  - Жена звонит...
  Водитель заговорил быстро, и не по-русски.
  - Волнуется. Я сегодня ездил в Петергоф - возвращался домой. Есть такая функция: попутчиков себе взять, а заодно и денег заработать... Вот, я вас и подвёз. Скоро доставлю: до самого дома...

   Быть может, случайности всё же не случайны...