Бей или беги. Глава 46

Глава 46.

- Ну что, товарищи офицеры, знакомьтесь. –  Генерал Васнецов, на правах старшего по званию, с улыбкой поглядывал на  Мусаева и Щеглова. – Мы хоть и представляем разные ведомства, но цель-то у нас одна, борьба с преступностью.
Щеглов, натянуто улыбаясь, пожал Мусаеву руку. Он понимал, что вовсе не для борьбы с преступностью собрались они здесь и цель у него будет та, которую  чуть позже, наверняка озвучит сам генерал.
Так оно и вышло. Едва офицеры выпили по первой и закусили, как Васнецов завел разговор о детективном агентстве Дорохова, о том, что уж очень они оборзели  под защитой  Мещерякова, что наконец-то этому покровительству пришел конец и, теперь пришла пора всерьез с ними разобраться.
Мудрый генерал, зная о патологической ненависти Щеглова к этой троице и лично к Дорохову,  не жалея эпитетов обрисовал ему ситуацию, сложившуюся в результате расследования ими дела Отто Шварца.
Щеглов, конечно же, был наслышан о побеге иностранца из ИТК – У-501, но с выводами не торопился и молча слушал. История была настолько мутная, что даже он видел в ней грубые нарушения закона со стороны администрации ИТК, если не сказать большего. Он ждал, что  уготовил генерал лично для него. Пока что это касалось исключительно только УФСИН. Но почему этот вопрос согласуется с Мусаевым, а не с Лапшиным, он пока понять не мог. Хотя уже начинал понимать, что ликвидация Мещерякова  скорей всего была санкционирована генералом. А это значит, что речь будет идти об очень больших деньгах. Уж на это у полковника был великолепный нюх, который его никогда не подводил. Он сразу встрепенулся, посветлел лицом и начал внимательно вникать в суть, уже не казавшейся ему такой бестолковой.  То, что Щеглов был отъявленный негодяй и мерзавец, не говорило о его глупости или недальновидности, буквально, к концу выступления Васнецова.  Щеглов уже не только сформулировал в мозгу то, что произошло с осужденным из ИТК – У-501, но и логически предугадал, что они собираются предпринять дальше, какую роль отводят ему и даже набросал примерный план осуществления этих задач. Вопрос теперь был только лишь в цене и Щеглов ждал ни сколько не скучая, налегал на халявное питье и еду. Он так увлекся гастрономическими изысками, что даже сразу и не заметил, что никто не ест, а молча смотрят на него. Полковник положил нож и вилку, тщательно вытер белой льняной салфеткой губы, отпил пару глотков вина и откинулся на спинку кресла.
- Я думаю, что смогу помочь вам. – Евгений Степанович хмуро глянул на Мусаева, достал авторучку «Паркер» и, написав на салфетке длинную строчку цифр, молча пододвинул полковнику.
***
Полковник Стоцкий, уезжая из ресторана к себе в ведомственную гостиницу, не мог отделаться от ощущения, что он только что просмотрел сценарий очередного  фильма, о жизни  сотрудников полиции, которыми в последнее время на телевиденье заполнены все каналы. Генералы и полковники сплошные оборотни, курирующие весь бизнес в городе и гребущие валюту лопатой. Опера палящие из табельных пистолетов направо и налево. И как вишенка на торте, самоотверженные, бескорыстные «Робин Гуды», как правило, из отставных полицейских, борющиеся за чистоту рядов своих бывших коллег.
С другой стороны, не верить этим людям он не мог. Да они ведь ничего у него и не просили, скорее предупреждали и предостерегали.
Стоцкий никогда не служил «на земле» и конкретно об этой стороне службы имел весьма туманные представления. Ну вот действительно только из фильмов, которые, как и все обыватели, он тоже иногда смотрел и даже увлеченно. Бывали, правда,  и у него командировки на периферию, и даже в весьма отдаленные регионы страны с целью инспектирования или проверки, но они, как правило, походили больше всего на экскурсионные поездки. Их пышно встречали, размещали в комфортабельных люксах, ничем не отличающихся от столичных, а дальше все как всегда. Показывали все самое лучшее, заостряя внимание только на достижениях, на процентах раскрытия, на профилактике правонарушений, на борьбе с коррупцией, показывали подшитые планы мероприятий и отчетов. Личный состав на службу ходил исключительно в парадной одежде, удивленно поглядывая на блестевшие полы и невесть откуда появившиеся вазоны с цветами. По результатам проверки следовал прощальный банкет и одуревшие от водки проверяющие, на утро находили у себя в карманах небольшие конверты с американскими рублями, говорить об этом было не принято, да никто и не пытался.
В проверяемом учреждении все облегченно вдыхали и возвращались к обычному несению службы. Исчезал усиленный штат уборщиц, цветы снова увозили на дачи начальника и его заместителей, вечерами снова все мусорные урны были заполнены пустыми водочными бутылками, иногда не убираемые по несколько дней. В общем, все возвращалось к обычному ритму жизни, будни одним словом. И если бы вдруг случись, что эта же комиссия, перепутав вдруг что-то, снова нагрянула бы туда, то еще долго бы они хлопали глазами открыв от удивления рот, не узнавая только то проинспектированное ими учреждение.
Теперь полковник увидел истинную картину той жизни, в которой ближайшее время ему предстоит жить. Никто не собирался устраивать ему пышных встреч, это он должен был теперь этим заниматься, если хотел бы усидеть на своем месте и сделать карьеру. И новая должность, и перспективы, связанные с ней, уже не казалась ему такими радужными и привлекательными, даже мелькнула мысль – А на хер, ему все это нужно? Жил в Москве, ни за что не отвечал, денег хватало. Власти захотелось, генералом решил стать? Но он понимал, что откажись он сейчас от этой должности, его никто не поймет, просто навеки похоронят его карьеру. Два раза такое не предлагают.
Этот авторитет Сивый он ведь прямо сказал, без всяких кривотолков, что у него теперь два пути. Первый, это лечь уже под имеющуюся в главке мафиозную структуру. И тогда его ждет  достаточно обеспеченная жизнь и, скорей всего, генеральские эполеты и лампасы на штанах. Есть, конечно, риск, что когда-нибудь он попадет в немилость столичных кураторов и тогда его сольют, сдадут как мелкую посуду, но эта вероятность настолько мала, что на нее даже внимания обращать не стоит. Есть, конечно, и второй путь. Настолько простой и банальный, что и говорить-то об этом как-то неприлично в их кругах. Это честно и добросовестно служить Родине в соответствии с присягой, которую дает каждый человек, имеющий погоны на плечах.
Конечно, Сивый о втором пути так не говорил. Специфика его деятельности требует как раз обратного. Он просто предложил сотрудничество в борьбе со сложившейся уже годами ментовской группировкой. А это предполагало возглавить другую, которая придет ей на смену. Как говорится: «Тот же хрен, только в профиль».
Посмотрим, время покажет, старался отделаться от навязчивых мыслей новоиспеченный начальник службы собственной безопасности Белоярского Главка МВД Стоцкий, ворочаясь на жесткой кровати ведомственной гостинницы.
***
- Вот. – Цезарь Моисеевич положил перед Шатровым USB флешку – Здесь полная запись допроса лейтенанта Беспалова. Думаю больше лейтенант, ничего нового не скажет. Он полностью признался в убийстве конвоиров, а также заместителя начальника ИТК – У-501  подполковника Иващенко. К убийству Мещерякова Беспалов естественно отношения не имеет, ведь в это время он находился в изоляторе ФСБ, но определенно знает кто это совершил, так как операция планировалась заранее и он, лично,  долен был принимать в этом участие. Имена и фамилии исполнителей он назвал в надежде, что это хоть как-то смягчит его участь.
- Напрасно он так считает. – Хмуро буркнул Шатров. Положив в карман флешку, он резко встал и вышел и комнаты.
- Что он задумал? Не может быть. – Цезарь Моисеевич быстрым шагом направился в подвал, откуда только что вернулся после допроса лейтенанта. Дверь камеры была открыта. На полу, на коленях стоял лейтенант Беспалов. Сквозь пальцы рук, которые он прижимал к горлу, пузырясь, хлестала темная кровь. Он недоуменно глядел на адвоката уже тускнеющими, но все еще живыми глазами. Над ним возвышался Шатров, в его руках  буднично и обыденно поблескивало лезвие опасной бритвы. Даже не взглянув на растерянного адвоката, он молча пошел к выходу.
- Так необходимо было прямо здесь зарезать человека? – глянул на него адвокат.
- Разве это не вы, юристы, жужжите на каждом перекрестке о неотвратимости наказания? – Мрачно фыркнул Шатров. - Уважаемый Цезарь Моисеевич, показушно, как говорится, на миру рвать рубаху на груди конечно  эффектно, только вот ни на кого это уже впечатления не производит. Наказание должно быть соразмерно преступлению, не мне же это вам объяснять.