Борьба за власть в России

Уже который год в мировых СМИ идет обсуждение, кто может прийти к власти в России после Путина, и пойдет ли Путин на президентские выборы 2024 года. Единого мнения нет и быть не может.  Недавно в интернете нашел запись беседы двух уважаемых среди наших соотечественников людей. Беседа была в прошлом году, но не знаю, когда точно. Представляю их.

Владимир Анатольевич Лепехин (род. 5 мая 1959 года в городе Магнитогорск Челябинской области, РСФСР, СССР) — российский социолог, политолог, журналист, политический деятель, депутат Государственной Думы ФС РФ первого созыва (1993—1995), главный редактор журнала «Представительная власть» (1994—1997), руководитель аналитической дирекции Первого канала (2003), аналитик телеканала «Звезда» (2007), директор Института ЕврАзЭС-ЕАЭС.

Михаи;л Леони;дович Ха;зин — российский общественный деятель, экономист, публицист, блогер, теле- и радиоведущий. Бывший чиновник администрации президента России.

И того, и другого я уже не раз слышал в разных передачах, оба обладают большой информацией о ситуации в нашей стране, имеют хорошо проводить анализ и внятно высказать свое мнение.  Итак, предоставляю им слово.

Владимир Лепехин: Всем давно уже понятно, что стандартная цветная революция в России не проходит, потому что народ, при всем протестном потенциале, достаточно пестрый идеологически, его сложно поднять на какие-то массовые организованные действия. И значительная часть сориентирована на то, чтобы Путин начал принимать правильные решения, в том числе в отношении своих оппонентов, а не чтобы он ушел и уступил место кому-то.
Ситуация в каком-то смысле уникальная, и тут какие-то аналогии с какой-то другой страной, постсоветской или из дальнего зарубежья не проходят. Но речь идет о попытке внутреннего государственного переворота. Мы не видим, может быть, со стороны, но по сути, именно об этом идет речь.

Михаил Хазин: У них есть какие-то шансы? Что они могут? У них есть какие-то аргументы или механизмы?
Ну вот я привожу пример: в 207 московском округе зарегистрировался депутатом Лев Шлосберг. Лев Шлосберг – это самый яркий лидер Яблока, в отличие от Явлинского, он склонен к деятельности. И при этом 207 округ – территория, на которой был максимальный протест по поводу Химкинского леса. То есть там уже много лет действует спящая сетка, контролируемая западом, которую можно развернуть.
Будут ли они устраивать по этому поводу массовые демонстрации? Могут ли они устроить провокацию?

Владимир Лепехин: Я считаю, что Шлосберг не та фигура.
Я думаю более вероятен другой вариант. Власть у нас очень любит имитации. В этом смысле важно, чтобы по округам было не 100% Единой России на голосовании, нужно пропустить несколько лояльных людей по отношению к режиму из других партий.

Михаил Хазин: Это логика власти. А логика партнеров другая: а мы сейчас там устроим такое, что Шлосберг будет вынужден вести крайне антивластную пропаганду.

Владимир Лепехин: Ну я думаю, что есть коммуникация между западными структурами и нашими, в том числе по таким вопросам. Конечно, есть заинтересованные силы, которые хотят разогнать волну.

Михаил Хазин: Коммуникация может быть между Путиным и Байденом, но ее не может быть между спецслужбами и Джорджем Соросом. И между Администрацией президента тоже.
В Киеве все находятся на содержании у Сороса. А у нас – часть. Ну есть там, Высшая школа экономики, есть СПбГУ, который тесно работал с отдельными подразделениями Сороса. Но это не повод, это люди, которые должны слушаться, а не которые могут договариваться. А по части договариваться я не уверен. Я абсолютно убежден, что те люди, которые организовали провокацию с Навальным, которые стояли за этой дамой, которая живет в Лондоне, они вряд ли будут договариваться с кем-то.

Владимир Лепехин: Нет, ну тут я согласен, но для этого нужна фигура, используя которую действительно можно сделать какой-то серьезный скандал и раскачать ситуацию. Просто это может быть не Шлосберг, а кто-нибудь другой. Это с одной стороны, а с другой – все-таки я считаю, что некоторый небольшой набор известных раскрученных политиков, которые являются либо представителями оппозиции, либо как-бы независимыми политиками, которые участвуют в выборах.

Михаил Хазин: Это с политологической части. Ведь лично Шлосберг, даже если будет депутатом Госдумы, во многом безопасен. Ведь любой человек, у которого есть семья, он должен ограничивать свою агрессивность по отношению к государству и власти, если его семья живет в этом государстве. Ну просто потому что иначе он ставит их всех под угрозу и это не только у нас, это в любой стране мира.
Но Шлосберг может оказаться заложником. И более того, я подозреваю, что он понимает, что он не может, а будет заложником. Поэтому я думаю, что в 207 округе будут еще веселости. Эта ситуация меня, собственно, так возбуждает по банальной причине: когда я месяц тому назад узнал, что Шлосберг туда идет, то у меня сразу возникли вот эти все технологические штуки, что можно устроить. И это меня очень волнует.
Теперь еще одно обстоятельство – падение уровня жизни населения резко ускорится, после начала острой стадии мирового кризиса. Однозначно. Мы не можем перейти к экономическому росту, пока существуют 30% населения, которые поддерживают власть, независимо от ее действий, и в том и другом варианте, потому что их основная логика – сохранение. Они готовы вернуться в ситуации 90-х годов, когда они воровали больше, но строить они не могут. То есть у нас появится потенциал - мы можем строить, но они этого делать не дадут. При этом я хочу сказать, что путинская команда строит очень активно: крупные предприятия сейчас растут как грибы. Проблема состоит в том, что общий подъем уровня жизни не крупными предприятиями определяется, а малыми и средними, которые всюду.
Упомянутые 30% населения формируются из двух группировок – те, кто остался с 90-х, а вторая – те, кто пришел вместе с Путиным, новые люди. И если общий уровень жизни резко упадет, то “боливар не вынесет двоих”. И по этой причине ни одна их этих двух группировок, которые обе формируют эти 30% лояльного меньшинства (более того, это только на верхнем уровне эти две группы разделены, а на среднем и нижнем, они вообще не понимают), не вынесет нарастающего напряжения. Можно перейти к экономическому росту, тогда хватит места для всех. Но для экономического роста, нужно очень сильно ограничить возможности действовать этих 30%. То есть нужно найти каких-то других людей, которые могут действовать. А эти никого не пустят, просто потому что для них тогда места не будет.
Я хочу сказать, что нравится это или не нравится, но это ситуация безнадежная, в которой уровень внутриэлитного конфликта неминуемо будет нарастать. А это приведет к внутриэлитной схватке, в которой либо та, либо другая часть обратится к обществу, то есть к остальным 60%, потому что это очень мощный ресурс.

Владимир Лепехин: Ну, не думаю. Я как раз пытаюсь найти какие-то предпосылки для того, чтобы этот протест, который будет нарастать, и ситуация ухудшается, но выхода нет.

Михаил Хазин: Ну вот я как раз и думаю, что это протест. Как раз 207 округ – это тема для протеста.
Я могу сказать, что есть сейчас две базовые темы: рост цен и антипрививочная кампания, и их очень качественно разыгрывают. Но те, кто относится к той, прозападной линии, очень качественно делают все, чтобы цены росли.

Владимир Лепехин: Ну, в любом случае, есть политтехнологии и их цели, а есть реальные условия. И даже если удастся разыграть это 207 округ, ничего все равно не получится. Потому что фигура уровня Навального, всё складывалось годами вокруг него, вся эта аура и так далее, все это готовилось достаточно долго, лет 15. И она, по большому счету, не изменила расклад сил.
Что касается населения, то оно не сможет, ну просто не сможет физически реагировать политическими способами. Народ на самом деле уже специфически реагирует на падение уровня жизни, рост цен и так далее – он просто вымирает. Меняет свою гендерную модель: если достаточно проанализировать с точки зрения заключения брака, создания семьи и рождаемости. Периодически эта проблематика демографическая выплескивается, тут же ее забивают фальшивой статистикой. В конце этого года мы просто зафиксируем, что население уменьшилось более чем на миллион человек.
Вот это и есть, пожалуй, на сегодняшний день, единственный способ (не считая эмиграцию) реагирования протестного населения на то, что с ним происходит. Потому что никаких других возможностей нет. Вот таким образом у нас сформировалась правовая система, правоохранительная система, система административного управления. Они все направлены на уничтожение народа. И не дать ему возможности самоорганизоваться и выступить против.
При этом, если дело было бы только во власти, возможно, какая-нибудь неуправляемая стихия начала сметать в некоторых городах кого-то и укрепляться там. Но есть вот этот подсобник власти – охлократия. Она является очень серьезным подсобником власти и создает определенные настроения. Когда люди выходят на улицу, есть два варианта: когда люди выходят с прозападными целями, выступают против власти вообще, но не против системы, и когда народ, в отчаянии выходит против системы. И вот эта треть всегда на стороне силовиков, мешая в одну кучу и “навальнят” и левый протест.

Михаил Хазин: Я имею ввиду, что люди, которые входят в прозападную часть, они готовят эти массовые выступления, и они готовы их возглавить. И они готовят людей, которые станут лидерами процесса. Они уже осознали, что люди не должны быть четко прозападными.
Я напоминаю, что Октябрьский переворот 1917 года произошел только потому, что его организовывал генеральный штаб. И он его реально организовывал. А кто сказал, что нет лиц? Уж любой олигарх 90-х способен сделать такую вещь, но его очень трудно на этом изловить.

Владимир Лепехин: Я думаю, что они просто не успеют. Дело в том, что есть две линии, связанные со сменой власти, сменой системы. Первая линия – оппозиция, либеральная, прозападная, при поддержке лидеров, а есть вторая – внутри правящего класса, тоже направленная на смену. Я думаю, что эта линия сработает быстрее.

Вот такая беседа, которая прошла, я напоминаю, еще в прошлом году, до событий в Казахстане. Там народным протестом умело воспользовались деструктивные силы, в том числе и обычные бандюги, а также прибывшие из других стран боевики. Оружия у них только не было в таком количестве, чтобы совершить то, к чему они готовились.  Но им помогло с оружием предательство казахских силовиков, которые безропотно открывали свои арсеналы. Спасло ситуацию только введение военных из других стран ОДКБ.  Сейчас ситуация в Казахстане стабилизируется. На смену людям Назарбаева пришли люди ныне действующего президента Токаева, который вовремя понял, что без России ему элементарно не жить.

Далеко не все взяли во внимание, что вскоре после этих событий Китай провел саммит с руководителями стран Средней Азии, и пообещал им большие инвестиции и в промышленность, и в сельское хозяйство. Отреагировала и Индия, которая много лет ведет борьбу с Китаем за влияние в Азии. Она тоже повела свой саммит практически с теми же участниками, и тоже пообещала деньги. Россия, которая своими вооруженными силами подавила мятеж в Казахстане, оказалась на обочине. Ей нечего предложить среднеазиатским странам,  кроме военной помощи. Но если все в этих республиках пойдет так, как пообещали Китай и Индия, и их народ перестанет ездить в Россию на заработки,  кто будет работать в России, если её собственный народ вымирает? Так и до полномасштабной революции недалеко, нашлись бы "буйные", как пел Высоцкий.