Карамелька

Стоя на ступеньках здания прокуратуры в окружении суетливо чирикающих молоденьких журналисток и ленивых телеоператоров, владелец конфетной фабрики произносил пламенную речь в защиту самого себя.  Он воинственно грозил кулаком дверям прокуратуры и всем своим врагам по другую сторону телевизионного экрана в расчете на то, что все они испугаются его гнева и разбегутся кто куда.  По завершении своей пламенной речи, он, выдавив из себя кисло-сладенькую улыбку, уткнулся носом в "букет" из пестрых микрофонов, айфонов и смартфонов и еще несколько минут нехотя поотвечал на заготовленные дежурные вопросы журналистов "своего и родственных" телеканалов. Затем, демонстративно отвернувшись от представителей "враждебных" ему сми, он через плечо обвинил их в необъективности.  Наконец, устало отмахнувшись от назойливых  корреспондентов, этот крупный владелец производства кондитерских товаров и по совместительству профессиональный политик высшего ранга, подал знак своим дюжим телохранителям. Они плотным кольцом окружили своего патрона и, оттеснив от него верещащих и выкрикивающих вопросы  вчерашних выпускниц факультетов журналистики, сопроводили до его автомобиля. Едва  властелин шоколода, сливочных помадок, бисквитов, безе и карамелек втиснул свое  тело в салон бронированного внедорожника и нервно захлопнул дверь, автомобиль сорвался с места и через несколько секунд растворился в воздухе.

Освободившись от своей нелепо-яркой оранжевой обертки, круглая карамелька озорно запрыгнула мне в рот.  Была она поначалу такая большая, неудобная, твердая, что даже страшно стало ее  во рту и держать: подавиться можно.  Поделившись апельсиновой сладостью, карамелька быстренько размякла, растаяла и исчезла, оставив кислое послевкусие. Совсем, как хозяин конфетного производства.