В поисках солдата 41-го

Как армянская семья спустя 74 года нашла могилу родственника, погибшего в Великой Отечественной войне

Сколько бы ни прошло лет после Второй мировой войны, она не перестаёт отдаваться болью в сердцах тех, кто потерял на ней родных и близких.
И даже спустя 70 лет после её окончания люди ищут могилы погибших и информацию о пропавших без вести. И хотя Советский Союз давно распался, дружеские отношения между народами остались – простые люди помогают друг другу найти сведения о родственниках, посетить места захоронения, чтобы вместе склонить голову перед мужеством и героизмом солдат той войны.

Воевали три брата

Судьба трёх армянских братьев Гумашян  из села Шнох Алавердского района тесно переплелась с Великой Отечественной войной. Старший Мисак (1917 г.р.) в 1938 году был призван в армию и начало войны встретил на территории Белоруссии на границе с Польшей.

Где-то неподалёку служил и средний брат Сертак – о чём свидетельствовало последнее письмо Мисака домой. Они оба пропали без вести в начале ВОВ.

Младший Залико, не дождавшись совершеннолетия, добровольцем ушёл на фронт. Прошёл Великую Отечественную, встретил Победу, в мирное время обзавёлся семьёй, детьми, но никак не мог успокоиться – всё искал сведения о своих пропавших без вести братьях. Хотел найти их могилы, чтобы приехать, поклониться. Чтобы успокоилось сердце… Однако так и не смог осуществить желаемое, и на смертном одре завещал своему сыну Эдуарду довести поиски до конца.

Давно отмечено, что армяне остро чувствуют своё национальное самосознание и с особым почитанием относятся к многовековым традициям, которые строго соблюдают и в радости, и в горе. Такие традиции, как прочность брака, почитание старших, крепость родственных связей, дружеская и соседская взаимопомощь, гостеприимство и др., – не устарели среди них и по сей день. Эдуард пообещал отцу найти место захоронения своих дядей. И слово сдержал.

По фронтовому письму

В фондах различных архивов сведений о Гумашяне Мисаке Галустовиче не было найдено. Позже удалось установить, что при составлении (со слов отца Мисака) анкеты и заключения на погибшего  при переводе на русский язык была интерпретирована его фамилия – вместо Гумашян вписана Кумащан, а последним местом службы указан п. Жедня (вместо Медня)  Домачевского района Брестской области. Поэтому основной зацепкой поиска было последнее письмо командира отделения, сержанта Мисака Гумашяна, отправленное 13 июня 1941 года из района п. Медня (как написал он адрес: п/о Медня, п/я 55/38, Домачевского района Брестской области).

В нём он сообщал родным, что до конца службы осталось всего 4 месяца, что средний брат служит недалеко от него. И что очень скоро он вернётся домой и увидит своих родных и близких. Война перечеркнула все планы и ожидания. И оборвала связь с далёкой Белоруссией…

Впоследствии в документе – анкете на семью, получающую пособие по приказу Зам НКО № 140 – 42г. ­– было указано, что «других сведений о судьбе военнослужащего сержанта Кумащан Мисак Галустовича, как у родственника (отца), так и РВК не имеется». Документ подписан Марнеульским  райвоенкомом подполковником Топураном, который также в заключение анкеты сообщал: «Считаю, что сержант Кумащан Мисак Галустович, находясь на службе в пограничной полосе (Брестская область) пропал без вести в первые дни Великой Отечественной войны».

Здесь каждый клочок земли пропитан кровью

Эдуард никогда не был в Беларуси и ему трудно было ориентироваться в наших территориях, тем более, что у некоторых из них со временем поменялся статус и название. Так, например, посёлок Медня стал Медно, а Домачевский район вошёл в состав Брестского.

Но друзья из Беларуси через своих знакомых и коллег нашли сведения о 75-й стрелковой дивизии, которая летом 41-го дислоцировалась в районе озера Рогознянское.

Как старую порванную карту они по кусочкам собирали информацию из разных источников, чтобы сложить все части в единое целое. Из школьного музея в посёлке Медно, из сборника воспоминаний «Буг в огне», из сайтов в интернете, занимающихся поиском пропавших без вести, – любое сообщение могло пригодиться для достижения цели.

- Как удалось выяснить, 75-я стрелковая дивизия  в составе 28-го, 34-го и 115-го стрелковых, 68-го артиллерийского, 235-го гаубично-артиллерийского полков была сформирована ещё в 1927 году, - рассказывает один из занимавшихся поиском брестчанин Александр Петров. – Командно-политический состав был выделен из 25-й стрелковой дивизии им. В.И. Чапаева. По сформировании 75-я дивизия входила в состав Киевского, а затем Ленинградского военного округов. В мае 41-го дивизия была выдвинута к новым западным границам в Брестскую область и вошла в состав 28-го стрелкового корпуса 4-й армии. Части дивизии сосредоточились по реке Западный Буг. Полки заняли участки обороны южнее Брестского укреплённого района, находились в летних лагерях.

34-й стрелковый полк под командованием майора Бардеева как раз располагался в районе н.п. Медня на озере Рогозное (где сейчас находится санаторий «Берестье»). 28-й полк командировался в районе д. Хорск, а 115-й – в лесу восточнее Малориты. Штаб дивизии, политотдел и отдельные подразделения находились в самой Малорите.

В первые минуты начала войны дивизия подверглась усиленной атаке немцев со стороны Польши.

Вот как описывает события тех времён в сборнике «Буг в огне» Иван Степанович Ткаченко, в июне 1941 г. -- начальник отдела политической пропаганды 75-й стрелковой дивизии, бригадный комиссар:

-- Первый удар врага в полосе дивизии вслед за пограничниками приняли 28, 34-й стрелковые, 68-й легкий артиллерийский полки и противотанковый дивизион. Они успели занять заранее подготовленные районы обороны и встретили противника организованным огнем. 28-й стрелковый полк вел бой на границе до семи часов утра. Врага отбросили. До двух батальонов пехоты было рассеяно. Тогда гитлеровцы направили сюда авиацию. До двадцати бомбардировщиков сбросили на позиции полка свой смертоносный груз. Усилила огонь артиллерия, вновь пошла в наступление фашистская пехота. Противник рвался вперед, но полк стоял. Временами казалось, что нет больше ни сил, ни возможностей остановить превосходящего в численности и огневых средствах врага. И тогда командир полка Бондаренко и комиссар Попета с развернутым полковым знаменем бросались вперед, увлекая за собой бойцов, командиров и политработников{23}. Полк отбил несколько сильнейших атак противника. Бойцы и командиры проявили в этом бою исключительную храбрость. Наступление врага было остановлено. Тяжелая обстановка сложилась и на позициях 34-го стрелкового полка. Непрерывный бой здесь продолжался до 8 часов утра. Временами он принимал характер рукопашных схваток. У деревни Хотислав было уничтожено более двухсот гитлеровцев. Положение было крайне тяжелым. Дивизия не могла прикрыть фронт вдоль границы на протяжении более 50 километров. Между полками был разрыв, совершенно открытыми оставались фланги. К тому же от границы по сходящимся [119] направлениям в район Малориты шли шоссе, по которым и устремились вражеские мотомехчасти. Вот почему, несмотря на исключительную стойкость на Буге 28-го и 34-го стрелковых полков, части трех наступавших здесь вражеских дивизий уже 22 июня с нескольких направлений подошли на подступы к Малорите, где у нас находился лишь один 115-й стрелковый полк, который и был выдвинут в район Збуража. Не успел он занять оборону на возвышенности западнее деревни, как подвергся авиационной бомбежке. Вскоре со стороны Гвозницы прорвались вражеские мотоциклисты-автоматчики и легкие бронемашины. Огнем пехотинцев 1-го батальона старшего лейтенанта И. М. Ярышкина при поддержке полковой артиллерии и минометов гитлеровцы были отброшены. Во второй половине дня немцы повторили атаку, введя в бой свежие силы. Вновь отличился батальон Ярышкина и учебная рота лейтенанта Г. М. Коровченко. Они уничтожили до роты вражеской пехоты. В первых рядах сражались коммунисты и комсомольцы. Они личным примером воодушевляли бойцов. Особенно проявили себя политрук Печко и лейтенант Волков, героически погибший в этом бою. Гитлеровцы не смогли продвинуться ни на один метр.

Однако несмотря на героическое сопротивление, в ночь на 27 июня дивизия была полностью окружена под Малоритой, к тому времени были израсходованы боеприпасы и за малым исключением утрачена артиллерия. Как прорывались бойцы дивизии через окружение – это уже другая история. Лишь немногим удалось вырваться из котла, воссоединиться с частями армии под Пинском и в начале июля принять участие в обороне столицы Полесья.

74 года спустя…

Армянин Эдуард Гумашян  вместе со своей женой  Джульеттой через 74 года после тех кровавых боёв оказался на белорусской земле, в местах, где воевал его дядя Мисак. Для него эта первая поездка в Брест была очень значимой и волнительной -- до слёз.

Армяне побывали в Брестской крепости, на местах боёв возле озера Рогознянское, посетили школьный музей в посёлке Медно и, конечно, две братские могилы, где захоронены погибшие в первые дни войны военнослужащие.

Скорее всего, в одной из них и покоится дядя Эдуарда Мисак Гумашян. Когда объезжали места боев, как  в знак одобрения, благодарности, памяти и скорби  шел дождь – плакало небо,  а потом была великолепная радуга – значит, сделано все правильно. Символично, что в этот день у Эдуарда был день рождения. И отмечал он его именно там, где погиб за  Родину дядя Мисак.

Сколько раз о нем . его близких вспоминали, говорили в эти дни, а он с необыкновенным  спокойствием, огоньком и блеском  в глазах удивительно улыбался с отреставрированной и подаренной друзьями Эдуарду фотографии – портрета.  Анкета

Поиски продолжаются

Пропавший без вести средний брат Сертак, как свидетельствует его последнее письмо (по какому-то стечению обстоятельств также написанное  13  июня 41-го) служил неподалёку – письма от него приходили из п/о Вочин (так родственники прочитали дат штамп на конверте).

-- У нас есть деревня Волчин около Высокого, -- говорит Александр Петров. – Ещё в 40-м вдоль новой границы было начато строительство четырёх укрепрайонов, один из которых -- 62-й Брестский УР – как раз проходил по этим местам. После того как в его состав был включен Семятичский участок Замбровского УРа, протяженность БУРа по фронту составляла около 120 км -- от станции Бернады южнее Бреста до г.Семятичи на северо-западе.

Вот как описывает 62-й укрепрайон С.А. Пивоварчик «Белорусские земли в системе фортификационного строительства Российской империи и СССР (1772-1941)»:

-- В нем предполагалось строительство десяти узлов обороны с 380 долговременными сооружениями. Первая линия Брестского УРа возводилась по восточному берегу р.Западный Буг и повторяла начертание ее русла. К июню 1941 г. строительство в глубину этого района еще не было начато. Вследствие того, что сооружения строились по берегу реки, полоса предполья, не создавалась, за исключением в районе г. Дрогичина, где по условиям местности ДОТы строились на некотором удалении от берега. По разным источникам, к 22 июня 1941 г. было забетонировано от 128 до 168 долговременных оборонительных точек. К началу войны в боевой готовности (с гарнизоном, оружием и боеприпасами, но без технических средств связи) имелись 23 долговременные огневые точки: 8 в районе Бреста, 3 - южнее Бреста, 6 -- в районе Дрогичина и 6 – в районе Семятичей.

18-й батальон числом в 347 человек на начало войны занимал позиции в Бресте, его третья рота находилась близ Волчина, в её расположении было 6 готовых дотов. Рота дислоцировалась в районе деревень Ставы, Огородники, Орля. Командовал ею лейтенант С.И. Веселов (он погиб в конце второго дня обороны). О героизме воинов, отражавших в первые дни войны атаку врага на линии 62-го укрепрайона, говорится в различных источниках. Например, как свидетельствует оперативная сводка штаба группы армий «Центр», бои на участке 3-й роты длились до 24 июня 1941 г. Из 258 человек личного состава роты в живых осталось двое: лейтенант А.К. Шаньков и рядовой Ф.А. Чиж. Однако сведений о том, где именно воевал и погиб средний Гумашян, нет.

А значит, поиски продолжаются…

Фото Мисака из архива семьи Гумашян