Любовник Анны, 1

1

Осень в тот год была долгая и тёплая. Щедрые на звёзды ночи не холодили сад и крыши дома и надворных построек. Поутру туман клубился на деревенских улицах, капали с влажных крыш редкие капли влаги. Хрипло и гортанно приветствовали новый день вОроны, прилетевшие с могильников и сосен - растущих стеною на склонах оврага.
В саду пахло дубравой, особенно по ночам. И ещё в октябре можно было увидеть летучих мышей, зигзагообразно совершающих полёт над застывшими в странной немоте яблонями. Светили на небе частые звёзды, я заворожённо смотрел на созвездия, чертили небо метеоры.
Звёздное небо не вызывало прежнего, детского, восторга, но я всё же чувствовал нечто волшебное в этой наблюдаемой картине: "почему стал к этому равнодушен?" - задавался вопросом я.
Страх... страх придавил меня к земле, и я боялся в лишний раз напрягать зрение, чтобы высмотреть на вечернем южном небосклоне Юпитер и Сатурн.
А в детстве... а в детстве мы были уверены, что красота звёзд нам обещает какое-то сладостное и интересное будущее, мы подгоняли время, мы торопили осень, зиму, весну, лето... и... что в итоге?
Бесконечный дурной кошмар - вот во что превратилась жизнь. Или она изначально была такой, а мы просто старались в детстве видеть только чудесное и красивое?..
Дубрава на исходе осени пахнет приятно винным ароматом палого листа. Я уходил из дома, чтобы отвлечь себя от смутных, тревожных предчувствий.
Ближний лес темнел в сизой дымке на юге от деревни, - надо было ещё преодолеть глубокий овраг, заросли высокой мёртвой травы и ивняка и выйти к чернеющей магически пашне.
Это особое удовольствие - от одиночества в доме перейти к состоянию одиночества в лесу. Людей нет, пусть и слышится временами отдалённый гул машин, ничего не отвлекает от созерцания. Бывает, за темнеющими дубками мелькнёт любопытная лисичка, а на поле или перед оврагами выскочит перепуганный русак.
Деревья в конце октября почти полностью обнажены. Я вспоминаю, какие они стояли ранней весной, когда меж корней струились холодные прозрачные ручьи.
Ах, время течёт, убегает прочь... и я сожалею, что в детстве торопил его, не насладился в полной мере тогдашними красотами...
Чу!.. Что это?
Лес, переполненный птичьим гомоном, вдруг затих, и тут же разом стайки дроздов заверещали со всех сторон, зашуршали в колышущихся сухих дубовых листьях, оставленных осенним ветром до зимы на корявых ветвях.
В осиннике показалась высокая чёрная фигура и скрылась в буреломе.
Я остановился, раздумывая, идти или не идти дальше...
Если мне неприятна встреча с человеком, то почему человеку должна доставить удовольствие встреча со мной?
Что-то необычное мне привиделось в этой фигуре... что-то женское и птичье... стремительное исчезновение её всё же возбудило моё любопытство настолько, что я поспешил к тому месту, где бурей выломано было несколько старых больших деревьев.
Послышался слабый звон.
Лесной чистый звон.
Под ногами возникла тропинка, - видимо, здесь часто бывали летом и в начале осени грибники. В листве спрятались серые шапочки грибов, а на ветвях поломанных бурей дубов висели маленькие, из мягкого металла вырезанные, предметы, напоминающие мне что-то знакомое...
Но что?
И где НЕЗНАКОМКА?.. если я действительно кого-то видел...
Я дотронулся пальцами до звенящих друг о друга "птичек" - предметы отдалённо напоминали птах с раскинутыми в полёте крыльями.
"Птахи" висели на разноцветных нитках. Я срезал нитки ножом и забрал "птах" себе...
Дрозды врассыпную разлетались от меня, пока я шёл по лесу к выходу из дубравы; голоса их, казалось, выражали бурное недовольство.
Огромный заяц выпрыгнул из-под поваленной берёзы и поскакал в сторону поля.
Я чувствовал усталость безнадёжности и уныния.
Дома выпил крепкий чай с боярышником и чёрной смородиной, опрокинулся через полчаса в сон.