Розовая симфония

РОЗОВАЯ СИМФОНИЯ


Математичка, то и дело поправляя большие дымчатые  очки в розовой  оправе на немолодом, с мелкими разбежавшимися морщинками лице, беспрестанно скрипела мелом на доске. Под ее нажимом мел тоненько попискивал, крошился,  едва заметной, светящейся в лучах солнца пылью сыпался вниз. Он тонко порошил  пол,  убеливая  руки Нины Стефановны,  делая их схожими с рабочими руками мастера- маляра, и уже порядком покусился на чистоту ее темной удлиненной  юбки с широким коричневым поясом. Но она ничего этого не замечала, полностью погруженная в  свои иксы и игреки.

На этот раз  специально подбросила своим ребяткам  задачку позанозистей, позаковыристей. Пусть попыхтят, понапрягаются, считала она,  для их же блага. Ведь  жизнь  сплошь и рядом, каждый день, а то и каждый час подбрасывает задачки, большие и маленькие. И надо сызмальства приучаться ломать голову, перешагивать через «хочу- не хочу», «могу – не могу»,  находить  верное решение.
Никаких поблажек  – такое было ее непреложное правило.  Оттого и нагружала своих учеников  так, что бедные ребятишки пыхтели и в свои законные выходные, и в праздники,  и  даже в  каникулы им некуда было деться от  математических учебников и решебников.

Нина Стефановна  знала, что за это  некоторые  ученики,  родители, и даже коллеги недолюбливают ее. Несмотря на  то, что  по  поступлениям в  вузы «стефановские мученики»  шли далеко впереди всех. И были  потом педагогу  и благодарности  родителей, и чуть ли не признания в любви тех, кого она неутомимо гоняла  и «чистила».. Но это – после. А во время «математического марш-броска», когда лился  не только пот, но и слезы, стояли  стенания и рыдания, никаких благодарностей ждать не приходилось. Разве принято говорить »спасибо» за будущие  успехи?

   Нина Стефановна никогда не  набивалась в любимцы. Дети должны любить маму, папу, друг друга, наконец, а ее -  уважать как профессионала и как человека, считала она. Никаких сю-сю! Где начинается заигрывание  с  учениками,  там кончается Учитель - была твердо убеждена.

Отрываясь от доски, Нина Стефановна  внимательно вглядывалась в лица ребят, словно в первый раз видела свой восьмой «Б». 
- Понятно? – замирала она с мелом в испачканной руке.
 Понятно было не всем.

Она  поворачивалась к доске и, раздасадованная больше на себя, чем на некоторых непонятливых учеников, с  раскрасневшимся лицом  вновь озабоченно стучала мелом по доске. Подчеркивала  жирной чертой неподдающиеся  иксы и игреки,   подсказывая: вот же; вот где  собака зарыта. Смотрите, думайте, думайте! – призывала она. Мел крошился еще сильнее, казалось, еще немного, и  под ее напором совсем превратится в порошок или разлетится на мелкие кусочки.
-Всем понятно? – в сотый  раз  сипловатым, утруженным за многие  годы голосом обращалась она к  классу.

Каждый раз, когда Нина Стефановна это говорила,  Светка невольно морщилась, что-то внутри у нее  падало тяжелым камнем и  сердце обволакивалось паутиной тоски. Ну, сколько можно? Одно и то же, одно и  то же… Эти иксы и игреки уже сидели у нее в печенках, сил нет.Тьфу! Кому нужны эти задачки? Голову только людям забивают, напридумывали всякой ерунды. А ты сиди, слушай. Ладно бы, только слушать, это куда ни шло. Так ведь поназадают на дом столько… Только время зря отнимают.
Нет, ей, Светке, это точно не пригодится. И мамаша то же самое  говорит: «Сушат мозги  детям…» А чего  портить мозги, если ей все давно уже расписано? У мамаши есть свой магазин, который дает хороший доход. Потом она, Светка, за торговлю возьмется, чего голову ломать? Ну, закончит для порядка какой-нибудь платный  институт. А то, говорят, без высшего образования – никуда. Ой, ой, напугали своим высшим образованием…

Рассуждая так, Светка, конечно же, нисколечки не морщилась и не кривилась. Что она, дура?  Вон Колька, что сидит справа от нее – крученый, верченый,  то и дело замечания получает. Учителям это не нравится. Они потом в отместку, когда к доске выходишь отвечать, обязательно припоминают. Правда, Колька все равно четверки отхватывает, а то и пятерка ему нет, нет, да и отвалится. У нее же только трояки выходят. Да и то все какие-то хиленькие, слабенькие, того и гляди,  какая-нибудь  в пару превратится. Нет, надо сидеть с умным видом и во все глаза  смотреть на математичку. Стефанида  любит, когда  от нее не отрывают глаз, все учителя так любят. Будто бы от этого пользы больше… Ха!

 Светка с умиленно-умным видом пялилась на Нину Стефановну, а у самой мысли крутились совсем в другом направлении.  Вот у нее задачка, так задачка! Кто бы помог решить, она  бы сразу « бабки отсмолила ».

Но что же ей делать? Как решить эту задачку, которая становится уже невыносимой, не дает покоя ни днем, ни  ночью?
Светка перевела   взгляд с математички на сидящую впереди нее девчонку.  В который уже раз, словно через увеличительное стекло, стала изучать ее. Что интересно: имя у них одинаковое, а вот зовут почему-то по- разному. К соседке и ребята, и учителя: Светик, Светик… Прямо  как семицветик, футы-нуты, ноги гнуты…А  к ней только  Светка» да Светка… Разве что учителя Светой называют,  но это не в счет.

Ну что в этой  Светике особенного? Волосы обыкновенные,  русые, невзрачные. Не то, что у нее –  темные, с завитушками- кудряшками. Правда, у соседки они в косу уложены, ни у кого такой нет. Так ведь сколько мороки с той косой: заплети, расплети… Светке на этот счет проще: расческой махнул, раз, два, и  готово. Только вот дернуть мальчишкам не за что, когда короткая стрижка.  А Светика ребята то и дело за косу теребят. Она уже на них и замахивается,  и покрикивает, а они все равно лезут. А к ней, Светке, не лезут. Хотя так хотелось… Как-никак, она  смазливая. Но выбирают почему-то не ее, а эту разнесчастную Светика. Дураки эти мальчишки, ничего не соображают!

Светка заерзала на месте, наморщила лоб. Как говорит  математичка, надо схватить суть задачки, понять, что к чему а там уже само решится. Само…
Все вроде просто. Вот она,  Светка,  а вот эта коза Светик. Маленькая, худенькая, острые плечики торчком. Худая оттого, что болеет часто. То и дело впереди место пустое образовывается, прямо на душе легче становится. Но появляется -  и опять все липнут к ней.  Может, потому, что учится только на пятерки? Это, конечно, в счет, но не настолько же. Вон Наташка – зубрилка еще лучше учится, но почему-то к ней не так. Серьезная она слишком, ну ее. А Светик как затрещит на переменке, как зальется веселым смехом, все невольно в ее сторону. Вечно рот до ушей, хоть завязочки пришей,  вся каким-то светом светится.  И никто не обращает внимания, что  очки у нее на поллица, что на физре стоит самая последняя, что….

Как и у всех в классе, в их восьмом  «Б» есть свои группировки. Она, Светка, сколачивает вокруг себя тех,  кем можно покомандовать, кого можно приманить разными жвачками-чупсами, над кем она выше, ярче. И наряды у нее красивее, и денежки водятся, и  планшет ее круче всех в классе.
Кстати, закусила губу Светка, может,  в планшете-то  все  и дело?

Когда она первый раз принесла новый  айпад  в класс, все ахнули: круто! Мальчишки сразу разложили все по полочкам: сколько гигобайт, какая оперативная память, еще какая-то там мура… Собственно говоря, ей, Светке,  на эти внутренности и разные программы  нахчать: главное, чтобы круче всех было, а что там внутри, ее не касается. Она так мамаше и заявила: «Хочу айпад последней модели!» Узнав, сколько стоит планшет, та даже головой закачала. Но не стала спорить, выложила денежки. Она ведь хочет, чтобы ее дочь выглядела лучше всех в классе.

Этот айпад сразу привлек к себе внимание всех ребят. К тому же  по просьбе Светки папаня закачал туда самые крутые игры. В чем, в чем, а в этом Светка лучше других «шарит». Почти до самого последнего уровня доходит. Еще бы, сколько  времени просиживает за айпадом. Это интересно, не то что дурацкие иксы с игреками. Тут такая ловкость и соображаловка нужна! Пальцы по клавиатуре так и бегают, так и бегают. Чуть зазевался, отвлекся, и все,  ты  убит. Нет, она не любит проигрывать, она всегда хочет быть первой. В «стрелялках»  у нее получается, еще как получается!

- Ну, ты, Светка, даешь! – глядя, как ловко она расправляется со своими «противниками», вопили  удивленные мальчишки.  А ей  хотелось получить похвалу от Даньки – высокого, немногословного и сдержанного  мальчика с открытым ясным лицом . Он  никогда не выпячивался, не лез вперед, не толкался, не орал на переменках, как другие дураки  мальчишки.  Светке всегда хотелось быть поближе к этому мальчику, точнее, чтобы он был к ней поближе. Вот почему, когда с появлением крутого айпада все мальчишки, в том  числе и Данька, ринулись к ней, у нее затеплело в душе. Ага,  сейчас., сейчас…Это как в игре: тепло, теплее, еще теплее… Дальше шло «горячо». Светке казалось, что этот крутой айпад, эта новая игра,  уверенное прохождение ею различных уровней сделают свое дело. И – о, радость! – она достигнет с Данькой того уровня, которого бы хотела, о  котором мечтала.

Светка представила, как они с Данькой, склонившись над планшетом так, что плечи их касаются друг друга, а ее волосы щекочут ему лицо, вместе беспощадно разят всех врагов. Кругом взрывы, трупы поверженных врагов, а они ничего не слышат и не видят  …

А еще  представила, как они с Данькой заходят в мамашин магазин, и она широким жестом будущей хозяйки предлагает ему жвачки, тянучки, киндер-сюрпризы.  А, может, пивка холодненького, какого пожелаешь ? Да еще с рыбкой –  «полосатиком» ли, нарезкой дорогого лосося, или с чипсами. Этого добра тут завались. Светка всегда берет, что вздумается, и денег, конечно, никаких не платит. И с Данькой бы так. Здорово! Вот оно, счастье, другого и не надо.

Светка зажмурилась, растаяла в своих мечтах. А потом…. Можно  в Таиланд рвануть, или  в Саудовскую Аравию. Она с родителями там уже была. Клево! Даньку бы еще повезти, показать, на что она способна. А что? Все говорят: были бы деньги. Деньги у родителей есть, будут и у нее,  так отчего бы не пожить в свое удовольствие? Все к этому стремятся, да не у всех  получается.
Да, все дело в этом планшете, поняла Светка. А в чем же еще? Так все хорошо складывалось, так ладненько, и - на тебе! Светик влезла со своим планшетом и все перебила…

На той переменке Светка, как всегда,  собралась было вытащить из сумки вознесший ее  на вершину славы крутой планшет. Уже настроилась было на волну завистливой радости, уже вкушала плоды своего превосходства над галдящей толпой мальчишек  и девчонок, как вдруг…Волны  ахов и охов почему-то на этот раз хлынули в сторону Светика. Это к ее планшету, нагромождаясь друг на друга, как очумелые, лезли  мальчишки. Туда же, протискиваясь, орудуя острыми локотками,  устремились  девчонки из Светкиного лагеря.. Выпучив глаза, на планшет уставилась толстая дура Танька, в затылок ей дышала, затаив дыхание,  худосочная Ленка. Только маленькая верноподданная  Лиза растерянно стояла в стороне, шмыгая носом и не решаясь без ведома правительницы шагануть в неприятельский стан. Хотя какой там неприятельский – Светик привлекла  к себе весь класс, и нельзя же считать всех своими врагами. Светке вдруг  захотелось, как в компьютерной игре – раз, раз –  всех очередями !  Конечно, понарошку, для острастки, чтобы знали, чтобы боялись и уважали. Чтобы все были у ее ног…

Но все сгрудились вокруг Светика. Ладно, черт бы с ними со всеми! Но там был Данька! Эх, Данька, Данька… Зачем ты, приподнимаясь на цыпочки, тянешь шею? Клюнул, не удержался. А ведь был уже совсем рядом,  готов  взять ее руку в свою. Ей, Светке, так казалось… И - на тебе!

И было бы чем привлечь! Светик показывала  на планшете… свои танцы. Оказывается, она давно уже и серьезно занимается танцами. И вот недавно был концерт на  большой сцене в  каком-то театре, его-то Светик и крутила. Вот это новость! Наша Светик – артистка!  Подумаешь! Куда там!

А планшетик –то – смех один: маленький, козебушный. И музыка что зря,  не рок и не реп, а так, непонятно что. Но отчего  же все бросились к ней?..
Нет, нет, она это  так не оставит, насупилась Светка. Надо что-то придумать, обязательно придумать. Так… Все бросились к  планшету.  Ага, вот он, враг, источник зла! Надо  немедленно его ликвидировать, и тогда она вновь займет свою высоту.  А еще  чипсы притащит из мамашиного магазина, много чипсов, жвачку разную. От халявы никто не откажется. Пусть жрут, не жалко.  Надо бы еще новые крутые штучки в планшет закачать. Чтобы ни у кого таких не было. И тогда… Тогда Данька снова будет рядом, и уж она его не упустит Ни за что!

Светка облегченно вздохнула.
Да, но только как победить  этот злосчастный планшет? Грохнуть  бы его об пол, чтобы разлетелся к чертям собачьим. Нет,  так не выйдет. Напустить вредоносных вирусов, червей каких-нибудь? Да где  возьмешь  эти вирусы, она же не кибер-взломщик какой-то. Эх-х-х… Но я все равно что-нибудь  придумаю…

В половину восьмого утра, как  всегда, над ухом Светки противно,  назойливо затарахтел будильник. Его мамаша всегда ставит Светке для подстраховки. А то свой  мобильник  она быстро «вырубает». Спала бы дальше, да другой «сторож» не дает.

 Опять  в школу, упало у Светки сердце, никакой жизни. Она попыталась было спрятаться от бившего по ушам противного звука, натянула с головой одеяло. Но будильник и там доставал ее своим безостановочным дребезжанием. Светка не выдержала, подхватилась, с силой хлопнула своего врага, заставив его замолчать. И снова нырнула под одеяло. Тут же услышала над ухом недовольный материнский голос:
- Светка, хватит дрыхнуть? Шляешься до ночи где попало, не поднимешь. Надоело будить, сколько можно?  Вставай, вставай! В школу опоздаешь.

Достали со своей школой, с трудом разлепляя глаза, уныло подумала Светка. Взорвать бы ее, чтоб ничего не осталось, и никуда бы  идти  не пришлось. Живут же другие  в свое удовольствие…

Красивая  жизнь била на плакатах в ее комнате со всех сторон. Змеевидно выгибаясь в откровенных  позах на золотом песке на фоне набегающих волн и раскидистых пальм, над ней  издевательски похохатывали знойные, совсем юные модели. Казалось, они говорили : что ж ты, девонька, мучаешься, плюнь на все,  иди к нам…Мужественно восседая за рулем своих многосильных японских мотоциклов – все  сплошь в таинственной черной коже  с многочисленными карманами, кнопками, блестками, в мощных крагах,  над ней  снисходительно посмехались крепкие, с заросшей щетиной рокеры. И словно бы приглашали: садись, прокатим с ветерком, не пожалеешь. 
А рок- музыканты, зазывно ударяя по струнам   блестящих гитар,  в ярком свете прожекторов  всем своим видом тащили ее к себе – на  залитую музыкой сцену, где веселью нет конца  и радость льется из всех щелей с утра до ночи.
Светка  тяжко вздохнула  и, бросив  постель неубранной,  потащилась в ванную.
За  столом, уткнувшись в свою тарелку, она  хмуро ковыряла вилкой завтрак. Боялась, что предки будут долбать ее  как обычно. И не ошиблась.

- Опять курила? -  подозрительно втянула воздух мать – высокая, густо накрашенная ярко-красной помадой, с черными наведенными стрелками у глаз, делающей ее похожей на отработавший  свой срок, но не сдающуюся  манекенщицу женщина. Темная копна торчащих во все стороны волос была стянута алой повязкой.  Густо унизанные  золотом пальцы с длинными ногтями то и дело трогали массивную золотую цепь на груди с объемистым кулоном, словно проверяя, на месте ли сокровище.

-Какое курила? Не курила…Это пацаны курили, а я рядом стояла, вот и пропахла,-  не поднимая головы, скороговоркой проговорила Светка.
- А пиво пила?
- Не-е-е…

- Да сейчас все пиво пьют, ничего страшного. Оно ж не крепкое. Говорят, даже полезное дл организма. Во, гля, гля, -  колыхнув объемным животом, в подтверждение ткнул вилкой в сторону молотившего рекламу пива в телевизора Светкин отец. Его, одутловатое, с  набрякшими темными кругами под глазами лицо  расплылось донельзя.

- Кто пойдет за клинским? Ха-ха-ха! Классная реклама.
Его живот  затрясся, заходил ходуном.

- А  ты бы помолчал,- набросилась на него мать. – Поле-е-е –зное,-  искривилась она, растянув красный  рот.- И так живот расперло, дальше некуда, мешки под глазами, а он все пьет. Все! Скажу своим девкам, чтоб больше тебе не давали. Понял?

- Да разве ж это живот? Вот у Витька – живот, а у меня – так, мелочь ,- выпятив пузо вперед,   похлопал отец ладонью. Правда, Свет?- заговорщески подмигнул  дочери.

- Конечно, конечно, пап,  все у тебя норм,- радуясь неожиданной отцовской поддержке, согласно закивала головой Светка.
- Ну,  смотри у меня! – погрозила ей пальцем мать. Узнаю, что куришь…
- И что тогда?

Светке стало интересно:  что за страшное наказание предназначается ей  за преступления, которые она совершает уже давным –давно и  совсем  уже перестала считать  преступлением.  Поначалу боялась, а сейчас  не страшно. Подумаешь! Мать не такая уж строгая. Только хочет казаться такой, а на самом деле многое Светке прощает. Сколько уж раз так было: расшумится, разойдется, а потом: «Света, Светочка, я тебя люблю!» Расцелует всю, затискает, и от строгости не останется и следа. И с курением наверняка  также.

- Ремня ей всыпать!- безапелляционно  огласил приговор отец.
Светка чуть не прыснула в тарелку, еле сдержалась. Уморил! Если уж говорить, то надо делать, а так чего зря языком молоть? Когда это отец руку на дочь поднимал? Никогда. И не поднимет, он не такой. Хотя на его месте она бы всыпала. Хорошенько бы всыпала!
- Ремня не ремня, но денег не получишь, это точно,- на минуту замешкавшись, нашлась мать.

Светке опять стало смешно. Но на этот раз ей не пришлось сдерживаться. Просто улыбнулась, и все. Не боится она этих санкций нисколечки! Светка давно уже нет, нет, да и запустит руку в мамкин кошелек  Бумажек там хватает, возьмешь одну- другую, меньше вроде бы и не становится…
Мать уже отцепилась от дочери. Устала, видимо, воспитывать, хмыкнула Светка, ну-ну.

 Подойдя к окну, мать закурила сигарету.
- А у меня сегодня важная сделка намечается, - вытянув губы трубочкой и  красиво пустив сизую струю в раскрытую форточку, поделилась  новостью с мужем. - Целая фура левака придет.Бабок придется отсмолить – жуть! Зато мужики набегут…
Глаза ее заблестели, словно она уже получила от продажи  спиртного приличный навар.

-  Возьму побольше, чтоб на месяц хватило. А там опять подвезут.
- Ну, тогда с тебя, мать, причитается… Коньячку принесешь? Хенесси желательно.
- Ты что? Какой Хенесси?  – перестав пускать красивые струйки,  покрутила  пальцем у виска. - Того?
- А что? Все  пьют, вроде бы ничего...

- Все… Это же для алкашей да дураков. Нет, нет, ты что? Придумал…- отчаянно замахала мать рукой, разгоняя сигаретный дым. Словно поперхнувшись от  глупых мужниных слов, вдруг  отчаянно закашлялась, схватилась  рукой за горло, выгнулась дугой. Выступившие на глазах  слезы накатили на черные стрелки, тушь поползла по лицу. Тронув лицо рукой и  увидев на ладони темные пятна, мать вскрикнула и побежала в ванную.

Воспользовавшись благоприятной ситуацией,   Светка - шмыг  из-за стола.
- А посуду кто за тебя убирать будет?  – настиг ее в  коридоре голос отца
 -Пушкин, - хихикнула себе под нос Светка,  захлопывая дверь своей комнаты.- Или Достоевский…
 Нет,  все-таки   удачно я «проскочила», запихивая в сумку так и нераскрытые за  вечер  учебники, подумала она. Как  всегда, предки ни о чем не догадались. Хорошо!

А ведь и сигаретку,  в подъезде с девчонками потянула; и пивка прямо из горлышка попила. Потом семечками загрызла, чтобы запах отбить, мать вроде и не заметила.
 Ну, а как не курить, рассудила Светка, если в их компании все - и  Галка, и Нинка, и даже Олька, которая на два года младше ее – все курят. И от пивка  никто не отказывается. Ну, а ребята тем более. Как тут не курить, не пить? Не  выглядеть же белой вороной, сразу засмеют. Нет, она не хочет быть белой вороной, она хочет быть крутой. К  тому же это так кайфово! Особенно, если после затяжки сигаретой сразу пивка глотнуть. В голове тотчас  легкое кружение, прямо как в воздухе  паришь. И настроение  поднимается. Так отчего бы не выкурить сигаретку-другую и пивка не хлебнуть? Мы же не алкаши, а так, понемножку, для балдежа. А немножко – вовсе не вредно. Папаша говорит, даже полезно. И в телевизоре так говорят…

Классно все-таки мы вчера в подъезде потусовались,  окончательно утвердилась в своем мнении Светка. Правда, пацаны чего-то потом  слишком разошлись, хватать стали… Особенно Мишка - дебил, такой приставучий. Пришлось  его коленкой долбануть, чтобы он руки не распускал, его  аж  к стенке отбросило. Будет знать!
Еще противная тетка Нинка с пятого этажа, дура старая,  полезла со своими нравоучениями. Как вам не стыдно, девочки,  на оплеванных ступеньках сидеть, как вам не стыдно? А разве  можно  курить и пиво пить, вы же будущие матери… Так хотелось послать ее подальше! Да ведь мамаше доложит, совсем потом предки запилят.

Но не это главное. Главное –  она вчера придумала, как Светика одолеть, восторжествовала  Светка. Точнее, ее планшет вывести из строя. Она положит на него… магнит! И все программы мигом пропадут, или поломаются, какая разница. И никто тогда к Светику не подойдет. Все вернутся  к ней, Светке. И Данька вернется, как пить дать вернется…
Довольная ходом своих мыслей и собой, Светка засунула в уши наушники, включила мобильник.

- А мы веселые, крутые,
А мы хорошие такие…
Подбадриваемая  любимой мелодией, она побежала в школу.
- А мы веселые, крутые,-  мурлыкая себе под нос,  крутила в такт песни головой Светка.

Утро разбудило Свету, как всегда, в шесть пятьдесят утра  обволакивающей  музыкой из мобильника. Она давно привыкла вставать под  классику. А поскольку любимых произведений  у нее много:  и Бах, и Бетховен, и Моцарт, и Дебюсси,  то решила чередовать их. На этот раз  «зарядила» Розовую симфонию Вивальди. Хотя, рассудила вскакивая с постели Света, это наоборот, Вивальди своей Розовой симфонией заряжает ее с утра на целый день.

Ах, как заливаются, как весело вскидываются скрипки! И в душе сразу что-то взметается, все наполняется радостью, светом. Мигом улетучиваются остатки сна.  Свете хочется куда-то бежать, всех увидеть, обнять, расцеловать.
Словно соглашаясь  со Светой,  открыто, радостно улыбаются  ей «героини»  развешанных над  кроватью картин. Совсем молоденькие девушки, девчушки,  как она, все тонкие, воздушные, словно парящие в светлом, пронизанном солнцем мире. Одна  из них, в прозрачном бальном платье, присев на  кушетке, то ли надевает, то ли стягивает после напряженных занятий свои пуанты. Ах, как это  близко ей и понятно! Когда выходишь  на сцену, когда на тебя смотрят десятки, сотни восторженных глаз, когда  зал взрывается  аплодисментами в твою честь, тогда понимаешь, что соленый пот, неимоверная усталость на занятиях – все это, в конце концов, не зря, все возвращается неимоверной радостью, даже счастьем!
И эта  девушка, что, прильнув к скрипке,  словно слилась с ней,  растворилась в  волшебных звуках,  тоже ей  родственная душа, прямо как сестра родная. Кажется, именно она сейчас играет Вивальди, и «Розовая симфония»   заполняет всю комнату,  квартиру, весь дом. Хочется открыть окно, чтобы все люди слушали эту радость, наполнялись, дышали ею…

А как понятна, близка ей  вот эта тоненькая, как былиночка, обдуваемая ветром, кажется, гнущаяся под его напором девушка! Точь в точь, как юная Ассоль  в «Алых парусах»  Грина. Книгу эту  Света давно уже  проглотила как вкусную конфетку, но  послевкусие не проходит, и не пройдет, наверное, останется на всю жизнь...

Прислонив руку козырьком ко лбу, щурясь от брызжущего  в глаза разгорающегося солнца, девушка с картины  всматривается   вдаль: что там, впереди? Вся свежая, искренняя,  простая и естественная, она  при всей своей хрупкости источает столько веры в добро,  счастье, что кажется, к ней не пристанет ни грязь, ни пошлость, ничего дурного. Она все преодолеет, заразит своей чистотой безудержной романтики других и будет идти по жизни несгибаемо, излучая добро и радость. И наверняка   к ней присоединится если не принц, то такая же чистая и добрая душа, и зашагают они рядом, взявшись за руки и  нежно поглядывая друг на друга.

Настал новый день! Посмотрите на мир по-новому, люди,  протрите глаза, снимите свои очки, подарите друг другу улыбки. Каждый миг – это радость! И наши мысли, дела, поступки – все должно окрашиваться только в розовый цвет, летят наперегонки мысли у Светы.Никаких полутеней, черных дыр и пятен, все – только розовое,  чистое и красивое! Как новый зарождающийся рассвет, как нежные, обрызганные свежей росой благоухающие розы, как эти чарующие, наполняющие души звуки…
Не верьте тем, кто говорит, что носить розовые очки - это наивно, глупо и смешно! Это очень даже здорово!  Будь воля, я бы  всех обязала носить  такие очки, улыбнулась она.

  Разбросав руки в стороны, слегка прикрыв веки, Света закружилась по комнате. Вивальди  наполняет ее всю,   не дает остановиться. «Розовая симфония» - так называется танец,   который они разучили и с которым недавно выступили на большой сцене.

-Вы должны  не просто танцевать, вам надо выразить все лучшее, что есть в музыке, в себе, языком танца раскрыть красоту мира,  красоту  жизни. Если зритель скажет «Ах!....», если замрет на месте, значит, вам что-то  удалось, -  наставляла их  перед выступлением учитель танцев Инна Владимировна.

Вроде бы у них  получилось неплохо, все хлопали, много хлопали. Но было ли  это то самое «Ах-х-х!..», про которое говорила Инна Владимировна?  Света еще не может понять. Ничего, скоро  они  другой танец будут учить, и еще, и еще... Она непременно добьется того, о чем мечтает.
-  Свету-у-ль, ты как там? – раздался из кухни мамин голос.
- Все норм, мамочка! Лечу!

На  кухне  Свету встретили  потоки другой музыки – плавной, задумчивой, даже немножечко грустной. Это папа  «Радио классик» на своем мобильнике  включил,  по блютузу пустил через компактную колонку.  Кажется, скрипки не поют - плачут, изливая  какую-то боль, страдания.
Жаль, что по телевизору балет и оперу очень мало показывают, думает Света. Почему так, непонятно. Красиво же, и музыка красивая. Вообще-то телек в их семье не  смотрят, разве что «по праздникам»  включают. Вот недавно «Большую оперу»  смотрели, здорово!

- Какое произведение, узнаешь? Кто композитор?
Света на минуту задумалась. «Времена года» Чайковского, это понятно. А вот июль или октябрь? Они очень схожи, Света часто их путает. «Октябрь»  такой задумчивый, спокойный, плавный. «Июль»  похожий, но с другими оттенками. Насыщен более яркими красками, словно сытый, довольный, что ли. Как-никак, макушка лета, самая жаркая пора…

-  Июль,- нерешительно говорит Света. - Вроде бы… Так?
- Ну вот…- напускает грозный вид папа, - опять двадцать пять… Конечно, же октябрь. Понимаешь… - начинает  торопливо объяснять ей тонкости.

Папа – подтянутый, пружинистый ( не зря по утрам гантели таскает!), поглядывает на часы, поправляет галстук. Он занимает какую-то серьезную должность в крупной строительной компании. Уходит рано, приходит всегда поздно, остается только поужинать – и спать. Тем не менее все держит на контроле.
 Строгий он у нее – ужас! И добрый – ужас. И непоседливый – тоже ужас. На балеты, оперы да в разные музеи все таскает их с мамой. Свете; честно говоря, иногда хотелось бы побольше дома побыть, в своем уголочке покопаться, повозиться, да куда там.

- Подъем! В темпе, в темпе!  –  даже в выходные  с самого утра командует. У него не побалуешь. И все проверки ей устраивает. Вот и на этот раз:
- Свет, а как тебе Жюль Верн,  нравится?
- Нравится. Да я уже  все прочитала, за Конан Дойля взялась.
- Она у нас не книгочитательница, а прямо-таки  книгоглотательница,- оторвалась  от плиты мама.

- Гм… А не рановато ли Конан Дойля читать, моя красавица?
- Что ты, папочка, так интересно про Шерлока Холмса… 
- Ну, ну… А я вот Джулиана Барса «Шум времени закончил». Здорово! Англичанин, а так в нашу эпоху, в нашу жизнь влез! Никто в России про Шостаковича книгу не написал, позор. А он написал, да еще какую! Недаром ему  Букеровскую премию дали.

- А я от Архипелага  Гулага» не могу оторваться,- прихлебывая  из чашечки чай, поделилась мама.- Хотя некоторые  и упрекают Солженицина за  стиль, недостаток художественности, я не согласна. Какую тему  поднял, как он этот Гулаг разворошил,  нам всем мозги прочистил! И Нобелевскую премию заслуженно получил.
Мама  неожиданно смолкает, пристально разглядывает  Свету:
- Постой, я что-то не поняла… Ты чего эту кофточку надела? Она же тебе не нравится. И юбку не ту нацепила…
- Ничего, мама, ничего, мне так захотелось…

Света знает, что врать у нее не получается, не привычная она к этому. Да  разве она врет сейчас? Просто уклоняется от ответа, а это совсем другое. Могут же быть у нее свои секретики,  как без них? И не обязательно родителям все знать. А то начнут воспитывать… А что меня воспитывать, я уже большая, сама понимаю, что к чему.  Есть проблемки, но чего голову родителям забивать, сама справлюсь.

«Проблемки»  у нее возникли на прошлой неделе с оценками. Как-то неожиданно, Света сама не поняла, она съехала на четверки. Были сплошь пятерки, а то вдруг  четверки посыпались. Досадно, что из-за  какой-то ерунды. По русскому  всего одну буковку пропустила,  вместо «облака»  написала  «блака». Замечталась, наверное, вот  буква и улетела. И по алгебре такая же басня.
Было однажды у нее похожее. Тогда родители решили, что невнимательность  у Светы из-за книжек. Будто бы она уроки  спешит быстрей поделать, чтобы за чтение взяться. Отсюда и ошибки.
Папа вынес тогда суровое наказание: покуда оценки не исправишь – никаких книжек!

Как ни бунтовала, как ни  возмущалась Света,  пришлось выдержать наказание. Но что  за жизнь без книжек ? Совсем не то… Будто сладкого тебя лишили, а  то и похлеще…
А за эти четверки она сама решила  себя наказать. «Съехала?» - получай дурацкую юбку! Еще прохлопала - носи противную кофту. Неприятно, а  что делать? Сама виновата. Вот исправлю оценки, наметила Света, тогда и буду нормальное носить. А пока вот так…
- Так, все, девочки, я побежал,- вскакивает из-за стола папа. Наклоняется, поочередно целует жену, дочку, и – на выход.

Мама  заспешила на свою работу, ну, а Света – на свою. Как папа с мамой приносят домой честно заработанную зарплату, так и она должна вносить свою «долю»  хорошими оценками. Да ей это и не в тягость. В школе – шумной, веселой, суетной – интересно! Наболтаешься вволю с девчонками, повоюешь с ребятами, столько всего нового узнаешь… Света на каникулах, в  самом конце,  даже скучать начинает: когда же в школу?

А еше там есть Данька, строгий сероглазый мальчишка, совсем не такой, как все. Недавно он  даже ручку, что она уронила на пол, поднял, и вежливо  подал ей: «Свет, твоя?»  И посмотрел так многозначительно! Долго смотрел… Свете показалось - целую вечность. Она даже испугалась: может, что не так? А он улыбнулся ей и, ничего не говоря, отошел в сторону. Но – улыбнулся, и не кому нибудь – ей!
- Прости меня, моя любовь… - само собой напелось.
-Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла…

Классно все-таки поет Земфира,  подумала Света, недаром все  девчонки по ней с ума сходят. Как-то непонятно, загадочно… «Прости меня, моя любовь….».   А почему   «прости...», задумалась она. Вроде бы,  когда  приходит любовь,  должно быть радостно, весело. Ведь считается,  любовь - это  счастье. Почему же   взрослые часто при этом  грустят и даже плачут?

Э-э-х-х, размечталась Света, мне бы хоть чуточку этой самой любви, хоть капелюсеньку! Я бы тогда только прыгала от радости, а никак не горевала. Но где найти  эту любовь, про которую столько говорят, пишут? Где она  прячется, скрывается, кому показывает свое личико? Мальчишкам хорошо, они к любой девчонке могут  подойти, познакомиться. А ты сиди и жди, когда на тебя кто-нибудь глянет. А если за всю жизнь так никто не подойдет,  испугалась Света. Это ж умереть можно!

Она представила себя  неживой - вытянутой, бледной-бледной, с закрытыми глазами,  в  самом  лучшем своем  платье - голубом, с белыми оборками, одну – одинешеньку. Ей  стало так  себя жалко… Мгновенно защипало в глазах  и показалось,   сердце разрывается на мелкие кусочки. Света  часто- часто  заморгала  и даже  всхлипнула от горя. На всякий случай приложила руку туда, где часто-часто – часто билось сердце: на месте ли?
Везет  красивым,  вздохнула Света. Таким,  как Светка, что сзади сидит. Она высокая, кудрявая,  брови черные,  изогнутые, ноги длиннючие, как  у куклы Барби. А я…

Света подошла вплотную  к зеркалу,  уставилась в упор  на свое отражение.
На нее  расширенными   глазами  тоскливо взирало  неказистое создание с жиденькими бровками, тонкими губками и немодной  косой.

- Бе-е-е…- вытянув, насколько это можно, показала себе язык Света.- Страшилише!
Чтобы  окончательно убедиться, что она  никому  не нужна, потянула себя  за  уши.
 – Уродина! – полюбовавшись  на  хорошо искривленную рожицу, вынесла  окончательный приговор - Самая настоящая. Ни кудрей, ни бровей, ни ног. Одна коса, хоть вешайся на ней.

Света  вздохнула, сунула  в сумку планшет.  Она обещала ребятам  показать свое выступление на театральной сцене. Тот раз всем понравилась  их Розовая симфония, попросили еще раз прокрутить. Что ж, пожалуйста, обещала – принесет.
Интересно, а Данька будет смотреть? Тот раз он как-то непонятно  застыл на месте. Может, не понравилось?
Тряхнув  набитой сумкой Света,  заспешила  в школу


Шли уроки за уроками, звенели звонки, летели переменки, а Светка   все не могла пустить в ход свое хитроумное  оружие. Ее соперница, всегда была окружена таким плотным кольцом ребят, что пробиться  и подложить «мину» не было никакой возможности. Светка не раз и не два запускала в сумку руку,  словно проверяя, на месте ли магнит. Она нащупывала округлую железяку, чувствовала ее холодную тяжесть и незримую силу. Но с каждым разом сила эта, казалось, убывала, уплывала сквозь пальцы, таяла непонятным образом. Чем чаще впереди раздавались взрывы  смеха, восторженные возгласы, тем меньше  у Светки оставалось  шансов осуществить свое черное дело. Да и нужно ли? Что это даст?- все больше посещали ее  мысли.
Первый удар по  ее намерениям был нанесен, когда  Светка, протиснувшись к  планшетику Светика,  самолично увидела  ту самую Розовую симфонию, которая наделала в классе так много шума. Честно говоря, она не ожидала. Освещенная яркими огнями сцена. Нарядные костюмы… Веселый, яркий, будоражущий душу танец. Непривычная,  чем-то трогающая душу музыка. И - полный зрителей зал. Аплодисменты, аплодисменты - для них, таких же, как и она, девчонок.

Таких же, да не таких…
  Светка вспомнила последнее  «выступление»  ее компании. Грязный, с облупившимися стенами подъезд. Тусклая лампочка освещает оплеванный пол. Он  так усеян густой  шелухой от семечек,  что хруст стоит под ногами. Куча набросанных сигаретных «бычков», густая стена сизого дыма. Батарея пустых пивных бутылок на ступеньках. Беспрестанное хлопанье входной двери. И каждый раз - очередная порция холода, от которого невольно вжимаешь голову в плечи.  Темный угол под нависшей лестницей. Бурчанье недовольных жильцов дома…
 Враз потухшая, Светка бросила смотреть Розовую симфонию, отошла в сторону. А народу возле Светика не убывало. На смену одним девчонкам и мальчишкам  тут же прибегали другие,  слышались бесконечные ахи и восклицания. Светка заметила, что только Данька, словно прикованный, оставался  на одном  месте. Он не столько смотрел Розовую симфонию, сколько не сводил  глаз с  оживленной, чему-то беспрестанно  улыбающейся  Светы.

А  после уроков... Светка увидела, как  в коридоре Данька, обогнав Светика,  остановился напротив ее. Как, то и дело меняясь в лице, переминаясь с ноги на ногу, то ли объяснял, то ли что-то предлагал ей. Как от его слов сразу вспыхнула,  лицо ее зарделось румянцем. Света  удивленно  захлопала ресницами  и, смущенно улыбаясь, слегка  кивнула головой.

Потом Данька  взял ее сумку и они  пошли рядом. Как ходят парень и девушка, по-настоящему… Данька что-то говорил, не отрываясь от Светика, вбирая всю ее в себя добрым  взглядом. А она, казалось, так и светилась, так и светилась…

 Конечно, со спины это нельзя было увидеть,  невозможно. Но Светка  видела. Осязала. Чувствовала всей своей кожей.
А на глаза наворачивались, застилая  все  вокруг мокрой   пеленой,  слезы. Светка шмыгала носом, терла кулаком глаза, а слезы все выступали и выступали…

Ну, почему мне так не везет?
Она  готова была разрыдаться,  закричать на весь мир.
Почему – ей, а не мне?
Ну, поче-е-м-у-у-у?...



30.01.2017 г.