Из жизни фотомодели зингер. волшебное слово портфо

                ВОЛШЕБНОЕ СЛОВО «ПОРТФОЛИО»



- Вам кого? – удивлённо спросила молоденькая секретарша с ногтями «до Нью-Йорка».
- Вот, - бабушка протянула пропуск.
Пропуск бабушке Гизеле с Алисой выписали в бизнес-центре, причём сначала ничего им выписывать не хотели, так как не было предварительной договорённости с модельным агентством, и охранники сначала объясняли, а потом откровенно ругались, говоря, что у охраны такое указание сверху – не пускать никого без предварительной договорённости. Но бабушка Гизела продемонстрировала использованные железнодорожные билеты (не выбросила предусмотрительно!), потом открыла кошелёк, где мелькнули скудные денежные купюры, затем ткнула на улицу -«Такси!»-  подчеркнув тем самым, что денег на вторую поездку с предварительным согласованием может и не хватить. «Что, отправите старую женщину с юной девочкой ни с чем? На улицу?»
Охранники чертыхнулись, выписали пропуск и жестами объяснили, как пройти в офис модельного агентства.
- Только не заблудитесь! – крикнул охранник. – Бизнес-центр большой!
- Язык до Киева доведёт, - отрезала бабушка Гизела, и они с Алисой пошли.
         - Вам кого? – изумилась секретарша.
«Ну, и ресницы! – изумилась Алиса. – А ногти, ногти!»
- Главного позовите! – приказала бабушка.
- Какого главного? – не унималась секретарша.
- Самого главного!
Бабушка Гизела была в ударе. Её не смутили любопытные насмешливые взгляды и напыщенный вид модной девицы. Она, Гизела, тоже кой-что повидала! Вам и не снилось, что она видала!!! (Пусть вам никогда не приснится, что она видала).
- Вы уборщицей устраиваться? – догадалась секретарша
- Нет! – рявкнула бабушка.
Она рассердилась вконец и стала возмущаться уже более конкретно.
- Не твоё дело, зачем я здесь! – несколько грубо залепила бабушка Гизела. – Мне нужен директор. Вот ему я скажу. Всё скажу.
Алиса жалась в это время в уголке. Офис был маленький и уютненький. А раскрашенная секретарша такая фееричная! Портреты красавиц кругом. И лампочки светящиеся в полу такие необычные. И она, Алиса из Сосновки, среди всего этого?.. Застрелиться – и не встать!
- Директора нет, - отчеканила секретарша.
- А кто есть?
- Я.
- Ты со мной, девочка, не шути! – пригрозила бабушка Гизела. – Мы издалека приехали. И нам не до шуток!
Тут секретарша допетрила, как говорится, что к чему.
- Так вы на кастинг? – вскинула брови она.
- Чего? – вскинула брови бабушка.
- Ну, на отбор, да? – и секретарша уставилась на Алису.
Алисе же хотелось сквозь землю провалиться. Каким взглядом окинула её секретарша, каким взглядом!
Нет, правильно, говорил папка, надо посмотреть Москву и домой!    И Алиса дала дёру!
…
Секретарша нашла её плачущей в туалете.
- Девочка, - сказала секретарша, - пойдём, бабушка твоя ждёт, волнуется. Пойдём!
Алиса расплакалась ещё пуще! Она даже хотела всё свалить на бабушку, что она придумала такое смешное, и Алиса теперь – клоун для всех.
- Я же не знала, что ты на кастинг пришла! – улыбнулась секретарша.
По-доброму улыбнулась, по-хорошему. И Алиса вдруг прислонилась к её плечу и стала понемногу успокаиваться.
- Меня Карина зовут, - сказала секретарша.
- А меня Алиса.
- Я знаю, - ласково сказала секретарша. – Алиса в стране чудес!
      Сказала и рассмеялась. Мол, все мы в сказку попали, и, «чтобы стоять на месте, нужно постоянно бежать».
 - Пойдём! Сейчас в офисе никого нет, но скоро придёт эйч-менеджер, а потом директор. Пойдём.
Она взяла за руку плачущую девочку и повела обратно в офис модельного агентства.
В это время бабушка Гизела изучала папки, лежащие на столе секретарши. Она перелистывала страницы и недовольно хмыкала.
Это были портфолио моделей. Как полагается. Обязательно несколько фото: и во весь рост, и в купальнике, чтобы было воочию видно особенности фигуры, и в длинных платьях, и в коротких, и замысловатом костюме, и в простом. Чтобы знать заранее, какой образ девушке сподручнее создать? Какие у неё возможности?
- Чтоб вот этого не было! – категорично заявила бабушка и ткнула пальцем в фото девушки в купальнике. – Алиса, слышишь?
Секретарша вырвала папку у бабушки из рук.
- На моём столе без спроса ничего брать нельзя! – как можно вежливее объяснила она.
- Пардон, - сконфузилась бабушка.
- А вам вот это, - секретарша потрясла папкой, - сделать придётся. Если, конечно, хотите здесь работать! Модель – это фигура в первую очередь. Как отбирать будут для съёмок модель, если неизвестно, какая у неё фигура?
Бабушка Гизела со свистом вздохнула.
- Портфолио сделать обязательно! – тряхнула головой секретарша. – Директор у нас знаете, какая строгая? Упал – отжался. Но по-другому никак. У нас агентство одно из самых лучших в Москве. Здесь моделей заказывают для самой крутой рекламы!
- Как это заказывают моделей? – вскипела бабушка Гизела. – Они что, вещь? Девочки по вызову?
 Ответ не замедлил себя ждать.
- Они – девочки по вызову! – отчеканила секретарша. – Только вызовы разные бывают. Главное, чтобы не для интимных услуг.
Гизела аж задохнулась, на что ей в лицо полетел смех.
- Да никто их в постели к богатым дядям не затаскивает! – отмахнулась секретарша. – Сами пищат, да лезут! Олигарха отхватить хотят. Потому что он для многих и есть счастливый билет.
Бабушка Гизела призадумалась. Алиса готовилась рвануть на выход.
 - Надо портфолио! – приказала Карина. –  Если хотите, чтобы работа была. Чтоб вызовы были.

…
Пока бабушка Гизела выспрашивала, как фотки для портфолио сделать, где сделать, да сколько всё это будет стоить, агентство стало постепенно наполняться людьми. Впорхнули длинноногие девицы, все из себя, разнокалиберные, высокие и низкие, но обязательно на немыслимых каблуках! Модели, по всей видимости. Все раскрашенные, как воины племени делаваров, грудь у всех из блузок-топиков- платьишек вперёд выпирает – смерть мужикам (право, ослепнуть можно!). Девицы размахивают папками с фотками и орут во всё горло разную ерунду. Гонору-то, гонору… О! Ещё один интересный экземпляр. Но это директор, сразу видно. Уверенность в кубе! Пронеслась в свой кабинет, как торпеда, оставив за собой шлейф заморских терпких ароматов. Девицы сразу вытянулись во фрунт, смолкли. По поведению понятно, с кем дело имеют – с власть имущей. Не просто управляющая. Это директор со связями! И агентство –  её вотчина, и люди за ней стоят серьёзные, так что при случае прихлопнет неугодного одной левой и поминай, как звали. Крутая баба! А бабушка отметила: «Молодая! Тридцати нет, наверное». А Алиса подумала: «Вот это прикид! Суперзвезда!»
     То, что директор была моделью, без труда угадывалось по её внешнему виду. Высокая, стройная, стильная. Чёрная узкая юбка до колен, чёрная водолазка, сверху летний белый пиджак с розовыми цветами, а туфли сплошь из белых кожаных ремешков и на тонких стальных каблуках-шпильках. Сумочка у директора узенькая беленькая с ремешком-цепочкой. Но что вещи? Шевелюра какая! Вот это волосы! Тоже белые, но какие-то неестественно белые, с отливом, вьющиеся, длинные, кокетливо ниспадающие до лопаток. Ухоженная с ног до головы.  Огромные трапецевидные ногти-«френч», огромные чёрные ресницы, загнутые вверх, брови тоже чуть не в пол-лица («Вытатуированные!- догадалась Алиса. – Как у Людки-мотоциклистки!), нарисованные причудливые стрелки возле глаз ровные-ровные, прямо как на картинке, а губы пухлые, чувственные, тронутые перламутровой розовой помадой. Лицо не сказать, что с правильными чертами, и нос великоват, и глаза близко посажены, но смотреть на такое лицо приятно: кожа матовая, идеально чистая. Хоть сейчас фоткайте эту кралю и лепите её физиономию на обложку журнала, точно не прогадаете! Вызывающе яркая, броская. Такую один раз увидишь и запомнишь на всю жизнь. Журналы вмиг разлетятся!   
Карина бабушке Гизеле:
- Сейчас подождите, я про вас… это…
Она не договорила и скрылась в кабинете директора. Через минуту великое начальство выплыло посмотреть на «матушку деревню».
- Портфолио! – вместо «здравствуйте» процедила директор. – А? Нет? Зачем пришли? Не морочьте мне голову!
Бац – и отворот-поворот. Даже рта никому не дала открыть. Бабушка Гизела, обычно находчивая, тут растерялась; не ожидала такого напора. Директор не женщина, а бронетранспортёр какой-то.
- До свидания! – бросила директор бабушке Гизеле.
- Влада Константиновна! – послышался интересный баритон.
- Да? – обернулась она и картинно изогнула бровь.
- Добрый день, Влада Константиновна, - извиняющимся голосом пробормотал стоящий неподалёку высокий парень.
- Дима, фотосессия прошла успешно, поздравляю! – сказала директор парню и протянула ему руку.
Он, улыбаясь, аккуратно пожал крупную кисть её руки, с тонкой блестящей цепочкой на запястье, и, показывая на Алису, заметил:
- У них есть портфолио. Я занят был, фотки не успел распечатать. Виноват!
Бабушка Гизела непонимающе заморгала, полагая, что парень их с кем-то перепутал. Она хотела даже вмешаться, но парень перехватил инициативу.
- Я подготовлю! Влада Константиновна!!! Послезавтра. Идёт? – опять улыбнулся парень.
Директор поджала губы:
- Сальников, надеюсь на тебя. Но в двух словах, фотосессия удачная? – и тут она понизила голос, подчёркивая всю деликатность ситуации (хотя какая там деликатность).
- Вам понравится! – уверенно отрапортовал парень. – Или вы не сомневаетесь во мне как в фотографе?
Дмитрию Сальникову было двадцать два года. Он был хорош собой. Хрестоматийно: высок, строен, голубоглаз. И талантлив. Невероятно! Дар фотохудожника открылся у него  только в институте, но уже к последнему курсу он зарекомендовал себя чуть ли не как метр. Настолько солидный уровень мастерства демонстрировал в своих работах! И с некоторых пор директор модельного агентства Влада Константиновна Петрова не только считалась с его мнением, но и опиралась на него. (И – между нами, девочками, говоря – была тайно в него влюблена).
  И сейчас раз Сальников говорил, что фотосессия стоящая, значит, так оно и есть.
- Ну, смотри! – кивнула директор. – Только из-за этого не завали другой проект.
Она чуть презрительно показала глазами в сторону забитой-запуганной дурнушки в углу и скрылась в своём кабинете. И, как только хлопнула дверь, к Алисе подбежала Карина.
- Видишь, всё хорошо! – зашептала она.
       Карине было невыносимо жаль эту девочку, которая совсем не вписывалась в московскую жизнь, с её бескомпромиссной конкуренцией и жестокостью. Не тянешь? Никто возиться с тобой никто не будет, за дверью тысяча и один претендент. Ленишься пораньше встать, чтобы подготовиться к съёмкам? Гудбай! Ходишь немытый-нечёсаный, типа, уставший? Гудбай! Нажираешься по-свински? Гудбай? Жалуешься на грубое обращение? Гудбай! Плачешь, что не взяли на съёмки? Гудбай! (Или плачь, чтоб никто не видел). Хочешь к маме с папой? Гудбай! (Мы все к маме хотим, но никто не должен об этом знать).   
- Мы посмотрим Москву, и домой, - прошептала Алиса.
- Конечно, - погладил её по плечу Карина.
Тут же обернулась и счастливо заулыбалась высокому парню.
- А теперь познакомьтесь! – торжественно сказала она. – Это наш фотограф. Один из лучших!
- Из самый лучших! – шутливо поправил парень.
- Дмитрий Сальников! – выкрикнула Карина. – Прошу любить и жаловать.
Девицы-модели заохали и театрально зааплодировали.
- У-у-у! Димон, да ты у нас звездишь!
Димон столь же театрально раскланялся.
     Он давно пришёл. То зайдёт в офис, то выйдет. Постоит-посмотрит и упрётся в   курительную комнату.
 Увидев длинную и донельзя худую старушку в смешной шляпке, он не особо удивился, так как ему, фотографу со стажем, и не такое приходилось лицезреть. Сначала он принял её за актрису, которая подыгрывает модели в постановочных съёмках. Но, услышав её расспросы относительно портфолио, понял, что это чья-то маман. Огляделся и понял чья. Что за причуды? Бедная девочка.
   Девицы-модели сновали туда-сюда, косились на девчонку и отпускали в её адрес весьма нелицеприятные отзывы. Димон перевёл глаза на ресепшн. Карина смотрела на него в упор и знаками показывала, чтобы он вмешался. И он вмешался. 
    Но это был лишь толчок. Он давно уже собирался подойти к ним, к этим двоим, странным и смешным. Так больно ему стало за этих несуразных худышек! Особенно за девочку. Над ней смеются, а она стоит и молча слушает, опустив глаза. А маман её рассматривает папки и сыплет вопросами относительно съёмок. А ведь у них нет ни одного шанса! Девчонка стеснительная, угловатая. Нет, не её эта стезя, не её.
  Но когда из кабинета вышла могущественная Влада, способная кого хочешь в бараний рог свернуть, да старушке так словом заехала, как по мордам надавала, у него, отъявленного лавеласа и местного признанного плейбоя, ёкнуло сердце: нельзя так, нельзя. На девчонке вон лица нет! 
Он всего насмотрелся, в свои двадцать два года воочию видел, как девчонки в звёзды пробиваются: ревут, шантажируют фотографов, топят друг друга, голодают, вены себе режут – всё головы вытерпеть, лишь бы скакнуть на самый верх, где слава и большие деньги! Мужиков богатых кадрят, и проституцией занимаются, прикрывая свою продажность фантазиями про любовь и про свою собственную неповторимость.
   Но то, что Сальников видел сейчас… Это не попадало ни под одну категорию. Ребёнок среди шалав стоит и умирает от стыда и унижения, а каждая из красоток старается ещё сильнее ногой подпнуть. (Но девки тоже все юные, чуть за двадцать, ещё не вышли из сопливого возраста). А маман «ребёнкина», словно ничего не видит и не понимает, никак в тему въехать не может. Какую-то газетную вырезку достала и тычет ею под нос девицам. Фото. В газете! Достижение, что ни говори.  А девки как давай ржать! Изгаляться ещё давай под аплодисменты: «Прэлестно! Прэлестно!»  И когда на ковёр вышла сама живая беда, огнедышащая, страшная, опасная, но способная в один миг обернуться победой, этакая Клопатра, у которой в руках скрижали, где уже написано «Казнить нельзя помиловать» и дело только за малым – за судьбоносной запятой, Сальников вмешался. Будь, что будет! Он просто не хотел, чтобы старенькой маман с ребёнком было больно и она плакали. 
 - Тебя как зовут? – спросил он ребёнка.
- Алиса, - тихо промямлила она. – Зингер.
- А маму твою?
- Это не мама. Это бабушка моя. Гизела Кляйн!
Сальников присвистнул.
- Проснулся я однажды, а в городе немцы! – развёл он руками.
- Димон! – прикрикнула на него Карина. – Не будь националистом.
- Я? – изумился Димон. – Что вы! Мне всегда была по душе немецкая аккуратность. Я русский в тысячном поколении, и у меня врождённая бесшабашность. Так что мне очень даже по нутру пунктуальные и рациональные.      
- А что такое рациональные? – доверчиво спросила Алиса.
- Это такие интересные, красивые и очень умные! – серьёзно ответил Димон.
- А-а-а! – откликнулась Алиса.
Карина опять цыкнула на Димона. На что он отреагировал со свойственным ему чёрным юмором.
-  Штирлиц залез на телеграфный столб. И, чтоб не привлекать внимание прохожих, развернул газету. 
Тут Бабушка Гизела подошла к Димону и засветила ему кулаком по лбу. 
 - Чтобы думал, что говоришь!
Карина тоже пустила в ход кулаки и от души стукнула по столу на ресепшн:
- Так его, хулигана!
Димон дурашливо потёр лоб.
- А вы мне нравитесь, фрау! – восхищённо воскликнул он. -  Люблю смелых и решительных.
Гизела встала руки в боки и с вызовом выдала:
- Штирлиц шёл по Берлину и увидел надпись на стене: «Штирлиц – дурак». Тогда он понял, что ему присвоено звание Героя Советского Союза.
Димон, закрыв лицо руками, захохотал. Алиса тоже засмеялась. И первый её московский день стал сиять тем особым московским счастьем, когда ничего не получается, но понимаешь, что всё хорошо, и потом будет всё хорошо,  и  отчаянно хочется жить!