Из жизни фотомодели Зингер. Настя и Пушкинъ

                О РЕСТОРАНЕ «ПУШКИНЪ"


Бабушка Гизела сразу сказала о Насте: «Бесхозный ребёнок», и при любой возможности всегда старалась угостить её, причём, исключительно домашней едой. Бабушка даже заставила её однажды съесть в перерыве между съёмками тарелку куриного бульона, хотя Настя голосила, что не хочет, так как перед этим срубала пакет чипсов. «Ешь!»  - приказывала неумолимая Гизела, и бесшабашная неуправляемая Настя подчинилась.
    Она безошибочно чувствовала в старенькой Зингер внутреннюю силу и скрытую правду, вроде той, что лежит на поверхности, да не все могут открыто сказать о ней.
После особенно тяжёлых многочасовых съёмок Настя всегда покупала пива и методично высасывала содержимое, опустошая бутылку за бутылкой. Это расслабляло, Насте становилось легче, она уже никого не задирала и ни над кем не смеялась, становясь тихой и послушной девочкой. И в дальнейшем уже знала, что, если её одолевал особенно изнурительный день, то снять напряжение поможет именно пиво. Безобидное, всего-то две бутылки. Или три? Пол-литровые (это не страшно).
  Но бабушка Гизела придерживалась другого мнения и, едва увидев Настю с банкой или с бутылкой в руке, ни слова ни говоря, подходила и со всей силы давала увесистого шлепка по заду или по затылку, если Настя сидела на стуле.
Конечно, кому понравится такое обращение, да тем более при всех? Но Настя не смела бабушке Гизеле даже перечить, признавая её правоту и заслуженный авторитет старого, немало повидавшего на своём веку человека.
…
          Но в жизни Насти не всё было так скверно, как это могло показаться. В Москве у неё появились очень приличные подружки, красивые воспитанные девчонки, за которыми она непроизвольно начинала тянуться. В одежде уже профессионально разбиралась, абы что на себя не надевала и ширпотребное барахло с рынка категорично отсортировывала, и свой лексикон умными словами пополнила, и к этикету одним боком прислонилась, приобретя некоторые достойные манеры. Не всё получалось, но уже иногда Настя в разговоре – если того требовала ситуация – могла весьма деликатно прервать собеседника, что вызывало некое почтение со стороны окружающих. Да, Настя преобразилась, это уже была не та безбашенная «оторви и брось», что многие имели честь лицезреть в «начале славных дел». Некоторые задатки леди в ней проскальзывали, в связи с чем, появлялись и новые предложения относительно работы.   
       Что касается, например, того же эскорта, он как-то опять встрял в её жизнь, но это было самое обыкновенное сопровождение господ в смокингах. Не более. Насте такой ход дела безумно понравился, ещё бы, пришёл в ресторан, поел, похлопал глазами и ушёл. А потом тебе ещё и заплатили! Однако знай кошка своё лукошко.
  Как бы её ни одевали, от Насти всё равно веяло улицей за версту. На том приёме она от души позабавила господ свей чрезмерной непосредственностью и неумеренностью в еде.   Впоследствии они порекомендовали Настю одному нефтяному магнату, которому надоели длинноногие девицы, претендующие на роль роковых красавиц и мечтающих его заарканить, а ему хотелось разлечься. Снять на ночь смешную девчонку! «Есть ведь среди моделей такие?» - спросил он своих приятелей. Те и позвонили Владе Константиновне и попросили, чтобы «госпожу Пастухову отправили в эскорт».
   Настя, помня, что в тот раз с ней ничего плохого не случилось, деловито собралась и в назначенное время пришла в агентство, а оттуда её уже увезли на машине в ресторан.
   Настю, разумеется, приодели. Все вещи на ней от и до были брендовые (это Влада Константиновна сама проконтролировала). Она, кстати, сразу поняла, для чего выбрали именно Пастухову, но жалости к Насте не испытывала ни на грош, полагая, что для девчонки из неблагополучной семьи это не самый скверный вариант заработка.
   Чтобы не ударить в грязь лицом, Настю вырядили в платье от Дольче&Габбана, обули в туфли от Бальдини, накрасили сочно и броско, как и требуется для вечерних похождений. Потом – в машину куколку и прямиком навстречу судьбе (а вдруг связи в высшем обществе появятся?). Интим с нефтяным магнатом – презент! Расценивать нужно именно так.
    Ресторан, в который Настю привезли, был по-настоящему изысканный и очень дорогой. Знаменитый «Пушкин». Когда принесли меню и дали Насте в руки, сидящий рядом с магнатом начальник охраны наклонился к самому его уху и прошептал: «Заказывать начнёт. Приготовьтесь, самый цирк начинается».
   Настя заметила лишь то, что господа тихо переговариваются и посматривают на неё.
- На какую сумму заказывать? – просто спросила она, стараясь быть «политкорректной» и не сорить чужими деньгами.
   Хохот тут же разрядил воздух. Магнат, аж, лёг грудью на разложенные на столе приборы, так смешно ему стало.
- На миллион, - наконец, выдавил он и опять засмеялся.
- Долларов, - добавил начальник охраны, и вновь послышался новый взрыв хохота.
Настя недоумённо смотрела на них, откровенно не понимая, что происходит.
  Подошёл официант с блокнотом, юный мальчик, почти одного с Настей возраста, и Настя стала с серьёзным выражением лица диктовать:
- Салат с камчатским крабом. Две порции. Нет! Три. Осетрина, ростбиф, блинчики с икрой и блинчики с телятиной.
- Также на трёх человек? – неуверенно поинтересовался официант.
- Ага, - сказала Настя и опять засверлила глазами меню. – Телячьи котлеты.
Тут у неё вытянулось лицо:
- А что такое корейка?
- Что? – не понял официант.
- Ну, корейка ягнёнка.
- Мясо такое, - нехотя откликнулся официант; он, видимо, был новенький, к тому же, недавно в ресторанном бизнесе и не знал многих нюансов. – Оно очень мясное!
- Мясное мясо тоже несите! – распорядилась Настя, а магнат со своим главным охранником опять принялись зубы скалить.
Настя проголодалась, её уже мало волновало, какое впечатление она производит, ей не терпелось поесть, в животе у неё урчало, и только лёгкий шум в ресторанном зале-библиотеке не давал прозвучать этому урчанию в полный голос.
- Всё? – подытожил официант.
- Как бы нет так! – проворчала Настя и заказала ещё кучу всяких пирожных, а потом насторожилась: – А «пти пате» – это что такое?
- Пирожки, - вежливо сказал официант. – Здесь русская кухня. А какая русская кухня без пирожков?
 С последним Настя согласилась на все сто процентов и потребовала принести пирожков со всеми имеющимися начинками: и с рыбой, и с ягнятиной, и с грибами, и с картошкой.
- Это правильно, - похвалил официант длинный список пирожков, составленный Настей. – О наших «пти пате» вся Москва говорит. Самые деликатесные! У вас хороший вкус.
Настя удовлетворённо зарделась.
- А почему по-нерусски называются? – поинтересовалась она.
- По-французски! – с достоинством ответил мальчик-официант. –  Во время Пушкина дворяне в ресторанах по-французски говорили. Вот у нас и оставили названия так, как  было принято у русских дворян. «Пти» - по-французски «Пушкин», а «пате» - пирожки.
- А-а-а, - понимающе кивнула Настя. – Получается, «пушкинские пирожки», да?
- Правильно! - гордо подтвердил мальчик и с подчёркнутой непринуждённостью добавил: – Французский я знаю, как русский.
Он уже сложил блокнот и собрался уходить, но его остановили.
 - Суп ещё, - давясь от смеха, выдавил главный охранник.
- Ему – суп, - ткнула Настя пальцем в охранника.
- Щи? Окрошку? Уху «императорскую»? – уточнил официант.
- Щец! – злобно выкрикнула Настя, понимая уже отчётливо, что смеются над ней. – С крапивой! И тому, и другому!
- И можно без хлеба… - запищал, повизгивая, магнат.
- И можно без хлеба! – отчеканила Настя, отшвырнув меню, и откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.
«Помирать, так музыкой! - подумала она. – Как будет, так будет. Пусть ржут… Зато по-русски отожрусь в «Пушкине». И всем потом расскажу, что в «Пушкине» ужинала. Пусть эти уроды нефтяные потом куда угодно ведут. Лучше переспать, чем недоесть». 
Официант поспешно удалился, а господа, видя, что не на шутку рассердили главную клоунессу вечера, поспешно принялись её умасливать.
- Настенька, простите, мы вас обидели, наверное, своим… э-э-э…поведением, - начал было магнат.
- Да уж! – с вызовом выпалила Настя и поставила руки в боки.
- У нас был трудный день, - неестественно вкрадчиво запричитал начальник охраны.
- Бизнес! – развёл руками магнат.
- Пытаемся расслабиться, - пояснил охранник.
- Я вижу… - обиженно пробубнила Настя.
Тут магнат щёлкнул пальцами куда-то в пространство, и другой официант принёс откуда-то из глубины зала – словно из книжного шкафа достал – графин с водкой и поставил его на середину стола.
- Благодарю вас, - церемонно кивнул официанту магнат.
Настя немного успокоилась, а магнат принялся разливать водку.
- Мне не надо! – выкрикнула Настя и закрыла стопку ладонью.
- Будет! – сладко улыбнулся магнат. – И в ужин и в обед все аристократы стопочку опрокидывали. Павда, Михалыч?
Он повернул свою голову к главному охраннику и тот с готовностью закивал.
- Ты первый раз в ресторане, что ли? – с притворным удивлением спросил главный охранник.
- Почему это в первый? – красиво возмутилась Настя, изогнув дугой нарисованную бровь.
- Во второй, - прошептал магнат, и они опять зашлись в хохоте со своим «ресторанным» напарником.
- А, ну вас! – махнула рукой Настя и, выхватив у магната из рук графин, сама налила себе полную, до краёв, стопку.
Те чуть опешили.
- За вас, за нас, и за спецназ! – выдала Настя и, чуть проливая водку на скатерть, подняла стопку, затем, приставив к губам, быстро выпила залпом.
- Вот это по-нашему! – торжествующе воскликнул главный охранник. – И Пушкин, и Кюхельберккер, и Пущин – все принимали в ужин.
- Сейчас принесут…э-э-э, - магнат рукой показал на сервированный столик без еды.
- Зачем? – деланно округлил глаза главный охранник. – Русский человек после первой не закусывает!
- Ты русская? – небрежно поинтересовался магнат.
Настя кивнула. Водка быстро разлилась у неё в животе, и она почувствовала, как жар наполняет её: горят щёки, глаза, как плывёт лицо магната, что сидит напротив и водит по воздуху руками. Она вдруг успокоилась, поставила на стол локоть и, подперев рукой подбородок, внимательно осмотрела дядей.
- Ещё? – участливо спросил главный охранник, приподняв графин. – По маленькой? А?
- А! – махнула рукой Настя. – Сколько водки не бери, всё равно два раза бегать!
Дяди загоготали, и начальник охраны даже пролил трясущейся рукой водку на скатерть. Настя резко встала, и дяди забеспокоились.
- Куда же ты? – заворковал начальник охраны.
- Сидеть! – рявкнул магнат, вспомнив о своём высоком статусе и больших возможностях.
- Ща! – пренебрежительно скривилась Настя. – Мне выйти надо! Пусти.
- Куда? – хором спросили дяди.
- Поссать, - буднично ответила Настя.
     Когда она уже вышла из дамской комнаты и вновь направилась в ресторанный зал-библиотеку, без конца твердя себе под нос, что сейчас принесут котлету и «пушкинские» пирожки, о которых вся Москва говорит, её заприметила бабушка Гизела.
   Что касается старомодной фрау, тут своя история. Понятно, что оказавшись в столице с грошовой пенсией и крохотными, от случая к случаю, зарплатками внучки, следовало искать подработку. И бабушка Гизела нашла. Долго искала! (Везде отказывали, ссылаясь на её преклонный возраст). И вот удача улыбнулась. В ресторане «Пушкин»! В самом центре Москвы! Посудомойка, с которой они на трамвайной остановке познакомились, замолвила за Гизелу словечко, и менеджер благосклонно разрешил ей подрабатывать по вечерам. В выходные и праздники, когда особенно многолюдно. Много платить Гизеле, естественно, не могли, но даже и та небольшая сумма, которую железно выдавали каждый вечер после работы, была очень кстати.
   В тот злополучный день бабушка Гизела из-за большого наплыва гостей закончила работать позже обычного; ещё тем же вечером она отпросилась в магазин за овощами, что крайне не приветствовалось, потому что в конце дня все сумки у персонала проверяли, дабы таким способом предотвратить воровство. Из ресторана ничего выносить нельзя! Но бабушка Гизела всё равно сходила и купила невероятных размеров огурец. Один! Чтобы путаницы не возникло. (Если несколько взять, то и не разберёшь, где твоё добро, а где ресторанное, а один легко запомнить). Этот огурец она показала абсолютно всем: поварам, менеджерам, посудомойкам, официантам, охранникам, которые разозлились, оттого, что овощами перед носом трясут, как будто у них других забот нет. И когда собралась домой, со спокойной душой положила свой огурец в сумку (сверху), подчёркивая тем самым, что ничего не прячет, ничего лишнего не взяла, что чиста перед «Пушкиным» как слеза младенца. Одевшись, она вышла в холл, как вдруг мимо неё прошла Настя, унося за собой явно проспиртованные флюиды. Бабушка Гизела застыла на месте (кстати, на голове у неё красовалась шляпка со смешным зверьком на тулье – парадный головной убор, достойный того, чтобы рассекать в нём в центре столицы). Потом, придя в себя, она, не долго думая, как была, в верхней одежде, решительно направилась за Настей и обнаружила её в зале-библиотеке за столиком, уставленным тарелками, за которым ещё сидели два гогочущих мужика, потягивающие белую жидкость из графина и привередливо копающимися в принесённой официантом снеди.
    Старую Гизелу затрясло! Она не могла не то что смотреть, как юная девчонка квасит со взрослыми мужиками, она не могла мысли допустить, что подобное возможно в наше время, когда люди умеют читать и писать, смотрят телевизор, ходят в театр, и нетрудно узнать и запомнить, что такое хорошо и что такое плохо. (Она не учла, что время коварно, и часто происходит подмена ценностей).
   Насте налили уже третью стопку, и магнат захотел выпить с ней на брудершафт. Они встали и, вытянув руки, пытались проделать, в принципе, несложную манипуляцию, но столик оказался не узким, поэтому они пыхтели и путались.
  Зал наполнял лёгкий полумрак, располагающий к сокровенным мыслям и разговорам. Ничего не предвещало беды.
Тут к столику подходит высокая, худая, как жердь, старуха со зверем на голове, вынимает из сумки длинный и толстый огурец и со всего размаха бьёт им по лбу магната. Тот так и рухнул на венский стул с полукруглой спинкой. Начальник «магнатовой» охраны заерепенился, вскочил, и тут бабушка Гизела и ему припечатала, аккурат между глаз. А Настю цепко за ухо схватила и поволокла к выходу.
- Баб Гизел, да ты чё, баб Гизел! – испугалась Настя. – Больно же, баб Гизел!
 Главный «нефтяной» охранник за Гизелой поскакал, за пистолет, что у него в кобуре хватается.
- Кого напугать хочешь? – кричит ему бабушка Гизела, не выпуская из рук Настино ухо. – Меня? Стреляй, я давно одной ногой в могиле! Убивайте, а дитё поить не дам!
 -   Да она сама-а-а! – орёт из-за своего столика магнат. – Прости тут, прости там, прости господи нам!
Бабушка Гизела Настино ухо из рук выпускает, достаёт огурец и направляется к столику.
- У неё резиновая дубинка! – визжит на весь зал магнат.
Посетители притихли, смотрят на столь необыкновенное зрелище в таком элитарном месте, и никак понять не могут, это костюмированный номер или взаправду. Судя по шляпке, старушка – настоящая артистка, но… Но тут Настя подбегает к столику и быстрыми движениями еду в бабушкину сумку принимается перекладывать. Гизела не ожидала такого поворота событий, стоит с поднятым огурцом, как боец с гранатой. А Настя на секунду остановилась, потом порылась в её сумке, достала ещё парочку больших целлофановых  пакетов и принялась сортировать вкуснятину, в один пакет котлеты с корейкой, в другой пирожные и блинчики с пирожками.
- Ворует! – заорал магнатов дружбан, показывая рукой на Настю
- «Пушкинские пирожки»,  тебе что ли оставить? – язвительно поинтересовалась Настя. – А вот это ты не видел?
И она показала ему здоровенный кукиш.
- Баб Гизел, сейчас пойдём уже!
Настя взяла со стола тарелку с крабовым салатом и со скоростью звука принялась запихивать его в рот прямо руками. Проходившая мимо хорошенькая официантка невозмутимо сделала Насте замечание:
    - Тарелку не забудьте оставить! Тарелки с собой не брать и посуду не бить!
- Ага, - промычала Настя и, взглянув на воинственную бабушку Гизелу, быстро скомандовала: - Бежим!
Тут уже она сама схватила бабушку за руку и поволокла из зала-библиотеки. Начальник магнатовой охраны ещё что-то кричал им вслед. А Настя обернулась и выдала:
- У вас там щи на столе. Как заказывали. Зелёные. По-русски! Жрите быстрее, пока не остыли.
Бабушка с Настей выскочили на улицу и быстро скрылись за поворотом. Они не слышали, как магнат со своим вассалом трясут персонал ресторана.
- Сумасшедшая старуха! В дурку её! С гулящей девахой вместе.
Магнат сам хотел догнать беглецов, но ему неожиданно путь преградил охранник ресторана.
- Это что ещё такое? – опешил магнат. – Фамилия?
- Пушкин, - спокойно произнёс охранник. – Александр Сергеевич.
Магнат застрясся, побежал искать менеджера. Оказалось, что их тут несколько. Тогда он подбежал к самому большому парню и стал трясти его за грудки:
- Вы за это ответите! За оскорбление! За бардак! За старуху чёртову!
- Ага, - спокойно ответил менеджер, не меняясь в лице.
- Что-о-о-о? – зарычал магнат. – Фамилия?
- Пушкин, - так же невозмутимо откликнулся менеджер. – Александр Сергеевич.
У магната вытянулось лицо. Он завертел головой, пытаясь найти поддержку у других посетителей. Мимо проходила с подносом хорошенькая официантка и, увидев бурную сцену, остановилась.
- Пушкина! – представилась официантка и присела в реверансе. – Наталья Николаевна!
- Вы все, все будете уволены… - прошептал магнат. – И ресторану вашему конец!
Но, видимо, не столь могущественным оказался нефтяной магнат. Не смог справиться с Пушкиным Александром Сергеевичем.