Спецхран истории

       Глядя на сегодняшнюю ревизию истории Отечества, в очередной раз подгоняемую в зависимости от степени извращения того или иного политического устремления, мне вспомнился один эпизод, случившийся в последней четверти прошлого века, после того как я  и мои сокурсники по юридическому факультету тогда еще Ленинградского госуниверситета вступили на путь служения закону Империи Союза ССР…

-  Так вот, зайди за Юрой и вместе проникните на этот чердак. Гляньте, что там к чему и можно ли будет организовать какой-нибудь  ремонт на предмет организации архива, кабинетов или лучше все эту архаику вообще не трогать, а завтра и обсудим. Сейчас мне некогда, областной требует, - Игорь Арсентьевич многозначительно глянул в потолок, видимо обозначающий прокурора Ленинградской области, о визите к которому он только что говорил.
    Я вышел из начальственного кабинета и направил свои стопы к  Юре, моему коллеге, также занимающего следовательскую должность в районной прокуратуре. Мы закончили один и тот же ВУЗ, с разницей в один год. И за этот год Юра опередил меня на одну звездочку в прокурорской петлице, хотя по должности он был просто следователем, а я следователем старшим, что по табелю о рангах того времени было повыше зарплатно на пять рублей, но на отношения подчиненности никак не влияли. Коллектив у нас в районной прокуратуре был небольшой, что накладывало отпечаток и на простоту взаимоотношений среди пяти человек оперативного состава. Поэтому и не думая стучать , я просто толкнул дверь и прошел внутрь кабинета коллеги, отчего сидящий напротив Юрки человечек довольно затрапезного вида дернулся взглядом в мою сторону, а потом снова опустил очи долу, разглядывая зашорканный паркет, которым были покрыты полы нашего древнего здания.
- Юр, ты здорово занят? – спросил я мрачно смотрящего на допрашиваемого мужичка коллегу, морщась от едкого табачного дыма, слоистыми пластами наполнявшего все кабинетное пространство.
- Да, собственно не очень, вот с этим закончу…А что? - рассеянно ответил Юрик, шаря рукой по столу в поисках спичек, так как окурок беломорины в уголке его рта не подавал признаков жизни.
-  Шеф поручил нам с тобой чердак конторы вскрыть и глянуть можно ли там под нужды прокуратуры пространство освободить, - доложил я планы начальства, находя под бланком протокола спички и прикуривая свой болгарский БТ, который по сравнению с рабоче-крестьянским «Беломором» Юрки был просто лакшери того времени.
- Приперло же ему! Туда на моей памяти никто не лазил, - проворчал Юрка, - ты в курсе, что тут во время блокады была тоже то ли прокуратура, то ли еще какая контора?
- Не-а, тем паче интересно! – я добавил свой вклад в дымную атмосферу Юркиного кабинета, пустив однако ж ради приличия никотиновую струю в направлении приоткрытой форточки, - Я вообще до юр.фака на историческом болтался, как раз на отделении археологии, может быть здесь что-то найду для неосуществившейся профессии.
- Насчет этого не уверен, а вот то, что вымажемся мы там всякой грязюкой и голубиным пометом, это сто процентов! – Юрик с тоской посмотрел на свои новые  джинсы, - А у тебя ничего нет, хотя бы из вещ.доков на «сменку»?
- Вряд ли, - я мысленно перебрал барахло вещественных доказательств, что хранились не в камере, а непосредственно в моем кабинете.- Одни с убоя последнего, остальные по износу ( изнасилование - прим. Авт.). Нет. Там все опечатано.
- Ну ладно. Давай я этого, - Юрка мотнул головой в сторону коридора, куда был удален допрашиваемый субъект, - еще попытаю, а потом за тобой зайду. Кстати, там дверь, похоже, взламывать придется. Инструмент надо.
- Не беспокойся, у меня точно «Фомич» где-то за сейфом валяется, - успокоил я его, так как о взломе уже успел подумать по дороге сюда.

- Давай, раз-два, навались! – скомандовал я, поскольку вот уже минут двадцать мы безрезультатно пытались хоть немного отжать, обитую железом дверь, ведущую на чердак прокуратуры, от дверного же косяка.
    Несмотря на возраст, дверь оказалась очень плотно пригнанной по коробке, что не позволяло найти какое-либо отверстие для фомки, чтобы использовать ее как рычаг. Видимо это обстоятельство и отбивало охоту у любопытствующих добраться до чердачного помещения, если они были, конечно. По крайней мере, мы с Юрой своим следовательским оком, следов таких попыток не обнаружили. После бесплотных попыток сдвинуть дверь нам удалось выбить часть деревянного порога, уже немного начавшего гнить, и всунуть в образовавшееся отверстие «Фомича». Сейчас мы синхронно  налегали на него, пытаясь сломать непокорную дверную преграду.
- Ох! Е…же ж твою! – вскрикнул Юрик от неожиданного раздавшегося над нашими головами раздирающего слух треска.
-  Блин! – я присел на корточки, закрывая инстинктивно голову руками.
   Однако ж, ни кирпичи, ни иной строительный материал нам на голову не упал, и, придя в себя от неожиданности, мы увидели, что притолока двери треснула по всей своей длине, что давало шанс разломать дверную коробку. Дальше дело уже пошло веселее и, работая то железным ломиком (фомкой), то прихваченным Юркой топором (тоже с какого-то деревенского убоя), мы достаточно быстро высадили дверную коробку, начавшую, как и порог подгнивать.
   Против ожидания особой грязи, а тем паче помета на чердаке не было. Единственное чем он изобиловал, это многолетними пылевыми наслоениями. По всей поверхности чердака были расположены полочные шкафы с сотнями пыльных папок какого-то серо-коричневого цвета. Стерев с одной их них могучий пылевой слой, я обнаружил типографские буквы « Дело №___», а дальше, как и на делах нашего времени, рукописный текст фамилии имени и отчества.
-  Точно, раньше здесь коллеги трудились, - сообщил я Юрику, и он тоже потянул руку к папкам.
   На чердаке прокуратуры конца 80-х годов прошлого столетия нами был обнаружен архив толи прокуратуры, толи суда времен блокады Ленинграда, по какой-то случайности или забытый бывшими работниками, а может его не успели вывезти при отступлении. Причина мне до настоящего времени неизвестна.
   Провозились мы с клятой дверью достаточно долго и когда, груженные папками с делами мы спустились в мой кабинет, то в прокуратуре уже больше никого кроме нас не было. Отчистившись от пыли и заварив себе дефицитного по тем временам индийского чаю, мы углубились в изучение найденного. Это были тощие по объему и достаточно немногословные дела военного времени. Тогда я узнал о каннибализме времен блокады, поскольку несколько из принесенных дел содержали приговора в отношении подсудимых, уличенных в этом преступлении. Однако ж поедали ли убиенных или уже умерших от того же голода из прочитанного оставалось непонятым. Но поскольку в убийстве обвинения отсутствовали, то оставалось второе. Каждое из этих дел оканчивалось справочкой НКВД о приведении «высшей меры социальной защиты» в исполнение. Были и дела о пособничестве врагу, саботаже и иных изысках военного закона. Несмотря на объем обвинения и на его суть – наказание было во всех случаях одно и то же. Сами дела состояли из трех - четырех документов. Изначально шел или рапорт или донос о злодеянии, потом что-то типа обвинительного протокола, решение трибунальной «тройки» и короткая справка о приведении приговора в исполнение.
   Утром следующего дня я прибыл на службу позднее обычного минут на десять и после того как занял место за следовательским столом своего кабинета, собрался по тогдашнему своему обыкновению закурить и продумать мероприятия своего рабочего дня.
- А, ты здесь! Привет, быстро давай к шефу! Уже икру мечет! – в кабинет заглянула секретарша Маринка, и через секунду стук ее каблуков уже раздавался у кабинета Юрки.
   Я с досадой отложил сигарету и пошел  до начальства. В прокурорском кабинете, сцепив руки за спиной стоял, Игорь Арсентьевич, задумчиво глядевший в окно на людскую уличную суету. За боковым столом уже присутствовал Юрик, который кивнул мне, здороваясь, и одновременно пожал плечами, изображая недоумение. Видимо его приход немного опережал мой по времени и был также срочно инициирован прокурорским секретарем.
- Ребята, я надеюсь, вы ничего из этого домой не брали? – прокурор обернулся к нам и указал на стопку вчерашних чердачных папок.
   Мы синхронно помотали головами, а я счел нужным добавить:
-  Это ведь уголовные дела, хоть и старые. Какой уж дом…
- Сейчас КГБ-шники налетят. - прокурор безнадежно махнул рукой,-  В область я уже доложил…
- А что, мы что-то сделали не так? - растерянно спросил Юрик.
- Да вроде все так, но…- Игорь Арсентьевич вторично махнул рукой, но как-то еще более безнадежно, чем в первый раз, - Об одном прошу. Вы только вскрыли дверь и все. Сегодня обнаружили папки, несколько принесли сюда и отдали их мне, содержимое не изучали и даже не смотрели!
- Да, конечно, - промямлили мы с Юриком, глядя на донельзя взволнованное начальство и не понимая его тревоги.
   Последующий день показал не напрасность прокурорской тревожности. После приезда представителей КГБ прокуратуру закрыли, нас разогнали по кабинетам и долго работали с каждым индивидуально и именно по вопросу осведомленности о содержании обнаруженных дел, так что предупреждение шефа было кстати. Тогда не было современных гаджетов, и зафиксировать для какой-либо истории содержание найденного возможности не было никакой. Поэтому к концу рабочего дня КГБ-шники увезли абсолютно все папки в свой спецхран, унося задокументированную историю того жуткого времени. Сколько  всего истории в распоряжении этой службы, которая складирована в тоннах документов без срока окончания их секретности никому не известно в этой стране и станет ли когда-нибудь известно?