Нарушение

Лиланд и Гранд задумчиво смотрели сквозь двойное зеркало комнаты допроса на мужчину, сидящего за столом.

Задержанный спокойно обвел взором стены, посмотрел на потолок, взгляд его ненадолго остановился на лампе дневного освещения, покачав головой, мужчина снова стал рассматривать металлическую столешницу.

– Который? - устало спросил Лиланд.

– Третий, – Гранд уперся руками в стекло.

– То же самое?

– Да, опять подозрение на нарушение "первого", – Гранд повернулся к Лиланду. – Странно все это.

– Ну что же, пойдем, – Лиланд сделал приглашающий жест.

Гранд открыл дверь, они вошли в комнату. Мужчина с любопытством посмотрел на них. Он был среднего роста, подтянутый, одет в строгий классический однобортный костюм серого цвета. Малиновый галстук с узлом "полувиндзор" идеально гармонировал с голубой сорочкой.

Гранд встал у стены между зеркалом и дверью, и, прислонившись к стене, скрестил руки на груди.

– Здравствуйте, – Лиланд пододвинул стул и сел напротив задержанного.

– Добрый день, – мужчина приветливо улыбнулся.

– Позвольте представиться, меня зовут Лиланд Винтер.

– Майкл, – мужчина протянул руку.

– Вы знаете, за что вас задержали, Майкл? – спросил Лиланд, пожав руку.

– За нападение.

– За нападение на человека, – поправил Лиланд. – Можете мне поведать, какую цель вы преследовали?

– Хотел доказать ему, что он вовсе не человек. Впрочем, так же как и вы, и ваш коллега, – мужчина посмотрел в сторону Гранда.

– А кто мы, по-вашему? – Лиланд удивленно поднял брови.

– Роботы, – спокойно сказал мужчина. – Киборги, киберы – как угодно.

– И на основании чего вы сделали такое умозаключение, Майкл? – Лиланд достал пачку сигарет из кармана рубашки, закурил, и сквозь дым, прищурившись, посмотрел на задержанного.

– Человек – венец творения, – начал мужчина. – Созданный по образу и подобию, он сам есть творец, вернее сказать, – участник, поскольку все сущее уже сотворено, человек может лишь поучаствовать, внести свой вклад в настоящее. Обладая живым умом, мы придумываем новое, модернизируем старое, благодаря исследованиям, изобретениям, открытиям мы строим мир! Вот что отличает нас от вас – способность придумывать, фантазировать.

– Весомый аргумент, – Гранд отошел от стены, присел на угол стола и посмотрел сверху вниз на задержанного. – Согласен, это и отличает нас от роботов.

– Нас, но не вас, – поправил мужчина.

– Как же вы, не зная меня, определили, что я – кибер? – спросил Гранд.

– Благодаря совершенствованию технологий, вас, конечно, уже довольно трудно отличить от человека – та же кожа, светочувствительные зрачки, изменяющийся пульс. Практически – копия, но мозг – вот главное отличие! Не способны вы вашими компьютерными мозгами до чего-нибудь додуматься.

– И вы можете наглядно доказать, что я – кибер? – Гранд ухмыльнулся.

– С легкостью. Даже двумя способами, – мужчина не мигая смотрел на Гранда.

– Интересно, интересно. Даже двумя способами?

– Первый – хирургический, правда вы уже не сможете убедиться, что вы – робот, а второй… Принесите мне листок бумаги и карандаш.

Лиланд посмотрел в одну из камер, установленных в верхних углах комнаты. Через пару минут вошел помощник, положил на стол альбомный лист и автоматический карандаш.

– Прошу, – Лиланд, придвинул лист с карандашом к задержанному.

– Нет, нет, – мужчина демонстративно развернул лист и вернул его Лиланду. – Это я прошу.

Лиланд затушил сигарету.

– И что же от меня требуется? – спросил он.

– Сотворите, – мужчина наклонился к Лиланду и, понизив голос, повторил. – Сотворите, изобразите на данном холсте то, чего нет. Проявите фантазию.
Лиланд усмехнулся, взял карандаш, поправил лист. Несколько раз пытался начать рисунок, но не мог, понимая, что все, что он хотел изобразить, имело место в материальном мире, кроме, разумеется, абстракций. Набор ломаных линий? Нет, так каждый расписывает ручку. Круг? Гуманоид? Лицо? Бесформенная масса? Все он когда-либо видел, все образы, возникающие в мозгу, являлись набором или модификацией уже существующих или существовавших объектов. На лбу Лиланда выступила испарина. Он взглянул на Гранда, видно было, как тот, нахмурившись, смотрит на пустой лист, явно так же пытаясь представить то, чего еще не было. Сотворить. Придумать.

– Роботы, – констатировал мужчина.

Лиланд оторвал взгляд от листа и перевел дух, словно бросил тяжеленный камень, который тащил долгое время.

– Роботы, – повторил мужчина.

– Прошу вас, Майкл, – Гранд придвинул листок, вытащил карандаш из пальцев Лиланда и передал его задержанному. – Продемонстрируйте нам торжество человеческого разума!

Мужчина посмотрел на лист, развернул его на манер альбомного и начал уверенными движениями что-то чертить.

Гранд с Лиландом внимательно наблюдали.

Набор двойных линий, двойных дуг в левой части листа, в правой части задержанный начал рисовать практически точную копию этой абракадабры.

– Все, – сказал он через пять минут и отложил карандаш. – Готово.

– И что же это? – спросил Лиланд.

– Смотрите сами, – с этими словами мужчина развернул лист, положил сантиметрах в двадцати от Лиланда таким образом, что его взгляд падал под углом чуть менее сорока пяти градусов.

– Невероятно, – прошептал Лиланд. – Это, это…

Лиланд смотрел на трехмерную фигуру, стоящую на листе. Она была похожа на… На что? Его мозг лихорадочно перебирал всю базу данных увиденных образов, параллельно комбинируя новые, но не мог найти альтернативу этому! Плоский лист. Четко видимый, безо всяких ухищрений трехмерный объект. Карандаш и лист.

– Что там? – Гранд слез со стола и встал за спиной Лиланда.

– Ты должен увидеть это! – Лиланд встал со стула, прошелся по комнате, хмурясь и разглаживая морщины на лбу пальцами руки.

– Как? – спросил он задержанного, пока Гранд в изумлении уставился на лист.

– Пришлось пофантазировать, – ответил мужчина. – Линии, контуры, профили, абстракция, фигуры и их сочетания – все это уже есть. Казалось бы, самое простое – черный квадрат. Его не было, а потом он появился и теперь уже есть. А вот видимого трехмерного объекта, причем видимого просто, без напряжения глаз, правда, под нужным углом – нет. Вернее не было. Теперь – есть. Линии, сходящиеся ближе к центру заставляют правый и левый глаз фокусироваться по разному, а линии и дуги ближе к краю образуют… Вот это. Пока не придумал названия.
Лиланд закурил, похлопал по плечу Гранда и жестом предложил выйти.

Они стояли и молча смотрели сквозь двойное зеркало на задержанного.

– Что скажите, господин инженер? Может действительно, – Гранд усмехнулся. – Действительно мы – киберы?

Лиланд ухмыльнулся.

– Не удивительно, что они более не чтят первый закон Азимова. Хотя, это первое, если можно так выразиться, нападение.

– Да бросьте, – Гранд махнул рукой. – После того, как бедный мистер Гарибальди назвал Майкла кибером, тот всего лишь придержал его за локоть, пытаясь доказать обратное.

– Однако вы не допускаете, что в следующем случае оскорбленный робот сможет запросто двинуть обидчику в челюсть, будучи полностью уверенным, что это робот? – Лиланд затянулся и выпустил дым.

– Н-да… Тут вы правы, коллега, – сказал Гранд. – Хотя роботу все-таки можно доказать, что он – робот. Достаточно…

– Знаю, знаю. Спектральный анализ, реакция на сильное магнитное поле… Но вспомните, к чему приводит осознание роботом того, что он – робот, машина, а не творец, – Лиланд посмотрел в глаза собеседника.

– Убивает творческое начало, – хмуро ответил Гранд. – Творчество. Удивительно. Позитронный мозг и творчество.

– Творчество… – задумчиво произнес Лиланд, глядя на задержанного. – Творчество...