Егорий

На Руси детей называли не головой, а сердцем: какое имя подходит по душе, то банным листом и пристанет на всю жизнь. Егорушка появился на свет в поле; матка его родила, а сама дальше работать пошла — крепкий народец был в те времена, работящий. А вечером принесли его домой, глядят на него и думают всем семейством, как его звать будут, и никому имя в голову не лезет. Тут дед Григорий привстал, посмотрел на внучка, подумал, погладил бороду и говорит:
— Раз уж в поле родился, так пусть будет... — и хотел было сказать «Григорий», но запамятовал и произнёс: — Егорий, что значится... — гордо подняв вверх указательный палец, промолвил: — «земли делец»!
Всем понравилась оговорка деда. На том и порешили — так и появилось новое имя из старого.
Летели годы Егорушка креп, а землица русская ему в этом помогала, и под стать имени в уклад все шло из-под рук мужских, коли запряжет плуга, то и погода благоволит и лошадь не ерепениться и как по маслу землю пашет.  Да дед учил Егорушку что надобно к полевым духам относиться с уважением, тогда по сенокосу урожай добрый соберется, а от этого семья сыта и счастлива будет.
Шли годы. Будучи уже крепким юношей, как-то встретил Егор в поле старичка, неказистого с виду да маленького, и уж донельзя простуженного, на кулак сопли мотает как маленький и сказать ничего не может, чихает. Не из брезгливых Егор — достал лоскут из-за пазухи и помог старичку с недугом справиться. Поклонился старичок, поблагодарствовал и сказал: «Гой еси, добрый молодец, помогу тебе. Если душа у тебя светлая, Егор, то и счастье будет». И исчез так же, как появился, а на месте, где стоял болезный, глядь — кошель с серебром появился. Поделился  парень случившимся с дедом — тот пожил, всё знает.
— То полевик был. Ты, видать, заслужил того, — ответил дедушка и добавил: — Ежели землю свою любить и уважать, — и с умным видом поднял указательный палец вверх, — то и она преподносит приятные дары, но гляди: то, что пришло лёгкой добычей, так же легко уйти должно.
На следующий день пополудни прилёг Егор у стога с сеном отдохнуть, серебряные монеты разглядывает. Всю ночь они ему покоя не давали — всё любуется, как околдованный. Тут ему кто-то на ухо и шепчет:
— Смотри, Егорушка, в оба по меже: когда топот копыт услышишь, ты бросай дело и беги на помощь.
Оглянулся парень, а вокруг нет никого, лишь мушка мимо пролетела. Видать, померещилось, дух-полудень по голове ударил. А на меже глядь — и взаправду повозка застряла. Парень мешочек с серебром за пояс убрал и на подмогу, как сказано. Повело в колею повозку, и колесо на ней выломано, и маленький человечек в грязной рубашонке и с длинной неухоженной бородой колесо телеги доламывает и приговаривает что-то, ругается. Это межевик скверного характера — решил худом над проезжими вдоволь позлорадствовать. Подкрался Егорка к нему и, схватив за бородёнку, спрашивает:
— Что это ты творишь, неразумный, и где хозяин повозки?
— Ай, отпусти, мил человек! Всё расскажу, всё поведаю. — Да как запричитает: — А чего по меже ноги топтати и мне покою не давати? Я межу берегу, по лугам хожу, чтобы лишним следом не нарушить исконную красоту, а она тут ещё и копытами, и колёсами!
Интересно юноше, о ком говорит дух-межевик, — стал расспрашивать. Немного времени прошло, как поневоле всё Егору неряха выложил: была то девушка красы неписаной. Похитили её прямо в пути от родного дома, и был тому виной сам межевик, что Карачуну служит и невест ему подыскивает. Карачун, главный из тёмных богов, пока зима не наступила (его время года), невесту новую ищет да пиршества устраивает в Чуров день. Теперь эти нечистые хотят её на празднике ночном у белого озера замуж отдать тому, кто больше за неё злата-серебра даст. Но всем известно, что у Карачуна денег больше всех и никому ни разу невесты не доставалось, — всё выложил ворчливый маленький грязнуля.
Вспомнил Егор, как говаривал ему дед: «Любые дела плохие нужно заглаживать да исправлять, иначе мать-земля может прогневаться, а от неё никуда не скроешься». Оттрепал нечистого за бороду молодец да отпустил — что с него, глупого, возьмёшь, кроме обещания больше невест не красть? Не думая собрался Егор, распряг коня из ломаной телеги и до вечера как раз был у белого озера, где, как говорил межевик, красавицу будут замуж продавать. Тут парню вновь чей-то голос шепчет, будто конь заговорил: «Ты, Егорушка, вокруг озера землю вспаши до заката и водой залей, оставь лишь узкую тропинку — право слово, пригодится твой труд, помяни мои слова, — а сам после полезай под корни старого дуба». Ничего понять не может юноша, словно конь то говорит, но внимательно слушает. «Возьми травы и листьев, накинь на голову и землицей чёрной измажься, а когда время придёт, выходи на праздник поглядеть, мать-земля тебя скроет».
Всё, как сказано, исполнил Егорий: из подручных пней и веток плуг соорудил, землю разделал и водой залил, а после коня в кустах спрятал и, как сказано, под дубом затаился. Как стемнело, гости стали собираться. Ауки с дебрей лесных повылезали, болотняники с русалками на сушу высунулись — пьют, гуляют, обсуждают, кому достанется пленённая красавица. Вылез Егор в полночь, а на поляне уже вовсю нечисть распоясалась, лешие от пиршеств встать не могут, ветки обламывают, а водяные так напились, что в воду идти не хотят. Как стали гости довольно пьяные, появился Карачун, главный чернобог, а рядом с ним — связанная девушка, в мешковину укутанная, чтобы неказистее казалась. Хитрый Карачун знал, что когда гости расслабятся и дела им до красавицы не будет, с пьяного глазу про неё и вовсе забудут, с мавками да навками гулять будут, — вот и живут по вине своей жадности одинокими. Ни один бес за жизнь чужую ни рубля, ни горошинки из своих запасов не даст. Речь зашла, кто за чернушку выкуп даст, а темноте и дела уже нет, лишь бы гулянье продолжить.
Стал чернобог слово держать да гроши ломаные за девушку на общину предлагать. Тут бы Егорке слово своё вставить, но чувствует, что денег ему отдавать жалко, и уходить не хочется — вроде за своего уже становится в кругу бесов и кикимор, а сам и не видит, как грязь да солома в кожу новую превращаются. Присел ему комарик на ухо и шепчет: «Погоди, родненький, знаю, что легко в тёмном мире голову потерять, сейчас помогу тебе с выбором». И полетел — прямо перед Карачуном летает, глаза мозолит, тот давай махать руками когтистыми, да и сбил мешковину с пленницы. Раскинулись золотые локоны красавицы по плечам, а очи ясные так и запали молодому парню в душу. Сердце забилось у Егора так быстро, что вся нечистая мысль отпрянула, да как закричит он, что все свои за невесту отдаст, — и бросил серебро к ногам Карачуна. Чернобог, увидев серебро, что при лунном свете заиграло своим магическим блеском, в лице переменился, жадность в нём взыграла, отпустил красу в объятия молодого духа и давай серебряные монетки пересчитывать. Только ненадолго Карачуну хватило богатства нового — захотел он и невесту обратно вернуть. Держит парень красу несусветную в объятиях и думает: как бы с пиршества незамеченными спровадиться. Глядь, а рядом с Карачуном межевик, старый знакомый, на ухо ему что-то шепчет и на молодых пальцем указывает. Хозяин нос по ветру поднял, принюхался и спрашивает Егора:
— А кто ты таков будешь, ни разу не было тебя у нас в гостях?
А парень и говорит, что в голову взбрело:
— Волчий пастырь я.
Глядь за горизонт — чуть видно зарево, время тянуть надобно.
— Что у волка в зубах? — спрашивает у ночных кутил молодец, а те ответить не знают что, удивляются. — А что в зубах, то Егорий дал! — гордо произнёс говорун, озадачив всех неожиданным ответом.
Шепчутся нечистые, понять пытаются, что к чему, а чернобог и спрашивает:
— Кто таков твой Егорий, чьих будешь?
Смотрит парень — солнце встаёт, Купайло светлое идёт, всё зло ночное прогоняет. Скинул Егор солому с головы: 
—Я Егорий — земли делец, Карачуна победитель, добра молодец.
Оседлал коня и вместе с красавицей верхом по невскопанной тропинке навстречу солнцу помчался.
Карачун рассвирепел, вдогонку собрался, во вспаханную землю угодил. Топь тянет и шагу ступить дальше не даёт — так на лучах утреннего света задеревенел чернобог и в трухлявую деревяшку превратился. А Егор с возлюбленной полевику поклонились, спасибо земле сказали и домой вернулись. А там и свадьбу сыграли, и детишек полон дом завели.