Булатов и Басё

Японская поэзия с самого своего зарождения тяготела к лаконичности. Пример – танка (пятистишие). С четырнадцатого века японцы переходят на хайку (три строчки). А в семнадцатом веке появляется некто Мацуо Басё, который становится величайшим классиком не только японской, но и мировой литературы.
*   *   *
Я банан посадил –
И теперь противны мне стали
Ростки бурьяна…
*   *   *
Снежное утро.
Один сушёную кету
Жую.
*   *   *
Блохи, вши,
Лошадь мочится
У изголовья.
Но и всё же самым известным произведением Басё стали три строчки о пруде и лягушке. Есть разные варианты переводов на русский язык:
*   *   *
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
*   *   *
Старый пруд заглох.
Прыгнула лягушка.
Слышен тихий всплеск.
*   *   *
Старый пруд.
Лягушка прыгает, —
Всплеск воды.
Напоминает чем-то «Чёрный квадрат» Малевича: три мазка и победа над вечностью. В коротких трёх строчках – огромная глубина и полёт фантазии одновременно.
Литературные критики заговорили о недюжинном смысле, вложенном в «лягушачий» шедевр, о философском взгляде автора на мир.
В двадцатом веке японские мастера слова отошли от танки и хокку и стали равняться на мировую поэзию… А вот мир… бросился в объятия трёх строчек.
Вряд ли найдётся сегодня такой поэт, который бы не пробовал подражать Басё и его землякам-коллегам по перу.
Я и сам когда-то «грешил» этим (выборочно):
*   *   *
Какие-то сомнения.
Правильно ли живу?
А ещё один день прожит.
*   *   *
Я сам придумал этот мир.
Какой же мир фальшивее:
Мой, или тот, в котором нет меня?
*   *   *
Суета. Впечатления.
Новые письма. Новые мысли.
Ночь у компьютера. Здорово!
*   *   *
Не важно, сколько ты сделал.
Не интересно, где ты сделал.
Правильно – как ты сделал.
*   *   *
Звонки, разговоры.
Компьютерный набор.
Неопределённость.
*   *   *
Для чего и кого я это делаю?
Для себя? А нужно ли это людям?..
И нужно ли это мне?..
*   *   *
Десять последних лет...
Топчусь на месте.
Но прожито больше, чем остальная жизнь.
*   *   *
Я готовил себя к подвигам.
И совершал их незаметно.
Белая ворона. Белая ворона?
*   *   *
Пятница, тринадцатое.
Жду ужаса.
Но ужас – это наша жизнь! /13.04.01. (пятница)/
И знаете, почему такая популярность у японского трёхстишия (или даже пятистишия)?
Да потому, что написать так может каждый. И даже «поэтом можешь ты не быть»!
Вот такая, на первый взгляд кажущаяся, лёгкость и привораживает к себе.
И в этом, я надеюсь, мы с Басё схожи.
Мои вербальные романы тоже легки в написании. И практически каждый может купить себе диктофон и в одночасье стать писателем. И вполне возможно, что так оно когда-нибудь и будет: люди станут передвигаться, бормоча себе под нос, издалека напоминая сумасшедших. Юноши, перед занятием сексом с девушкой (женщиной; юношей; мужчиной), будут включать диктофон и запихивать его под кровать (в сено; в карман куртки, если одежда не снимается; за бачок унитаза). А какофонию звуков станут выкладывать в Сеть. Как где-нибудь только начнётся какая-либо заварушка, так там сразу же объявится несколько человек, якобы оказавшихся в этом месте лишь потому, что договорились в это время с кем-нибудь встретиться. Все станут подслушивать, записывать звуки, диалоги. По улицам, в метро, в троллейбусах никто уже не будет слушать музыку или читать книги, а все будут поглощать вербальные произведения, нацепив наушники.
Но, с другой стороны, три строчки осилить не так уж и сложно. А попробуйте пропустить через себя хотя бы десять тысяч глав моих романов. Боюсь, что таких смельчаков найдутся лишь единицы.
А ведь в моих романах (и только в моих романах) – информация о спасении нашего мира.
…Однажды я проснулся, схватил диктофон и сонным голосом продиктовал:
«Лягушка пёрднула в пруд.
Идут круги.
Красиво воняет!»
…Ура! Я снова погрузился в царство Морфея.
Теперь мир будет спасён!

22.11.15, 18:25-19:42.