Красота

            Валентина села в скорый поезд. «Москва-Владивосток». Поезд хороший: вагоны современные -  с кондиционерами, биотуалетами, розетками для телефонов. Проводники, как на подбор, приветливые, вежливые. Валентина периодически писала им благодарности в книгу жалоб и предложений. Она была их постоянной пассажиркой. Да, на таком поезде чего бы не ездить? Даже душ в каждом вагоне имеется- чудеса прям в решете! С другой стороны, поезд через всю страну, считай, идёт, если ехать по маршруту от начала до конца-  дорога займёт почти неделю, тут, пожалуй, душ лишним не покажется. «Вот бы как-нибудь взять и доехать до самого Владивостока», - подумала Валентина. А ехала она из Екатеринбурга в Тюмень, в гости. В последние полгода моталась туда чуть не каждые выходные. Водиться с внуком. Знакомые и родня недоумевали:
-Ну нафига так часто ездить? Небось, нелегко шлындать по поездам-вокзалам, ведь не молоденькая! Пенсионерка, да ещё работаешь. Отдыхать ведь тоже надо когда-то!
Но у Валентины была на этот счет своя точка зрения:
- Пока могу -буду ездить, помогать. Слава Богу, сил хватает, и на работу, и на внука.
          Славушке, внучку долгожданному, было полгодика, он вовсю ползал, смешно лопотал и жизнерадостно улыбался Валентине – узнавал бабушку! И таким он был хорошеньким, так Валентина по нему скучала, что и поездки эти еженедельные вовсе не были ей в тягость.
            Валентина сидела у окна, смотрела, как люди снуют по перрону - встречают-провожают, приезжают-уезжают, и мысленно радовалась, что вот как всё хорошо и ладно складывается -и на поезд села удачно, и денёк выдался прям картина маслом - «мороз и солнце», и что буквально через несколько часов она обнимет внучка. При мысли про внука Валентина невольно заулыбалась.
       В своё время Валентину приводили в ужас эти чокнутые бабки, которые только и знали, что обсуждали, как внучонок срыгнул-икнул-какнул, будто кроме детских какашек ничего на свете нет милее и увлекательнее. «Ну нельзя же так погружаться в чужие жизни, пусть даже это жизни детей и внуков! Свою жизнь жить надо, свои иметь интересы- устремления. Уж я-то такой ограниченной ни за что не буду, со мной такой номер не пройдёт!»-искренне возмущалась Валентина, когда после утренних планёрок в приемной главврача начинались эти бесконечные разговоры по поводу потомков. И почему такой самозабвенной любовью страдают не родители, а именно бабушки? «У вас прям клуб какой-то бабуинских интересов», - смеялась над подругами Валентина. На что ответ у них был всегда готов: «Вот будут свои-по-другому запоёшь! Посмотрим тогда на Валентину нашу Петровну, как она вмиг превратится в бабу Валю и лесом пошлёт все свои лекции-симпозиумы-конференции!» 
- Не дождётесь! – думала Валентина и искренне верила, что никогда до такого не докатится.  И вот как всё обернулось! Ох, не надо, не надо было говорить «гоп»! Внук для Валентины стал светом в окошке, и, хоть она в этом ни за что бы не призналась - смыслом жизни. Все её хобби и увлечения, и даже работа отошли на второй план, а личная жизнь и вообще на третий (или ещё куда подальше).
«До отправления скорого поезда номер два «Москва-Владивосток» остаётся пять минут, просим пассажиров занять свои места», - вокзально-монотонное объявление прервало мысли о внуке и вернуло Валентину на её вагонное место.
           Вагон был полупустой, попутчицей оказалась немолодая женщина, примерно ровесница Валентины Петровны. Обычно такие дамы любят скоротать путь за разговорами. Но на этот раз опасения не оправдались - соседка была немногословна, быстренько расстелила себе постель и улеглась, уткнувшись в толстенную книгу. Чингиз Айтматов - Валентина разглядела автора. «Ишь ты-  не Донцова и не Шилова!»- отметила мысленно с одобрением, невольно проникаясь к попутчице симпатией. Больше соседей не было. «Вот и славно, одна компаньонка, и та недокучливая попалась», - обрадовалась Валентина. Нет-нет, не подумайте - наша героиня вовсе не была неразговорчивым или необщительным экземпляром. Напротив, под настроение, да с интересным собеседником, она любила поговорить, ценила в людях интеллект и остроумие, и сама была не обделена этими редкостными качествами, обладала широким кругозором, много и постоянно читала, причём, в отличие от большинства своих коллег-врачей, не только литературу по медицине. Короче говоря, круг интересов у нашей героини был весьма широк и разнообразен, так что при желании разговор она могла поддержать практически на любую тему. Но в дороге Валентина всё же предпочитала помолчать, помечтать, подумать. Под мерный перестук колес думала про свою жизнь, про стремительно промелькнувшую молодость. Нет, старухой Валентина себя не чувствовала, и подчас удивлялась, что в транспорте молодёжь стала уступать ей место. Или, видя своё отражение в витринах, не сразу опознавала в немолодой, пусть даже со следами былой привлекательности, но, куда деваться- всё же пенсионного возраста женщине - себя. Да, в душе ей было восемнадцать, а то и меньше…
         «Просыпаясь, я не верю счастью своему, не отдам тебя уже я больше никому, нету силы, что теперь нас может разлучить, а не знаю, как смогу я без тебя прожить.
Как я буду без тебя, жить буду без тебя …»-  пронзительно вдруг зазвонил-завопил телефон в соседнем отсеке. «Какой дурацкий звонок, нравится же кому-то такое, - возмутилась про себя Валентина. «Кааак я буду без тебяаа! - передразнила-пропела она мысленно не то с досадой, не то с раздражением – Ах ты, боже мой, ещё как будешь, куда ты денешься!» Она же, Валентина, есть. Без него. И что? И ничего, вполне живая и практически здоровая, если сильно не придираться. На прошлой неделе диспансеризацию прошла, если бы не эта дурацкая экзема, так вообще пришлось бы терапевту Дорогину первую группу здоровья ей определять, но, слава Богу, выручили «периодические высыпания и шелушение на коже… связанные с нервно-эмоциональным напряжением» (так и записано Юркой-дерматологом, вчерашним студентиком, под диктовку Валентины Петровны в амбулаторной карте), а то ведь «ну неприлично в её возрасте хронических болезней не иметь» (что-то в этом роде, смеясь, сказал Дорогин).
         «Кааак я буду без тебяаа, жить буду без тебя, где буду без тебя»- назойливо крутилась в голове мелодия. Да… Кто бы мог подумать, что её Серёжка отчебучит такое- как раз в день серебряной свадьбы объявит, что уходит к другой!  Гром среди бела дня и удар молнией прямо в лоб, разверзание земли с последующим падением в клокочущее чрево ада – всё это вместе взятое не передаст даже частично того, что испытала тогда Валентина.
          С Серёжей они были вместе буквально с горшка, а точнее - с ясельной группы детского сада «Снежинка». И в школе учились одной, правда в параллельных классах. И поступать поехали хоть и в разные институты (она- в медицинский, он- в политех), но в один город, чтобы «быть всегда вместе, печали и горе делить пополам, а радость, любовь и счастье умножать друг на друга, уносясь к голубым небесам, ты всегда в моём сердце, я тебя никогда никому не отдам» (это он с военных сборов писал-  каждый день-по письму; девчонки общежитские обзавидовались, знали бы, что письма ещё и стихами написаны- вообще бы не простили Вале такое и сыпали бы ей в чай соль вместо сахара каждый божий день). После института поженились, родили двух дочек. И жили хорошо. «Влюбленная парочка»- так звали их в городке, куда послали Сергея по распределению, и где незаметно-незатейливо пролетела вся их молодость.
            Ещё в детстве Вале понравилось прочтённое где-то изречение, что с годами к кому-то приходит возраст,а к кому-то ещё и мудрость. К Валентине, так ей и самой казалось, с годами стало приходить понимание кое-каких вопросов. Пусть не мудрость, но хоть что-то! До некоторых зачастую и это не доходит.
         Так, например, она поняла, что есть в жизни справедливость, что всем людям всего даётся поровну –счастья и несчастья, любви и ненависти, ума и глупости, успехов и провалов, ну и всего остального в этом роде, что за всё человек должен рано или поздно заплатить, а если ты сделал или даже подумал какую-то гадость, обидел кого-то, причём даже не важно - наяву или мысленно – поздравь себя с содеянным и будь уверен- этот твой бумеранг по башке твоей глупой тебя же и шандарахнет. Тут вопрос времени- иногда сразу по полной программе своё получишь (то есть расплатишься), а иногда отдалённо, через года, а то и десятилетия.
         К примеру, думала же Валя про разведёнок, что это женщины какие-то неполноценные, типа инвалидов: это как надо умудриться (вообще не иметь ни ума, ни фантазии, что ли?!), чтобы связаться с придурком, с которым придётся впоследствии разводиться. Ну, а когда муж сам уходит к другой-это вообще смех на палочке! Или ты тупая и вредная коза, или тупая и толстая корова, или что-то вообще невообразимо-экзотическое- тупое, вредное и толстое одновременно, короче, редкостное аномальное создание, такое, понимаешь, явление природы несуразное. Ну так и поделом, какой дурак будет это терпеть! То есть –сама дура, логично же?
          Или взять другой наглядный пример. За годы работы врачом чего только Валентина не насмотрелась, чего только не лечила. Ну так вот - ужасали её люди с экземами, ничего не могла с собой поделать! Конечно, неприятное, мягко говоря, зрелище, когда кожа покрыта струпьями да корками, когда человек, словно пёс шелудивый, чешется непрерывно. Да, не до конца изучена природа этой болезни, причин может быть множество, среди них инфекции, аллергии, сбои иммунитета. Но это всё хотя бы можно лечить. Так ведь у большинства её пациентов причиной болезни были стресс и нервно-эмоциональные расстройства. Ну, нормально это? Так допсиховаться, что корками покрыться? Мало ли чего в жизни бывает, нельзя что ли себя в руках держать и не распускать свои нервы до неприличия, в конце-то концов? И чего это должно приключиться, чтоб довести до такого- гром среди бела дня, удар молнией в лоб или провал прямо в адское пламя? Валя искренне недоумевала и не могла понять «слабаков».
          Эх, неужели молодость и глупость всегда идут вот так рядом, крепко держась за руки? Есть ведь, наверное, люди, которым и в юности хватает ума, чтобы не считать себя вправе судить, что хорошо, что плохо, что правильно, а что- нет, чтобы не осуждать других и не выносить своих опрометчивых вердиктов, явно страдая максимализмом. В любом случае, Валентина была не из их числа, и теперь честно это признавала. Как признавала она и то, что в жизни, как выяснилось, вообще не всё просто и очевидно, и то, что казалось катастрофой и крахом с течением времени выглядело спасением и благом, а блестящая победа могла превратиться в безобразный провал, в общем, нет ничего однозначно хорошего-плохого и бесспорно правильного-неправильного.
        Но тогда Валентина знала точно, что это невозможно, неправильно, несправедливо, чтобы её Серёжечка – да к другой, чтобы у них –и вдруг развод, ведь всё у них хорошо, всё благополучно, почти идеально.
- Это, наверное, дурацкая шутка, страшный сон, жестокая иллюзия?  Как же я без тебя? Что скажут дочери? Почему? За что? Кто она? Я её знаю?
- Нет, не сон, это правда. Прости, если можешь. Какая тебе разница? Да. Ты её знаешь. Да, Оля. Ну да, да, секретарша. Молодая. Ну и что? Девчонки взрослые, поймут. Ты-умная и красивая. Ты справишься. Не выдумывай. Не вздумай. Нет. Я всё решил.
          «В этом мире случайностей нет, каждый шаг оставляет след, и чуда нет и крайне редки совпаденья. И не изменится времени ход, но часто паденьем становится взлет, и видел я, как становится взлетом паденье»- это уже пел телефон у соседки, которая, ответив на звонок, вновь принялась за своего Айтматова. «Вот ведь – бывают нормальные рингтоны, не то что этот- «Каак я буду без тебяаа», - Валентина взглянула в окно и обомлела -  за окном была такая красота, что даже пушкинские строки про голубые небеса и великолепные ковры не передали бы охватившего нашу героиню восхищения. Яркое солнце и крепкий мороз сотворили какую-то невообразимую картину, всё было в легком тумане (в морозные дни такое явление в сибирских краях не редкость). И кристаллики тумана преломлялись в лучах солнца миллионами маленьких радуг! Небо было не просто голубым, а каким-то невероятно прозрачно-лазурным; ковры из снега были настолько белоснежными, что блистали до рези в глазах, причём тоже переливаясь миллионами радужных искорок. А мелькавший за окном лес представлял собой какой-то сказочный подиум, где каждое дерево, каждый кустик и былинка словно супермодели щеголяли в нарядах из пушистого инея- вот берёзка, молоденькая, изящная, вырядилась в платье из сверкающих разноцветных стразов, а вот пожилая, но ещё стройная и сильная осина принарядилась в сногсшибательную шубку, сплошь усыпанную алмазами, и сквозь каждый бриллиантик продет солнечный луч, придающий волшебное мерцание всему зимнему лесу. Коренастые сосенки сплошь увешались крупными самоцветами и полыхают то малахитово-зелёными, то нежно-бирюзовыми, то тёмно-гранатовыми, а то аметистово-фиолетовыми огоньками! Словно какой-то искусный мастер-ювелир с безупречным вкусом сотворил миллионы драгоценных шедевров и с безграничной любовью одарил каждую веточку и травинку-  и стоят они теперь, смущённо вспыхивая, в этих шикарных ожерельях, подвесках, брошах, серьгах, но не затмевая, а, напротив, дополняя и оттеняя неповторимость и совершенство друг друга.
             Валентине почему-то стало очень радостно, она почувствовала, как неописуемая красота и волшебный свет захватили всё её существо, теплыми волнами любви наполняя душу и сердце. Она вдруг поняла, что любит весь мир и каждого в отдельности, что простила себя и всех вокруг, и его, Сергея, тоже простила, отпустив навсегда, и не осталось в ней никаких обид, ни больших, ни маленьких. «А ведь верно говорят- словно камень с души упал», - так легко Валентине Петровне не дышалось никогда, ей казалось, что она чувствует морозный запах этого чудесного дня, вдыхая всей грудью лесной воздух зимней сказки.
       «Как я буду без тебя», - опять послышалось от соседей. Поезд подъезжал к Тюмени, вагон наполнился телефонными звонками, заглушая этот «без тебяаа». Ой, да будешь, не переживай - всё хорошо будет. Валентина улыбалась. Жизнь идёт своим чередом -  внучок вон подрастает, радует бабу Валю, на работе ценят-уважают, на пенсию не отпускают, да и мужским вниманием, если честно, не обделена - не на что роптать, всё слава Богу.
       Дочь с зятем уже ждали на перроне. И Славушка был с ними, закутанный, как куклёнок.
- Мамочка, что случилось? Ты прям помолодела, светишься вся! Признавайся, - смеялась и тормошила Валентину дочь. – Ну-ка, дай угадаю- небось, встретилась с кем-то? Рассказывай давай!
- Небось и встретилась - Валентина тоже смеялась, обнимая и целуя внука, зятя, дочь, и опять внука - Пошли-пошли, скорее, ребёнка заморозим.
 - Надо будет дочке рассказать, пусть знает, что чудеса случаются, и что красота спасает всё и всех, и мир, и меня, и, возможно, спасёт когда-нибудь  её, - Валентина шла легкой походкой, словно не было позади прожитых лет, горьких обид и разочарований, а были только радость и счастье, и ещё были крылья- большие, прекрасные, сияющие совершенной красотой.