Мой свет

    Тем днём мы с супругом решили убежать от детей. И не куда-то на моря, как это модно, а в тихий глухой лес. Мы были на той стадии развития любви, когда молчать среди деревьев не менее чувственно, чем кувыркаться в постели. Я иду впереди и ощущаю его тело, хотя мы даже не соприкасаемся. Чувствую. Он со мной. Мы вместе. "Гоша, это белый?!" Глубокий лес избавил от звуков телефона. Непролазные чащи создавали ощущение, что ты заперт, но свободен. Заперт в объятиях природы. Деревья, словно предки, окружают и защищают. А разнообразные травы ведут к цели, указывая путь к светлому образу. Наверное, это и есть счастье.
    — Это белый, но не гриб. И не один.
    Я наклонилась, чтобы присмотреться, когда услышала тихое дыхание. Живой гриб? Отодвинула лопух, и увидела два белых комочка. Уже хотела было схватить их, как заметила, что пузики у них разъели черви. Щенки были еле живые. Жизнь уходила от них медленно и мучительно. Наслаждаясь страданием и безысходностью живых существ, смерть чувствовала свою власть и кайфовала. Так же блаженствовал сейчас бывший хозяин, что подбросил их под эту берёзу, поедая пышные кружевные оладушки на завтрак. И ничто не мешало ему. Он вытер жирные руки о брюки и пошёл будить детей своим поцелуем. Взглянув на супруга, я заметила, что он отвёл глаза, полные слез: "Не жильцы, пойдём". И мы пошли.
    Солнце резко скрылось за тучами. Словно ему стало стыдно. За нас. За хозяина. За всё живое на земле. Я не могла выдавливать слова. Ком. Нет, огромный булыжник осел в горле и не давал дышать. Он больно спускался вниз и дошел до середины грудины. Остановился. Булыжник стал разбухать — и вот уже больно всей грудине, всему телу. Я дышала с трудом. Стоп. Знаю. Так болит душа. Я взяла Гошу нежно за руку и, развернувшись, повела его назад, к берёзе и двум белым пушистикам. "Я должна попытаться их спасти!" Гоша не проронил ни слова. Знаю, что болела душа не только у меня. Мы добежали до нужного места за пару минут. Я и не заметила, как стала дышать полной грудью и во всем теле чувствовалось сила титана. Я быстро выбросила грибы из корзины, доставшейся мне от моих стариков, постелила платочек, и мы аккуратно перенесли пушистиков. Они даже не шелохнулись. К дому бежали. Начал накрапывать дождик. Он словно подгонял нас: быстрее, быстрее.
    Уложив пушистиков на веранде, я достала аптечку и начала один за другим удалять пинцетом червей. Цепочка жизни. Цепь природы. Один живёт за счёт другого. Более слабого. А может, не слабый, а просто добрый и наивный? Быть добрым нынче опасно. Закончив процедуры, я попросила Гошу принести домашней наливки. "Один точно не жилец". Выпив залпом горькой, я пошла проверить и убедилась… один из беляков ушёл на небо. Не смогла. Не спасла. Он теперь живёт там, где ему не страшно, где его никто не обидит. Надо ли было ему рождаться, чтобы даже не увидеть, а почувствовать зло. И лишь ласковые руки ангела, проводившего его на небеса. Нет добра без зла. Зато он помог выжить брату. Ушастому. Я смотрела на него и улыбалась. Его уши, словно локаторы, поднимались к небесам. Я назвала его Свет. Мой Свет.