Это Йейтс

     Сологуб рассчитал извозчика загодя, конспиративно не доехав до съемной квартиры Мережковских пару кварталов, сунул в его мозолистый кулак гривенник и потопал, вздыхая, к дому Тряпичкина, кособокой громадой заслонившим привычно серенькое небо этой проклятой столицы, забитой рожами, не лицами, как скаламбурил страдавший жестоким похмельем Калантарь - Заяузский в прошлую пятницу, когда схоронили наконец Якубовича, спустив хладный труп надоевшего всей Еваропе, а она не та уже, совсем не та, под лед, грубо и тривиально, но по обычаю чрезвычайно одухотворенных предков. Он опять пер по крутой лестнице, маленьким язычком проклиная капризную Зиночку, восхотевшую хоть частью воплотить россказни хлюста Хлестакова, пока не уткнулся налившимся кровью глазом на чьи - то стройные ножки в тельного цвета чулочках, нервно переступавшие на самом верху лестницы. Поднял взгляд выше и обнаружил переминавшуюся Маврушу, чья широченная удмуртская рожа на это раз как - то скособочилась и оплыла ; не сразу он осознал, что наблюдает оптицкий еффект газового рожка, лишь на той неделе сменившего привычную сальную свечу. Хмыкнул, лапая горничную под юбкой, запуская палец в горячую дырочку, она же отбивалась, поскуливая :
     - Ох, оставьте, Федот Клоповыч, что ж вы сознания - то не имеете, ужас - то какой, у нас ведь натурально шиллеровский разбойник гостит, всю водку выпил.
     Сологуб оглушительно чихнул, сразу потеряв интерес к замызганным прелестям Мавруши.
     - Водку ? - угрожающе переспросил он, сжимая кулачище. - Всю ?
     - Как есть всю, - шептала горничная, прижимаясь трепещущим тельцем к николаевской шинели на богатых бобрах декадента и символиста, - осталась лишь опийная настойка на кубинском роме.
     - Пойдет, - хмыкнул он, решительно сбрасывая шинель на руки Мавруши. Впер в гостиную и, опешив, тут же и встал, уперев руки в боки, на пороге. Какой - то краснорожий и рыжий человек в поддевке обкатывал Зину на глазах скучающего мужа, Блок злобно дрочил, забившись в угол, а Самгин, настороженно сверкая очками, засовывал себе в зад кочергу.
     - Разврат ! - загремел Сологуб, вприщур окидывая рыжего взором. - Распад и аморальный образ жизни. Тому - то вас, товарищи, учили иешиботники ?
     Рыжий захрипел, изливаясь в прямую кишку Гиппиус, вскочил резво и, обтирая запачканный чем - то коричневым мокрый член о занавесочку в веселенький цветочек, представился, нервно играя великолепным тиком под правым глазом :
     - Йейтс.
     - Да уж вижу, что не Китс, - бросил Сологуб, с достоинством принимая из рук хозяина дома полный стакан опийной настойки. Выпил и упал за диван, немного повозившись, затих и более в этой презанимательной истории не профигурирует.
     - Давайте читать, - строгим голосом произнес Самгин, аккуратно ставя кочергу на предрасположенное ей еще от  " Домостроя " место в шкап. - Зря мы, что ли, по три рубли - то скидывались.
     Рыжий бездумно заржал и скакнул к столу, заставленному купленными вскладчину пивными бутылками. Нагло оперся ногой на перекладину гнутого венского стула и проговорил, гнусаво глотая окончания глаголов :
     - О май бьютифул боллс !
     Словно ольстерский миф,
     Будто  " Пинкфлойдовский " уоллс,
     Как Большой коралловый риф.
     Напевы Пака средь пустошей Макиордан,
     Сутулый кэб под призрачным дождем,
     Совсем скукожился мой орган
     Среди такого климата. Точнее, в нем.
     Я существую среди аномальных осадков,
     Внутри экологий дышу и пержу.
     Почему же, товарищи, гадко
     Не иметь устремлений, себе я твержу ?
     Не бороться и срать на идеи,
     Игнорируя митинг, забыв про теракт,
     Пока грабят страну лиходеи,
     Подписав с Германией пакт ?
     Рыжий устало плюхнулся за стол, замолчав, налил себе выдохшегося пива, выпил и зарыдал, бессильно сжимая кулаки. Самгин осторожно вышел на лестницу. Спускаясь вниз, он бубнел :
     - Да, б...дь, имено ведь так - то вот, б...дь. Эх, нам господина объясняющего годиков эдак пятьсот бы взад, уж мы бы произвели в плепорцию, б...дь. Всем, б...дь, народом бы вышли на площадь. Сука.
     Оставленный Сологубом извозчик дремал за пару кварталов от дома Мережковских. Клим легко запрыгнул в пролетку и приказал гнать в заведение девицы Бланш Гондон, после политицкой накачки нет ничего лучше женской п...ды, товарищи. Или жопы, по хер.