Низина спасения

— Мы единственный город на нашей планете! — Старший брызгал слюной, до того распинался объяснить нам, неразумным. — После столетней войны никто больше не выжил, люди взорвали всё, что оставалось на земле. Нам чудом удалось спастись, спустившись сюда. Когда до тебя дойдёт, что нет наверху никого и ничего?! За тебя же беспокоюсь, сорвёшься со скалы, разобьешься.
 
Ага, будто о моей жизни заботится, так я и поверил. Если разобьюсь, на одного работника меньше станет, вот и переживает.
 
— Нужно быть благодарным судьбе, что ты попал в Низину Спасения. Благодаря тому, что мы находимся в Бездне, как называли это место когда-то наверху, мы остались живы.
 
— Как же вы тогда узнали, что наверху все погибли? — не удержался от вопроса Прыгун. — Может, кто-то остался в живых, но вы об этом не знаете?
 
— Глупый, ты забыл, что последними к нам спустились Буддист и Всеведущий? — Старший усмехнулся. — Они и поведали всем о том, что произошло наверху.
 
Эту историю нам рассказывали тысячу раз. Вдалбливали нам в головы, чтоб мы не пытались отсюда выбраться. Но меня словно тянуло наверх, верхушки скал так и манили к себе. Где-то там плавали в небе облака, а ночью светились маленькие звёздочки. А ещё иногда там летали птицы, большие, серые. Это всё было единственной отрадой для меня.

Родителей у меня не было, я давно остался сиротой, так что не знаю, отчего они умерли. Но возможно, от тяжёлой работы. С раннего утра, с восходом солнца все шли на работу, взрослые, дети, разница состояла только в уровне тяжести. Дети пололи, поливали, собирали урожай, взрослые копали, добывали руду, охотились в лесу, женщины готовили, шили, стирали. И всё это допоздна, пока глаза видят. После расходились по своим домам и валились спать, потому что сил больше ни на что не оставалось. Да и заняться было нечем. Однажды я услышал, как одна дряхлая старушка рассказывала про жизнь там, наверху. Она называла это место Раем, и я бы не отказался очутиться в нём. Люди там могли смотреть телевизор, читать книги, посещать какие-то театры. Я только общее представление имею обо всём, но мне уже безумно всё нравилось. Люди работали меньше, могли спокойно гулять, путешествовать. В общем, засело всё это у меня в голове, и, наверное, тоже стало дополнительной причиной тому, что меня тянет наверх. Хоть глазком взглянуть на Рай, пусть его уже нет. На место, что называлось Раем.

Я уже и не помню, когда я впервые полез в скалы. Скалы всюду, они окружают нас сплошной стеной. Хоть они не совсем гладкие, имеют выступы и ямки, по ним сложно взбираться, и просто так это невозможно сделать. Но так как я пытался подняться по ним с самого детства, то немного приноровился и кое-чему научился. Я стал ловким, но даже мне не удавалось покорить скалы. Но я не отступлюсь.
 
Пусть меня ждёт вечером наказание. Завтра, скорее всего, мне не разрешат пойти на охоту, а отправят в шахту. Долго они не продержат меня там: таких ловких охотников днём с огнём не сыскать.
 
(Спустя неделю)
 
Как я и говорил, долго меня не держали в шахте. Через пять дней вернули на охоту и приставили ко мне Свирепого. Два дня я всячески показывал, что совсем нет желания куда-то сбегать. Не знаю, поверили ли, но бдительность немного спала. На самом деле эти два дня я больше приходил в себя, ведь после наказания всё тело ныло, а в шахте отдохнуть и восстановиться не было никакой возможности.
 
Сегодня мне повезло. Свирепый напал на след медведя. Я притворился, будто тоже увидел следы лося и преследую зверя. Охотника просто так не проведёшь, подвох он почует сразу. Чтоб притвориться, что наткнулся на следы зверя, нужно на самом деле наткнуться на следы зверя. Только естественное преследование добычи, поиск следов, примятой травы, кусочков шерсти на ветках, — только это может успокоить настоящего охотника. Мало того, я не только преследую лося, но и убиваю зверя, разжигаю костёр и жарю часть мяса. Немного поев, кладу в рюкзак мясо про запас, к бутылке с водой. Это всё, что мне нужно. Рюкзак не должен быть тяжёлым, но и жажда с голодом не должны мешать подъёму. Прыгуна даже не пытался звать, больше такой ошибки не повторю. Прыгает он хорошо, но не по скалам.
 
Потихоньку ухожу к северу, подальше от поселения. Ближайшие часов шесть меня не будут искать, а потом первым делом прочешут лес. У меня будет фора, к тому же я давно приметил отличное место за поворотом скалы. С поселения меня не увидят, я к тому времени превращусь в маленькую точку на вершине. Да и скала там не прямая, а каскадная, по ней легче будет взбираться.
 
Лес заканчивается. Вот и поворот. Пройдя ещё немного, начинаю взбираться. Пальцы привычно находят выступы, цепляются. Подтягиваюсь и осторожно ставлю ноги на выпирающие камни. Тело слушается и приспосабливается. Сделав несколько подъёмов, немного отдыхаю, пару минут. Лезу дальше. Солнце начинает припекать, хочется пить, пот начинает струиться по лбу. Пытаюсь отвлечься. Что я увижу там, наверху? Воронки от взрывов? Руины, пепел? Хорошо, что я там не жил. Видеть таким место, где ты вырос, наверное, тяжело. Хотя это всё одна земля, а значит, и наверху моя родина.
 
Стараюсь не смотреть вниз, это самое главное. Ещё немного, и добираюсь до первого каскада. Быстрее достаю воду и жадно пью. Немного отдыхаю, обедаю жареным мясом и лезу дальше. Примерно через час по моим понятиям добираюсь до второго каскада. Снова отдыхаю и снова вверх. Через несколько каскадов вижу ребристый край скалы. Словно открывается второе дыхание, и я с удвоенным рвением лезу дальше. Последний выступ, подтягиваюсь и ощущаю свежий ветерок. Взобравшись, падаю без сил и закрываю глаза.
 
Я это сделал! Я взобрался на скалу, выбрался наконец из Низины Спасения. Из Бездны. Открываю глаза и вижу синее небо и яркое солнце, от которого начинают слезиться глаза. Вижу вокруг себя высокую траву, цветы, деревья. Никакого пепла и руин.
 
Незаметно засыпаю, а когда просыпаюсь, уже темно. Прямо над собой вижу крупные звезды. Настолько крупные, что кажется, протяни руку и коснёшься до них.
 
Встаю и иду. Впереди вижу свет, и скоро начинают проявляться очертания домов, слышу разговоры, смех, музыку. Кто-то подпевает. Как давно я не слушал песен! Внезапно вспомнилось, как мама в далёком детстве пела мне колыбельную. Что-то схватывает в груди и начинает предательски щипать глаза.
 
Неужели не было никакой войны? И никто не спасался в бездне, а использовал её в своих целях? Зачем? Разве человек имеет право решать за других?