Маятник времени

 
                «И маятник качается в такт со временем» 
                Станислав Ежи Лец
 
Умение слышать время, где ты живёшь – особый дар мыслящего писателя.
Люди искусства всегда на уровне подсознательной интуиции чувствуют бурлящие перемены, зарождающиеся в глубинных народной жизни. И пусть кажется, что общество находится в моральном анабиозе, власть демонстрирует непреклонную силу и железную волю, и не одно событие общественной жизни не указывает на грядущие перемены – но именно подлинный творец первым улавливает те силы, просыпающиеся в глубине народной жизни, которые на первый взгляд кажутся вялыми и не представляющими для власти никакой опасности.
   
Революционной волне в любом государстве всегда предшествует мощный всплеск в культуре. Так было в Эпоху просвещения во Франции, давшей тогда миру Вольтера, Дидро, Маркиза де Сада и многих других литературных гениев. Так случилось и в двадцатом веке, накануне февральской революции 1917 года. (Считаю, что в октябре 1917 года произошла не революция, а большевицкий переворот, приведший к установлению диктаторского режима «красных»). Начиная с шестидесятых годов 19 века, открывших миру западника Ивана Тургенева, духовного искателя Льва Толстого (с его грандиозной «Войной и Мир» и «Анной Карениной»), Фёдора Достоевского (с его удивительным психоанализом в «Братьях Карамазовых» и князем Мышкиным из романа «Идиот»). Чуть позже – Чехова и Горького, Есенина и Маяковского, Блока и Цветаеву, Белого и Волошина… И многих, многих других – всех тех, кто наполнил русскую культуру внутренней динамикой и эстетическим содержанием, впитав в себя лучшие образцы мировой культуры.

Но главным стало то, что внутри многонационального народа России созрела энергия перемен, настоятельно требовавшая своего выхода наружу. Маятник мировой истории двигался в сторону грандиозных потрясений. А Россия как раз и оказалась той страной, где пересеклись два вектора развития: культурный и политический. На фоне Первой мировой войны все противоречия нового века вылезли на поверхность общественной жизни, подготовив почву для грандиозных потрясений.
После отрицания всего старого («Весь мир насилья мы разрушим: до основанья…») большевицкая власть, совершив предварительно идеологическую кастрацию, присвоила себе всё то культурное наследие,
что существовало в России. А затем начала нещадно его эксплуатировать в своих идеологических целях. Что не помешало этой же власти организовать «философский пароход» и бесцеремонно выгнать из России самых выдающихся писателей и философов –  цвет Русской нации. Чтобы образовавшийся духовный и интеллектуальный вакуум заполнить собственной наскоро сделанной коммунистической утопией о классовой борьбе. Живые, в отличие от мёртвых творцов, стали уже просто не нужны!

Тридцать седьмой год – с массовыми репрессиями и насаждением культа Сталина – пока ещё маячил впереди. Но тёмные времена уже опустились над Советской Россией: в топку репрессий отправились не только деятели «старого режима», но и молодая советская политическая и культурная элита.

Вторая мировая война только довершила процесс «уничтожения лучших».
И казалось, что ничто и никогда уже не сможет поколебать железобетонные основы Советской власти. Но со смертью Сталина началась оттепель 60-х годов двадцатого века. И появился «Архипелаг Гулаг» Солженицына и Русский балет «Большого», авангард и новая поэзия Галича, Окуджавы, Бродского, Евтушенко, Ахмадулиной, Вознесенского…
Это представляло собой пролог тех общественных перемен, что грянули в девяностые годы.
Реставрация капитализма и наступление новой эры социальных отношений.
Россия уменьшилась в размерах, дав жизнь десятку новых государств (оставив в наследство им свой язык и культуру). Мир заметно усложнился…

Сегодня мы живём в эпоху формирования новых эстетических принципов и этических критериев – что нужно считать хорошим, а что дурным. Нынешняя власть в России мучительно ищет основу для создания новой эстетики, что могла бы заполнить образовавшеюся идеологическую пустоту в общественной жизни (где хозяйничают «неправильные» Пелевин и Сорокин, Ерофеев и Быков… а также им подобные культурные революционеры).
Но что можно противопоставить данной «литературной безнравственности», как выражается официальная пропаганда? Где взять «мускулистую духовную литературу»? Где найти талантливых творцов, что могли бы «воспеть» нынешнее время борьбы за сверхприбыли и борьбу новой российской олигархии за своё место под глобальным солнцем? (Своего, отечественного солнца им, видимо, уже мало!)

Предчувствие мне подсказывает, что общество находится на пороге грандиозных перемен на культурном фронте. И то, что сегодня кажется безвольной глубинной массой (аморфной ко всему культурному и эстетическому, а потому считающейся «уснувшей на века») – на самом деле отчаянно борется за своё выживание. И вскоре она неожиданно разродится новой грандиозной культурной волной, что явит миру целую плеяду прекрасных литераторов и деятелей культуры!

Никакой смерти русскоязычной культуры (о чём любят сетовать паникёры) не состоится. Грядёт новый ослепительный рассвет и духовное возрождение универсальных общечеловеческих ценностей. И это – уже совсем рядом!
А что будет после наступившего рассвета – уже судить не мне, а специалистам по революциям и общественным катаклизмам…

Свет всегда побеждает тьму. Но подобная победа – всегда временная: тьма никуда не девается из жизни людей. И лишь терпеливо ждёт своего часа. Своего года или своего столетия…

И как писал в изгнании великий мыслитель двадцатого столетия, наш соотечественник Питирим Сорокин: «Маятник времени никогда не прерывает своего социокультурного движения…»
И с его словами не поспоришь!