по зимней улице... миньярские элегии...

сосед, Костя, предложил на миньярский пруд съездить, на рыбалку;
мне рыбалка ни к чему, но в Миньяр съездить я завсегда;
ну и рыбалка будет на пользу, потому что ничего я в зимней рыбалке не знаю, никогда зимой не рыбачил – надо расширять горизонты познания;
для увеличения кругозора пойду к Косте в ученики; тем более, что Костя мне все блага предоставил: удочку приготовил, мормышей и опарышей в коробочках, ящик рыбацкий…
поехали!...
дорога Аша – Миньяр,  - сильно её обновили, не подлатали, а обиходил как надо – удивительно это!
ещё только начинает светать, мороз под двадцать градусов, машин на дороге мало, дорогу грейдеры почистили – ехай да ехай в своё удовольствие!

приехали, около Захарычева бугра остановились, снег на пруду – по колено, нехоженый и нетоптаный, и рыбаков нигде не видно;
полагаюсь на Костю – где, что и каким образом;
снег расчистили, лунок насверлили, стали созерцательным делом заниматься:
ловись рыбка большая и маленькая!
леска в момент покрывается ледяной корочкой, надо её освобождать, руки стынут, а рыбка - не ловится!
для истинного рыбака важен сам процесс;
знаю энтузиастов рыбной ловли, которые рыбу в качестве еды на дух не переносят, а на рыбалке могут сутками пропадать;
Костя, он тоже во многом – созерцатель: важна не цель – движение к цели,
не итог, а процесс;
но поймать что-нибудь хочется:
ловись, рыбка, большая и маленькая!
у Кости какие-то окуньки за наживку с крючком цепляются, а у меня - тишь да гладь;
зато заря занимается!

на восходе мороз ещё крепчает;
где солнечный свет – снег заискрился, даже в глазах рябит;
на Пожар-горе - серебристые лиственницы, а ниже – улочки, избушки;
из труб – дымы вверх –
будет у нас сегодня голубое небо,
будет у нас солнышко на весь день,
будет мороз жгучий и весёлый –
минус двадцать два, минус двадцать четыре…
местечко бросили, дальше идём по заснеженности,
набрели на ашинских рыбаков, тоже у них рыбалка никакая, так, в час по ложке; упорные, с места не сдвигаются, рядышком лунки сверлят, что-то выуживают;
созерцание созерцанием, но и Косте  поймать что-то хочется,
а мне и так радость – я в окрестностях Миньяра, в сверкающих россыпях;
жаль, лыжи не взял: пока Костя рыбачит, покатил бы по пруду и вверх по Симу – морозные берега, морозный лес оглядеть;
пешком прошелся по Захарычеву бугру:
дома чуть из-под снега выглядывают, а снег – белый и пушистый,
слегка  ветер дунет, снежный пух над сугробами поднимется и медленно оседает; а уж какое это белое снежное  блистающее – слепит глаза,
да зато дышать морозным воздухом – такая радость!
Костя сильно озадачился: не идёт рыбалка, надеяться не на чего, а просто так лунку созерцать смысла нету – должна быть надежда, пусть и обманчивая,
а тут всё ясно – не ловится рыбка ни большая, ни маленькая;
есть у нас «в заначке»  Симский пруд, может быть там повезёт;
-поехали?
-поехали!

к рыбалке я уже остыл, а побродить по живописным местам, о которых ещё в 1770-71 годах писал П. С Паллас, русский естествоиспытатель и путешественник, посетивший и наши места, - чего же лучше!
Симский пруд; в центре пруда – Жукова Шишка; сопка высотой триста метров;
пласты известняка, из которых она сложена, когда-то вывернуло и вздыбило почти вертикально; сопка густо населена деревьями, кустарниками, травами;
растут реликтовые ели, пихты; в скальные трещины, нависая над гладью пруда, пустили крепкие корни могучие сосны; растут редкие растения;
на вершину заберёшься, вид – захватывающий, а хватает так, что обратно вниз, на ровность, и не хочется;

дальше, за Жуковой Шишкой, вверх по Симу – по правому берегу скалы, скальные выступы, монументальные, величественные;
и сам пруд – в окружении гор и скальных выступов - снежно-ледяное зеркало;
смотрись да не заглядывайся, а то голова закружится;
Костя что-то ловит, а я по пруду расхаживаю;
взобрался на склон, в лес, а снегу по пояс; пробираюсь, дорожку торю, чтобы на пруд со всех сторон полюбоваться;

над Симом – грязная желтоватая дымка, но роза ветров в Симе для пруда благоприятная; над прудом – голубое и звонкое, воздух морозом пропах и звенит, а снег похрустывает, как корочка слегка поджаренного хлеба;
кто на снегоходах, кто пешком, кто на лыжах через пруд и в лес – молодцы симчане, с наибольшей пользой субботу проводят...

это была присказка, а самое главное – впереди;
я уже с Костей заранее вопрос согласовал:
-на улочку мою  на обратном пути заедем?
-заедем!
стали мы складываться, в обратный путь собираться;
поехали через Симскую, на Никольский мост ещё раз взглянуть,
у Никольского родника не останавливались – там скопище машин…
путь-дорожка – ехать и не останаливаться, может быть как-то невзначай всё суетное проедем и прибудем в тридевятое царство-государство…
лес сверкает-переливается, солнце блещет, река по левую сторону с нами в путь-дорожку…
миньярский пруд – рыбаков добавилось, может быть, клёв пошёл;
а вот и церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, построенная по проекту Е. Г. Малютина, ученика М. Ф. Казакова; архитектурный памятник русского классицизма 18 века;
заснеженное зеркало пруда, скальные выступы Романовой горы, скалы горы Ягодной, старый Миньяр…
удивительно, в Аше кинотеатры позакрывали, а в Миньяре кинотеатр остался, даже кино показывают, его не перестраивали, он всё тот же, как и почти шестьдесят лет тому назад;
поворачиваем на чернореченский мост;
вверх, вниз и с горочки –
улочка моя…
Костя на углу остановился, а я по улочке пошёл;
вся она, улочка, как и жизнь сегодняшняя, как и умонастроение, -
шиворот-навыворот;
дорожка кое-как расчищена, дома и у домов – вечная стройка,
новое – разностильное, а вся улица – одна сплошная нелепица:
у Рычковых – развалины уже почти лет десять, двор Балахниных весь в пристройках и пристроечках, у дома Буториных груда шлакоблока ещё со стародавних времён, дома Черепановых и Любимовых – под сайдингом, вроде и цивильно, но ведь остальное всё – никакое…
называю фамилии – а ведь никого из прежних хозяев здесь нет…
была улочка – нет улочки…
сожаление? да какое там сожаление, а если и сожаление, то по-иному:
всё меняется, на смену обветшалому – новое, это и есть жизнь;
была улочка – было что-то устойчивое, основательное, размеренное:
с понедельника по субботу трудились на заводе, по субботам топили бани,
летом возили сено с покосов и убирали на сеновалы, готовили дрова, 
женщины на речке полоскали бельё, носили воду с колодца на коромысле,
в огородах сажали картошку и всякую мелочь, в «поле» - сажали много картошки, а осенью вся Чёрная речка и Новостройка, как и все окраины, священнодействовали – копали картошку, хвалились или сокрушались урожаем;
при всём при том, что и ругались, и не очень-то дружили, но были, были какие моменты соборности, моменты единения;
была – остатки – «помочь», как безвозмездная помощь соседу,
были праздники, когда все мякли сердцем;
улица была простенькая, но чистая, прибранная…
родная улица…
а сейчас, даже и разговоры не надо заводить, и так видно –
каждый сам по себе…
больше всего меня удручает – нет стиля, сплошная разноголосица;
вроде и жизнь есть, и куда-то она движется, но это больше похоже на существование, чем на жизнь: кто во что горазд, кто в лес, кто по дрова и никто друг друга слышать, а тем более слушать не хочет…
а к бывшему нашему дому и тропинки нет;
ворота на двор вот-вот рухнут, вместо палисадника – забор из профнастила:
веранды нет, сам дом наполовину остался без опалубки;
да и это бы ладно; но ведь год за годом тянется это вечное строительство,
а теперь получается, что дом под дачу пустят или на продажу, и ничего до ума не доведено;
как будто так: был дом, а теперь – пустырь…
начали с азартом, а потом…

лёд на реке занесён снегом, ни тропинки, ни площадки;
были когда-то хоккейные баталии здесь, по берегам снежные крепости строили, на льдинах плавали…
у дворов дорожки расчищены так себе, одной ногой ступить;
сугробы, завалы строительного материала, какой-то хлам…
но Красный камень такой же, и гора Пожарная, как и в детстве, в снегу, плотном, льдистом;
забраться повыше да вниз лететь; главное, чтобы в проулок попасть, а не в забор;
и сосны по склону те же…

что же, когда-то закончится вечное строительство, хозяева приберут дворы и около, а может и улочка уйдёт в небытие, как знать…
что же для меня главное?
главное – улочка наша – была,
и даже если ничего не останется, мне есть куда прийти…

ещё раз пройти по улице...
всю прошёл, на берегу постоял,
надо возвращаться, а то, поди, Костя заскучал;
навстречу – подросток, снег у ворот убирает, старается:
-Здравствуйте!
-Здравствуйте!
да, очень хочется, чтобы кто-то, нет, не такой как я, пусть совсем непохожий, но прошёл бы по своей улице, и чтобы в нём была, как и во мне сейчас,
чувство нерасторжимой, кровной  связи с матушкой-родиной,
чтобы каждому было куда прийти…