Прощай, райфа, и ты, товарищ Коркин

До конца первой трети ХХ века значительная часть казахского населения нашего региона вела кочевую жизнь. Гоняли казахи с места на место табуны лошадей, продавали их на ярмарках, на вырученные деньги покупали хлеб и промтовары. Советская власть стремилась "посадить" казахов на землю. Оседлым народом руководить спокойнее, налоги легче собирать, призывать молодежь на службу в армию, вести воспитательную работу. Кстати говоря, царь успешно проделал то же самое с башкирами в XIX веке. Часто казахское население жило в одних деревнях рядом с русскими, в виде вкраплений: одна - две - три семьи. Правда, об ассимиляции и речи не было, смешанные браки были большой редкостью: как-никак, совсем другая религия. В Курганской области (тогда она была в составе Уральской) тоже вели работу по переводу казахов к оседлому образу жизни. И вот что из этого иногда получалось.

В период коллективизации организовали в Частоозерском районе казахский колхоз. Земли для него были нарезаны неплохие. Строить усадьбу колхоза решили на новом месте. Место для деревни выбрали замечательное - на берегу озера Аккуль. Озеро чистое, с пресной водой, богатое рыбой. Один берег песчаный, возвышенный. (Такие возвышения в Зауралье называют "увалами"). Очень хорошее место для поселения. На наших солонцах непролазная грязь весной - обычное дело. Асфальта тогда не было нигде. И если в Частоозерье на одной - двух центральных улицах в 50-е годы был уложен деревянный тротуар, то в деревнях в весеннюю распутицу, да и не раз за лето после дождей, приходилось месить грязь. А здесь - песок. Ливень пройдет - через час уже можно пройти по улице сухой ногой. Строили жилье для колхозников добротное, для чего со всей округи свезли дома раскулаченных и сосланных кулаков. Колхоз назвали "Кызыл жулдуз", что в переводе с казахского означает "Красная звезда". Пять улиц сходились к центру деревни, как лучи пятиконечной звезды. А в центре - большой дом, собранный из нескольких кулацких. В нем и правление колхоза, и сельсовет, и изба-читальня, и начальная школа. Работали колхозники, государству поставляли хлеб и скот. И себя не забывали - в каждом дворе было не по одной лошади и корове. Но однажды случилась вот что.

Работал во время войны и позже в Частоозерском районном финансовом отделе (Райфо) фининспектор по фамилии Коркин. Нормальный мужик, невысокий такой, но солидный, рассудительный. Уже пожилой. Приехал он однажды в Кызыл Жулдус, походил по улицам, по дворам. А вечером собирают по его просьбе в правлении колхоза стариков. И произносит Коркин такую речь. "Ну что, бабаи (бабай - в переводе с казахского "старик" - так в Сибири называли старцев казахской национальности), дела ваши плохи. Скотины у вас по дворам много. Налог на неё прогрессивный, это когда чем больше скота, тем больше за каждую голову платить надо. Так что, даже если всю скотину сдадите в "Загот-скот" - всё равно полностью не расплатитесь. Ищите деньги, дня два дам вам, просите помочь родню из других мест". И уехал в райцентр. Через два дня приезжает, с ним на ходке (это легкая конная повозка) милиционер с наганом, чтобы охранять собранные налоги на обратном пути. А, может быть, чтобы разговор со степняками шёл полегче. Подъехали они к деревне и остановились на краю. Глядят по сторонам - и ничего понять не могут: ни одной живой души в деревне - ни ребенка, ни женщины, ни даже захудалой скотинки - овцы или курицы. В общем, как вымерла деревня. Подъезжает фининспектор к правлению колхоза. А на нём приколочен кусок фанеры, на котором корявыми буквами печным углем нацарапано: "Прощай райфа и ты товарищ Коркин".

Примечание сына "бывалого партработника".
На месте бывшей большой деревни Аккуль тополя, росшие некогда возле каждого дома, я видел в 60-е годы. Сходились они к центру, где возвышался самый большой тополь. Вероятно, стоял он лет за двадцать до этого возле колхозного правления, по совместительству избы-читальни. Кое-где видны были ямы на месте прежних подполий, остатки печей в виде куч битого кирпича, подковы, осколки стекла, керамической посуды, другие признаки обжитых, а потом заброшенных мест...

Примечание другого его сына.
А этот Коркин, говорят, был нашим дальним родственником. Расположенный в 125 километрах от Частоозерья город Ишим раньше назывался Коркина Слобода. Коркина Слобода  долгое время была главным местным уездным городом. Известно, что Сибирь осваивали "боярские дети Коркины", а вовсе никакой не Ермак. Ермак был разведчиком, а Коркины - обживали, обустраивали эту землю.