Джон Уолш

Он работал. Он всегда работал. С пяти лет помогал отцу фасовать полотенца в прачечной, научившись считать помогал и в этом. Позже был рядом с матерью, когда она шила на заказ: вдевал нитку в иглу, орудовал ножницами и участвовал в обсуждении будущего фасона. Он всегда всем интересовался, задавал вопросы, а если ответы на них были очевидны, спрашивал подробности о которых речь не заходила. И позже когда он стриг газоны, разносил газеты, стирал белье, чистил обувь, чинил смесители, он всегда, всегда интересовался всеми подробностями этих процессов, стремился знать все, чтобы не просто делать, как надо, а делать отлично, делать блистательно.

В двадцать четыре стал играть на бирже. Много читал, много спрашивал и много знакомился с теми, кто умеет это делать.                И преуспел! Получилось сделать приличные деньги, женился, завел детей, основал сеть парикмахерских и салонов красоты. Дела шли все лучше и лучше. Проблемы решались, а иногда рассасывались сами собой. Все было хорошо до того дня когда он узнал, что его Кэтрин ему неверна. Это было ударом. Это был гром. Его предали и кто, его Кэтрин, его "милая простушка", как он ее называл все двадцать пять лет совместной жизни. Увлеклась одним боксером и бросила его. Дети выбрали ее сторону, с детьми он не ладил, не умел понять их, почувствовать чем они живут, и однажды потерял их, потерял и не заметил того. И вот теперь они ушли с матерью и дом, его большой дом, выстроенный для большой семьи, большого счастья опустел. Своим обездоленным пространством дом буквально кричал о былом, о казалось вечном. Но радости не было, ведь он был один.
Джон Уолш остался один. И работа перестала приносить радость, и случайные женщины тоже. Ушла энергия, а вместе с ней задор, бодрость, оптимизм и вера, когда - то бешеная до неистовства вера в себя. Запил. Топился. Маргарет, его добрая младшая сестра заботилась о нем как могла. Навещала, обещала, что все восстановится и наладится, она была наивна, он смотрел на нее и улыбался сквозь слезы. А потом погиб сын. У машины отказали тормоза. Маргарет была рядом, не имея своих детей, она заботилась о брате, как о сыне, не спрашивая когда не нужно и не ожидая благодарности, как мать, слыша свой инстинкт материнства, заботится о своем ребенке, так Маргарет заботилась о Джоне. За день до шестидесятилетия Джону Уолшу позвонила дочь. Поговорили вяло, общего за годы друг без друга так и не появилось. Сухое поздравление, дежурные фразы, полагающиеся комплименты. Слушая ее голос, он пытался представить, как выглядит теперь его дочь, какова она? Встретиться не договорились, у нее дела. Партеры по бизнесу окончательно отвернулись, все кроме одного, Патрика Эйджевуса которого Джон когда - то спас от банкротства. Тихая старость, спокойная смерть, а потом выяснилось, что все состояние он завещал экономке.

Он работал, но не любил. Был энергичен, но не искал понимания ближних. Считал, что ему будут благодарны за обеспеченную жизнь. Он считал Кэтрин образцом домашней жены и так и не понял, что ей нужно больше, что она хочет быть равной в принятии решений и в выражении эмоций. Играть роль можно, но однажды это надоедает. Кэтрин надоело, и она ушла, ушла к простому парню, не лучшему спортсмену, который любил и уважал все ее черты и особенности. Все, а не только те, которые хотел замечать.
Джон Уолш был богат, но несчастлив.               
Уверен в себе, но беспомощен в понимании близких.               
Такой деликатный в деле и так черств с семьей. 
Его могила не знала посетителей, цветов, слез горечи от потери.                Со временем не осталось даже памяти.