Гениальное изобретение кочевников

Не хочется тут обсуждать национальную политику Советской власти, но после Сталина малые народы она старалась не обижать. Или, скажем, не так сильно обижала, как русских. К примеру, налог на личный скот в национальных республиках был в несколько раз ниже чем в России. Наш район граничил с Северным Казахстаном и казахов проживало в нем немало, но национальных трений в тех местах где жил наш партработник почти не было. Конечно, кочевникам не нравилось, что их пытались на землю посадить, но к 1950-м годам этот процесс уже почти прошел. Однажды, впрочем, и у нас в районе случилось ЧП на национальной почве. Какие-то подонки, хулиганы, спьяну приволокли дохлую свинью на казахское кладбище в степи, недалеко от райцентра. Кладбище состояло из небольших деревянных срубов, как для колодцев. Иногда это были мелкие домики из самана. Депутация из нескольких аксакалов пришла к властям, к двухэтажному зданию райкома партии, села на площади перед ним, и старый казах в лисьем малахае (это такая шапка), взмахивая плеткой, восклицал: "Шовинизьма!", "Национализьма!". Этот случай со свиньей был, конечно, исключительным событием. Обычно, серьезных национальных трений не случалось, хотя бытовой национализм имел и имеет место.

Казахи частенько приглашали русских к себе на праздники и на свадьбы, особенно - начальников. У них начальники, политика и политес всегда были в большой чести. Потому, наверное, одно время в райцентре чуть не все начальство было – казахи, включая главу администрации. И вот, как-то раз нашего инструктора райкома партии, все-таки уже - начальство, местное многочисленное и авторитетное семейство казахов пригласило на свадьбу. Ну, не только его - многих из райцентра пригласили, и даже этого, назовем его, условно, конечно, Харченко (дальше - просто Х). Этот Х уже всех в райцентре притомил. Папирос он не покупал, а всегда старался на халяву «стрельнуть». А если не давали, то гнусил что-то про жидов. Известно было, что стучал он первому секретарю райкома и строчил всякие анонимки в разные места и органы. Короче говоря, довольно неприятный субъект был этот Х.

Приехали, наконец, приглашенные гости к казахам на дальний хутор. Хутор, наверное, не совсем точное слово. По-сибирски это надо бы называть скорее летник, или, может быть, наоборот, зимник. Небольшие юрты-палатки для гостей стояли в ряд. Одна особая юрта, праздничная. В дверях сидела пожилая казашка, рядом - бурдюк с кумысом. Всем гостям подает фарфоровую пиалу с кумысом. Пиалу регулярно «чистит» - поплевав в нее и протерев одной из своих многочисленных нижних юбок неопределенного цвета. Каждый обязан выпить кумыса за здоровье жениха и невесты и их родителей. Потом, как всегда, арак и бешбармак. Но иногда - оживляется "бывалый партработник", особое угощение бывает – мясо «под седлом». Дескать, прямо под седло на спину лошади кладут кусок конского же мяса и верст 15 верхом скачут, пока не просолеет это мясо от конского пота. В таких случаях Геродот говаривал, что хоть все кругом клянутся что это - правда, но лично он этому не верит.

Бешбармак положено есть руками. Название блюда, собственно, и означает "пять пальцев". В конце праздничного ужина подают тарелку отрубей. В этом месте рассказчик, наш "бывалый партработник", восхищается гениальным изобретением степняков. Воды в казахской степени мало, можно сказать, и вовсе нет, только для еды и для питья, ну и для их многочисленного скота, конечно. Вот, к примеру, туареги в Сахаре – те воду не пьют, а пьют кровь у своих коров-зебу. Знает с детства туарег, куда ткнуть ножом в коровью шею, точно в жилку, чтобы кровь потекла, нацедит стакан и пьет – это у них как файф-о-клок, как чаю попить. Воды-то нет в Сахаре. А их женщины коровью мочу ведрами собирают и ею моются. Волосы моют, и волосы от этого становятся у них ну просто великолепными: черными, шелковистыми и кудрявыми. И куда Вайскопф и прочие Коко-Шанель столько лет смотрели?

Но вернемся от зебу к нашим баранам. Тут не Сахара, но с водой и рядом, в Северном Казахстане, тоже, не очень-то хорошо. Хотя озер много, но большая часть из них - горько-соленые. Кровь степняки не пьют, не халяльное это дело. Но воду берегут. По мнению "бывалого партработника", гениальное изобретение сделали степняки, как жирные после бешбармака руки без воды помыть. Обыкновенными отрубями руки протираешь – и все, они чистые!

Сидит наш герой в небольшой юрте для гостей, и почему-то рядом с этим Х. Жир с рук прямо на низкий столик капает. И тут, как уже было сказано, принесли им тарелку отрубей, а в тарелке – столовая ложка. "Эт-то зачем?" - спрашивает Х у   нашего молодого еще, но уже "бывалого партработника". А тот и говорит: "Это надо обязательно не меньше трех ложек съесть! Не то хозяева смертельно обидятся, весь арак и бешбармак заберут и больше не пригласят на свадьбу никогда!". Давится этот Х и с трудом три больших ложки отрубей съедает! А отруби уже довольно жирные, после других-то палаток. А наш "бывалый" остатком отрубей руки протер, и жирные отруби назад в тарелку ссыпал. "А еще не хочешь?" - спрашивает.