Диктатор и палач. Глава вторая в палатах Квириналь

Глава вторая: в палатах Квиринальского дворца

Королевская спальня была обита синим и зелёным бархатом, стены украшали подлинники из галереи Уффици и ручной работы гобелены, на полах были раскиданы ковры, так же ручной работы, и шкуры диких хищников. Вся мебель была инструктирована слоновой костью, драгоценными металлами и камнями. В общих чертах, поражала неподготовленного зрителя своей роскошью и безвкусицей.

Сам хозяин кабинета, "Его Величество Томмазо Филиберто I Джакомо Мария Владимиро Грегорио, король Италии и Сардинии, наследник Кипрский, Иерусалимский и Армянский, герцог Савойский, принц Кариньяно, Пьемонта, Онельи, Пойрино, Трино, имперский князь Священной Римской империи германской нации и прочая и прочая и прочая...", вальяжно сидел в глубоком зелёном кресле, закинув ногу на ногу. Король был одет в зелёный с золотом халат на голое тело, парусиновые туфли белого цвета на босу ногу, цепь на шее и звезда под лацканом ордена Аннунциаты, а голову венчала Железная корона. У него было приятное, чисто выбритое лицо с острыми чертами и серые глаза, внимательно изучавшие каждого собеседника.

Томмазо Филиберто покуривал изогнутую трубку из красного дерева, чаша которой была сделана в виде головы дракона. Напротив него, в таком же зелёном кресле, сидел блондин в распахнутой военной форме уже не существующей русской императорской армии (черного цвета с серебристыми эполетам и серыми вставками на обшлагах и воротниках), увешанной наградами, и его брови и усы тоже были пшеничного цвета. В глаза бросался старый шрам, наискось пересекший лицо. Это был родственник короля по матери, император в изгнании Кирилл Александрович, Кирилл I, а для кого-то просто: Кира. До революции он был известен как великий князь Суздальский. Молодому королю было двадцать три года, Кирилл был старше его на девятнадцать лет.

- Начиная с сознательного возраста, я постоянно думаю: а кем является мой биологический отец: король Гумберт или тогда ещё наследник Генуэзский принц Фердинанд? Слухи по поводу моего отцовства пошли уже тогда, когда я ещё и не родился. Действительно, кто отец? В мужскую силу короля мало кто верил, а вокруг королевы Ольги постоянно вертелся красивый и молодой наследник Генуэзский принц Фердинанд. И знаешь, Кира, к какому выводу я пришёл?

Говорили они на русском языке, и оба без акцента. Томмазо Филиберто многое вменялось в вину: непомерные расходы двора, чрезмерное влияние матери, грубое обращение со всеми, страсть к изъятию музейных ценностей для личной коллекции, но чаще всего общественность ругала его за то, что он говорит по-итальянски с очень заметным акцентом.

На самом деле в этом нет ничего удивительного: Ольга Владимировна после рождения сына забрала его от отца и воспитала сама, в окружении людей, которые вместе с ней выехали в Рим. Ольга, конечно, понимала, что её сын станет королём и должен отлично знать язык своей страны, но так вышло, что маленький Томмазо приступил к изучению итальянского языка в шесть лет и его младший брат Карло-Альберто владел им лучше старшего брата.

- Какому?

- Да какая разница, кто мой папаша: король Гумберт или принц Фердинанд Генуэзский, так и так я происхожу из древнего и уважаемого Савойского дома. Гумберт мёртв, а мой гипотетический папаша, судя по всему, станет королём Испании, если этот бардак не закончится плачевно.

Томмазо Филиберто наклонился вперёд, к журнальному столику, и принялся заново набивать трубку.

- Фома, а кем тебе приходится король Амадеос II?

- Этот испанский неудачник? Дай-ка подумать, э... чёрт его знает. Но нынешний герцог Генуэзский и потенциальный король Испании, Фердинанд, приходится Амадеосу II уже троюродным дядей. Вот такие вот династические загогулины. А знаешь, моя мать - верная женщина. Думаю, ей просто не повезло с первым браком.

- Сначала Ольга Владимировна должна была стать моей супругой, так как было очевидно, что я рано или поздно взойду на престол. Но появилось предложение короля Гумберта и Оля проявила волю. Да, она не была верна своему первому мужу, но всегда была верна своему любовнику и от него требовала верности. Был ли Фердинанд твоим отцом, или не был, но Оля через несколько лет охладела к нему и обратила свой взор на небогатого дворянина Стефано Абриелли. Но в один из дней она застала его в постели с другой и обоих убила, разбив им головы об каменные плиты пола дворца в Монкальери.

Томмазо Филиберто передёрнуло.

- Действительно, жуткая история. - продолжил Кирилл. - Шёл 1919 год и, если бы король Гумберт не влез в очередную внешнеполитическую авантюру, то скандал был бы не шуточный. А так парламент, опасаясь последствий этой авантюры, объявил ещё не старого монарха маразматиком, а регентом при нём - королеву Ольгу. Видимо, испугались её гнева. Не знаю, может, и по этой причине другие члены Савойского дома не стали возражать. А что касается твоего официального папаши, то он пытался оказать сопротивление, но быстро сдался и от горя взаправду впал в маразм.

- В этом году моей маме повезло и на личном фронте - на богослужении она заметила маркиза Флавио делла Вальсинни. Это была любовь с первого взгляда, не смотря на то, что ей было тридцать, а ему - шестнадцать. Флавио быстро пошёл в фавор и использовал своё положение любовника правительницы Италии не для личного обогащения, а для получения высшего образования. Он хотел учиться и было понятно, что этот фаворит - не совсем обычный фаворит.

- Наш Флавио представитель чёрной знати и всё своё политическое влияние он направил на действительно благое дело - решение Римского вопроса. И в 1924 году город-град Ватикан был образован, а Римский вопрос - разрешён. Оля всё больше очаровывалась Флавио и не мудрено - он приятный человек, лёгкий в общении, не злой и не злопамятный, честный. Я удивлён, что такие люди ещё остались.

- На совершеннолетие мама подарила ему титул князя Беневенто, а в 1926 году назначела премьер-министром. Было много недовольных: как так, премьер-министром - мальчишку?! Но Флавио посрамил недовольных - уже почти десять лет прошло и он справляется прекрасно.

- А ещё четыре года спустя король Гумберт приказал долго жить и через два месяца Флавио и Оля обвенчались. Разыгрался нешуточный скандал наверху, в то время как простые итальянцы скорее сочувствовали королеве. Парламент лишил её регентства и объявил нового короля совершеннолетним, потребовал Флавио подать в отставку, а от короля - лишь мать королевского титула. Но ты, Фома, не смотря на юный возраст, пошёл на перекор решений парламента.

Томмазо Филиберто улыбнулся.

- По матери я - русский принц, а там этот брак не считался бы мезальянсом. К примеру, мой дед, Владимир XVII, не внимая возражениям матери, австрийской принцессы и вдовствующей императрицы, выбрал себе жену из русских дворянок. Замечательная древняя традиция... Так вот, я признал свою маму вдовствующей королевой с соответствующим обращением, её второй брак и не только не принял отставку Флавио, но и сделал членом королевской семьи, дал титул герцога Аоста и обращение "ваше королевское высочество". Парламент и даже инертное правительство было в ярости и это самое правительство в полном составе ушло в отставку, ну, кроме премьер-министра, конечно.  А я...

Тут в дверь постучались. Томмазо Филиберто повернулся и спросил:

- Да-да?

Дверь приоткрылась и в щель протиснулось кислое лицо с седыми бакенбардами.

- Его светлость граф Бордовский просит приёма у Его Величества императора Великорусского.

Томмазо Филиберто махнул рукой.

- Пусть войдёт, здесь все свои.

Лицо исчезло и в спальню вошёл голубоглазый и русоволосый военный в форме уже не существующей русской императорской армии (такой же, как на Кирилле), увешанной наградами и застегнутой на все пуговицы. Он бросил перчатки на красный пуф и в пояс поклонился, приложив руку на сердце, сначала своему императору, а потом итальянскому королю.

- Привет мой верный граф, садись, рассказай.

Граф Бордовский поставил другой пуф, лилового цвета, у журнального столика и обвёл двух монархов - действующего и в изгнании - насмешливым взглядом.

- Перед тем, как мы приходим на торжества по поводу бракосочетания королевы Ольги и Флавио шестого августа, вы садитесь и из года в год говорите об одном и том же, произносите одни и те же фразы. Вам не кажется это поведение странным?
 
- И это говорит тот, кто сам очень странный тип?

- А, Фома Гумбертович, подловили, но вот только я не считаю себя странным.

- Ну будет вам, скажи лучше, мой верный граф, удалось ли примирить тебе монсеньора Пачелли и монсеньора Старградского?

- Было трудно. Никто не знает, сколько времени отведено Пию XI, а монсеньор Старградский, как стало понятно, видит себя его преемником, и это накладывается на старые обиды...

***

Президент государства, занимающего половину маленького острова в Карибском море, был взволнован как никогда. Завтра с дипломатическим визитом прибудет глава большой державы и от него зависит, будет ли КША и дальше вмешиваться во внутренние дела чужой, а главное формально суверенной страны, или их разбою придёт конец.

Президент не спал. Слишком важной была встреча, слишком слабыми были нервы президента. Однако он верил в счастливую судьбу страны, доверенной ему народом.

Часы пробили полночь. Настало шестое августа.

Президента звали Стефан Жозеф Серват.

Примечание. Всё вышесказанное является вымыслом автора и не относится к реальной истории. Произведение является представителем жанра "альтернативная история"