Где?

(*из серии "Корни Зла")

от автора. Манера, как способ. Превращения убогости изображения и убогости изложения в сложность реакции. На "текущее". Не могу не реагировать и не хочу молчать.


 
 Эх запахло апрелем! Казалось бы, нынче февраль, шестое число, а пахнет апрелем. Ладно бы, мартом. Время летит. Старики говорят, что летит: бегал под стол, а тут раз! И не то, чтобы бегать под стол, лежать на печи моготы не хватает – в могилу пора.
Время летит. И долетит оно скоро до Светлого Будущего. Там коммунизма. А здесь не так оно гладко, как там. Здесь еще армии, тюрьмы, и деньги. Враги и завистники.  Поэтому армии. Да и без денег пока никуда. В тот же автобус.
Автобус у нас прибывает по расписанию. Минута в минуту! Неважно февраль, апрель это, май или мокрый октябрь. Спасибо шоферу Сергееву. Умеет доставить. Мягко умеет. По снегу и лужам плывешь на прогулочном катере, словно. Или весело едешь в общем вагоне: шуточки, смех, прибаутки. Но если в поезде курят, то Сергеев курить не дает. Но хороший мужик.
И вот привез он нам… Кого бы вы думали? Привез нам Сергеев солдата. Эге! Да не просто солдата, а Павла Демидова, Родиона Романыча младшего сына – отслужил! Как время летит! Точно вчера его провожали, водочкой да под гармошку, да снова налить. И опять каблуками по крашеным доскам нового клуба… А вот он вернулся – Павел Демидов, уже! Как время летит!
Возмужал, стал выше ростом, шире в плечах, на ногах другой размер сапога. Больший размер, сразу видно. Нет удивления – АРМИЯ, физподготовка, стрельба, киданье гранаты и прочих снарядов. Опять же, турник и борьба рукопашная.
И привез чемодан. А зачем чемодан, если есть вещмешок за спиной? У Павла Демидова. И что в чемодане? Наверное, книги. Или вино городское, которое Паша купил на вокзале. Молодец! Если, конечно, вино в чемодане. Зачем чемодан?
Но радость не в нем. Как не в нем и загадка. А радость такая – орден у Паши висит на груди! Не значок о зачетах по бегу, а Орден! Награда страны! За боевые заслуги!  Так золотом и написано на награде. Таким к нам вернулся Родиона Романыча сын, Павел Демидов: с Орденом и чемоданом!
Ну это понятно: вначале чуть попривыкнуть, освоится заново, побродить по деревне… Людей посмотреть, себя показать – это понятно. А потом уж за стол! Отметить. И встретить, как следует Пашу-героя. Тостами встретить, разной закуской. У Родиона Романыча дома. То есть в избе.
Назначили на воскресенье. К двенадцати дня. Чтобы потом не спеша. Равномерно и регулируя дозу. И закончить, пока не закончилось радио – на работу идти в понедельник. К колхозным обязанностям приступать. А Паша пусть спит, отдыхает – служил. Пусть привыкает. К дому, девкам и миру. Как к тишине деревенской, так и отсутствию взрывов учебно-военных. Пусть привыкает.
Сели, прокашлялись, лица разгладили. Ждем… Хозяйку и Павла. Входят. И надо же! Софья Семеновна, в смысле. В каком она, собственно, виде. В шикарно-нарядном! В таком, что не видел такого наряда в деревне никто. И не увидит, покуда не сходит в кино – посмотреть новостей заграничных. Не с небоскребами, а там, где песок и кпасхой торчит пирамида.
На Паше награда сияет.
Ну! – Романыч поднялся. – С возвращеньем, сынок!
И опрокинул стаканчик, чокнувшись с Пашей и нами.
Выпили и закусили. Грибками и, между прочим, колбаской. А дальше как водится – начались разговоры. Опрашивать начали Пашу, с естественным и заинтересованным любопытством – где служилось? Орден за что? Что привез в чемодане? Но с чемоданом понятно, подарки привез. «Но откуда?» - новый вопрос. «За боевые заслуги», но где? Где проходят бои в нашей мирной отчизне? Под рюмочку. И с приличной закуской.
Паша молчит. Или шуткой меняет вопрос на другой. Или смотрит глазами, в которых читается тайна. Военная, стало быть, тайна. Ну хоть, намекни. Полусмыслом. Метафорой, что ли… Он ни в какую. Закалка! Молчать, когда нужно и даже не нужно. Даже за рюмкой. И третьей, и пятой…
Ладно. Решили разведку устроить иначе. Решили узнать через женский подход. Решили, когда по традиции и по потребности, вынув гармошку, Егор заиграл. Егор – наш талант музыкальный. Потопали, перекурили, а дальше уже под пластинки. Под лирику песни, уже в совокупности с «дамой». По-другому, с влюбленною в Пашу особой. А кто по его возвращении влюблен в него не был? По-первости, пока не привыкли? Пока он выбирал практическим методом, кого себе в жены. То есть, методом «тыка».
Так вот. Особенно приглянулась Демидову Дарья Акимова. Девушка силы завидной – на ферме она за троих, бидоны с надоем ворочает так, что не нужен погрузчик, - в кузов закинет сама. Да и нету погрузчика-тельфера.
Видим, что Дашку наш воин особенно. Чаще других на вальс приглашает и на иную мелодию плавную, и что-то ей постоянно на ухо шепчет. Что-то приятное, видно. Но и такое, что покраснеть заставляет. Дашу-доярку. И девок других, ей в те минуты завидующих. Завистью белой, беззлобной. Но со вздохами и взглядами недовольными.
Армия в определенном значении, как монастырь. Или колония для исправления элементов преступных. Относительно женщины. Как средства и цели. И регуляции функций.
Можно терпеть. И можно не думать. И даже можно не трогать. Там, в ограниченных жизненных нормах. Но здесь? В доме, в который вернулся; в колхозе, когда только щелкни или глазком подмигни. И любая. Пока не привыкла к фактуре Демидова Паши-героя.  Зачем? Тем более, что обоюдно. И условия позволяют.
Условия были отменные – кровать, ширины фантастической, с крепкими ножками и глубокой периной. И одиночество круглые сутки: мамаша уехала в санаторий грязью лечиться, хотя не болела. Путевка была, вот и отправилась баба купаться в жиже целебной и ароматной. И пусть.
- Ты узнай! – перед тем, как ушел проводить ее Павел, сказали мы Дашке. – Не забудешь, в минуты любовные? Когда только звездные точки и чувство, что нет тебя больше, так оно сладко бывает. Тем более с Пашей голодным до близких сношений. Ну и ты хоть куда, в этом же смысле.
- Нет, не забуду, самой интересно.
Ушел. «Провожать». А вечер продолжился. Уже в тишине, без танцев и девок обиженных. Только закуска и беленькой череда – покуда работает радио. А что там у Дашки, можно представить. Или потом расспросить. Не забыв о задании.
И вот. И вот, когда кончилась эта минута (с космосом, стонами и самозабвеньем) Даша тихо и нежно спросила. Естественно, Павла, который курил, отдыхал и расслабленно мыслил о будущем.
- А где ты служил, дорогой? И Орден за что?
И Павел в порыве доверия, в остаточном хмеле и расслаблении бдительности ответил ей так:
- Да, в Сирии, епт. А после нас перебросили в  Нур-Султан.
- Куда?
- Епт, в Нур-Султан!  Аэропорт отбивать. Там террористов, что блох у собаки.
- Кого?
- Террористов. И в Сирии тоже. Одни террористы. Но мы их зачистили. За это и Орден.
- Зачистили? Что ж, они рыбы?
- Кто?
- Тир… Террористы твои.
- И не мои они вовсе, а мировые.
- Они страшные?
Тут Павел опомнился. Что ляпнул не то.
Загасил папиросу.
- Что ты молчишь? – не унимается Дашка.
- Тс-ссс…
И поцелуем, табачным, но сочным уста ей закупорил. Надолго и прочно. И возбуждению помогая, груди в самом центре коснулся. В кнопки-сосков надавил. Уже задрожавшими пальцами.
- Тс-сссс… Никому. А то не женюсь, поняла?
- Поняла.
- А теперь давай снова.
- Давай!
Но проболталась. Потом, после свадьбы.
А мы маракуем. Где она, Сирия эта? И кто такой Нур-Султан? А террористы? Кто они, и почему столько много?
Загадки…
 

*«Возвращение героя»
Мокрожицкий Вилли Леопольдович, 1957 год.