Заячий след в истории. Глава 11. Голенищев-Кутузов

      
     Хотелось бы нам этого или нет, но без личности великого полководца конца 18, начала 19 в. Голенищева-Кутузова Михаила Илларионовича не обойтись. В его    довольно-таки богатой, порой даже трагической биографии, есть строки, когда в 1777 году молодого, не женатого полковника, ученика и саратника полководца      Суворова А.В., направили командовать Луганским пикинерским полком, который, к тому времени, по приказу Потемкина Г.А., был передислоцирован в гор.                Павлоград «на место между рек Самары и Волчьих вод». [102]. Очень тронул        струны души Самарский лес, бор, где – сосна, береза, осина, дуб, липа. Невским  разливам, прямо скажем, достойная замена. [103].

     Родился Голенищев-Кутузова М.И. 5 сентября 1745 года в гор. Браунау             (Австрия). А по иным источникам – в 1747-м. Так случилось, что мать померла, и  ребенка растила бабушка, поскольку отец, Илларион Матвеевич, часто разъезжал по службе. Но позже перевез-таки малыша к себе, в Петербург, на съемную           квартиру.

     Отсюда и начались его первые шаги в жизнь. Замечено, что мальчик рос          любопытным, а позже даже любознательным. Он не интересовался компаниями   сверстников. Больше тянулся к взрослым. Там, как-никак, можно было почерпнуть жизненного опыта.

     Именно таким - любознательным, с пониманием главных правил жизни, его в                двенадцатилетнем возрасте привел отец в инженерную школу, где сам работал                преподавателем. Юноша был крепкого телосложения, красивый, веселый. Таким  его и запомнили в школе. Но это лишь часть природных качеств, за счет которых можно продвигаться вперед. Требовалась поддержка извне. И она была. Отец имел инженерное образование, звание генерал-поручика, лично знаком с императрицей  Екатериной 2, верно ей служил, поэтому всегда мог рассчитывать  на ее помощь. А помогать было кому. У отца еще была старшая дочь Анна, брат  Семен. И о них надо было пектись.

     Учился мальчик не плохо. Сразу стало заметно, что у него есть тяга к                математике, склонность к инжинерии. Родительские профессии, как говорится,     «заразны». Уже в этом периоде жизни бросилось в глаза, что Михаил стал             обгонять сверстников в учебе. Кто знает, может, это «болезнь»  наследственная. Отца-то тоже заочно называли «ходячей энциклопедией», «разумной книгой».  Не случайно мальчик учился тут вместо трех положенных лет всего лишь полтора. А, уходя на службу, уже владел немецким языком, французским.

     На новом месте, опять-таки, не случайно, сначала назначили капралом             артиллерии, а через десять дней произвели в каптенармусы. И это еще не всё.    Через десять дней стал кондуктором инженерного корпуса, а через год числился  инженером-прапорщиком. Так дослужился до флигель-адьютанта, и в 1761 году,  став прапорщиком, отчислили в войско, где требовалось показать себя на практике.
   
     Служил в Астраханском пехотном полку, командиром которого был знаменитый (в будущем) полководец Суворов А. В. Тут эти два человека и встретились впервые. И еще не раз на пути службы они будут то приближаться по воле командования друг к другу, то отдаляться. А пока ему доверено роту, и он успешно ею командовал. Шутка ль, в пятнадцать лет – капитан!

     Малолетка! В голове, кроме военной тематики, постоянно роились мысли о том, как ходил со сверстниками на Неву, когда она разливалась. Это такое зрелище! Недалеко от его дома жил приятель отца, инженер-генерал Бибиков  Илья Александрович. Запомнилось, что дом у него был синего цвета. Но разве это больше волновало молодого капитана? Нет. Была там дочь от второго брака по имени Катя. Она, правда, на целый десяток лет моложе Михаила, но позже они частенько уединялись и перекидывлись словечками: он ее звал Мышкой, поскольку была маленькой, с черными глазами, как у всех Бибиковых, а она его – Мишкой-медведем, так как был крупного телосложения.

     Вот и остались воспоминания. Кто знает, может, и она о нем думала. У нее, конечно, времени больше. Она - свободный человек. А у него служба: походы,      отъезды. Пришлось побывать в качестве волонтера в Польше, где русские воины усмиряли мятежников. Потом вдруг избрали в Уложенную комиссию по подготовке законов для империи. Переехал в Петербург. Не забыть тот период. Зал                большущий, депутатов, представляющих регионы империи, не счесть. И он – в той среде.
 
     Кстати, в Уложенной комиссии заседал и его отец, и, если пойти дальше,          будущий губернатор Новороссии Синельников И.М., и будущий командующий       легкой кавалерии Потемкин Г.А. , и много-много лиц, с которыми он позже еще не раз встретится.
 
     Но досидеть в комиссии до конца не удалось. Всем. Императрица, видя, что на             турецком фронте дела плохи, распустила Собрание, и каждый уехал в свою          воинскую часть. Зная деловые качества Голенищева-Кутузова М.И., опыт работы в Польше, его опять направили туда. Ненадолго, правда, ибо, пока отсутствовал, его отец, Илларион Матвеевич добился, чтоб сына зачислили на службу к полководцу             Румянцеву П.А., который с войском отбивал наступление турков на Очаков.

     Не в одном источнике встречал, что Голенищев-Кутузов М.И. - храбрый,            разумный, исполнительный. Но не в одном не встретил, почему его двойная фамилия вдруг стала просто – Кутузов М.И. И, в связи с наличием подобных качеств, по службе он шел уверенно. Совершал даже незначительные подвиги. Например, в боях при Ларге и Кагуле отличился, и должен был получить награду, но полководец Румянцев П.А. представил его (всего-навсего) в обер-квартирмейстеры                премьерско-майорского ранга.
 
     Много пришлось менять мест службы, должностей, так как – война, и существовал «голод» на специалистов. Служил и в Смоленском полку,                подведомственому тому же Румянцеву П.А., и в Старооскольском. Успел до мелочей изучить повадки командующего армии Панина П.И., генерал-майора Текели П.А., в короткое время окружившего запорожскую Сечь (1775) и вынудившего часть казаков капитулировать.
 
     В 1771 году отец ушел в отставку, и пожалован Екатериной 2 в сенаторы. А сын всё сражается на поле боя. Ко всем оценкам его личности, добавилось слово        «храбрый». Действительно, нередко рисковал, «напрашивался на все опасные      случаи». Но, как часто  бывает с молодыми, однажды «перегнул». В 1772 году       собрались товарищи по службе, и Кутузов М.И. стал в шутку импровизировать, а  иногда даже передразнивать Румянцев П. А., как тот ходит. Было смешно. Но кто-то доложил, и Кутузова М.И. отправили в Крымскую армию, подведомственную князю, генерал-аншефу Долгорукову В.М. И как тут, будучи в пути, не вспомнить золотые слова отца: «природа не зря дала человеку два уха и только один рот». Намек на то, чтоб больше слушал, а меньше говорил. [104].
 
     С тех пор пришлось держать рот на замке. Сделался строгим, сдержанным,      скрытным и недоверчивым. Командовал батальоном московского легиона. Вместе с иными, порой,  даже на коротконогой маленькой горской конячке, выявлял          турецкий десант. Вот, кажется, и пригодилась та благая «злость», с которой          приехал. Однажды, у Алушты, за счет той самой злости, проявил храбрый             поступок. Турки ринулись в бой, а в его распоряжении были лишь молодые            солдаты. Тогда сам взял знамя, стал впереди батальона, и повел воинов в бой.    Сражение выиграно, но - с ущербом для себя. Пуля неприятеля попала между      левым глазом и виском, а вышла близ правого глаза. Короче, прошила всю            лобную часть головы. Такое ранение, по мнению врачей, кончается только             смертью. А офицеры высказывали надежду, что чудом выживет. Ведь ранен-то     обычной турецкой пулей. Это вам не татарская «баларма», которая состоит из      двух пуль, связанных между собой тонкой медной проволокой в виде спирали.      Когда вылетает из ствола, то спираль растягивается, и получается, что летят две пули, а, значит, будет две раны.
               
     С 1774 года началась новая полоса в его жизни. Весь год лечился. Но этого      оказалось недостаточно. Императрица подключила все здоровые силы медицины, а те, разобравшись, вынуждены были отправить раненого за рубеж. Таким образом, провел там много времени. Успел познакомиться в видными военными   командирами: разговаривал с ними, набирался опыта в военном деле. Ведь сам-то уже в приличном звании: в Крыму стал майором, подполковником. [105].
 
     По возвращении, императрица Екатерина 2 осыпала его приподношениями,     наградила орденом Святого Георгия 4 кл., предоставила отпуск без вычета           жалованья, помогла, соответственно, казенными деньгами, чтоб лечился. А дело в том, что правый глаз постоянно болел, косил в сторону, да и зрение стало хуже. Книги, которые всегда любил, пришлось пока отложить.
 
     Отдыхал дома, лечился. Иногда наведывался к Бибикову И.А. Этот,                умудренный жизненным опытом человек, многое мог подсказать, посоветовать. Да и хотелось взглянуть на Катю – маленькую, как он выражался, Мышку. Боже, какой она стала! Из щупленькой, маленькой, оживленной превратилась в красивую,            притягивающую даму. Кроме того, чувствовался ум, начитанность. Ее старший брат, Василий, играл на придворной сцене, и Катя туда ходила. Даже роли исполняла, как любитель. Лишь глаза у нее, как были черными, бибиковскими, так и остались. Мишка-медведь увлекся ею. Ей-Богу, увлекся, а, может, и полюбил…

     Вот только с глазом – беда. Во-первых, внешне ранение заметно, во-вторых, если до этого глаза были «быстрыми, зоркими», то сейчас он даже и книги перестал читать. Пока. Так думалось ему. Слава Богу, Катя не подчеркивала в нем этот недостаток. Всегда при встрече любезно протягивала свою крохотную ручку. Радовалась, что Мишка-медведь, как-никак, уже полковник! [106].
 
     А как признаться в любви? Ведь однажды раненная птица, всю жизнь потом                остерегается. И с ним подобное произошло. Во-первых, с глазом вот такое, во-вторых, его как-то уже «ранили» прямо в сердце. А случилось вот что. Посещал он как-то одно семейство, наподобие того, как сейчас – Бибиковых. Там тоже жил      мудрый хозяин. И была у него дочь по имени Ульяна. И они приглянулись один     другому. Позже чувства переросли в любовь. Мечтали в будущем повенчаться, но родителям не говорили. И вот в один из дней Ульяна неожиданно заболела           опасной, по тем временам, болезнью. Долго  пришлось лечиться, но, как                показалось, безуспешно. Мать её, дабы спасти дочь, поклялась перед богом, что  если дочь выздоровеет, то с лихвой заплатит Господу за её спасение – никогда и мысли не будет в голове о замужестве. И дочери повезло. Через большой             промежуток времени она выздоровела. И любовь к своему избраннику лишь          возросла. Встречались, шептались, объяснялись, даже дату венчания назначили. Без уведомления, конечно, родителей. И вдруг, вот уж невезение, ее опять приковала к постели болезнь. На сей раз - горячка. И тут девушка, наслушавшись предрассудков матери о божьей каре, отвергла любимого. Хотя, слышал Михаил, замечал, молилась она о нем постоянно…
 
     Как Михаилу, после такой психологической травмы, начать разговор о любви? К тому  же, боялся, что опростоволосится. В тот вечер она уехала в Дворец           выступать. А погода начала шалить: ветер, дождь. Нева разлилась. По улицам     пошли лодки. Волновался: как она доберется домой? Решил отправиться за нею. На лодке. Думал, вот тут и момент –    объясниться. Привез. С лодки до дома нёс на руках. Столько  тепла от неё получил. Но поговорить не получилось, так как она торопилась. Тогда ему ничего не оставалось, как  сказать с досадой, что сегодня, мол, уезжает. И она вернулась. Но вернулась всего лишь для того, чтоб успокоить, сказав: поговорить можно и тогда, когда приедет…

     Что ж, пришлось уехать. Опять – Крым, к Суворову А.В. Занимался всё теми же делами: усмирял местное население, охранял берега от турецкого нашествия. И, впрочем, оказался незаменимым помощником: ловкий, тактичен…

     В 1776 году Кутузов М.И. получил звание – полковник, а 26 июня 1777-го           императрица Екатерина 2 подписала Указ о назначении его командиром                Луганского пикинерского полка, расквартированного в гор. Павлоград. [107].
 
     Штаб-квартира полка располагалась в государственной воинской сл.                Матвеевка, которая через несколько лет будет называться сл. Луганской, то есть, произойдет поглощение вторым объектом первого. А низовые подразделения       полка расселились вокруг города, в том числе и там, что мы называем словом      Ступина. Страницы документов, книг рассказывают, что сл. Луганская зародилась на Павлоградских землях в 1779 году. С высоты, например, 1904 года                Екатеринославская  архивная комиссия сообщила, что там 1242 поселян и 5          ярмарок. [108]. Это как раз и есть то место, где позже будет жить и здравствовать дер. Городище. А полк не малый: 1032 нижних чинов,  плюс, 901 лошадь, жилье,   имущество, снаряжение. [109].
 
     Впрочем, позже подразделениям полка приходилось воевать и с турками (1787-1791), и с Наполеоном, и в Австрии, и в Чехии. За 1812-1814 годы, например,        награжден десятью Почетными Георгиевскими штандартами. В середине 19 в.      участвовал в Крымской войне, воевал на Дунае. [110].
 
     А поскольку Павлоградские земли относились тогда к Азовской губернии (с       центром в  Азове), то шефствовал над полком лично губернатор Чертков Василий Алексеевич, разъезжая в фаэтоне по пустующей местности от Азова до                будущего Екатеринослава.

     Этот чудесный от природы и характеру человек сам прошел все ступеньки        воинских должностей и званий (от капрала до генерал-поручика, генерал-               губернатора), и всегда  мог показать личный пример служения Отечеству. У него  было одиннадцать детей, а два сына, Дмитрий и Николай, служили именно в         полку Кутузова М.И. И оба позже займут достойные места в светском обществе:   Дмитрий, например, станет действительным статским советником, Воронежским   губернским предводителем дворянства; Николай – тоже действительным статским советником, председателем Воронежского совестного суда. [111]…

     Но это будет потом. А сейчас глубокоуважаемое семейство Чертковых удобно              расселось в Екатеринославских креслах, под которыми земли – меряно-немеряно.            Генерал-поручик и кавалер Чертков Василий Алексеевич имел 25 дес. уд. земли и 6 – неуд. в гор. Новомосковск; 120 дес. уд. и 13 – неуд. – в районе Новоселицы; 6  тыс. дес. уд. и 1371 дес. неуд. – в с. Дмитриевское; Жена Василия Алексеевича,    записанная на его звание, имела - 3 тыс. дес. уд. и 633 дес. неуд. в пос.                Добродеевка. Секунд-майор Чертков Дмитрий, сын Василия Алексеевича, имел 6 тыс. дес. уд. и 1405  дес. неуд. в с. Васильевское. Капитан Чертков Николай, сын  Василия Алексеевича, имел  – 12 тыс. дес. уд. и 3911 – неуд. в с. Новоселки. [112].
 
     Полковник Кутузов М.И., прибыв на новое место службы, получил, как тогда      водилось, землю в ранговую дачу. Как разъясняет Википедия, это «в имперской   России выделенная земля (деревня или село) в вечное владение, пользование». Теми местами оказались:   дер. Ступина – уд. 3 тыс. дес., неуд. 96 дес., 45 муж., 44 жен.; пуст. Михайловская; пуст. Крутоярская; с-цо Волчанское (ныне Волчье) – уд. 6 тыс. дес., неуд. 382 дес., крестьян не было. В последнем, к слову, позже              появится деревянный господский дом, фруктовый сад, винокуренный завод,         мельница. Кстати, позже семейство Кутузовых еще прикупит земли  вместе с дер. Александровкой – уд. 12 тыс. дес., неуд. 2414 дес. 176 муж., 166 жен. [113].  А по  другому источнику – чуть меньше. [114]. Вся земля оформлена на жену Кутузова М. И., за исключением – пуст. Волчьей…

     Не хватало тогда, ну, может, не в этом прекрасном местечке, а хотя бы в его сердце,  женского украшения. Но оно будет! Вот уже полковник Кутузов М.И.          трясется на перекладном транспорте до Петербурга. Знаете, как это выглядело? Как нынче - на попутных машинах. На одной станции цокотишь зубами, поскольку холодно, на другой, так как коней не подали из-за метели, вьюги.
 
     Не раз еще вспомнятся и Тверь, и Новгород, где тер штанишки в ожидании. Но то было. А сейчас он уже в Петербурге. Господи, как всё-таки хотелось сказать     своей любимой Кате, что вместе им было бы уютнее. И случай такой подвернулся. Как раз в домах города праздновали масленицу. Отец, Илларион Матвеевич,встретил сына        радостно. Сообщил, что приглашен к Бибиковым на блины.
 
     Пошли к приятелям вдвоем. Там собралась знатная компания. Столы ломились от яств. Поздравления, кушанье, прогулки на воздухе. И вот Мишка-медведь          (простите, так  она его звала до тех пор) и маленькая Мышка ускользнули от          гостей в свободный зал, уселись на диване. Она, повернув к нему свое красивое личико, как бы сказала: я, мол, вас слушаю внимательно, Михайла Илларионович. Это его тронуло. Уж тут-то он ей расскажет всё, что думал-передумал. Но прежде улыбнулся, вспомнив, как не раз слышал от турок «Извольте повесить уши на гвоздь внимания». То есть, они, когда собираются внимательно слушать, говорят именно так. [115].
 
     Сейчас он, конечно, скажет Кате, что любит. Но, откуда ни возьмись, в зал        вошла тетушка и уселась рядом. Что ж! Такой обычай: нельзя оставлять молодую пару  вдвоем  наедине. А те как раз только расхохотались, без конца повторяя   имена «Катенька-Мишенька». Так и не объянился…

     Назавтра поехали на санях к Адмиралтейскому лугу. Поскольку праздник,          гулянья кругом, зазывалы, качели. Катя была в собольей шубе, беличьей шапке.  Ну, как игрушка! А масляная гудит, кличет в балаганы. Когда поровнялись с одним из зазывал, тот громко воспроизвел: «Задумал я жениться, но не было, где денег разжиться!».

     Рассмеялись. Катя спросила: а вы, мол, не собираетесь жениться? Он, побагровев, на полном серьезе ответил: конечно, собираюсь! Пошли на карусели. Летали вверх-вниз, вверх-вниз, так, что сердца замирали. Был момент: когда        летели вниз, Катя от страха прижалась к его рукаву, а он чисто машинально          поцеловал в щечку: «Катенька! Моя дорогая Катенька!» Но она поправила его:      «Не обязательно целоваться на людях! Разве иначе нельзя?» И тут Мишка-          медведь сказал открыто: «Значит, целоваться можно? Значит, любишь меня? И она открылась: «Люблю, Мишенька!»

     Самое главное состоялось. Но они шли дальше. Он поинтересовался: а когда, мол, повенчаемся? Начали высчитывать по календарю. Так получается, что          кругом одни праздники. Значит, что, опять ждать полковнику? И он уехал - тем же маршрутом, на тех  же перекладных…

     Но такие стратегически важные вопросы, как любовь, женитьба, не терпят                промедления., и Кутузов М.И. отпросился в отпуск, чтоб довести начатое до конца. А командующий легкой кавалерией Потемкин Г.А. любезно предоставил - «для     исправления домашних дел». [116].
 
     Венчание произошло 27 апреля в Петербурге. Слава Богу, любящие сердца     нашли друг друга, соединились. И брак, якобы, получился счастливый. Забегая    наперед, отмечу, что она часто сопровождала его в походах, родила пятеро          дочерей. Старшенькой была Прасковья. Разница в возрасте между старшей и      младшей равнялась - 11 лет. Но была среди них и средненькая - Лиза. Эту он       любил неимоверно -  толстенькая, черноглазая, как Катя, Катенька, и вообще -   все Бибиковы…

     Вот и стала маленькая Мышка Екатериной Ильиничной. Женщина выросла не в           бедной семье, а  поэтому и сейчас любила модно одеваться. А поскольку              Дворцовые занятия оставили свой отпечаток, то и дальше вела активный образ   жизни: «читала книги, посещала театры, светские мероприятия». Ну, и,                соответственно, «тратила денег больше, чем могла себе позволить». А поэтому у мужа (Мишки-медведя) иногда срывались слова неодобрения ее поступков.
 
     Так вот и жила молодая чета: она в Петербурге, отдаваясь домашним делам, детям, искусству, он – на полях сражений: Очаков, Измаил. Бока ныли от тростниковой постели. Масса тела росла у полковника. А бесконечные обращения егерей, типа «Михайло Ларионович» звенели в голове даже в очередном отпуску. Шутили тогда, что Суворов А. В. в свои шестьдесят «легче и проворнее», чем Кутузов М.И. в сорок пять. Единственное, что ненадолго заставляло забыть серые воинские будни, так это кратковременный отпуск или письма. Писал он ей часто. Обращался к ней так: «Любезный друг мой, Екатерина Ильинишна», передайте, мол, «деткам благословение». А подписывал послание тоже не дежурными фразами, а «Верный друг Михайла Кутузов». Хотя, следует отметить, почерк у него был «корявым» и «малоразборчивым». [117].
      
     В 1783 году Потемкин Г.А. завершил реформу легкой кавалерии. В одних местах сократил, в других – добавил. Было шесть многочисленных полков, стало  три - легкоконных. Один из них расположился в гор. Мариуполе. В него вошли воины Луганского, что – в Павлограде, и Полтавского полков. Командовать ими поручено Кутузову М.И. [118]. Что ж, прощай, Павлоград! Да здравствует запах моря!
 
     Но не все так просто. А ранговые дачи теперь - куда? Он-то уехал, так как         армейская труба позвала, а уж кому, кому, а Екатерине Ильиничне (маленькой Мышке) пришлось засучивать рукава и распродавать имущество.
 
     И жаль продавать, и надо, так как семью в то время беспокоили материальные             трудности. Михаил Илларионович, конечно, хотел бы и просил, чтоб супруга          имение в с. Волчанском не продавала. Ведь там всё так дорого для его души! Но, не успев высказать свои соображения вслух, как всё там уже было продано. А купил       его Павлоградский уездный предводитель дворянства Лихачев Федор. [119]. Позже это имение перешло в собственность сына – генерал-лейтенанта артиллерии Лихачева Александра, а когда и того не стало, то – жене и детям.
 
     Впрочем, Кутузов М.И. уехал, а жена продала имущество. Но это не значит, что все их строения разобрали и построили новые. Жизнь так устроена, что иногда     какой-то процент старого имущества переживает во времени владельца. Так         случилось и тут. Старожилы гор. Павлограда помнят, что перед отечественной     войной (1941-3) в нынешнем Парке им. 1 мая стоял особняк в два этажа, и все его тогда называли домом Кутузова М.И. К таким  людям можно отнести и местного    художника-самородка Журавлева А.В. Якобы, он даже  рисовал это здание.

     В 1960-е годы в дальних от нас архивах отыскался план гор. Павлограда,          относящийся к концу 18 в. На том плане нанесено виноградный сад, прилегающий к этому особняку, и  указано владельца его – Голенищева-Кутузова М.И. Остается лишь поразмыслить насчет винограда. Неужели Михаил Илларионович привез его из Крыма, где, перед назначением в Павлоград, добыл. Кстати, и виноград, что – у особняка, называется «Кутузовским». Не мало совпадений. [120].
 
     И последний штрих. А потомки Голенищева-Кутузова М.И., чтоб увековечить    память о великом полководце своего времени, в 1896 году на личные средства     построили в гор. Павлоград «Графский театр». Помните, мол, люди! [121].