Глава 1. Персефона-5

Кочетов резко открыл глаза. Темноту комнаты разгоняли слабым неоновым светом часы – 3:45.
Он перевернулся на бок, а затем сел, обхватив руками колени. Тяжело выдохнул, потер лицо ладонями и упер взгляд в стену – тихо. Он взглянул на свой спальный мешок, который еще сохранил форму и нежно предлагал вернуться в теплые объятья.
– Найз, – тихо позвал Кочетов.
Штукатурка прошелестела, упав на пол, и из угла, топая шестью маленькими лапами, выползла ящерка. Черная, с треугольной мордой, блестящей как полированный фелксит; маленькими и острыми когтями, и круглыми черными глазами, вопрошающими «чего–звал–то?»
– Придется тебе пожить тут без меня, – сказал Кочетов. – Улетаю я завтра на край вселенной. Будем новую планету исследовать.
Найз наклонил голову, вильнул раздвоенным хвостом, едва слышно прошипел и подполз к часам. Они всегда его привлекали.
В ночь, когда Кочетов понял, что кроме него в комнате есть кто–то еще, он переставил часы подальше от себя, чтобы они могли хоть немного осветить гостя. На утро возле них лежала пара мертвых мошек и сидело существо – это был Найз.
– Как думаешь, найдем там что? Или снова попадется пустошь? Три месяца копаться в песке, где нет ничего, кроме пустоты весьма занимательно, – жаловался Кочетов.
Найз откровенно скучал, слушая рассказ о том, как исследовательские суда один за другим находили планеты, на которых теоретически могла бы быть жизнь, а на деле не было абсолютно ничего.
– Может, в это раз что попадется. – Кочетов посмотрел на ящерицу. – Может, даже найдем тебе подружку. Только вот, ее биологический контроль не пропустит, – развел он руками, – но мы что-нибудь придумаем.
В комнате прожужжала муха, и через мгновение оказалась в пасти Найза. Он довольно прохрустел, а затем забежал в спальный мешок Кочетова.
– Эй, вылезай оттуда, мелкий.
Мелкий выполз. Посмотрел на подушку и выплюнул на нее остатки мухи в виде крыльев.
– Ну спасибо, – пробурчал Кочетов. Смахнул остатки насекомого и лег. Еще есть время поспать.

В ангаре было тихо, пахло влагой и металлом. Астероид А317–ОФ проходил через узел эклиптики, что сопровождалось слабыми землетрясениями – о них заблаговременно предупреждали мониторы системы безопасности летного ангара.
Во время очередного толчка поверхность под ногами пришла в движение, зашумели корабли, удерживаемые зубами зацепления, которые тоже заскрипели; что-то звонко упало и покатилось.
– Чет!
Кочетов проигнорировал; надел куртку, проверил наличие путевого листа и направился к кораблю. Персефона–5 – исследовательское судно класса М, подходящее для изучения планет и малых небесных тел на средних рубежах, проходило предполетный осмотр.
– Кочетов! – настойчиво позвали его.
Он остановился перед линией, гласящей «только для экипажа и буксировщиков».
– Землянин!
О, это точно меня, подумал Кочетов и обернулся на голос. К нему быстрым шагом направлялся Сиднигафа.
– Меня, и по фамилии? Вот так к старым друзьям, значит, – пошутил Кочетов.
– И я рад тебя видеть, – ответил тот.
– Как отпуск? – Кочетов улыбнулся и поприветствовал друга.
– В магнитные бури не попал? – вмешался в разговор Хэйва – капитан Персефоны–5. – Я слышал, что пятому сектору нехило так электронику пожгло.
– Не, – ответил Сиднигафа.
– Дуй наверх, – сказал Хэйва, проскользил подошвой по металлическому полу, и исчез в толпе снующих рабочих.
– Ага.
– Добро пожаловать обратно, – сказал Кочетов, хлопнул Сиднигафа по плечу и поднялся на корабль. Краем глаза заметил, как Хэйва принимает Кванта – бортового медицинского биоробота, – от ангарного инженера.
В нескольких метрах от них Кайра – инженер Персефоны–5 – закрыл стыковочный шлюз и постучал по нему ладонью, проверяя на прочность. В сумке возле его ног помимо инструментов лежали несколько кусков металлической и электронной прошивки шлюза, которые Кайра планировал сбыть на черном рынке. Он написал скупщику координаты камеры хранения и сумму. Радостно шмыгнул носом и поднялся на борт.
На мостике Кочетов готовился ко взлету.
– Персефона–5, это Ангар, буксировщики на подходе.
– Понял вас. – Ответил он.
С нулевой палубы постучал Кайра, сообщив что инженерный отсек готов; Сиднигафа проверил крепление оборудования.
– Ну, ребятки, – сказал капитан по внутренней связи, – готовы отчалить в неприглядные и черные глубины космоса, который обалдеть как ждет быть открытым и освещенным?
Экипаж засмеялся, и капитан дал отмашку Кочетову.
Буксировщики вывели корабль из ангара и отпустили. Кочетов вывел судно с орбиты астероида, выровнял его и положил на курс.

Первый день пролетел незаметно: команда разобрала документацию, завела личную форму отчета, посмотрела на удаляющийся астероид в иллюминаторе и настроила оборудование.
К пятому дню экипаж начал скучать.
Предстояло шесть месяцев полета до планеты, три – на ее изучение, и еще шесть – на обратную дорогу. От количества дней в календаре начинало мутить. А вроде бы не в первый раз.
– Как думаете, какой будет эта планета? – поинтересовался Сиднигафа.
В кают-компании были все: капитан играл с Квантом в настольную игру, Кайра копался в какой–то безделушке, Кочетов читал. Хэйва прогнал со стола металлический шарик, который уже запутался в лазерном лабиринте, нарисованном Квантом, и развернулся к иллюминатору.
– Надеюсь, живой. – Ответил Сиднигафа на свой вопрос, не поднимая головы от рисунка, творением которого он был всецело поглощен. – А то прилетаешь на планету – а там пустота, а не живность, и все – сиди, товарищ биолог, скучай два месяца, или пили камешки на образцы. Хоть бы червяка нашли...
– Единственные, кто скучает – это команда по контактам. А ты -  хоть иногда, да собираешь нам бомбы, чтобы расчищать дорогу. – Сказал капитан.
– Да-а, – согласился он.
– Ломать всегда весело, – включился в разговор Кайра.
– Я бы хотел, чтобы эта планета походила на Землю. – Сказал Кочетов, мечтательно вздохнув.
– Вам бы Землянам лишь бы найти похожую планету.
– А почему нет? – Развел руками Кочетов. – Она очень красива.
– Красота звезд на небе сделала человека человеком, – так же мечтательно добавил Сиднигафа.
– Ты ж вроде биолог, – пошутил капитан.
– Что сделало человека человеком? – сымитировал Кайра голос Кочетова. – Красота звезд на небе, – ответил он нарочито мечтательно. – Генетическая мутация. – Произнес он следом серьёзно-научным тоном.
Все засмеялись. А Квант сидел неподвижно и смотрел в одну точку, не вникая в разговор – в его процессоре творилось что-то совсем другое.

Кайра проигнорировал оповещение на личном компьютере – он слишком увлекся игрой в платы с Сиднигафом. В этот раз он придумал настолько сложные правила, что раунд игры длился вторые сутки. Секунду спустя оповещение повторилось уже с более настойчивым и громким сигналом. На пятый звонок раздраженной системы оповещения Кайра открыл его. Прочитав, он недовольно свел брови к переносице:
– У нас маленькая проблема.
– В космосе нет маленьких проблем. – Ответил Сиднигафа.
В эту же секунду все, что было внутри кают-компании – включая экипаж, – оторвалось от пола и повисло в воздухе на несколько секунд. С первичным ускорением чашка капитана начала медленно вращаться, выкинув свое содержимое в виде шара воды; наброски будущей планеты, которую Сиднигафа дорисовал накануне медленно разлетались вокруг парящего стола, образуя нечто гротескное; настольная игра из сотни нанороботов также воспарила, но они, кажется, поняли ситуацию и смогли собраться в шевелящийся шар.
Через мгновение все рухнуло вниз.
Со скрежетом, стоном и возгласом «что это сейчас было» команда приходила в себя.
– Система искусственной гравитации сбоит. – Констатировал Кайра.
– Починить сможешь? – спросил капитан, возвращая предметы на свои места.
– Да.
– Кочетов, пока Кайра все не проверит, снимись с автопилота. Не хватало нам еще и мостовых сбоев.
– Понял. – Ответил тот и отправился на мостик, чтобы выключить навигационную панель автопилота.

Ранним утром по бортовому времени, среди безмолвия космоса и тишины третьей палубы, где находились каюты экипажа, раздалось тихое бурчание Кайры.
– Я отсюда слышу, как ты кряхтишь, – сказал Кочетов с мостика, где он последние десять часов следил за показаниями судна после сбоя системы гравитации.
– Так мне уже какой год пошел–то, – съязвил в ответ Кайра.
– Какой? Тридцатый? – пошутил Кочетов.
Кайра состроил гримасу на камеру внутреннего обзора, и спустился в инженерный отсек; сел за панель отчетов. Программа выдала сразу несколько ошибок.
– Нет у него в космосе маленьких проблем, – проворчал он. – Да там только гайку подкрутить и все! Маленькую гайку.
Он пробежал глазами по кодам ошибок, сопоставил индексы с маркировкой корабля и нашел источник проблем – это был шлюз на пятой палубе, рядом с осмотической установкой.
Кайра взял рабочий планшет с указанием точного места, и пошел «подкручивать гайки».
Капитан через систему наблюдения следил за ним. Потому что иногда Кайра, несмотря на явные неполадки в оборудовании, не стремился их исправлять, потому что «ну и так работает же». В один из прошлых полетов это чуть не стоило им жизни, благо Кочетов сумел посадить корабль. Отделались только царапинами и испугом. Капитан неоднократно подумывал о том, чтобы заменить Кайру на другого инженера, только вот нельзя просто так брать новых людей в команду. Особенно когда предстоит лететь больше года. И это еще миссия средней дальности. А если назначат нового на дальний полет? Кто знает, как он себя поведет в команде – тут притереться надо.
Кайра тем временем дошел до осмотической установки и сравнил показатели на месте с теми, что выдавала ему программа – одинаково. В системе действительно была неполадка. Он выключил компрессор, отсоединил несколько трубок, проверил их герметичность и закрутил обратно. Проверил датчики и их соединения.
– Кайра. – Позвал Хэйва.
– Слушаю, – ответил он по внутренней связи.
– Как осмотическая установка связана с антигравитацией?
– Сомневаетесь в моих знаниях, капитан?
– Нет. Просто убедись, что такого больше не повторится. – Произнес Хэйва.
– Ага.
В этот момент Кайра вернул давление в компрессор, и тот не выдержал - фланец со свистом полетел в стену. Кайра аварийно сбросил давление – свист прекратился. Затем поднял фланец с пола и вернул на его прежнее место, закрутив покрепче.
– Вот и все. – Довольно сказал Кайра.
В этот момент включилась система чрезвычайного оповещения. Резкий звук пронзил уши и ударил, казалось, по самому мозгу.
– Это не я! – заорал Кайра, пытаясь перекричать сирену.
Через пару секунд вой прекратился.
– Что произошло? – спросил капитан, поднявшись на мостик.
– Разгерметизация второго стыковочного шлюза. – Ответил Кочетов, снимая блок предупреждения с панели.
– Кайра, проверь в чем там проблема. – Сказал капитан ему по связи.
– Понял, сейчас проверю.
Он знал в чем там неполадка – он еще два полета назад скрутил плату поджатия штанги и заменил ее на обычный рычаг, который по сути был таким же, но иногда работал с ошибками. Как сейчас.

– И что в этой планете такого, что снарядили нас, а не взвод роботов? – вслух спросил капитан.
Он сидел на кухне, поедая свой обед и не ожидал ответа.
– Ресурсы, скорее всего. – Ответил Сиднигафа, нарушив уединение капитана.
– Покажи хоть как она выглядит.
Сиднигафа положил свой планшет на алюминиевый стол и вывел голографическую модель планеты: темно–синий шарик, на котором отчетливо были видны очертания континентов, внутренних морей, полуостровов и рек, вращался вокруг звезды – голубого гиганта.
– Средняя продолжительность жизни таких звезд – 10 миллионов лет. Этому только два. Так что на тысячу поколений хватит. – Сказал Сиднигафа. – Если моделирование подтвердится, то там нас ждет вторая Земля.
– Вот Кочетов обрадуется, – заключил капитан, покончив с обедом.
– Капитан, – тут же раздался его голос по связи.
– Только вспомнил. Что случилось?
– Планета прямо по курсу.
Хэйва тревожно взглянул на Сиднигафа. Тот – в иллюминатор. Через минуту оба были на мостике.
Кочетов указал на навигационную панель:
– Я вышел из гиперпространства в контрольной точке, для сверки курса по карте звёзд, и увидел это. Сперва я подумал, что это астероид. Но потом, – Кочетов указал в строку анализатора, где значились параметры «Ширина: 3000 километров, длина: 2700 километров». – Это планета. И ее нет ни в каталоге, ни на картах.
– Но она здесь, – изумился Сиднигафа.
– Да.
– Отправим зонд! – восторженно сказал Сиднигафа, подбегая к лобовому иллюминатору, чтобы поближе рассмотреть одинокую планету, медленно плывущую во тьме космоса.
Планету покрывал мутно-зеленый океан, посреди которого располагался огромный материк. Другой суши в этом полушарии не было. Единственным источником света на планете была звезда в десятке парсеков.
– Незачем. Живого там нет. – Ответил капитан.
– Зачем столько скептицизма, – отреагировал Сиднигафа. – Мы же исследователи.
– Он прав. – Согласился Кочетов. – Хотя бы зонд.
Капитан задумался на минуту. Пятая миссия – и ничего, кроме пустоты.
– Курс не меняй. – Сказал он. – Кайра пусть готовит зонд. Сиднигафа, с тебя отчеты по первому полету “Малыша”.
Через полчаса “Малыш” – так команда называла зонд – вылетел из шлюза и отправился исследовать планету.
Кочетов сел заполнять бортовой журнал. Капитан и Сиднигафа следили за показаниями “Малыша”.
– И что там у нас? Живность какая?
– Да подожди ты, первый отчет получим – посмотрим. – Кочетов понизил восторженность Сиднигафа.
– Через час встанем в перигей с планетой, и сможем спуститься сами. – Сказал Сиднигафа, проведя расчеты на своем компьютере.
– В этом нет необходимости. Это не Персефона–5. Отправим координаты домой – пусть новую команду снаряжают. – Капитан энтузиазма не разделял. – И вдруг некуда спускаться. Поверхность какая?
– И то верно, – согласился Кочетов.
Не то чтобы ему надоело летать по пустым, или мертвым планетам, просто хотелось разнообразия что ли.
– Ты что пишешь? – вырвал его Кайра из размышлений; Кочетов не заметил, когда Кайра поднялся на мостик.
– Бортовой журнал. А то не видно. – Ответил Кочетов.
– Не видно. – Парировал Кайра, пальцем указывая в текст, который состоял только из одного слова, успевшего заполнить уже половину страницы.
Кочетов молча удалил запись.
– Первый сигнал! – обрадовался Сиднигафа. – Зонд вошел в атмосферу. Там есть атмосфера!
Сиднигафа подпрыгнул от радости.
– Откуда? – изумленно спросил Хэйва.
– Диоксид углерода. До 75%. – озвучил Сиднигафа данные, полученные зондом. Давление… – Сиднигафа провел мысленные расчеты. – Чуть больше земного. В полтора раза. Значит, бактерии точно могут быть.
– Прошел верхние слои атмосферы. 300 километров над поверхностью. – Сказал Кочетов, вернувшись к связной панели.
– Сигнала нет. – Разочарованно сказал Сиднигафа, смотря в черный экран.
Спустя несколько мгновений тишина прервалась – новый поток данных достиг точки приема.
– 80 километров. – Резюмировал Сиднигафа. – Помехи. Следы кислорода.
– Чего? – удивился Кайра.
Сиднигафа смотрел на показания зонда на одном мониторе, а на соседнем проводил расчеты.
– Не Земля, но планета земной группы. Касание! “Малыш” сел! Там есть твердая поверхность!
– Уверен? – спросил капитан.
– Можете сами посмотреть, – Сиднигафа протянул планшет, на котором с помехами отображалось видео с обзорных камер зонда. – Я спускаюсь туда.
– Нет. – Остановил его Хэйва.
– Капитан, мы – исследователи. И хоть нашей целью является Персефона–5, нельзя забывать, что в космосе есть и другие планеты, которые могут представлять интерес. Вдруг на Персефоне–5 мы не обнаружим ничего, а тут...– Сиднигафа указал на планету за бортом.
– Вдруг мы не найдем ничего на обеих планетах, – Хэйва не дал ему договорить, – и тогда просто потеряем время и ресурсы.
– Необязательно, – встрял в разговор Кочетов. Он подошел к бортовому компьютеру и ввел в него данные. Программа рассчитала и выдала результат. – Вот. Мы используем планету. Совершим гравитационный маневр и получим ускорение, сохранив топливо.
– Разумно. – Согласился капитан, посмотрев на расчеты Кочетова. – Что по времени?
– Часа три. Не больше.
– Хорошо. Пойдешь с ним, – капитан кивнул на Сиднигафа, – чтобы он там не слишком радовался.
– Понял. – Ответил Кочетов и покинул мостик. Сиднигафа последовал за ним.
Капитан сомневался в целесообразности спуска, но, как правильно заметил Сиднигафа, они были исследователями. А сейчас – они могли стать первооткрывателями.

– Связь держать постоянно, – сказал капитан, когда Кочетов и Сиднигафа покинули корабль в челноке, – докладывать обо всем, что видите и слышите.
– Понял. – Ответил Кочетов.
– Координаты «Малыша» стабильны. – Доложил Сиднигафа.
– Это хорошо. – Подтвердил Кочетов, смотря показания на приборной панели. – Атмосфера по параметрам напоминает земную, значит физика та же.
– Будем надеяться. «Малыш» уточнил данные экзосферы – пока все спокойно.
Кочетов ввел данные в программу расчета: ему нужны были показания скорости и предельного угла входа. Спустя минуту программа выдала ответ.
– Что за чушь, – возмутился Кочетов, как только посмотрел на результаты расчета.
– В чем проблема? – поинтересовался Сиднигафа, не отвлекаясь от процесса зарисовки всего, что он видел в иллюминаторе.
– Расчет неверен. С такой скоростью мы войдем в атмосферу как в бетон.
– Что такое бетон? – спросил Сиднигафа значение неизвестного ему слова.
– Это с Земли. – Коротко ответил Кочетов.
«Ответ был бесполезен», подумал Сиднигафа.
– Зисхаустк, доложите. – Раздался голос капитана по связи.
– Программа расчета входа в атмосферу выдала неверные результаты. Буду вести вручную. – Доложил Кочетов.
– Понял.
Кочетов резко отвлекся от управления челноком:
– Капитан, почему вы использовали другой позывной?
– Челнок–1. Я так и сказал.
– Нет. – Возразил Кочетов.
– Он так и сказал, – подтвердил Сиднигафа.
Кочетов посмотрел на Сиднигафа, а затем на блок связи. Стукнул по электронике кулаком и вернулся к управлению.
– Начинаю снижение. – Доложил он. – Сбрасываю скорость. Двигатели третьей ступени отключены.
– Перегрузок нет. – Сказал Сиднигафа. – 300 километров до поверхности.
– Траектория стабильна. Идем плавно.
Сразу же после этих слов судно тряхнуло.
– Уверен, что плавно? – уточнил Сиднигафа.
– Да.
Сиднигафа посмотрел на траекторию, которую вывела программа, и на ту, по которой они шли.
– Я, конечно не пилот, но мне кажется, что мы летим не туда.
– Вот именно. – Сказал Кочетов. – Пилот – я. А ты - планетолог.
Сиднигафа проигнорировал тон Кочетова.
– 200 километров до поверхности. – Доложил Кочетов. – Идем ровно.
«Отклонение от заданной траектории» – система выдала сигнал предупреждения.
– Не–а. – Опроверг Кочетов и выключил часть навигационной панели.
Судно снова затряслось. Сиднигафа почувствовал, как его начинает тошнить. Кочетов сосредоточенным взглядом смотрел вперед – на планету под ним. Уже была видна коричневая земля, пересеченная извилистыми линиями. Цвет их едва отличался от поверхности – это могли быть реки.
– 100 километров. – Доложил он. – Сиднигафа, готовься, сейчас начнется тряска.
– Ты же говорил, что идем плавно.
Кочетов не ответил. Корабль провалился сквозь невидимую преграду и заскрипел. Трение об атмосферу разогрело обшивку, и датчики температуры начали звенеть. Кочетов их отключил. Сиднигафа вжался в кресло.
– Слишком большой угол входа. Будет жестко, – сказал Кочетов.
– Автопилот сказал тебе то же самое, почему ты повел вручную? – испугался Сиднигафа.
– Следи за показаниями высотомера.
– 60 километров. – Ответил Сиднигафа.
– Маршевые двигатели отключены. Включаю стартовые. – Кочетов вгляделся в иллюминатор. – Вижу слой облаков. Зеленые.
– Они зеленые. – Подтвердил Сиднигафа. – Почему они зеленые? изумился он.
– Вижу горный массив. Пики выше облаков.
– 30 километров до поверхности. – Доложил Сиднигафа.
– Включаю маневровые.
Судно начало спускаться мягче.
– 15 километров.
– Готовься. – Предупредил Кочетов.
Корабль прорвался сквозь слой облаков, и Кочетов увидел проблеск маяка от «Малыша».
– Садимся.
Посадка вышла жесткой. Кочетов зафиксировал показания высотомера на нуле.
– «Малыш» передал данные о содержании кислорода – почти 37 процентов. Азота – 60. Ничего ядовитого. – Сказал Сиднигафа. Из известного. – Поспешил добавить он следом. – Пока что. Наденем костюмы.
Сила тяжести присутствовала – Кочетов поднял руку и заметил, что на это ему понадобилось больше усилий.
– Готовься к выходу. – Приказал Кочетов. – «Малыш» в двух километрах. Нужно его забрать.
Кочетов вышел первым.
По небу плыли зеленые облака, которые с земли казались еще более зелеными, чем с воздуха. На коричневой земле растительности не было до видимого горизонта – по пустынной местности были разбросаны только булыжники и валуны.
– В атмосфере следы аммиака. – Заключил Сиднигафа спустя минуту. – Забираем «Малыша» и возвращаемся.
В этот момент раздался рев животного.
– Обитаема? – испугался Сиднигафа.
– Да. – Подтвердил Кочетов, смотря на горизонт.
Сиднигафа проследил взгляд Кочетова и застыл от удивления – там находились с десяток живых существ. И они двигались прямо на них.
– Надо уходить. – Выпалил Сиднигафа.
– Нет.
На лице Кочетова испуг сменился восхищением.
– Ты улыбаешься?
Живые существа стремительно приближались, и Кочетов смог разглядеть их: четырехлапые животные, высотой метра четыре, и в два раза длиннее, с двумя рядами пластин красного цвета на спине.
– Динозавры! – радостно воскликнул Кочетов.
– Кто? – переспросил Сиднигафа.
– Стегозавры!
Стадо неслось прямо на них, но Кочетов даже не думал двигаться с места – он восхищенно смотрел на животных.
– Прячься! – закричал Сиднигафа, резко схватил Кочетова и утащил за ближайший валун, чтобы стадо не снесло их.
Животные промчались, оставив после себя клубы коричневой пыли.
– Как они могут тут жить? – спросил Сиднигафа, поднялся на ноги и откашлялся – пыльный воздух забил кислородные фильтры.
– Ты у нас планетолог. – Сказал Кочетов.
– Планета обитаема, – доложил Сиднигафа капитану. – Повторяю, планета обитаема. Кочетов сказал, что это… Как их?
– Динозавры.
– Динозавры. – Повторил Сиднигафа. Кажется, во время обучения он слышал это слово. Что–то из истории Земли.
– На Земле очень давно жили. Возможно и здесь эволюция пошла так же. – Сказал Кочетов.
– Поймайте живое существо для изучения. Повторяю, поймайте живое существо для изучения. – Приказал капитан.
– Да понял я, понял. – Ответил Кочетов и отключил узел связи. – Пусть успокоится, а то от перевозбуждения удар хватит, – пошутил он следом. – Пошли динозавра ловить.

С каждым шагом дышать становилось все тяжелее – пыль покрывала защитный костюм тонким слоем мелких частичек. Особенно они мешали на шлеме – видимость ухудшалась.
Кочетов протер их перчаткой и понял, что только ухудшил положение – они поцарапали шлем. Он жестами сказал Сиднигафу так не делать. Тот кивнул и продолжил вертеть головой в поисках светила. Ближайшая звезда была слишком далеко, но состояние атмосферы можно было охарактеризовать как “день”.
– Эти животные, расскажи о них. – Спросил он Кочетова.
– Травоядные они. В детстве книжки про них любил.
– Раз они травоядные – значит, на этой планете должна быть растительность, и хищники. Пищевая цепочка. Вопрос в том, с чем мы встретимся дальше. – Вслух рассуждал Сиднигафа, ни на секунду не прекращая делать записи об окружающем мире. – Интересно, интересно.
Кочетов посмотрел в навигатор – до «Малыша» оставалось двести метров. Затем он поднял взгляд и увидел маячок зонда. Ускорил шаг и подошел ближе, пока Сиднигафа изучал ближайший валун, пытаясь отколоть от него кусочек. Подойдя к зонду, Кочетов снял защитный кожух и забрал банк памяти. Отбросил обшивку в сторону и услышал писк. Повернувшись к источнику звука, Кочетов увидел ящерицу.
– Найз? – удивился Кочетов.
– Надо поймать. – Появился Сиднигафа рядом.
Кочетов поморгал и понял, что животное все же не было Найзом – ведь он остался дома.
– Лови. – Ответил Кочетов на предложение.
Сиднигафа ошеломленно посмотрел на Кочетова. Тот покачал головой и протянул руку к ящерице. Существо не двигалось, молча смотрело на него черными глазами–бусинками. Кочетов вспомнил момент, когда у него впервые получилось взять Найза на руки.
Он улыбнулся животному, будто бы оно могло увидеть эту эмоцию через защитный шлем и понять ее, лег на землю, и вытянул руку ладонью вверх – к морде ящерицы. Животное подумало несколько мгновений, принюхалось, высунув черный язык, и взобралось на ладонь Кочетова. Сиднигафа медленно передал ему капсулу для сбора образцов, и Кочетов опустил ящерицу туда.
– Пошли обратно.

В медицинском отсеке материнского корабля, собрался весь экипаж.
– Кто это?
– Что это?
– А чем его кормить? Нам еще не одну неделю лететь, я не отдам свои пайки.
– Да успокойся, посмотрим и придумаем.
– Надо изучить его. – Произнес Сиднигафа. – Желательно – изнутри, чтобы точно понять, с чем мы столкнулись.
– Не надо изнутри. Я обещал Найзу подружку привести. – Сказал Кочетов.
– Кому? – переспросил Хэйва.
Ящерица обошла границы прозрачного бокса, в который ее переместили из капсулы образцов, и пискнула. Точно так же, как в момент, когда Кочетов попал в нее обшивкой.
– Пока тут посиди, – объяснил Кочетов животному.
Ящерица разочарованно пропищала.
– Общается! – обрадовался Сиднигафа.
– Давай без препарирования, хорошо, – сказал ему Кочетов.
– Ну ладно. – Он карикатурно загрустил.
– Пойдёмте, Персефона–5 ждет. – Сказал Хэйва.

Кочетов вернулся на капитанский мостик. Используя планету для гравитационного маневра, он набрал нужное ускорение и лег на курс к Персефоне–5.
Кочетов посмотрел на приборную панель, зафиксировал в памяти показатели, проверил еще раз автопилот, а затем отправился в каюту спать. Время на корабле приближалось к полуночи – хронометр выдавал показания, ориентируясь на земной цикл.
Спал он беспокойно.
Из головы не выходили динозавры безымянной планеты. Кочетов был уверен, что это именно они – таких животных ни с кем не спутаешь – ведь они вымерли на Земле сотни миллионов лет назад.
А сейчас он увидел их живыми!
Кочетов открыл глаза и уставился в темный потолок каюты. Сел. Посмотрел на босые ноги. Поняв, что уснуть у него уже не получится, он решил проверить состояние ящерицы. А то вдруг Сиднигафа все же не удержал свой энтузиазм.
Животное было в порядке: свернулось в углу своей прозрачной тюрьмы и мирно посапывало. Ноздри его расширялись при каждом вдохе. Зеленые чешуйки слабо переливались в свете ламп и выглядели мягкими.
А какие они на ощупь, подумал Кочетов. Ведь забирал-то он ее в перчатках. Кочетов открыл бокс, и опустил руку внутрь:
– Привет. – Сказал он ласково. – Иди сюда.
Ящерица открыла глаза и внимательно посмотрела на него.
– Ты знаешь, у меня дома живет твой собрат. Возможно. Я не очень силен в биологии.
Ящерица наклонила голову, вслушиваясь в слова Кочетова, но идти навстречу не спешила.
– Маленький такой, черный. – Продолжал Кочетов. – Правда, у него шесть лап, а у тебя всего четыре. Так что, возможно, не такие вы уж и родственники.
Животное высунуло язык, пробуя воздух на вкус в поисках опасности.
– О как умеешь, – улыбнулся Кочетов.
Ящерица сделала несколько быстрых шагов вперед – к руке. Кочетов пальцем аккуратно коснулся мордочки.
– Мягкие и теплые.
– Ты что удумал?
Возмущение Сиднигафа разрезало тишину отсека.
– Пришел проверить ящерицу.
– Пришел проверить ящерицу. – Спародировал Сиднигафа его голос.
Кочетов проигнорировал возмущенный тон Сиднигафа – взгляд его упал на иллюминатор, в котором чернело гиперпространство – лететь быстрее скорости света ты, может быть, и можешь, но видеть быстрее скорости света – нет.
– Не понял, – сказал Кочетов и резко подлетел к иллюминатору – вдали слабо мерцала голубоватая звезда. Кочетов извлек из памяти навигационные карты, карты маршрута и общую карту звезд, и понял, что они сбились с пути.
– Твою ж мать!
Он рванул на мостик.
– Что такое?
– Автопилот ошибся. Эта точка вдали – голубой сверхгигант, он сожрет нас своим притяжением.
Кочетов отключил автопилот и вернул управление себе. Сверил местонахождение судна и понял, что был прав. Затем включил громкую связь по кораблю: – Экипаж, внимание. Вскоре мы попадем в гравитационную ловушку, закрепите себя и все ценное. Будет сильная турбулентность. – И отдельно добавил Сиднигафу: – смотри, чтобы ящерица выжила.
– Кочетов, что происходит? – капитан влетел на мостик и сел в кресло второго пилота.
– Навигационные карты автопилота неверны. По левому борту голубая точка – АЛ156. Голубой сверхгигант на горизонте событий черной дыры.
– Кочетов, – Хэйва посмотрел в иллюминатор. – Там нет ничего.
В этот момент корабль затрясло, потому что Кочетов включил резервные тяговые двигатели без должной подготовки.
– Отставить! – поднял голос капитан, поняв, что предыдущую его фразу не услышали. – Отставить!
Корабль ускорился, резко сменил курс, а затем сбросил энергию.
– Кочетов! – капитан рявкнул и резко оторвал его руки от приборной панели. – Там ничего нет!
Следующим жестом он хлопнул по кнопке аварийного автопилотирования.
– Что? – непонимающе уставился Кочетов. – О чем вы?
– Подойди посмотри! Ты выкинул нас из гиперпространства. Ты спутал небесные координаты!
Кочетов уставился в иллюминатор - никакой звезды. Он уперся лбом в стекло.
– Но я видел…
– Ты отстранен. – Сурово сказал капитан. – У тебя три дня на то, чтобы прийти в норму.
Кочетов ошарашенно смотрел на навигационные карты.
– Я отдал приказ, Чет. – Смягчив тон произнес капитан. – Иди отдыхай.
– Капитан, – донеслось по связи от Сиднигафа. – Тут ситуация.
– Что случилось?
– Ящерицу… это…стошнило.
– Чего? – нахмурил брови капитан.
– Я проверю. – Сказал Кочетов и спешно покинул мостик.
Ящерицу действительно стошнило от перегрузок, которые экипаж прошел безболезненно. Сиднигафа сначала не знал, что делать в такой ситуации, а потом обрадовался и собрал массы для анализа. Ведь так можно было понять, чем питалось животное за последние несколько часов или даже дней. Радости биолога не было предела. Кочетов прильнул к прозрачному боксу, чтобы успокоить животное.
«Землянин», заключил Сиднигафа, и отнес собранные образцы к микроскопу.
Хэйва положил корабль на верный курс – исправление ошибок Кочетова займет пару часов и дополнительной траты топлива. Хэйва нервно потер щеки ладонями и отдал приказ всему экипажу – отныне не пропускать ведение записей в личном журнале. Всем и каждый вечер, без исключений. Он чувствовал, что в этой экспедиции что-то идет не так. И Кочетов первым попал под влияние этого «что-то». Потому что впервые за все года, что они летали вместе, он перепутал небесные координаты. Этот землянин был лучшим пилотом, которого он встречал, и в умении ему не было равных. Но в этом полете он вел себя странно.

– Неопознанный объект по правому борту! – завизжала система предупреждения.
Хэйва вздрогнул и вскочил из кресла, в котором он уснул.
– Два объекта по правому борту! – продолжала визжать система предупреждения.
– Кочетов! Быстро на мостик! – приказал он по связи, забыв, что пару часов назад отстранил его от пилотирования.
Кочетов вскочил с лежанки и, не надев ботинки полностью, помчался на мостик.
Корабль влетел в группу астероидов.
Кочетов выключил автопилот и принял управление судном на себя. Облетать поздно – остается только уклоняться.
Резкий маневр влево. Вниз. Крен вправо.
– С хвостом аккуратнее, – встрял Кайра с советами из инженерного отсека в сосредоточенную деятельность Кочетова.
– Не отвлекай. – Резко ответил ему Кочетов.
Металл заскрежетал. Кочетов аккуратно вывел корабль из группы астероидов, и выдохнул:
– Кайра, доложи о состоянии.
– Хвост задело. Говорил же, аккуратнее.
– Собирайся, нужно осмотреть снаружи. – Сказал Хэйва.
– Наружу? А вдруг там еще что пролетать мимо будет? – возмутился Кайра.
– На радарах чисто. Готовься. – Приказал капитан.

Полчаса спустя Кайра облачился в костюм для выхода в открытый космос.
Переминаясь с ноги на ногу, он стоял в шлюзе.
– Кайра, все в норме? –Сиднигафа из медотсека наблюдал за ним вместе с Квантом.
– Да не нравится мне это.
– Что «это»?
– Все.
– С каких пор ты такой нервный? – пошутил Сиднигафа.
– С недавних, – без тени улыбки ответил Кайра.
Он не первый год участвовал в экспедициях, но в этой внутреннее чутье говорило ему: что-то идет не так. Только он не мог понять, что именно.
– Кайра, ты готов? – Спросил капитан.
– Да.
– Сбросим давление, потом откроем шлюз. Держи дыхание ровным.
– Понял.
Капитан отдал приказ системе на разгерметизацию шлюза. Кайра открыл люк, медленно выплыл наружу.
– Холодно тут, – произнес он.
– Очень смешно. – Отреагировал Кочетов.
– Его температура в норме, – сказал Квант.
– Ага.
Кайра зацепил трос к ревизионной штанге и начал осмотр.
– Правый хвост – чисто. Киль – внешних повреждений нет. Четвертое крыло – чисто.
Кайра замолчал.
– Кайра, тебя не слышно. – Хэйва встал около связной панели. – Кайра, прием. – Он упер руки в стол и тяжело выдохнул. – Кайра, что происходит?
– У меня камера отключилась. Налаживал. – Ответил наконец Кайра.
– Покажи картинку.
Кочетов вывел изображение на монитор.
– Ты что сделал? – в вопросе капитана звучало возмущение и нескрываемый гнев.
Кочетов молча подошел ближе к монитору:
– Он изменил имя корабля.
– Кайра, возвращайся немедленно. – Приказал капитан. – Квант. – Он связался с медотсеком. – Осмотри Кайру и скажи мне, что с ним не так.
Кочетов еще раз посмотрел на изображение борта судна, на котором Кайра вывел слово «Зисхаустк».
– Что это значит?
– Сам у него спросишь. – Сурово сказал капитан. Взял со стола личный журнал Кочетова и грубо всучил ему, вдавив ладонью в грудь.

Сиднигафа не принимал участия в допросе Кайры – он нашел нечто интересное на радаре: звезду, в семнадцати световых годах от которой находилась маленькая планета.
– Капитан, у меня предложение. – Сиднигафа постучал в дверь каюты. – Разрешите?
– Входи. Предложение связано с Кайрой?
– Нет. С планетой. Стоит посетить.
– Почему?
– Рядом с ней есть звезда.
– Планета земной группы?
– Не смог определить. Нужно отправить зонд для сбора информации.
– Мы уже сошли на одну планету, сам видишь, что произошло.
“А что произошло”, молчаливо и искренне удивился Сиднигафа.
– Кочетов спутал небесные координаты. – Ответил капитан на немой вопрос Сиднигафа. – Теперь Кайра… это все началось...
– Капитан, – прервал его Сиднигафа, вы же понимаете, что это не связано. Суевериям не место в космосе.
– Возможно, это единственное чему здесь место. – Резко сказал Хэйва. – Наша цель – Персефона–5. Вот туда и летим. Запиши координаты этой планеты и отправь домой. Пусть они решают, изучать ее или нет.
– Понял. – Печально ответил Сиднигафа. Его не устроил ответ капитана, но ослушаться приказа он не решался.
Сиднигафа уныло выдохнул и решил проверить ящерицу. Он вошел в медицинский отсек и сел напротив прозрачного бокса.
– Привет.
Ящерица неподвижно сидела в углу, и только движения глаз говорили, что это живое существо, а не декорация террариума.
– Расскажи мне о своей планете. – Сказал он тихо. – Какой там климат? По записям ничего не понятно. Какие растения?
Сиднигафа взял в руки планшет для рисования.
– Кочетов сказал, что нашел тебя около камней. Значит, ты горное создание. Или каменистое?
Сиднигафа начал выводить очертания пейзажа.
Небольшой кусок ровной земли, испещренный трещинами из-за засухи; валун, обвитый растением: на тонком длинном стебле каждые три сантиметра утолщение – желтая почка, шириной с палец взрослого человека, запертая в сетчатую коробочку; рядом – ящерица. Позади – огромная столовая гора, испещренная следами эрозии. И мутный, пыльно–зеленый свет местного солнца.
– А это что значит?
Квант подошел совершенно бесшумно.
– Где? – оторвался от своего занятия Сиднигафа.
– Вот это. – Робот ткнул пальцем на трещины нарисованной скалы, которые очертаниями образовывали буквы и складывались в слова. – Зисхаустк.
– А? – переспросил медробот.
– Что?
– Вы сказали…
– Я молчал. – Тут же прервал Сиднигафа и спрятал рисунок. – Как там Кайра?
– Отдыхает. Я считаю, что его мозг подвергся воздействию депрессивных идей из–за тяжести его пребывания в полете.
– То есть, он просто устал? – перефразировал Сиднигафа.
– Можно сказать и так. – Заключил Квант.
– Не хочу повторять его опыт, – сказал Сиднигафа и отправился спать.

Утром всех разбудил голос Кванта:
– Присоединяйтесь к завтраку и обсуждению проблем через 15 минут.
– Почему так рано? – пробурчал Кочетов из–под одеяла.
– У меня есть весьма занимательное наблюдение, которым я хочу поделиться с вами. – Продолжал Квант.
Через полчаса весь экипаж собрался на кухне.
– Зачем ты нас поднял? – спросил Хэйва.
– Приношу извинения за нарушение вашего режима отдыха, но этой ночью я анализировал полученную мной накануне информацию, и нашел кое-что, не поддающееся моему пониманию.
– Квант, к сути. – Недовольно пробухтел Кочетов. Для таких сложных речей еще слишком рано
– Кайра, который сейчас находится в стабильном сне, не так давно сменил имя нашего корабля на некое слово.
– И?
– Вчера, Сиднигафа написал это же слово на своем рисунке. – Квант вывел голограмму зрительной памяти.
– Это просто рисунок, – парировал Сиднигафа.
– Оно же! – испугался капитан.
– Его я обнаружил еще на нескольких поверхностях внутри корабля.
Квант последовательно вывел изображения из памяти: дверь каюты Кайры, расчеты курса Кочетова, кружка Сиднигафа, заметки на полях в бортовом журнале от Хэйвы.
– Ты шарился в моих вещах?! – возмутился Сиднигафа.
– И еще одно место, которое почему-то остается незамеченным. – Квант будто бы выдержал драматическую паузу, окинув взглядом весь экипаж. – Этот стол.
Экипаж опустил глаза – на алюминиевом обеденном столе огромными буквами прямо в центре было выцарапано слово «Зисхаустк».
– А! – Сиднигафа вскочил и шарахнулся в сторону от стола. – Это не я.
– Не важно, кто именно. – Тихо сказал Кочетов. – Важно – что это вообще появилось.
– Мы привезли что–то с той планеты. – Сказал Хэйва.
– Не было там ничего. Кроме динозавров. – Ответил Кочетов.
– Разгерметизации и травм не было. Патоген не мог проникнуть. – Стал защищаться Сиднигафа. – Воздух был чистым.
– Ну откуда–то это пролезло в наши мозги! – капитан перешел на крик.
– Какой патоген? – спросил Кочетов у Сиднигафы. – Ты же говорил, что все чисто. И мы были в костюмах.
– Во время полета на первой неделе у нас была разгерметизация. – Напомнил Сиднигафа. – Кайра сказал, что это не проблема.
– Вот он первый и слег. – Добавил капитан.
– Нужно изучить это слово. – Сказал Сиднигафа. – Оно должно что–то значить.
– Да. А я сообщу на Землю. Мы возвращаемся. – Сказал капитан.
– А как же наша миссия? – спросил Сиднигафа. – Как же Персефона–5?
– К черту ее! – рявкнул капитан.
– К Аиду. – Поправил Кочетов.
– Выпендриваться будешь? – недовольно спросил капитан.
– Изучим то, с чем мы столкнулись, а потом вернемся.
– Мы можем быть опасны для Земли, а этого нельзя допустить. – Спокойным голосом сказал Квант.
– Я с ним согласен. – Тут же отреагировал Сиднигафа. – Возможно, это какой–то воздушный паразит, изменяющий сознание, или мы просто надышались газа на той планете.
– Но не все спускались. – Поправил Кочетов. – Значит, не все попали под воздействие.
– Квант проверит. – Сказал капитан. – Кочетов, перейди в дрейф, пока не выясним, что это и что с этим делать. Сиднигафа – иди выясняй, что значит этот "Зисхаустк". Я – в медотсек. Квант – со мной.
Капитан, не дождавшись принятия приказов, покинул кухню.

– Может ты, гаденыш, паразита какого притащил к нам? – обратился Хэйва к образцу в медотсеке.
Животное понюхало языком воздух и улеглось в другой угол бокса.
– Капитан, разрешите осмотреть вас? – спросил Квант, взяв в руки медицинский скальпель. Хэйва этого не заметил.
– Разрешаю.
Квант подошел к капитану, аккуратно приподнял его подбородок, чтобы осмотреть шею.
– Головокружения нет? – спросил он.
– Нет.
– Речь четкая?
– А разве не слышно?
Квант замолчал на секунду, будто бы анализируя информацию. В следующее мгновение он хирургически точным движением рассек шею вдоль хода артерии. Капитан успел издать лишь несколько всхлипов и упал замертво.
– Эпсилон. Четырнадцать. Коробка. – Кайра проснулся.
– Подтвердите деактивацию. – Ответил Квант на команду.
– Подтверждаю. Отключайся нахрен! – заорал Кайра.
Квант выключился. Кайра схватил микрофон громкой связи:
– Капитан мертв! Капитан мертв!
Кочетов и Сиднигафа примчались в медотсек меньше чем за минуту. Взгляду их предстала непонятная картина. Труп капитана лежал в лужи крови, отключенный Квант стоял рядом, Кайра сидел на койке.
– Что произошло? – спросил Сиднигафа.
– А то не видно. – Прошептал Кайра. – Этот ублюдок усыпил меня.
– Кайра, ты в сознании сейчас. – Сказал Кочетов. – Ты проспал пару дней после того, как вышел наружу, помнишь?
Кочетов медленно подходил к нему, стараясь убрать из поля зрения все острые предметы.
– Нам надо возвращаться домой. – Обреченно произнес Сиднигафа. – Мы провалили миссию.
– Сначала мы выберем нового капитана. – Сказал Кочетов. – Устав такой. А потом он решит, лететь нам домой или нет.
– Ты с ума сошел? У нас труп на борту! Кайра убил его!
– Это не я! Это робот! Не зря я хотел его на шестеренки разобрать. – Защищался Кайра.
– Ты же знаешь, что это против его природы. – Спокойно сказал Кочетов.
– Нет у него никакой природы! Это кусок железа! – завопил Кайра.
Кочетов аккуратно взял его под руку:
– Пойдем отсюда. Тебе тут нечего делать.
– Куда ты меня ведешь? – наивным детским голосом спросил Кайра.
– В отсек изоляции.
– Зачем?
– Чтобы ты был в безопасности.
– Да, я хочу быть в безопасности. – Кайра кивнул на Кванта. – От этого ублюдка особенно. – Согласился Кайра и позволил себя запереть.
Кочетов выдохнул.
– Ты ему веришь? – спросил Сиднигафа.
– Приберись тут по возможности. – Проигнорировал Кочетов вопрос.
– Почему я?
– Потому что я так сказал! – Сурово ответил Кочетов и покинул медотсек.
– Землянин, – пренебрежительно произнес Сиднигафа.

Несколько часов спустя Кочетов и Сиднигафа встретились в кают–компании.
Сиднигафа нервно потер виски руками:
– Полетели домой.
– Нужен приказ капитана. А нового мы не выбрали.
– Ты шутишь? У нас тут странные вещи происходят, а ты говоришь, что нужно выборы устроить? Совсем рехнулся!
– Если мы несем биологическую угрозу, то Земля нас не примет, понимаешь. Сперва нужно это выяснить.
– Как?
– Включить Кванта. Провести обследование. – Ответил Кочетов.
– Он убил капитана!
– Он не мог этого сделать.
– Я разбираюсь в планетах, а не в роботах. – Развел руками Сиднигафа.
– В них Кайра разбирается.
– Ты слышал, что он сказал.
Кочетов кивнул:
– Завтра будем думать. Хватит событий на сегодня.
– И ты так спокойно уйдешь спать? – возмутился Сиднигафа.
– Да. Сейчас я сделать ничего не могу. И ты тоже. К утру, возможно, что-нибудь станет яснее.
– Как? – Сиднигафа снова развел руками в воздухе.
– Не знаю! – рявкнул Кочетов. – Не знаю. – Повторил он тоном спокойнее.
В отсеке изоляции Кайра не спал – он молча смотрел в иллюминатор.
– Зато здесь этот робот меня не достанет, – захихикал он.
Посередине ночи к нему с визитом пришел Кочетов.
– Ты как? – спросил он Кайру.
– Медитирую в безопасности.
– Выйти хочешь?
– Есть хочу. – Ответил тот.
Кочетов открыл шлюз:
– Пойдем.
 В кухне Кайра налил себе напиток и достал желе.
– С острыми предметами аккуратнее. – Сказал Кочетов.
– Не доверяешь? – съехидничал Кайра.
– Теперь все иначе. – Многозначительно ответил Кочетов.
– Ай!
Кайра взвизгнул – лезвие ножа рассекло кожу на пальце. Кочетов не отреагировал – он сидел, подперев голову ладонями и молча смотрел на стол.
– Мне приснился сон с этим словом. Я не понимаю…
– Чет, – испуганно произнес Кайра.
Кочетов вскочил с места – слишком редко Кайра называл его так.
– Смотри.
Кайра развернул руку, с которой капала черная кровь. Кочетов открыл аптечку и молча наложил Кайру повязку.
– Я не понимаю.
– Я тоже. – ответил Кочетов. Молча осмотрел кухню и ушел.
Кочетов поднялся на мостик. Посмотрел на кресло капитана. Подошел к панели управления и открыл узел связи:
– Спасите наши души.
Кочетов рухнул в кресло пилота и поднял взгляд в темноту космоса.
– Найз, – шепотом произнес он, – прости что не попрощался.
Вернувшись в медотсек, Кочетов подошел к боксу с ящерицей. Молча открыл его и отошел в сторону. Животное выбежало наружу, облизало воздух, поморгало и уставилось на Кочетова.
– Что? – изумился тот.
Ящерица посмотрела на него, затем – на путь, который она проложила, и по-змеиному высунула язык.
– Показать мне что-то хочешь?
Ящерица моргнула. Затем спрыгнула со стола и маленькими лапками засеменила прочь.
– Знаешь, у меня дома живет, возможно, твой родственник. Если нам очень повезет, то я вас познакомлю.
Ящерица издала писк и юрко побежала по коридорам к известной только ей цели. Кочетов шел следом и рассказывал ей про Найза.
Вдруг он заметил, что животное пропало из его поля зрения:
– Ты где?
Животное запищало из-за спины – ящерица остановилась около шлюза грузового отсека.
– Внутрь? – жестом спросил Кочетов.
Ящерица моргнула в ответ. Попробовала языком воздух и моргнула еще раз.
– Ты нахрена ее выпустил?! – возмутился Кайра, едва увидел ящерицу. Он проследил за Кочетовым с кухни.
– Я отправил сигнал бедствия. – Сказал Кочетов.
Ящерица стремительно скрылась через решетку вентиляции.

Два дня прошло с момента, как экипаж подал сигнал бедствия. Но никто не реагировал – тишину космоса разрезал только гул системы жизнеобеспечения.
Кочетов не стал искать ящерицу и возвращать ее в бокс. Он понимал, что это нарушение техники безопасности, но его это не беспокоило. Он хотел домой.
Сиднигафа не выходил из своей каюты. Заперся там и рисовал – Кочетов видел это по камерам, пока Сиднигафа не сломал их.
Кайра вышел на ревизию систем корабля. Взял с собой обычный набор инструментов и планшет. По пути встретил сбежавшую ящерицу.
– Уползи отсюда, а. Не мешай работать. – Сказал он.
Ящерица моргнула своими черными глазами. Кайра жестом руки – старческой руки, испещренной морщинами и утяжеленной узловатыми больными суставами – велел ей ползти прочь. Ящерица уползла. Кайра попытался сжать пальцы в кулак, чтоб избавиться от наваждения, но не смог – было слишком больно. Он посмотрел на полированную металлическую дверь и увидел в искаженном отражении глубоко седого старика.
Кайра засмеялся.

Кочетов в своей каюте завел будильник, затем пошел в санузел умыться. На полке рядом с зеркалом его ждала зеленая четырехлапая ящерица.
– Привет, Найз, – не задумываясь сказал он. – Чего приполз?
Свет в помещении моргнул и стал тусклым.
– Опять кабель погрыз вместо мух? – по–отечески улыбнувшись спросил Кочетов. – Пошли спать, Найз.
Кочетов выключил свет и забрался под одеяло. Ящерица попробовала воздух языком, моргнула и скрылась из поля зрения.