Вирус

История эта давняя, произошла еще в советское время. Мне еще до тридцати было. Работала я на одном заводе, хоть времени прошло много, да и тогда особых секретов не было, но какие-то я подписки давала и обойдусь без ненужных подробностей, все-таки данное слово держать родители приучили.

Значит, завод. Отдел программистов был большим, человек двести. Отдел разделен на десять бюро. Меня в одно из бюро взяли … то ли старшим, то ли ведущим программистом, но это опять-таки неважно, через полгода где-то зав бюро пошел на повышение, и поставили меня. И год я работала очень спокойно, народ в бюро был дружный и квалифицированный, я только распределяла работу и писала отчеты, а так работала себе спокойно сама. Коллектив в основном молодой, за тридцать было двум парням только. Отмечали праздники, дни рождений, свадьбы… В других бюро о склоках за полтора года тоже не слышала.

И тут подоспел мой отпуск. Отлично отдохнули моим шебутным семейством в Адлере, и вышла я на работу в начале сентября.

Сразу меня вызвал начальник отдела и просто вынудил взять в бюро странного человечка. Впервые. Вообще-то заведующие бюро решали кадровый вопрос сами, мы отвечали за результаты, черт побери! На вопрос, почему ко мне, как-то неуверенно ответил, что по каким-то подсчетам у меня какие-то коэффициенты выше.

Самое странное, он, кажется, сам не знал, зачем это чудо надо принять в отдел. И ставки все заняты…
Я попросила одну девочку устроить нового коллегу в уголочке, и дать ему задание на пробу. Не до него мне было после отпуска, текучка навалилась.

А затем я и еще несколько человек поехали в командировку в Кишинев на неделю. Все было хорошо, вернулись, выполнив все намеченное.

И по возвращении я понимаю, что не только в бюро, в отделе тоже – все не так. Техника выходит из строя, народ переругался…

- Ира, я не понимаю, что у нас происходит. Но все зло в нем, этом новеньком… Представь, когда он подходит, у меня компьютер виснет, в морду кому-нибудь залепить хочется, даже окно ни открыть, ни закрыть, заедает… - взволнованно говорил Саша, заменяющий меня, - я очень рад, что ты здесь, я ничего не понимаю!
- Что ты знаешь о новеньком?
- Павловский Павел Сергеевич, три года назад закончил БГУ, прикладная математика. Холост. Работал в России, но трудовой книжки почему-то нет. Он ведь даже не  шушукается ни с кем, он просто присутствует! А вот простенький программный код без ошибок у него не получается. Может, его за профнепригодность? Того? Ведь с каждым днем все хуже и хуже.
- Пришли его ко мне.
- Только будь осторожна!
- Да что с тобой?
- Говорю же: не знаю.

Повидала я Павловского. Думаете, могу описать? Рост средний, вес – средний, лицо никакое, одежда обычная. Я не жалуюсь на память, могла перечислить, у кого в моем бюро какого цвета глаза и кто в чем сегодня одет. Но этот?
В его присутствии у меня в кабинетике (отгороженном двумя шкафами) произошел сбой на  компьютере (да, тогда персоналки были не то чтобы очень надежны, но ведь до того я спокойно работала!), свалилась со стены маленькая картинка с янтарем, ни с того ни с сего поехали колготки и упала серьга – сломалась дужка. Говорить с Павловским я почему-то не могла, сбивалась. Что говорил мне он – сразу забылось. Мне казалось, просто мычит невразумительно. Больше всего хотелось вцепиться ему в горло.

Спас телефонный звонок. Отпустив Павловского, я взяла трубку. Звонила Леночка. За год до того она проходила у нас практику после техникума. Электронщик милостью Божьей, печенкой любую технику чувствует. Ей предлагали остаться в отделе, но ее родители собирались переезжать, отец у нее был военным. Леночка сказала, что она вернулась, бабушка приболела, будет с ней жить и ищет работу.
Я предложила ей приехать поговорить, Леночка сказала, что она недалеко и будет минут через двадцать.

Я позвонила на пост и попросила привести Леночку.

- Посиди здесь, хорошо? Я – к начальнику отдела.

Я спросила его, зачем в отделе вообще и в моем бюро в частности балласт в лице Павловского, не способного ни написать простую программу, ни составить тех. документацию.
- Ирина Алексеевна, его надо было взять…
- Просил важный человек?
- Нет, никто не просил. А почему надо?
- Это мой вопрос, Владимир Антонович.
- Он что, ни на что не годен?
- Именно.
- Но не увольнять же…
- Хорошо, поговорим о другом. Последнее время техника стала хуже работать, непонятные сбои. У нас проходила практику талантливый электронщик, прошу взять ее на работу.
- Э… ну пусть зайдет…
- Я воспользуюсь внутренним телефоном, Владимир Антонович?
- Пожалуйста…

Прибежала Леночка.
- О, Елена! Хотите вернуться? – у директора голос стал не вялым, а бодрым.
- Да, если можно.
- Пишите заявление, сейчас и подпишу! Да, Ирина Алексеевна, дайте Павловскому последнее задание, не справится – гоните в шею!

Я была удивлена. Резкая перемена в поведении. Вообще-то я знала нашего начальника как собранного и всегда корректного человека.
Владимир Антонович позвонил в кадры, и Леночка туда побежала.
- Э… Ирина Алексеевна, а зачем Вам еще один специалист? И разве так уж плох этот Павловский?
Я от неожиданности подскочила. Под кайфом шеф наш, что ли? И по наитию выглянула в приемную. В углу скорчился Павловский.
- Что вам здесь надо, Павел Сергеевич? Отправляйтесь на свое рабочее место, пока оно у Вас есть!
Он выскочил. Вернулась Леночка с бланками в руках.
- Что это за парень? При виде меня побелел и затрясся.
- Не иначе, сраженный твоей красотой!
Леночка фыркнула, она действительно была красавицей.
Шеф подписал заявление, энергично продиктовал секретарше приказ, подписал его. Я предусмотрительно из кабинета не выходила и Леночку не выпускала. У Владимира Антоновича был снова прилив сил, энергии, он был бодр и корректен, как всегда.
- Елена Юрьевна, завтра с утра – на работу!
- Спасибо, Владимир Антонович!
- Спасибо, Владимир Антонович! – сказала и я, - бумаги в кадры сейчас сами занесем.

Я пошла в отдел, по дороге наткнулась на Павловского.
- Вам нечего делать? Идите со мной, я дам Вам пакет, отвезете в филиал на Ванеева. Возвращаться не надо, увидимся завтра, я лично проверю Вашу профпригодность!
Почему-то сейчас он на меня так не действовал, хоть я и испытывала сильнейшую антипатию к нему. Мне хотелось убрать его подальше.

Упаковала что-то ненужное, и отправила к своему старому приятелю. Без слонявшегося, аки тень, по кабинетам Павловского работа в отделе закипела, все лихорадочно латали дыры, пробитые в рабочем графике, я сама тогда написала большой кусок кода, все улыбались друг другу… После работы я поехала домой на троллейбусе. Троллейбус шел от дома до проходной, от проходной до дома, а на тогдашней нашей тарахтелке ездил муж. Внезапно слетели штанги, мы остановились, едва не врубившись в автобус. Я сидела у окна, и увидела на тротуаре Павловского. Он увидел меня, дернулся и побежал за угол. Водитель установил штанги, мы поехали. У меня было ощущение, будто бы я проглотила сосульку. Дома сначала все было хорошо, накормила всех ужином, потом дети у себя начали во что-то играть, так приятно было слушать их хохот.
Муж устроился за чертежной доской с какой-то подработкой, я села готовиться к занятиям в выходные с заочниками…

Детский смех сменился воплями и ревом. Муж уронил себе на ногу циркуль, и побежал к детям, его крик присоединился к их воплям. У меня стали путаться мысли, и я тоже пошла к детям. При виде меня муж закричал на меня, что мне плевать на семью, и прочее, и прочее… как-то случайно я подошла к окну и увидела Павловского, он стоял и смотрел на наши окна. Я почему-то стала представлять Леночку, вот она выходит из-за соседнего дома и идет к нему… Павловский бросился бежать.

- Что на меня нашло? Извините, мои дорогие, - растерянно сказал муж.
Дети успокоились и продолжили игру. Только я не могла спокойно сесть за работу, меня трясло. Я отправилась на кухню и начала печь печенье и лимонный кекс. Потом мы напились чаю, дети улеглись, мы еще поработали…

Назавтра я шла на работу, полная решимости все выяснить.
- Леночка, так дальше продолжаться не может! – вытащила я ее на балкон после того, как загорелся рулонный принтер, потом чайник, потом начальник отдела объявил об увольнении соседнему бюро в полном составе, а его секретарша упала на ровном месте и сломала руку, а наш профорг поскользнулся на лестнице, слетел кубарем и был увезен скорой...
- Именно, - мрачно сказала она.

В обед, переглянувшись, мы пошли за Павловским. Сначала он походил по заводской территории, заглядывая в окна чужих корпусов, но заметил нас и выскочил за проходную. Мы – за ним. Он бросился бежать, классно у него выходило, быстро, но и я каждое утро начинаю с пробежки. Мы с Леночкой бежали за ним, а потом она схватила меня за руку.
- Стой! Посмотрим, что он будет делать.

Он пометался, остановился, оглянулся. Леночка помахала ему рукой, подзывая. С ужасом на лице он шарахнулся в одну сторону, другую, бросился через дорогу на перерез машинам, от нескольких увернулся, но был в итоге сбит.
- Возвращаемся, - непреклонно сказала Леночка, - обед заканчивается. Видишь, им уже занимаются.

В отделе все пришло в порядок. Всё починили, все работали спокойно, шеф извинился перед попавшим было в немилость бюро. Павловского никто не вспоминал.
На следующий день Павловского не было. Я в табеле отметила его как отсутствующего, и пошла в кадры, узнать его домашний телефон и адрес. В кадрах меня заверили, что в нашем отделе такой не числится. В бухгалтерии мне сказали то же самое. Я вернулась в отдел, хотела допросить начальника отдела, с ужасом услышала, что тот в больнице с инсультом, еще с вечера прихватило. Его секретарша на больничном со сломанной рукой, а зам уже месяц был в Ленинграде (тогда) на курсах.
- Саша, у тебя нет телефона или адреса Павловского? Ты же им занимался?
- Я хотел записать, но почему-то…
- Леночка, ты хоть что-то понимаешь? – спросила я.
- И ты понимаешь, и Сашка наверняка, - спокойно ответила она.

Ну, я женщина упрямая. Горсправка мне выдала нескольких Павловских Павлов Сергеевичей, но либо старше шестидесяти, либо младше восьми.

В городе не прописан, на заводе не оформлен. Надо ли говорить, что ни в больницах, ни в морге его не оказалось?

Где-то через полгода уволилась Леночка.
- Тут я больше не нужна, а где-то пригожусь, - сказала она мне.

Затем уволилась и я, командировок многовато было, а я еще и преподавала, да и дети пригляда требовали. Леночку я больше не встречала, Павловского, конечно, тоже.

Плохая погода, ночью болела голова, бессонница, вот и вспомнилась эта история.
Ничего загадочного тут нет. Каждый человек запрограммирован на какие-то действия. Группа людей – какая-то система, комплекс. Все человечество – суперкомпьютер. Ну так как же без вирусов? И антивирусов?

В последнее время я обнаруживаю все больше и больше вирусов…
Леночка, ау!