Видимость жизни-1

                Глава первая: «Запойная"

В последнее время я с большим вниманием прислушиваюсь к телефонным звонкам. Когда я был молод, всё было иначе: я ждал от жизни чего-то необычного. Но так получилось, что моя молодость пришлась на время, когда я больше получал письма и телеграммы, а чаще всего — радиограммы, в которых было всего два слова. Однако даже этих коротких посланий было достаточно, чтобы понять, находясь на другом краю планеты, что я любим и меня ждут.

Уже в Москве, стоя в промерзшей телефонной будке, я названивал сам. В то время иметь телефон в квартире было большой роскошью. Люди годами стояли в очереди, чтобы его получить. Я же запасался целым карманом двухкопеечных монет и, накручивая холодный диск, надеялся услышать голос той единственной... Но это было давно, в другой жизни. А что сейчас?

Стоит поднять трубку, как в ухо начинает литься поток ненужной информации. Хорошо, если это реклама, и тебя в очередной раз приглашают в медицинский центр на бесплатное обследование. Но за этим следует целый список болезней, которые якобы нужно лечить, и, как следствие, расходы. А могут предложить прийти и смазать пластиковые окна, и этим предложениям нет конца. Именно поэтому звучание телефонной трубки, независимо от её мелодии, вызывает у меня стойкую аллергию. А тут ещё:

— Алло, ты меня слышишь? Вчера Алёша Бобров скончался… Да, на даче… К сожалению, я не знаю всех подробностей, но ты хорошо понимаешь, почему это произошло. Праздники закончились…

Я откинулся на спинку кресла, и на меня, словно пыльный удушливый мешок, опустилась серая пелена. Он ушёл из жизни, хотя это могло случиться с ним в любой момент, десять или двадцать лет назад. Но это произошло именно сейчас. Значит тому и быть.

Видимо, у высших сил иссякло терпение, и они решили поставить жирную точку в жизни Алексея Павловича Боброва — прекрасного русского мужика и просто рубахи-парня.

Так, а когда я его видел в последний раз? Этим летом, пожалуй. И то единожды и по очень неприятному случаю.

- Саш, ты дома? – звучал в трубке мрачный голос Алексея. – Помоги, если можешь, а то я совсем загибаюсь. Люба на работе, а до магазина мне не дотянуть. Купи, пожалуйста, четвертинку, привези, а то я до вечера не доживу… Душа горит…

Мне ничего не оставалось делать, как сесть в машину и обернуться в магазин. Через полчаса я был уже у него. Он сидел с палочкой у дома и диктовал мне, как открывать замок на калитке.

За год, как мы не виделись, он погрузнел и ослаб. И это идёт речь о мужчине в 68 лет, бывшем дальнобойщике со стажем, который сам построил большущий дом, содержал в порядке прекрасный сад. Казалось бы, чего не жить? Не любоваться своим детищем, не радоваться своим многочисленным внукам… Ан нет, это о ком хотите, но только не про Алексея Боброва.

Написал я эти строки и понял, что не прав, лукавлю, а так хочется писать правду, как оно есть на самом деле. Так вот, если признаться на чистоту, таких Бобровых в нашем поколении, рождённых в пятидесятые годы, каждый второй будет, а может, и все мы, появившиеся на свет после смерти вождя народов, за исключением процентов двадцати, не более, которые живы ещё и теплятся как-то, хотя многим и семидесяти нет, а этому мору, прошедшему через наше поколение, название простое – алкоголизм.

- Ну что, привёз?.. – взмолился Алексей. – Давай быстрей, совсем что-то невмоготу.

Он тут же припал к горлышку четвертинки. Небольшая бутылочка прекрасно подходила для опохмелки. Можно вот так сидеть на лавочке и потягивать потихоньку из миниатюрного горлышка. Почти как из трубочки получается. Сосуды расширяются. Проходит ломка. Наступает время выхода из мук, отравленного алкоголем, организма.

Но до этой минуты, как будто некий монстр сдавливает твою голову, запуская туда свои острые когти, и одновременно выворачивает твой живот наружу, от чего постоянно тошнит, но тошнить уже нечем. Сохнет во рту, режет горло. И вот, несколько живительных капель, и все функции организма возвращаются в нормальное состояние.

Казалось бы, почему не лечь и поспать. А потом выпить свежезаваренного чая или кефира… В общем, у каждого имеется свой индивидуальный выход из этой ситуации.

Бобров сделал глоток и остановился, словно оценивая качество напитка. С другой стороны, он как будто проверял своё состояние: «Как пошло?» Я увидел, что его лицо расплылось в улыбке, и понял, что моё присутствие в подобных обстоятельствах становится лишним. Эта доза поможет ему продержаться до вечера, а потом сердобольная жена вернётся с работы и не даст ему умереть, добавив к этому  бутылочку из заныканного арсенала.

Говорить что-то человеку в таком состоянии, когда ему только что стало хорошо, совершенно бесполезно. Ему теперь и море по колено. Да и что говорить в таких ситуациях? Ведь всё одно и то же: «Не пей, братец Алёшенька, козлёночком станешь?» Это втолковывалось ему на протяжении всей жизни, но он так и не понял ничего. А почему он должен  сейчас что-то осознать? Тем более, что вмешиваться в ход многолетней совместной жизни супругов совсем не хочется. Он монотонно загоняет себя в могилу, это было ясно давно, а Люба несёт свой пожизненный крест. А куда она от него денется? Они уже срослись друг с другом...

В жизни бывает такое, когда ты встречаешься с ситуацией — она же проблема. Пробуешь что-то изменить. Не получается. Потом понимаешь, что голыми руками не взять… А тут и туман рассеялся… Ба, перед тобой железобетонная стена?! Подтягиваешь тяжёлую артиллерию и начинаешь палить, но не тут-то было: ядра отскакивают, как горох, и тебя же по лбу бьют. Ты в исступлении давай из всех орудий наяривать, но эффект нулевой. Стена неприступная, так какой смысл снаряды попусту тратить? Тогда садишься, смотришь в небо — Бог даст, авось и рассосётся само собой?! Вот так мы и живём…

Друзья Алексея уже давно устали от его проблем, сократив время общения с ним до минимума. Ну, там, по праздникам, если только, но не больше. А его жена уже не вмешивалась в сложившуюся ситуацию, воспринимая её как что-то, происходящее в кино.

Вспомните, как бывает: вы сидите в кинотеатре, смотрите на экран и понимаете, что  счастливого конца ждать не приходится... Но выходить из зала не удобно, ведь вы мешаете соседям, да и билет уже оплачен. Поэтому досматриваете фильм до конца, ожидая, что будет дальше, пусть даже самое плохое, но вы здесь как будто ни при чём.

Вы не можете изменить события на экране, так зачем тратить нервы? Фильм когда-нибудь закончится, а вам ещё предстоит жить дальше, делать выводы и подводить итоги.

…Алексей мог завалиться к нам в любое время, но чаще всего он делал это утром. Статус друга детства позволял многое. Бывало, мы спим ещё, а я сквозь сон слышу, как кто-то в калитку тихонечко палкой постукивает. Этот стук мне хорошо был знаком – Алексей пришёл. Значит, совсем плохо мужику – спасать надо.

Пишу и пытаюсь представить, сколько ему лет и какое время года на дворе, но точно сказать сложно. У нас всегда так было, ещё с молодости. Можно взять любой период, и всё будет одинаковым. Пожалуй, если не учитывать последние пять лет, когда мы с женой почти не бывали на даче, а если и приезжали, то только на короткое время.

Именно в этот промежуток времени мы не знали, как он жил там и чем. Зато раньше, когда наши дети были ещё маленькими, мы заезжали туда на весь сезон. Алексей заходил к нам, пускай не так часто, но зато всегда под хмельком, потому что, когда он не пил, то трудился на своём участке и времени ходить по гостям у него не было, а дела по хозяйству всегда найдутся. Тем более, что плотная занятость физическим трудом каким-то образом отводила его от пагубного пристрастия.

Всё могло сложиться иначе, если бы вокруг было меньше соблазнов, особенно в период различных праздников, которыми так богат наш российский календарь. Возможно, тогда ситуация с этой проблемой сложилась бы не так печально.

Русской душе нужна свобода, но не в такой степени. Она слишком широка и стремится вобрать в себя всё, что можно, а иногда и то, что нельзя, когда уже переполнена.

Даже из-за поворота было слышно его приближение. Это Алексей, находясь в состоянии алкогольного опьянения, громко здоровается со всеми. Он одет в рабочий комбинезон, который остался у него с тех времён, когда он работал шофёром.

Алексей вёл себя так, словно вернулся домой после долгого отсутствия. И хотя никто не знал, ждали ли его с нетерпением, все относились к нему с большой любовью и уважением.

Вот такая неуёмная натура была. Старался всех обнять, а женщин — обязательно расцеловать. Для всех он был хорош, для многих свой в доску. Одно слово — рубаха парень! Трудно было на такого обижаться, а вразумлять, что он не так живёт и нехорошо поступает, обижая жену и домочадцев, вообще язык не поворачивался. Такой и мухи не обидит. Вот только каково Любе бывает вечерами, когда она с работы возвращается усталая, об этом никто не думал, в очередной раз братаясь с ним.   

Ко мне он приходил либо в хорошем настроении, чтобы по-дружески потискать меня в объятьях и уйти домой, либо в плохом, когда ему срочно нужно было "лекарство". В такие моменты я рылся в старых запасах, надеясь найти хоть немного недопитого спиртного после праздника. Если же ничего не попадалось, я давал ему деньги на спиртное, чтобы он мог дожить до вечера. А на следующий день всё повторялось снова.

Иногда мне казалось, что мы застряли в каком-то замкнутом круге и не можем из него выбраться. Мне очень хотелось, чтобы этому пришёл конец и Бобров смог начать нормальную жизнь.

Однажды он обратился ко мне с важной просьбой и это было только один раз, но сколько раз Люба спасала его! Ведь она медицинский работник. Даже ей трудно представить, сколько раз она «откачивала» Алексея.

Иногда она не выдерживала и уезжала жить к дочери, оставляя его одного. Как я понимаю, это происходило от отчаяния и неверия, что можно что-то изменить. Он оставался один на один со своей проблемой, и, казалось, что всё, конец. Но судьба продолжала хранить его и в очередной раз проносила над бездной небытия, когда, казалось, ещё немного, и он полетит вверх тормашками, размахивая руками и доказывая, что не виноват ни в чём, а это просто жизнь такая, когда по-другому никак нельзя.

И многие, и не только он, думали так же. Даже те из нашего поколения, кто ещё жив, продолжают верить в это. Но они не понимают главного: жизнь никогда не была простой и предсказуемой. В каждое время она своя, но, по сути, для нашего земного восприятия, она всегда будет казаться нам тяжёлой и невыносимой.

Мы всю жизнь ждём какого-то мифического светлого времени, которое обязательно наступит. Нам кажется, что нужно только немного потерпеть, и тогда всё изменится к лучшему. Но вместо этого приходит новое время со своими проблемами и испытаниями.

Вот в чём беда: мы не ценим настоящее, торопим время в ожидании чего-то лучшего, которое обязательно придёт.

- Саня, как ты там?

Когда я слышал в трубке приглушённый голос Алексея, задающий такой вопрос, я сразу же настораживался. Я хорошо знал, что сейчас последует просьба, но какая на этот раз, оставалось только догадываться?

- Алло, ты меня слышишь? – продолжал он. – Санёк, мне надо завязывать. Я больше не могу. Отвези меня в больницу. Я тебе всё расскажу. Ты просто шофёр: привёз – отвёз. А я уже сам знаю, что да как?

Повисла пауза. Он молчал, ожидая моего ответа, а я уже мысленно заводил машину... Через полчаса мы выезжали на старую Каширку. Здесь нужно повернуть налево. Примерно через десять километров будет большой населённый пункт с больницей, которая стоит там ещё с моего детства.

В приёмной он чувствовал себя как дома. Создавалось впечатление, что его здесь все знали и он был своим человеком. Его называли по имени, как старого знакомого, который только что заглянул на огонёк. Для меня же всё это было в новинку и вызывало некоторое недоумение.

К счастью, в тот момент в приёмной мы были одни, и к нам отнеслись с вниманием и заботой. Нам не пришлось долго ждать в очереди. Уже через пять минут Бобров лежал на кушетке, а сердобольная медсестра ловко и профессионально подключала ему капельницу. Он же, несмотря на своё состояние, продолжал шутить и рассказывать анекдоты. Его красное, обветренное лицо не вызывало особого доверия и симпатии, но он не обращал на это внимания.

Для него все были милыми и родными. Он любил всех и желал только хорошего! Поэтому таким людям трудно было в чём-то отказать. Вот медсёстры и суетились вокруг его кушетки, окружив его облаком лестных слов и комплиментов.

Раствор медикаментов начал поступать в кровь и печень, очищая их от различных шлаков, скопившихся за последнюю неделю. Его лицо постепенно разглаживалось, исчезали страдальческие морщинки, уголки рта выравнивались, и на лице появлялась милая улыбка. Он продолжал говорить что-то приятное медсестре, не задумываясь о своих словах:

— Я хочу сказать тебе, что если бы не был женат, я бы тебя позвал замуж.

Медсестра улыбалась, задумчиво глядя в окно, возможно, вспоминая что-то своё сокровенное. Было очень приятно слышать такие комплименты, пусть и от пьяного мужчины. Когда ещё она услышит что-то подобное? У многих женщин мужья тоже пьют, но это стало чем-то привычным и обыденным. Кто сейчас не пьёт? В такой жизни как не запить? Поэтому никто не делает из этого трагедию. Скорее, это каждодневная рутина, к которой все привыкли и принимают как должное.

Как хорошо, когда у тебя нет проблем с буйным мужем! Ведь сколько семейных трагедий происходит по вине алкоголя, одному Богу известно. А эти страшные слова — «смерть по неосторожности» — могут перевернуть всю жизнь. И всего лишь один толчок… Падение… Кто же знал, что она ударится головой об угол стола?

Мы возвращались домой с надеждой на лучшее. Я думал о том, как всё хорошо получилось. Всего одна капельница — и человек словно воскрес! Теперь можно свободно вздохнуть?

— Сашунь, спасибо тебе большое! Без тебя я бы не справился. А сейчас пойду чайком запью и спать. Постараюсь к Любиному приезду быть в форме.

Я очень довольный вернулся домой и рассказал всё жене. Но она скептически смотрела на меня и вдруг сказала:

— Саша, я что-то не пойму, чего ты так улыбаешься, как полная луна после дождя? Ты что, думаешь, что поставил капельницу и всё? Сейчас ты просто спас его от смерти. Да, это звучит пафосно и гордо, но алкоголизм никуда не делся. Я думаю, вся эта затея до завтрашнего утра не продержится. Люба за дверь, Алёша в магазин. Вот попомни мои слова. Всё так и будет…

После её слов моя радость немного угасла. Вечером позвонила Люба и довольно резко сказала, что больше не может так продолжаться, что она устала и что завтра везёт его в Москву, чтобы положить в наркологическую клинику.

Это удивительно, ведь человек не рождается сразу взрослым и тем более пьяницей. У него же были детство и юность. У него была целая жизнь. Как могло случиться, что официально он не числился умершим, а значит — жил, но это только официально, а душа его давно покинула, оставив здесь свою оболочку на одинокое скитание в земном пространстве?

Вот почему алкоголики не поддаются никаким уговорам и даже лечению — в них нет души, а оболочка, которая ещё каким-то образом имитирует видимость человеческой сущности, только полностью износившись, она отмирает…

                (продолжение следует)

                Февраль 2022г.*)