Видимость жизни-1

                Глава первая: «Запойная"

В последнее время я с большой настороженностью отношусь к звонкам телефона. По молодости это другое дело, когда чего-то ждёшь от жизни и обязательно чего-нибудь необыкновенного, но так случилось, что моя молодость пришлась на время, когда я больше получал письма или телеграммы, а чаще это были радиограммы в два слова, но и их было достаточно, чтобы находясь там, на другом краю планеты, хорошо понимать, что ты любим и тебя ждут.

А потом, в Москве, стоя в промёрзшей телефонной будке, сам чаще названивал, - иметь телефонный аппарат в квартире было роскошью.  Люди годами в очереди стояли. Я запасался целым карманом двухкопеечных монет, накручивая холодный диск, в ожидании услышать голос той единственной…, но это было давно, совсем в другой жизни, а что сейчас?..

Стоит поднять трубку и в ухо потоком вливается никому ненужная информация. Хорошо ещё если это реклама и тебя в очередной раз приглашают в медицинский центр на какое-нибудь обследование и, конечно, бесплатное на первый раз, чтобы найти у тебя целый ворох болезней и уже по полной раскрутить на деньги, а могут предложить прийти смазать пластиковые окна и этим предложениям конца и края нет. Вот именно поэтому, звучание телефонной трубки, какая бы туда не была встроена мелодия, вызывает у меня аллергию… а тут:

- Алло, ты меня слышишь?!. Вчера Алёша Бобров умер… да там на даче… нет, подробностей не знаю. Но ты хорошо понимаешь от чего... Праздники закончились…

Я отвалился в кресле, и серая пелена как пыльный удушливый мешок опустилась на голову… да, он умер, хотя это могло было произойти с ним, с Лёхой Бобровым, и раньше, буквально в любое время: и десять, и двадцать лет назад, но произошло именно сейчас. У них наверху, наверное, кончилось терпение, и было решено поставить жирную точку в функционировании Алексея Павловича Боброва, как человека, а по-другому: прекрасного русского мужика, а по жизни – просто, рубахе парню…

Так, а когда я его видел в последний раз? Этим летом, пожалуй. И то единожды и по очень неприятному случаю.

- Саш, ты дома? – звучал в трубке мрачный голос Алексея. – Помоги если можешь, а то я совсем загибаюсь. Люба на работе, а до магазина мне не дотянуть. Купи пожалуйста четвертинку, привези, а то я до вечера не доживу… душа горит…

Мне ничего не оставалась делать, как сесть в машину и обернуться в магазин. Через полчаса я был уже у него. Он сидел с палочкой у дома и диктовал мне, как открывать замок на калитке.

За год, как мы не виделись он погрузнел и ослаб. И это идёт речь о мужчине в 68 лет, бывшем дальнобойщике со стажем, который сам построил большущий дом, содержал в порядке прекрасный сад. Казалось бы, чего не жить? Не любоваться своим детищем, не радоваться своим многочисленным внукам…, ан нет, это о ком хотите, но только не про Алексея Боброва.

Написал я эти строки и понял, что не прав, лукавлю, а так хочется писать правду, как оно есть на самом деле. Так вот, если признаться на чистоту, - таких Бобровых в нашем поколении, рождённых в пятидесятые годы, каждый второй будет, а может и все мы, появившиеся на свет – после смерти вождя народов, за исключением процентов двадцати, не более, которые живы ещё и теплятся как-то, хотя многим и семидесяти нет, а этому мору, прошедшему по нашему поколению, название простое – алкоголизм.

- Ну, что привёз?.. – взмолился Алексей. – Давай быстрей, совсем что-то невмоготу.

Он тут же припал к горлышку четвертинки. Небольшая бутылочка прекрасно подходила для опохмелки. Можно вот так сидеть на лавочке и потягивать потихоньку из миниатюрного горлышка. Почти, как из трубочки получается. Сосуды расширяются. Проходит ломка. Наступает время выхода из мук, отравленного алкоголем, организма.

Но до этой минуты, как будто некий монстр сдавливает твою голову, запуская туда свои острые когти, и одновременно выворачивает твой живот наружу, от чего постоянно тошнит, но тошнить уже не чем. Сохнет во рту, режет горло. И вот, несколько живительных капель и все функции возвращаются в нормальное состояние. Казалось бы, почему не лечь и поспать. А потом выпить свежезаваренного чая или кефира… в общем у каждого имеется свой индивидуальный выход из этой ситуации.

Бобров отпил. Остановился, как бы оценивая качество напитка, это с одной стороны, а с другой – своё состояние: как пошло? Увидев, его расплывшееся в улыбке физиономию, я понял, что эффект налицо и моё присутствие становится излишним. Эта доза   поможет дотянуть до вечера, а там сердобольная жена вернётся с работы и не даст умереть. Что-то говорить человеку в таком состоянии, - когда вот только «захорошело», совершенно бесполезно. Да и что ему говорить, если это, тем более – одно и то же: «Не пей братец Алёшенька, козлёночком станешь?!» - говорилось ему в течение всей жизни, и он это не понял, а почему он сейчас понять должен?..  Тем более, вмешиваться в ход их многолетней совместной жизни сейчас бесполезно. Он постепенно загоняет себя в могилу, это было ясно давно, а Люба несёт свой пожизненный крест. А куда она от него денется? Они уже проросли друг в друга.

 В жизни бывает такое, когда ты встречаешься с ситуацией, - она же проблема. Пробуешь что-то изменить. Не получается. Потом понимаешь, что голыми руками не взять…  а тут и туман рассеялся… ба, перед тобой железобетонная стена?! Подтягиваешь тяжёлую артиллерию, и начинаешь палить, но не тут-то было: ядра отскакивают, как горох и тебя же по лбу бьют. Ты в исступлении давай из всех орудий наяривать, но эффект нулевой. Стена неприступная, так какой смысл снаряды попусту тратить? Тогда садишься, смотришь в небо – Бог даст, авось и рассосётся само собой?!  Вот так мы и живём…

Вот и в ситуации с Алексеем, - друзьям давно это всё надоело, они стали меньше с ним общаться, а жена уже просто смотрела на это отстранённо, как в кино. Помните, как бывает: сидишь в зале, смотришь на экран, хорошо понимая, что хэппи энда ждать не приходится. Так что же делать?.. Выходить из зала не удобно как-то, - соседям мешать, да и уплачено, вроде… Вот и досиживаешь весь сеанс, в ожидании неизбежного конца. Будет, что будет, - пускай даже самое плохое, а ты тут как бы и не причём. В экран не влезешь, чтобы там изменить что-то, так чего тогда копья ломать, надо и нервы поберечь. Фильм закончится когда-нибудь, а нам дальше жить предстоит, делая выводы и подводя итоги…

… Алексей мог завалиться к нам в любое время, но чаще всего он делал это утром. Статус друга детства позволял многое. Бывало, мы спим ещё, а я сквозь сон слышу, как кто-то в калитку тихонечко палкой постукивает. Этот стук мне хорошо был знаком – Алексей пришёл. Значит совсем плохо мужику – спасать надо.

Пишу, хочу представить его возраст, время, но конкретно сказать трудно.  Получается, что такое у нас постоянно происходило, ещё с самой молодости повелось. Можно любое время брать и всё одно, и то же. Пожалуй, если последние лет пять не учитывать, когда мы с женой совсем не бывали на даче, а если и бывали, то так – наездами кратковременными и всё.

Именно в этот промежуток времени мы не знали, как он жил там и чем. Зато раньше, когда наши дети были ещё маленькими, мы заезжали туда на весь сезон. Алексей заходил к нам, пускай не так часто, но зато всегда под хмельком, потому что, когда он не пил, то трудился на своём участке и времени ходить по гостям у него не было, а дела по хозяйству всегда найдутся. Тем более, что плотная занятость физическими трудом каким-то образом отводила его от пагубного пристрастия.

А могло всё сложиться иначе, не будь столько соблазнов вокруг, а особенно различных праздников, которыми так изобилует наш Российский календарь. Смотришь, и дела ни так бы плачевно складывались с этой проблемой. Нельзя русской душе давать такую вольницу. Слишком широка она. Хочет всё в себя вобрать, что можно, а порой, что и нельзя, когда уже и так через край лезет.

Алексея под хмельком было слышно издалека, ещё из-за поворота на другую улицу. Он шёл по улице в своём рабочем комбинезоне, оставшийся с его ещё шофёрского прошлого, и громогласно со всеми здоровался, как будто солдат вернувшийся домой, которого только все и ждали. Ну, ждали не ждали, это вопрос, но знали его все и относились к нему с большой любовью и уважением.

 Вот такая неуёмная натура была. Старался всех обнять, а женщин, - расцеловать обязательно. Для всех он был хорош, для многих свой в доску. Одно слово – рубаха парень! Трудно было на такого обижаться, а вразумлять, что он не так живёт и не хорошо поступает, обижая жену и домочадцев, вообще язык не поворачивался. Такой и мухи не обидит. Вот только каково Любе бывает вечерами, когда она с работы возвращается усталая, об этом никто не думал, в очередной раз братаясь с ним, в дружеских объятиях.

Вот и ко мне он наведывался либо «лёгким», чтобы нацеловаться, выразить своё почтение и уйти или «тяжёлым», когда срочно требовалось «лекарство» и мне приходилось копаться по сусекам выискивая спасительные, недопитые когда-то, остатки праздника. А если таковые не находились, приходилось давать деньги на четвертинку, чтобы, как всегда дожить до вечера, а на завтра повторялось то же самое. Порой казалось, что мы застряли где-то во времени и не можем сдвинуться с места. А так бы хотелось, чтобы этот порочный круг разомкнулся, и Бобров начал нормальную жизнь.

Ко мне с этой просьбой он обратился только раз, а сколько Люба спасала его – ведь она медработник. Как много и, как часто приходилось ей «откачивать» Алексея, я думаю, что и самой будет трудно вспомнить. Бывало, она не выдерживала и уезжала жить к дочери, оставляя его одного. Как я понимаю, такое у неё случалось от отчаяния, от неверия, что можно что-то изменить.  А он оставался один – будет, что будет. Но судьба продолжала хранить его, и в очередной раз проносила над бездной небытия, когда  казалось: ещё чуть и он полетит вверх тормашками, размахивая руками и доказывая, что не виноват ни в чём, а это всё жизнь такая, когда по-другому просто нельзя…

И так думали многие. Не только он. Продолжают думать и сейчас те из нашего поколения, кто ещё жив остался, не понимая главного, что жизнь никогда не была иной. Она постоянно сложна и непредсказуема. И для каждого времени она своя, но по сути своей, для нашего земного восприятия, она будет казаться нам всегда тяжёлой и невыносимой. Вот и получается, что всю жизнь мы ждём мифического светлого времени, которое обязательно должно наступить, а сейчас, - только потерпеть осталось и вот тогда?! А тогда наступит своё время, со своими проблемами и испытаниями. Вот в чём беда вся, что настоящее мы пропускаем, гоним время, в постоянном ожидании чего-то лучшего, которое обязательно придёт…

- Саня, как ты там?

Когда я слышал в трубке приглушённый голос Алексея, задающий такой вопрос, я сразу настораживался, хорошо зная, что сейчас последует просьба, но только какая на этот раз, оставалось только догадываться?..

- Алло, ты меня слышишь?! – продолжал он. – Санёк, мне надо завязывать. Я больше не могу. Отвези меня в больницу. Я тебе всё расскажу. Ты просто шофёр: привёз – отвёз. А я уже сам знаю, что, да как?..

Повисла пауза. Он молчал в ожидании моего ответа, а я уже мысленно заводил машину… Через полчаса мы выезжали на старую Каширку. Ту повернуть налево. Километров десять и большой населённый пункт с больницей, которая там ещё с моего детства стоит.

В приёмной он - завсегдатай. Такое впечатление, что его здесь все знали и он был своим. Называли по имени, как старого знакомого, который вот только в гости забежал; но для меня всё это было ново и не привычно, а для Алексея, как я понял, что сигарету выкурить. Хорошо, что в приёмной мы были одни и нами без промедления стали заниматься. И не пришлось долго в очереди маяться.

Через пять минут Бобров уже лежал на кушетке, а сердобольная сестра, ловкими заученными движениями подключала капельницу. А он сыпал шуточками и анекдотами, хотя и находился в весьма неприглядном состоянии. Его красное, обветренное лицо, не внушало особого доверия и симпатии. Но на такие мелочи он не обращал никакого внимания. Для него все были милыми и родными. Всех он любил и желал только хорошего! Поэтому такому человеку трудно было в чём-то отказать. Вот они и суетились у его кушетки в облаке лестных слов и различных комплиментов.

Раствор медикаментов стал поступать в кровь и печень, растворяя там скопившиеся за последнюю неделю шлаки и яды. Было видно, как лицо его разглаживалось, уходили страдальческие морщинки. Уголки рта выравнивались, сглаживая плаксивое выражение. Казалось, что ещё немного и он расплывётся в умилительной улыбке. А он, совершенно не думая ни о чём, продолжал ублажать слух медсестры:

- Я тебе так скажу, если бы не был женат, я тебя бы в жёны позвал.

Та улыбалась, задумчиво поглядывая в окно, наверное, вспоминая что-то своё сокровенное. Слышать такие лестные слова, пускай и от пьяного мужика, было очень приятно?! Когда она ещё такое услышит и от кого?.. У многих из них мужья также пьют, но это стало делом привычным, обыденным: а кто сейчас не пьёт? От такой жизни, как не запить? И поэтому, никто не делает из этого трагедию. Скорее, это каждодневная рутина, чем - из ряда вон выходящее. Все к этому привыкли и принимают такое положение вещей, как должное.

Хорошо если у тебя ещё мужик не буйный, а то сколько семейных трагедий происходит по вине алкоголя, один Бог знает. А вот эти слова, - «смерть по неосторожности», могут вообще перевернуть всю жизнь с ног на голову. А всего-то, толкнул…, ну… упала, а кто думал, что она головой об угол стола ударится?.. и всё…

Возвращались домой с надеждой на лучшее. Я начал думать о том, как всё хорошо получилось. Ну, подумаешь, всего одна капельница и человек воскрес. Теперь и вздохнуть можно свободно?!.

- Сашунь, спасибо тебе большое! Без тебя я загнулся бы. А сейчас пойду чайком отпиваться и спать… постараюсь к Любиному приезду огурчиком быть…

Я очень довольный вернулся домой, рассказал всё жене, но та скептически посматривала на меня и вдруг сказала:

- Саш, я что-то не пойму, ты чего так лыбишься, как полная луна после дождя? Ты, что думаешь, поставил капельницу и всё? Сейчас ты просто его от смерти спас. Да, это звучит пафосно и гордо, но алкоголизм, как был, так никуда и не делся. Я думаю, вся эта затея до завтрашнего утра не продержится. Люба за дверь, Алёша в магазин. Вот попомни мои слова. Всё так и будет…

Радость моя после её слов как-то подугасла, а вечером позвонила Люба и довольно жёстко заявляла, что больше такое продолжаться не может, с неё хватит – натерпелась, а он опять пьяный в стельку и завтра она везёт его в Москву укладывать в наркологию.

Просто удивительное дело, ведь не рождается человек сразу взрослым и пьяницей вдобавок. Были же у него детство и юность в конце концов. Была целая жизнь и, как могло такое случиться, что официально он не числился умершим, а значит – жил, но это официально только, а душа его давно покинула, оставив здесь свою оболочку на одинокое скитание в земном пространстве. Так вот почему алкоголики не поддаются никаким уговорам и даже лечению – в них нет души, а оболочке, которая ещё каким-то образом имитирует видимость человеческой сущности, всё равно и только, полностью износившись, она отмирает…

                (продолжение следует)

                Февраль 2022г. к