Непрушко. Кореша или ПДП. гл 16

Глава 16.
«Выручайте, кореша! В натуре!».

Оставшаяся половина дня, а также и вся ночь, прошли в режиме «турбо-гониво». Да и как могло быть иначе? Как бы вы себя чувствовали, если бы по собственной инициативе попёрлись «посидеть» с журналистским расследованием, а единственный осведомлённый соучастник всего этого безумия оказался арестованным? Вместе с ним угодили в эту психиатрическую бездну не только планы на удачный репортаж, но и радужная надежда оказаться на воле – в принципе! Ведь это же наша грёбаная система! И чтобы в ней выжить, нужно обладать редкой удачей!
В моём же случае становилось очевидным, что все проклятия вырвались из самой жопы преисподней и обрушились яростным роем саранчи на одну мою голову. Говорил мне один умный человек: «Въездные ворота в тюрьму – огромные! А вот дверь на выход – ма-а-а-аленькая! И то! До неё ещё нужно добраться!».
Любое уголовное дело верстается по мановению руки и со скоростью, опережающей темпы рождаемости! Это одна из наших традиций и особенностей, которыми кто-то даже гордится. Если для любого, даже не родившегося, гражданина имеется статья, то отпускать кого-то, специально или случайно попавшего за решётку – никак нельзя! Начнутся выяснения, потом обязательно что-то там возбудится. У нас ведь как заведено? Было бы тело, а возбудятся на него обязательно!
Нет! Нашим дуболомам и опричникам проще новое дело состряпать. Для этого и ума-то особого не надо – Уголовный Кодекс предоставляет самые безграничные возможности и массу вариантов в любой интерпретации! Так что, залез ты, Вениамин Эрнестович, своей хитрой жопой на тот самый болт с резьбой в обоих направлениях!
Что же делать? Может народу рассказать? Подскажут чего толкового? Нет! Исключено! Эти мало того, что в дурку отправят, так ещё и пиз…юлей в дорогу выпишут с особым удовольствием! Особенно этот «смотрящий». Уж он-то, оголтелый актёр погорелого театра, оторвётся по полной. Некомпетентные люди – они самые злопамятные и склонные к садизму!
Думай, Веня! Думай! Твою же бога-душу-мать!
А если глав-опера подтянуть? Он, вроде, тоже в той вакханалии участвовал. И на деньги падкий, как пьянь до браги! Хотя… Нет… Алчный-то он наверняка, но не долбоёб – это точно. Может он и сам своего шефа давно подсиживал? У них же тут, как в публичном доме, наверняка свои интриги присутствуют. А подставить чужую жопу для разрыва, чтобы своя собственная немного зажила – это любимейшее оперское искусство!
Думай, дурья голова! Теперь торопиться точно некуда! А на волю хочется – ох, пипец как!
Наверное, именно в эту минуту до меня дошло по-настоящему, что такое оказаться вдруг в тюрьме и попробовать не ох…еть до кровавого поноса! В такую бы прожарку каждого, кто собирается носить погоны, а тем более тех, кто мечтает стать судьёй! Очко и булки у них оставались бы в состоянии вечного тонуса до момента выхода на пенсию!
Но что мне сейчас они! Своя жопа – она всегда дороже! А-а-а-а! Думай, же, Веня! Сука! Я твоё всё топтал! Ду-у-у-у-у-ма-а-а-а-ай!

Вот в таком состоянии полу-невменяемости и стал я кружить по хате. Подсел, как бы невзначай, к Ашоту. Так, мол, и так, базарок к тебе имеется. Какие варианты решения здешних ребусов видеть приходилось? А тот так морду лица скривил и «заточку» свою аферистическую в сторону воротит. Не до меня ему, видите-ли. Они-с скучать изволят.
Ладно, думаю, выбор пока есть, пусть и небогатый. Подкатываю до вибро-Петюни с тем же интересом. Эта ж, значит, сущность мне какую-то ересь понесла, что дурно стало! Начал он, как обычно, с того, что у его очередной «знакомой девочки» был пихарь, который там чего-то с кем-то решал на три-пятнадцать. Но схема этого «решалова» такая мудрёная, что лучше не вникать. Потом предложил «перекусить по ходу пьесы», а пока накрывал на стол, рассыпал «чего бог послал» на пол, но больше на меня. Завершал Петюня свой вибро-монолог, блуждая в одному ему известных измерениях, и увлекая за собой в пучину его вездесущих подруг и конкретно-неадекватных материй. Вырваться из этого плена оказалось несложно. Просто спросив Петюню о том, что он сам думает по поводу проблемы Гондураса, я двинулся дальше, оставив его наедине с личными рассуждениями. Через пару секунд Вибро-Петюня уже во всю «тёр» с Ашотом за элитные авто, которые довелось эксплуатировать. Ашоту были по хрен проблемы автопрома, а пожрать на халяву он был рад в любое время суток.
Далее, наткнувшись на блуждающий взор Эндрю Валентино, я понял что и здесь мне ничего не светит. Все зэки жили только для себя. Ну, иногда ещё и для тех сущностей, в образы которых они периодически погружались.
Пришлось идти на радикальные, так сказать, меры. Пошёл на контакт со смотрящим Муратом. Тот был несказанно рад тому обстоятельству, что на его персону наконец-то обратили внимание. Но всё же роль смотрящего требовала соответствия образу, так что он важно пригладил свою бородёнку и произнёс тоном Тамерлана:
-- Чё! Непрушко! Нужда врасплох застала? И обо мне пришлось вспомнить?
Как-то само по себе захотелось дать ему отеческого подзатыльника, всыпать ремня и поставить в угол мотать сопли на кулак. Но, вынужденно сдержавшись, я я всё ж прохрипел голосом Глеба Жеглова:
-- Нужна связь и час эфира! Выручайте, кореша! – а для пущей важности сурово добавил – В натуре!

Как всем известно, если жизнь заставит, то не то, что раскорячишься – но сядешь даже на шпагат!  И это, увы, правда.
Батарейка моей стойкости и здравомыслия села, а по сему я решился на, так сказать, радикальные меры.
Когда на кон поставлена судьба, вы будете дёргать любые ниточки! Даже если это нити от тампонов!
Первый свой звонок на волю я сделал своему давнему другу олигарху, наивно полагая, что тот, имея богатейший опыт разграбления награбленного, поступит соответственно ситуации, убеждениям и своей дерзновенной натуре. Однако, современный олигархат был давно уже не тот. Едва услышав мой голос и стенания о горьком уделе арестанта, мой дружище-олигарх отключил телефон, а возможно и сменил очередное гражданство – всё же пообещав на прощание, что завтра же люди сделают всё необходимое, чтобы я ни в чём не нуждался ближайшие десять лет.
Что же. Первый блин оказался комом, хотя и обеспечил меня продуктами на две пятилетки вперёд. Сдаваться же было рано – и я пёр-таки напролом, как алкаши на вино-водочный отдел!
Следующий звонок адресовался в Петербург, вечному эстету и революционеру Эдуарду Фердинандовичу. Тут всё оказалось просто. Услыхав о моих злоключениях, Эдуард ожидаемо обложил матом всё правительство в частности, а некоторых даже поимённо, затем яростно воскликнул: «Непрушко! Держитесь! Я иду на штурм Кремля!».
Я отключил связь и по спине пробежалась холодная сороконожка. Никогда прежде я не возлагал таких надежд на отечественных оппозиционеров. Но ситуация требовала неординарного подхода и креативных решений. И креатив-таки пёр, как речитатив из Андрея Малахова!
Следующим шагом я с дуру набрал номер Адольфа Дартаньяновича Каца. Мой голос был моментально идентифицирован, а сам я подвергнут граду злорадного троллинга. Когда же истерия Каца иссякла, я сообщил ему о том, что нахожусь в тюрьме. На это Адольф Кац радостно ответил, что давно уже пора было, но тут же растерянно промямлил: «А как же теперь дальше-то жить?». На что я осторожно предложил: «Вы, Кац, меня отсюда вытащите, а там уж мы продолжим наши психоделические войны. Тем более, что с возможностями вашего агента Феликса это не составит труда!». Кац яростно взвизгнул: «Феликс ещё лечится в «дурке»! Но ради такого дела устроим и побег! Тем более, что для самого Феликса принципиально, чтобы тебя, Непрушко, посадил именно он!».
На этом разговор был окончен. Оставалось самое непростое – Венера и Розалия. Тут нужно было крепко подумать, прежде чем провоцировать катаклизм вселенского масштаба. Зрелые девы неординарной упитанности и изнывающие от воздержания, пойдут на всё, чтобы их мужчина оказался с ними рядом. Для этого они не то, что разнесут в пыль какую-то там тюрягу – но объявят войну всем странам одновременно и выйдут на поле боя в рукопашную! Причём, шансов на победу у самого лютого спецназа будет меньше, чем у дегенерата, делающего трепанацию черепа гаечным ключом!
Но всё же я сделал и это. Не известно. Каким образом так вышло, но получилось дозвониться до обеих дам сразу. Первые полчаса пришлось выслушивать возбуждённый ор и стоны. Согласно смыслу бабских истерик – я просто обречён попасть в их сексуальное рабство не только на этом, но и на том свете. Потом минут двадцать Венера и Розалия делились фантазиями по поводу того, как это будет. В завершение их оргазмирующих монологов прозвучало наконец: «Всё! Непрушко! Сиди там и не дёргайся! Мы всё решим!».
Я устало вытер испарину со лба, почувствовав, однако, существенное облегчение. После этого телефон смторяге Мурату, который всё это время слушал мои переговоры, выпучив глаза и затаив дыхание. После томной паузы он всё же выдавил нервно-обеспокоенное: «Ну, чё там?». На что я задумчиво ответил:
-- Всё, Мурат! Теперь этой тюряге точно п…здец! В натуре!   


Продолжение следует)))