Город Солнца

И уж совершенно неожиданно позвонил Медведев — человек, о котором почти забыл в суматохе дел.
— Анатолий Афанасьевич, хочу познакомить вас с нужными людьми. Вы можете завтра подъехать на «проспект Вернадского» часикам к десяти?
Подъехал.
— Человека зовут Валера. Работник ФСБ. Вращается в высших сферах. Остальное сам расскажет, если захочет. А вы просто отвечайте на его вопросы, — проинструктировал Медведев.
— Что за тень на плетень? — возмутился я, — Знаем мы этих работников.
— Да вы не волнуйтесь — я буду рядом, — «успокоил» он.
И вот мы уселись в какой-то пирожковой в самый уголок, позволявший незаметно наблюдать за всеми, оставаясь в тени.
— Валера, — представился мужчина среднего возраста, одетый, как мелкий пижон.
Молча пожал его руку — зачем представляться, если и так знает. Что-то настораживало при общении со всей этой публикой от ФСБ, навязывающей свою помощь бизнесу.
— Анатолий Афанасьевич, я ознакомился с вашим проектом. Мне он понравился, — начал Валера.
— Обратное меня бы удивило, — не выдержал я.
— Почему?
— А вы не догадываетесь?
— Ладно, проехали. Давайте договариваться. Я обеспечиваю вам все условия и за это хотел бы иметь долю в предприятии. Как вы на это смотрите?
— Никак. Пока с вашей стороны лишь словеса.
— А что вы хотели? Чтоб я вам дал ключ от квартиры, где деньги лежат?
— Да ничего я не хотел. Вы просили о встрече. Ваших предложений пока не услышал. А потому разговор о каких-то долях считаю преждевременным. Вы все?
— Нет. Я все-таки рискну познакомить вас с выдающимся человеком, который решит все ваши проблемы. Но где гарантии, что меня не кинут?
— Слово офицера. Запаса.
— Я вам верю, Анатолий Афанасьевич. В общем, завтра в десять ноль-ноль на «Октябрьском поле» разговор в верхах, — завершили мы разговор в низах.

Встретились, как договаривались. Потом долго шли куда-то пешком.
— Какой человек! — расхваливал Валера своего протеже, — Умница, изобретатель, каких поискать. А какой организатор! Ваши десять миллионов для него семечки — он триллионами считает. Академик, а живет скромно, как мы с вами.
— Еще хуже, — подтвердил я, — Эта перестройка и гласность всех доконала, особенно академиков.
— Вот-вот! — подтвердил Медведев.
Наконец, подошли к какой-то занюханной хрущобе и вошли в подъезд, пахнущий кошками. Лифт не работал и пришлось пешком взбираться на самую верхотуру, где проживал академик-альтруист. Что-то екнуло, когда оказалось, что и звонок не работает, и Валера принялся колотить в запертую дверь.
После серии ударов дверь все-таки открылась и на пороге возник Сам, в майке и трусах.
— Извините, я уснул, — покаялся он и исчез, хлопнув дверью. Минут через десять она все же открылась, — Проходите, господа. Пожалуйте, в кабинет. А вы, молодой человек, посидите пока в прихожей.
Судя по всему, молодым человеком был я. «И в такой конуре считают триллионами?! Впрочем, где их еще считать», — размышлял в пыльном предбаннике Великого Человека.
— Проходите! — высунулся, наконец, Валера.
Вошел. В пустой комнате на ободранном кошками диване сидели все трое.
— Садитесь, Анатолий Афанасьевич, — уступил место Медведев, — Я постою.
— Зачем стоять? В ногах правды нет. Возьмите стульчик в прихожей, — предложил хозяин.
— Правды нет нигде, а в ногах тем более, — не выдержал я очевидной нелепости суждений.
— Вы правы, молодой человек, — поддержал академик, — Вот я, например. Всю жизнь борюсь с ханжеством и партократией, а толку.
— Толку нет ни в чем. А уж тем более в партократии, — поддержал его в свою очередь.
— Я вижу, молодой человек, вы тоже устали от жизни, — обрадовался ученый.
— Я бы не сказал. «Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно», — намеренно оборвал я цитату из классика.
— Вот-вот. Именно так я и предлагаю прожить жизнь. Не понимают! — разволновался тот.
— А кто понимает гения! Одни кошки, — вдруг понесло меня куда-то в сторону.
— О! Вы любите кошек?!
— А кто их не любит? Разве что уборщицы коридоров и дворники.
— О! Как я вас понимаю!
— Спасибо. Может, все-таки перейдем к делу, — решительно прекратил я бессмысленный треп.
— Пожалуй. Плод уже созрел, — согласился Умница.
— И даже перезрел, — буркнул я.
— Держите, — сунул академик самодельную визитку, на которой кроме ФИО, адреса и телефона, прочел какую-то абракадабру: «Академик Академии Солнца».
Где-то это уже было. Ну, конечно же — в знаменитом советском фильме «Весна» был какой-то Институт Солнца. И еще: «Академик Академии общественных движений», — прочел когда-то на новой визитке Гусева, моего товарища по партии Вольского.
— Что за академия такая? — удивленно спросил его тогда.
— А что? Сам придумал. Хочешь, тебя приму? А остальных будем принимать по правилам. Шары в урну кидать, черные и белые. А что, Толя, им можно, а нам нет? Да мы с тобой в этом деле собаку съели. Чем я не Ломоносов? Вот взял и придумал академию. А то Академия Тенниса. А общественными движениями никто не занимается. Ну, что, принять?
— Не стоит. Смеяться будут, — отказался тогда, к его огорчению.
Может, зря отказался? Вот еще один чудик нашелся.

А Чудик вдруг вскочил с дивана и стремительно покинул комнату.
— Ну, как? — спросил Валера, обращаясь к нам.
— Да вот, — показал я на Академию Солнца.
— Не обращайте внимания. Это для юмора. Ваш Королев тоже раздавал подобные визитки. Секретный человек всегда скрывает место работы. Обычное дело.
— Когда были секреты, визиток не было, — уточнил я.
— Да ладно вам. Сказал, поможет. Это главное, — заключил «фээсбэшник».
Вошел Академик с грудой папок, которые положил на диван рядом со мной.
— Читайте, молодой человек. Рассейте ваши сомнения.
— Все?!
— Почему все? Выборочно. Вы же ученый. А я еще принесу, — снова выскочил он.
— Помогите академику, — предложил приятелям, и те ринулись за ним.
Раскрыл папку и стал просматривать документ за документом, не читая. Запросы в министерства, ответы министров. Снова запросы во все инстанции, ответы инстанций. Письма известным политическим деятелям, их ответы.
Наконец, письма президентам, их ответы. Все четко, аккуратно.
Прочел одно из писем. Прекрасный канцелярит, идеальное оформление. Но тема!
Предлагалось не много, не мало — построить закрытый город для проведения эксперимента общечеловеческого значения. Прилагались выкладки стоимости работ. Речь шла именно о триллионах долларов.
Прочел и ответ Путина. Президент соглашался с предложениями, но предлагал автору повременить с началом столь масштабных работ.

В следующей папке хранились описания изобретений и выданные патенты. Посмотрел один из них. Описание, формула изобретения и так далее. Патент защищал изобретение, названное вихревым селектором. В некой полой трубе создавался циклонический вихрь невиданной силы, разделяющий любую физическую материю на составные части — молекулы. Далее, молекулы сортировались, как в сепараторе, и на выходе получали, скажем, чистый кремний, чистую медь и даже чистое золото. И все это с чистотой до десяти девяток после запятой. Полный бред, защищенный патентом!
Но, вошли улыбающийся Автор и его бездарные помощники, волокущие кипы подобной галиматьи.
Бросил рассеянный взгляд на предыдущую папку, и меня осенило — да ведь все эти документы сделаны одной рукой, в одном стиле, причем, и запросы, и ответы. Но, какая тщательная работа! Вот только, зачем?
Это не похоже на мошенничество — все слишком грандиозно. Такую работу не сделаешь тяп-ляп. На нее явно ушли годы.
Хотя и видел однажды громадную пачку «золотых сертификатов» на миллиарды долларов. Ею размахивал какой-то армянин, доказывая мне свою состоятельность. И оформлены они были типографским способом. Но это всего лишь один размноженный документ.
А тут. Мошенник по своей природе ленив, хотя и развивает, порой, бурную деятельность. Нет, это явно не мошенник. Тогда, кто же? Неужели?

Я взглянул в ясные глаза счастливого человека, и сомнений не осталось — мне предстояли переговоры с сумасшедшим. Хорошо, если с тихим, а если с буйным?
Вот только в любом случае нельзя допустить обострение болезни, а для этого требуется одно — подтвердить его гениальность и согласиться на все его условия.
— Посмотрели? — заинтересованно спросил академик.
— Гениально! Какая работа! — искренне ответил ему, зная на собственном опыте, насколько душевнобольные чувствительны к любой фальши.
— Значит, понравилось?
— Разумеется. Не все понятно, конечно, но я пока не академик.
— Ну, это временно. А что непонятно?
— Да вот, вихревой селектор, например. Это, какой силы должен быть циклонический вихрь, чтобы разодрать материю. Откуда брать энергию?
— Зрите в корень, молодой человек! — обрадовался ученый, — Мы берем самую чистую энергию — энергию Солнца. А ее можно черпать и черпать.
— Как в фильме «Весна»? — брякнул я невпопад. Академик нахмурился.
— Там художественный вымысел, а у нас реальность, молодой человек.
— Разумеется. А на выходе у вас порошок, или сплав?
— Порошок, молодой человек. Из него можно формировать все, любую деталь.
— Согласен. А магнитную воду не пробовали?
— Зачем?
— Есть, например, установка. Стягивает микронные частицы глины так, что не нужны никакие прессы.
— Вот-вот. Мы получали образцы, которые держат восемьсот килограммов на квадратный сантиметр.
— Всего-то?
— Ну, молодой человек, с вами не соскучишься. Это же мировое достижение! Можно из глины делать моторы! Японцы уже начали. А вы, всего-то.
— А три с половиной тонны на квадрат ни хотите ли?
— Где это?!
— Вот! — вынул и подал ему глиняный брусочек от псковского изобретателя.
Академик схватил его и принялся пробовать на зуб. «Буйный», — мелькнуло в голове.
— Не может быть! — взвился расстроенный до глубины души академик.
— Может. И это изобретение тоже ляжет в копилку ваших гениальных идей, — подсластил пилюлю. Угадал. Академик широко улыбнулся, погладил брусочек и нехотя вернул.

— Вы приняты в нашу солнечную систему. Теперь вы — наш человек. Назначаю вас главным конструктором летательных аппаратов Города Солнца, — протянул он руку.
— Благодарю за доверие, шеф. Что я должен делать?
— Сейчас я издам приказ. Вы подпишете. И как только будет сигнал, поедете с семьей в Город Солнца на постоянное место жительства. Там и будете работать. Там не будет денег, но будет все.
— Как при Коммунизме?
— Лучше. Согласны?
— Согласен. Вот еще уговорю жену. А то она из Москвы никуда.
— Договорились. Жду вас с нетерпением.
Слава богу! Мы распрощались и вышли на улицу.

— Ну, Анатолий Афанасьевич, вы молодца! — восторгался Валера, — Где вы так насобачились с академиками говорить? Мы с Сережей робеем. А вы! Нас он так и не пригласил в свой город. А вас с первого раза!
— Да я с такими академиками в одной палате лежал.
— Где?! — одновременно воскликнули оба попутчика.
— В психиатрическом отделении военного госпиталя.
— Так он, что? — первым очнулся Медведев.
— Типичный шизофреник в стадии обострения. А вы с ним, как с нормальным. Готовьтесь, господа. Как только поступит сигнал, нас ждет Город Солнца в одной палате с академиком.
— Так что, нет никакого вихревого циклона? — продолжил тупить «фээсбэшник» Валера.
— Есть. Но не в полой трубе, а в земной атмосфере.
— Жаль. Очень жаль, — загоревал главный смутьян.
— Еще бы! Просрали Город Солнца Кампанеллы — Коммунизм. А всё ваши «кагэбэшники». А академик по-прежнему живет этим. Эх, вы, — горестно махнул непутевым попутчикам.