Ты мне в душу... 26

                Пятимиллионник.

    Книжку выпустили через неделю, ему позвонили из редакции и пригласили приехать за авторскими. С щедрого плеча дали пол типографской пачки. Секретарша, довольная тем, что он не нажаловался и что Пётр приглашает её покурить дармовое Мальборо, попросила подписать ей несколько экземпляров, что Алексей Иванович и выполнил с удовольствием. Он ещё раз полюбовался на свои фотографии, хоть и  в чёрно-белой печати, всё равно он себе понравился. Первым делом он отправился к Людмиле, она была занята, но отложила свои дела. Он по дороге подписал ей книжку, пытаясь словами выразить свою искреннюю благодарность за её помощь. Получилось несколько наивно, зато от души. Людмиле понравилась обложка и его фотографии. Бросив на него взгляд, она сказала,-
- А Вы, Алексей, фотогеничны. Вам в кино сниматься не предлагали? Если интересно, могу устроить.
   Алексей Иванович, вспомнив свой опыт на Голубом Огоньке, поспешно отказался, конечно, поблагодарив.
    Дома он подписал книжечки всем «девочкам» из книжного в их доме и молодой учительнице с продлёнки. Специально задержался в магазине, тянул время, чтобы Маринку забрали на продлёнку. Даже чаю попил с тортиком, принесённым с собой. Девушки, не особо вникая в содержание, охали и ахали от  снимков на обложке, расхваливали  наперебой, теша его мужское самолюбие.
     Продлёнка гуляла, он вальяжно подошёл к молодой учительнице, небрежно приподнял кепи, приветствуя девушку. Пару минут поговорил с ней о дочери, нарочито смутившись, извинился за опоздание, спросил, -
- Если вдруг возникнут НЕПРЕДВИДЕННЫЕ обстоятельства,-
он выделил    интонацией «непредвиденные» и в упор посмотрел на неё,-
-Можно Марина будет оставаться на продлёнке с ВАМИ?
Она  покраснела от  его пристального взгляда, смутившись, опустила глаза, ответила,-
-Да, конечно. Можно. Только Вашему педагогу за обеды заплатите или справку принесите, что Вам положено бесплатное питание.
  Алексей Иванович обещал сделать всё, как она сказала. Минуту они постояли молча, потом она спросила,-
- А это правда, что Никола Вашу песню исполняет?
Он улыбнулся, польщённый её вниманием,-
- Песня у нас на двоих, музыка его, стихи мои.
- Моей маме она очень нравиться.
- А Вам?
Она сдержанно ответила,-
-Красивая песня.
   Всё же она была умная и хорошо воспитанная девушка, а Алексей Иванович был отцом её подопечной, женатый мужчина, известный. Она только сегодня вынула из почтового ящика новый номер Огонька с вложенной между страниц книжечкой его стихов. Глянула на обложку, сердце у неё упало, а когда  ехала из института, прочитала всю книжку залпом,-
- Какие хорошие стихи! Особенно «Молитва», маме обязательно понравиться. Может попросить у него автограф? Для мамы.  А потом она купит такую же  в киоске и попросит надписать лично ей. Покажет в институте, где её считают серой мышью в синем чулке из-за тихого характера.
 Но, как известно: «В тихом омуте черти водятся». И рогатый стал бить её в бок, подзуживая,-
- Чего теряешься? Пофлиртуй с ним, от тебя не убудет, а он, может, пригласит куда-нибудь на концерт или  закрытый просмотр, может там судьба тебя ждёт, а то в институте одни девки, в школе одни бабы, на скамейке во дворе одни бабки, всех пережевывают, кто с кем куда… Всех, кроме тебя. Потому что сказать-то нечего, никогда тебя с лицом противоположного пола не видели. Смотри, так жизнь пройдёт и всё мимо. Состаришься в одиночестве, превратишься в брюзгливую бесформенную бабку и будешь чужие кости глодать, вместо того, чтобы свою жизнь строить.
 И она решилась, смело взглянула ему в глаза и тихо сказала,-
- Я сегодня прочла Вашу новую книжку. Мне очень понравились стихи. Подпишите мне экземпляр для мамы.
 Алексей Иванович широко улыбнулся голливудской улыбкой,-
- Конечно, давайте! А я Вам хотел от себя экземпляр подарить.
- И подарите! У мамы будет своя, у меня –своя.
Она сбегала за своим экземпляром, оставив продлёнку на Алексея Ивановича. Маринка, пользуясь случаем, обхватила его  с криком,-
- Мой папа!-
под грустными взглядами детей, у которых отцы отсутствовали. Алексей Иванович попытался их организовать в игру, каждому сказал доброе слово, погладил по голове.
 Вернулась учительница. Он написал уважительно её маме, спросив,-
- Как зовут маму?
- Ольга Николаевна.
- Дорогой Ольге Николаевне от всего сердца и с благодарностью за такую прекрасную дочь.
И сделал шутливое посвящение Наденьке,-
- Благодарю доброго ангела Наденьку за  её усилия по воспитанию из моей маленькой обезьянки большого человека.
 И замысловато расписался. Забрал Маринку, по дороге спросил,-
- Наденька хорошая учительница?
- -Надежда Сергеевна? Хорошая, добрая, никогда есть насильно не заставляет, книжку читает интересную.
- Какую?
- Андерсена. Про девочку со спичками. А у нас такая есть? А то я конец не узнаю.
- У нас нет, но я возьму в библиотеке и дочитаю тебе.

     Светлана обрадовалась его новой книжке, ведь она обещала гонорар, похвалила фотографии, он показал ей цветные оригиналы, она выбрала самую «сексапильную»,-
- Поставлю в рамочке на работе рядом со своей. Остальные – в альбом.
- Мама, а что такое «сексапильная»?
Маринка хитро смотрела на мать, догадываясь, что «это не детское слово», как часто ей говорили родители, давясь от смеха, и стараясь сохранить строгий вид, когда она спрашивала, что означает то или иное выражение, услышанное ею случайно около магазина от взрослых дяденек или когда кто-то из их группы в детском саду приносил новое необычное слово, захватывающее к концу дня весь  сад, и за которое ставили в угол, лишали десерта и прогулки. Слова и выражения называли «нехорошими» и «не детскими», употреблять их запрещали, тем самым делая их неодолимо притягательными и «взрослыми». А кто же в детстве не хотел стать побыстрее взрослым? Вот детсадовцы и упражнялись с упоением во «взрослых» словах  подальше от ушей воспитателей и родителей. 
   - Это значит – красивая, притягательная, но так говорить могут только взрослые, если скажешь ты, то это будет выглядеть глупо и смешно. Не говори так, пока не вырастешь, иначе выставишь себя на посмешище. Хорошо?
-Хорошо,-
согласилась Маринка, кому охота быть предметом всеобщих насмешек? Кому охота, чтоб над тобой хохотали?
   
    Сборник расходился неплохо через газетные киоски, иногда его продавали и в книжных магазинах. Неизбалованные советские читатели хватали всё, пытаясь внести в свою жизнь с неустроенным перестроечным бытом, хоть каплю поэтической надежды, припасть, так сказать, к источнику Ипокрены. Очень способствовали продажам и прекрасные фотографии автора, сделанные Петей. Многие женщины, измученные одиночеством, наплевав на стихи, просто вырезали фотографию Алексея Ивановича, вставляли в рамочку или прятали в заветные шкатулочки, чтоб, вздохнув, помечтать о таком идеальном мужчине и позавидовать его жене. Не у одной Светланы стояли на столе фотографии Алексея Ивановича.  В перестроечные времена место главного секс-символа советских женщин делили по русской традиции на троих незабываемый Гоша, Алексей Иванович и постаревший французский красавец Ален Делон, но первых двух любили больше за близость и душевность.

   Алексей Иванович получил гонорар, был он не столь велик, но Светлана тут же прибрала его к рукам, она отыскала в их районе кирпичный гараж, принадлежавший ветерану, и вела переговоры о его покупке или обмене. Правда мужа о своих переговорах в известность не поставила, полагая, что вначале медведя нужно убить, а уж потом производить делёж его шкуры. Ещё она записалась на работе на жигули. Очередь обещала подойти быстро, всего-то года три-четыре.
 - Попозже нужно будет Алексею записаться в автошколу, права получить. Вот куплю гараж, отправлю его учиться, права получать. Потом машину получим и заживём! –
она представила, как у собственного подъезда прямо напротив лавочки, муж открывает ей дверцу, потом садиться рядом, поворачивает ключ зажигания и они едут… Куда? Да хоть на Ленинградский рынок или в школу за дочерью, или к Людмиле.

    Алексей Иванович начал заниматься на курсах, осваивать печать десятипальцевым способом. Было трудно с непривычки, но он обладал зачатками музыкального слуха и чувством ритма, поэтому, промаявшись с недельку, уловил свой ритм и на следующей удивил наставницу лёгкостью исполнения, одно огорчало её- его орфографические ошибки.
- Вам бы русский подтянуть, правила повторить, а то известный поэт, а в простых словах ошибки делаете. Нехорошо! Стыдно, батенька!
 Алексей Иванович краснел, обещал исправиться и не знал,-
-  Как?
 Курсов русского языка не было, нанимать педагога-репетитора и повторять школьную программу – стыдно. Он решил купить себе учебник и пройти курс сам. За этим он пришёл в свой книжный. Ему обрадовались, тем более он не забыл прихватить в булочной около метро тортик с розочками. Когда пили чай в кабинете Иры, он немного смутившись, попросил,-
- Не могли бы Вы посоветовать, что-то по русскому языку? Хороший учебник, чтобы повторить школьную программу. У родственников сын готовиться поступать в этом году в МГУ на филологический.
 Ирина задумалась,-
- Лучше ему бы по Розенталю позаниматься. Мы в июле новый сборник продали, но можно посмотреть в букинистике. Старые издания ещё лучше и в переплёте.
Она провела его в закрытую подсобку, там была настоящая пещера Али-Бабы для библиофила. Ира быстро нашла сборник упражнений по орфографии и стилистике, грамматику русского языка. Ещё Алексей Иванович набрал словарей – орфографический, толковый, синонимов и о чудо, словарь рифм! Ирина подсчитала стоимость, сумма получилась значительная, но Алексей Иванович не пожалел,-
-Потом Маринке пригодиться!
Ирина упаковала книги в крафт- бумагу, чтобы не привлекать любопытных взглядов посетителей, тщетно ожидавших в зале чего- нибудь дефицитного, провела Алексея Ивановича к кассе, где он расплатился. Они отошли к окну, Алексей Иванович попросил,-
-Если будут ещё словари по русскому, я возьму. Позвоните мне, он написал обрадованной Ирине домашний телефон.
   Дома разобрал свои сокровища и расставил их в стенке, в которую входил книжный шкаф, полки которого нужно было заполнить, пока там стояли в основном книги из библиотеки детские –для Маринки и классика, которую начиная с «Евгения Онегина», начал перечитывать Алексей Иванович.
    Подошло время идти за дочкой в школу. Продлёнка не гуляла, гидрометцентр обещал дождь, но он не начался, хотя уже было хмуро. Алексей Иванович прошёл в класс, где пообедавшие дети выполняли домашнюю работу. Наденьки с ними не было, следила за детишками пожилая дама в очках.
-  Здравствуйте. А где же Надежда Сергеевна?-
- У Наденьки сегодня семинар, я её подменяю. А Вы что-то хотели? Может, я могу помочь?
- Знаете, я хотел бы повторить программу по русскому языку.
- А я как раз преподавала русский и литературу. Меня зовут Зинаида Григорьевна.
- Алексей Иванович.
- Я на пенсии, живу неподалёку на Черняховского, могу помочь.
   Алексей Иванович ухватился за её предложение, они обменялись телефонами. Конечно, консультироваться у Наденьки приятнее, чем у Зинаиды Григорьевны, но с другой стороны это может завести не туда и вместо овладения русским толкнёт его на необдуманный поступок, разрушит семью, пострадает Маринка, а этого он не хотел,-
- Зачем мне эти приключения? Зачем морочить хорошей девушке голову? Я люблю жену, люблю дочь. Ради них готов на всё, надо будет- жизнь отдам. Зачем же я хочу пустить пыль в глаза постороннему человеку? Да, она милая и симпатичная, мне приятно её внимание и интересно с ней разговаривать, но менять мою Светлану на неё я не хочу. Зачем возбуждать у неё интерес, давать призрачную надежду? Пусть ищет себе достойного молодого человека, создаёт семью. Надо держаться с ней попрохладней, показать, что она меня интересует только как педагог моей дочери.
 И всё же ему было жаль той неуловимой интимности, установившейся между ними.
- В кого я превращаюсь? В Дон Жуана? Это что, слава так на меня подействовала?
Он так погруузился в свои мысли, что не сразу заметил, что Маринка дергает его за рукав,-
- Папа! Ну, папа! Дождик идёт! У тебя зонтик есть? Промокнем!
- Зонтик? Забыл я, доча, зонтик. Давай в подъезде подождём.
  Они зашли в чужой подъезд, встали у окна. Дождик шёл крупный, и они надеялись, что он быстро прекратиться, но он, утихнув, перешёл в мелкий и затяжной. Похолодало.
- Марин, давай я тебя своей курткой закрою?
- А ты?
- Я так добегу. Вдруг он целый день идти будет?