Елки

Когда я служил, новый учебный год в войсках начинался 1 декабря. Правда, иногда он в этот день и заканчивался. К началу обучения готовились тщательно. Планирование занятий, подготовка учебных мест и классов, подготовка планов занятий, руководителей и обучаемых. В полки и подразделения приезжала толпа проверяющих, которые контролировали каждое занятие. В конце дня подводили итоги, изредка поощряли, иногда наказывали. Эти мероприятия называли по-разному, например, «парад победителей и награждение руководителей», «поощрение непричастных или наказание невиновных».
Но иногда на следующий день все шло по-другому. Вместо занятий кто-то шел на обслуживание техники, где-то что-то потекло, или не потекло, ремонт классов или уборка снега и еще много всяких мероприятий, которые не были указаны ни в каких расписаниях.  И так до начала второго полугодия, до первого июня.
Так было и в 1982 году. 30 ноября, Нижнетагильская дивизия, «первая площадка». Я – командир второго дивизиона, как и все другие командиры, готовился сам и готовил дивизион к началу нового учебного года. После обеда на совещании командир полка Борис Владимирович Жуков в очередной раз рассказал, как с нас спросят на парткоме, и про служебные карточки со взысканиями, и про то, что он до академии из-за нас не доживет, (а он собирался в Академию преподавателем) и еще много про что. Конкретно мне он напомнил, что еще осенью ставил задачу посадить елки на дорожке перед штабом, но «моих высших образований не хватает, чтобы это все запомнить и выполнить, а вместо блокнота, куда я все записываю, лучше бы писал на пачке сигарет и выбросил её после совещания, все равно ни хрена не делаю, и непонятно, чему нас учили в «акадэмии». И если завтра командир дивизии приедет и не увидит елок, то парткома мне не избежать.
Мы, командиры трех боевых дивизионов, вышли из кабинета Жукова и пошли по своим подразделениям. Основная масса офицеров после вечернего построения уехала домой. Я собрал в канцелярии нескольких офицеров и прапорщиков. Задачи были простые: паре офицеров и старшине еще раз проверить все помещения казармы, один из замов был направлен в учебный корпус. А одному из прапорщиков я поставил задачу «посадить елки». Человек он был толковый, хорошо знавший местные леса, но когда я сказал ему, что надо делать, он посмотрел на меня не то чтобы с удивлением, а как трезвый на пьяного. Пришлось повторить, уточнив при этом, что елки должны быть выше сугроба сантиметров на 60-70 и «расти» по одной линии. И завтра их не должен унести или даже наклонить ветер или пурга. А на улице 30 ноября стоял мороз под двадцать градусов. Третий раз передав ему почти дословно речь командира полка и получив ответ «есть», я пошел к майору Симакову, командиру третьего дивизиона.  Уходя от Жукова мы с командирами договорились, что через полчаса соберемся у него и хлопнем по соточке. Изменить или отменить это мероприятие не мог никто.
 Быстро разложили на столе по паре бутербродов, налили спирт в стаканы, выпили. Как говорится, между первой и второй…закусили, перекурили за неспешным разговором о том, что будем делать послезавтра, после «окончания первого дня обучения» и продолжения обычной повседневной деятельности. Выпили по третьей и пошли по своим подразделениям.
Я вышел из казармы Симакова и на лестнице столкнулся с заместителем командира полка по тылу подполковником Лиманским.
-Терехов, куда твои бойцы воду носят? -спросил он.
-Так, командир приказал елки посадить на центральной линейке, вот носят воду, поливать.
-Понятно, -сказал он и пошел к Симакову.
Не успел я зайти в свою канцелярию, как меня догнал дежурный и передал приказ срочно прибыть к командиру полка.
Лиманский, поднявшись к Симакову, понял всю несуразность моего ответа про полив елок и позвонил командиру. А ведь елки действительно поливали. Прапорщик с солдатами нарубили в редколесье полтора десятка одинаковых елок, принесли их к казарме и принялись «сажать». Самым простым оказалось втыкать лом в «военный» прямоугольный сугроб, размеченный веревкой. А для того, чтоб елки не упали, залить ямку под ствол водой. На морозе вода схватывалась быстро.
Что конкретно сказал мне командир полка сейчас уже трудно вспомнить. Он говорил мне и о том, куда надо идти, и вспоминал родственников, и про «акадэмию», и про партком, и про лесников, с которыми я не рассчитаюсь до дембеля. А елки простояли до весны, хотя командир дивизии первого декабря вроде их и не заметил.