Лаура и другие увлечения Порываева, ч. II, гл. вос

               
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ

     Глава ВОСЬМАЯ - ПОДГОТОВКА ПОРЫВАЕВА К ОРГАНИЗАЦИИ ГЕОЛОГОРАЗВЕДОЧНЫХ
     РАБОТ в НИКОЛЬСКОМ,  О  ЛЕГЕНДАРНОМ ИМЕНИ ЛАУРА
    

     I.

     Отоспавшись вволю после насыщенных до предела событиями всех ноябрьских дней, восьмого ноября, уже к середине дня Порываев явился в управление в отдел главного геолога. Впервые за последние две недели лицом к лицу он встретился со своим новым начальником Андреем Артемьевичем Остапенко.
- Ну, вот и Алексей собственной персоной появился, - восторженно встретил его в своем кабинете главный геолог выходя из-за стола навстречу молодой знаменитости прииска. Обняв и похлопав по плечу по-отечески Алексея, Остапенко забросал его вопросами, сначала о делах печальных, связанных со смертью и похоронах его друга Волина, затем о нашумевшем на весь район выступлении на сводном праздничном концерте со своими стихами в Индигирске, где похвалой его удостоил сам Первый секретарь райкома партии.
     Порываев в двух словах рассказал о своих переживаниях и волнениях за последние дни и сразу обратился к Андрею Артемьевичу с просьбой скорее решить вопрос о его дальнейшей работе в геологоразведочной партии.
- До приезда к месту проведения шурфовочных работ, - стал уточнять свои проблемы Алексей, мне бы хотелось ознакомится с составом рабочих, предлагаемых на третий участок, четверых из которых я бы рекомендовал сам, но и наверное самое главное мне бы хотелось хотя бы денька два самому поработать на шурфовке, чтобы четко представлять весь механизм организации и проведения этих работ.
- Похвально, похвально Алексей ты смотришь практически на дело, - одобрительно отреагировал Остапенко. Так с решения этих вопросов и начнем прямо сейчас. К трем часам приедет Силин, он уже наметил кой-кого на твой участок, бери своих кандидатов и приводи их прямо сюда. Уже сегодня отберем костяк рабочих, на кого ты можешь опереться, а завтра я отвезу тебя на ближайший первый участок, где уже с сегодняшнего дня начались шурфовочные работы. Имей в виду у тебя еще неделя отгула. По третьему участку пока тебя загружать не  станем, там еще нам с Силиным и маркшейдером надо четко определить границы и  линии прокладки шурфов, найти и завести к месту вашего обитания добротный спальный вагончик (кунг), составить смету расходов на орудия труда (воротки там, лопаты, ломики, взрывчатку), да и продукты питания. А дней через пять, если тебя официально назначат начальником участка, тебе придется самому включится к решению этих вопросов.

     Присутствующие на совещании у Остапенко заинтересованных специалистов в составе: Силина, Раисы Семеновны, Анны Григорьевны и Порываева по комплектованию рабочих для шурфовки на третьем участке  первую пятерку отобрали без особых проблем. Против включения в это число Петра Ионовича, Кузнецова, Трушкова и Найденова никто из присутствующих не возражал. В свою очередь Силин предложил включить в эту бригаду также Крутова Дмитрия, которого он хорошо знал по прошлогодней работе на шурфовке.
     Девятого ноября с раннего утра Остапенко отвез Порываева на первый участок, где с помощью мастера Жилина определил на работу по копке уже начатого шурфа. Условились, что часов в пять за Алексеем придет машина, на которой он и десятого ноября вернется на этот участок. Теоретически Порываев хорошо знал технологию детальной разведки россыпного месторождения золота путем пробивки шурфов. Но все же  просил Жилина проконсультировать его по ходу копки шурфовочного ствола какие обязанности должен выполнять мастер по ведению геологического журнала и контроля за работой шурфовщиков.

     Переодевшись  в теплушке Алексей вооружившись ломиком и лопатой приступил к работе на пару с якутом-крепышом по фамилии Никитин. Сначала он измерял рулеткой контуры шурфа, которые строго должны составлять размеры – метр на метр двадцать пять. Затем потрогал руками и разворошил первый выгреб из шурфа растительного слоя, который по глубине составил - около сорока сантиметров. Вторую кучку по глубине шурфа в один метр составили суглинки из второго выгреба.
     Теперь предстояло ломиками и кайлом проделать шпуры для закладки зарядов, чтобы пройти твердый замерзший слой суглинков с использованием взрывных работ. Согласно методике шурфования выгреб породы каждого метра ствола шурфа должен укладываться в отдельную кучку и помечаться специальной меткой (как правило, из фанерной дощечки) с соответствующей записью в геологическом журнале. Породу из золотоносного песка необходимо укладывать отдельно особенно аккуратно, так как каждая из них подлежит промывке для определения в ней содержания золота. В зависимости от глубины залегания и размера золотоностного пласта выкладывание золотоностного песка (породы) в отдельные кучки ведется до тех пор, пока не будет достигнуто дно его залегания, состоящее из коренных пород. Таким образом глубина шурфа может быть (в районе ведения шурфовочных работ) от пяти до пятнадцати метров.

     Не смотря на все старания, за первый день работы удалось пройти только семь метров глубины шурфа, при этом два метра составила «линза» ледяное образование, как следствие вечной мерзлоты. Таким образом, за день удалось выдать на поверхность всего три кубических метра золотоностной породы. Около шести часов на участке на ГАЗике появился Силин. Он придирчиво проверил на ощуп кучки, посмотрел записи в журнале и признал тренировку достаточной для предварительного ознакомления с технологией ведения шурфовочных работ. Дорогой до прииска Эльган проговорили практические вопросы подбора еще трех-четырех рабочих - шурфовщиков и взрывника, а также транспортировки кунга на третий участок и завоза туда необходимых инструментов, материалов и продуктов питания.
- Коль скоро Алексей ты пренебрегаешь использование своих отгулов, как сознательный комсомолец, так не составишь ли нам компанию по поездке в Никольское для определения шурфовочных линий на третьем участке, вкрадчиво предложил Силин.
- Так, я бы не против, конечно же поехать на место своей будущей работы, но ведь на меня еще и приказа нет о назначении. Да кроме того на субботу и воскресенье у нас намечено большое комсомольско-молодежное мероприятие – поход на лыжах к сопке Горбун. Стало уже сильно холодать и снегу прилично выпало, без меня это мероприятие, которое мы готовили давно, явно сорвется. А это и последний день каникул, я уже лыжи привез для Маргариты и Лауры  и они уже собрались участвовать в этом походе.
- Ну, вот башка садовая, прости пожалуйста, - встрепенулся Силин, - я ведь совсем с этой маятой забыл, что и объявление висит и Рита уже с Натальей обсуждали в чем и как ей лучше пойти  в этот поход. Так выходит и здесь ты свою голову приложил и, надеюсь, ноги приставишь. И скажу тебе откровенно, как отец, я бы не возражал против твоей честной и чистой дружбы с Маргаритой.

     2.

     За завтраком десятого ноября Порываев рассказал Нине, что одной  женщине удалось увидеть, как рано утром он заходил к ней в квартиру, в тот день, когда собирался поехать на похороны своего друга.  Услышав эту новость Нина, посмотрев на часы, не минуты не раздумывая, спокойно сказала, что если утром видели, когда приходил не страшно – хотел документы взять, адрес узнать, деньги занять и т.п., а вот рано уходить из дома одинокой женщины - это другое дело. Так, что, дорогой, поспи-ка еще у меня, может быть тебе понравится моя постелька и уходить от меня не захочешь. А я пока на работу схожу, отнесу бумаги, которые я на сегодняшний день уже сделала. Валентина со своими швеями из быткомбината обещала мне 12 номеров сделать для участников похода.. Да надо с Кирой переговорить, как там ее брат барак оборудовал к нашему обеду, да и  с Васей киномехаником встретиться и лыжи ему передать, он у нас за штатного фотокорреспондента будет и в эстафете поучаствует. Кстати обратно нас на приисковом автобусе домой завезут, на нем туда Кира обед привезет. Не переживай с Кимом я уже рассчиталась, эти три тысячи нам на мероприятие председатель профкома выделил и сам собрался с нами ехать.
    
     Полдня ушло на организационные мероприятия. А после обеда Порываев, поработав в отделе главного геолога с документами и геологическими картами к пяти часам направился с большим волнением в библиотеку на свидание с Лаурой.
     Зайдя в библиотеку он вежливо поздоровался с Ангелиной Аристарховной и заказал книгу сонетов Петрарки, которую ему надоумила почитать Катя, чтобы узнать хоть что-нибудь об имени Лаура. Взяв заказанную книгу, Порываев прошел в глубину зала, где за самым дальним столом уже сидела его юная пассия, увлеченно читая какую-то книгу. Алексей театрально сухо поздоровался с ней и расположился за соседним столом, открыв заветную книгу и углубившись в чтение.
     Через несколько минут к читателям подошла библиотекарь и наигранно сказала:
- Молодые люди, мне необходимо минут на тридцать отойти к Людмиле Аркадьевне, если кто придет, предложите им меня подождать и полистать лежащие на столе газеты и журналы. Когда библиотекарь ушла, Алексей быстро подсел к Лауре, взял ее руки и, глядя в бездонные голубые глаза стал ласково объясняться:
- Ларочка, дорогая, спасибо, что ты пришла и не обижаешься на меня за вчерашнее, да и сегодня вот пришлось этим походом заниматься. Ты ботинки-то примеряла, я ведь с запасом на шерстяные носки их брал. Одевайся завтра, пожалуйста, потеплее, теплые вещи можно взять отдельно, нам выделили автобус, туда вещи и продукты отвезут, а обратно, ведь уже темно будет, сами на нем будем домой возвращаться. Сбор завтра в Доме культуры в девять тридцать, я очень буду тебя ждать, теперь слово за тобой.
     Лаура привстала, чему последовал и ее собеседник, обхватила голову Алексея в охапку руками и тихо сказала:
- Можно я тебя поцелую, мой нежный и ласковый обманщик, страстно впиваясь губами в губы оторопевшего Алексея.
- Нужно, Ларочка, нужно, голубоглазая моя владычица морей и океанов, пленительница моего бедного и разбитого тобою сердца, - отвечал ей осмелевший молодой мужчина, горячо увлекаясь поцелуем, и крепко прижимая к себе ее изумительно гибкое и разгоряченное в ласковом порыве тело. Принимая более удобное положение и, беря объятия в свои руки, Алексей сдвинул со стола свою книгу, которая упала прямо на ноги Лауры, что заставило ее опомниться от нахлынувших чувств.
     Достав с пола и раскрыв эту книгу Лаура снова набросилась на плечи  Алексея, наделив его разовым поцелуем, и, глядя прямо ему в глаза  умиротворенно сказала:
- Еще пять минут назад, Алеша, мне казалось, что ты обманываешь меня, встречаясь с Ниной, с сестрой твоего погибшего друга, и даже с этой выбражалой Касаткиной (у которой, признайся мне честно, ты ночевал), хотя теперь вот целуешь меня и, кажется, действительно проявляешь ко мне настоящее влечение. Милый ты мой, даже именем моим всерьез заинтересовался – Петрарку ему подавай. Я прочитала много книг о поведении юношей и мужчин во взаимоотношениях с разновозрастными людьми противоположного пола и, анализируя твое поведение, пришла к выводу, что ты сам становишься объектом увлечения тобой, благодарно принимающим их внимание и стремящимся ответить им своим отзывчивым и добрым сердцем тем же. Это действо называется увлечение и для поэтических натур, вроде тебя, оно является характерным. Я не удивлюсь, если ты завтра увлечешься, например, Лизой, которая тоже собралась с нами в поход. Она тоже интересная  девушка, лишь на два года старше меня. Но сегодня, сейчас я не только никого не ревную к тебе, но даже горда тем, что, как мне кажется, нахожусь в твоей широкой душе на первом месте, и, как поется в песне, «И знаю, что я тебе нравлюсь, потому, что ты нравишься мне!»

     Красивая девушка и привлекательный молодой мужчина сели друг против друга и Лаура начала разговор о  насущных, текущих делах:
- Вчера вечером я подслушала разговор родителей о тебе и готова передать две новости, первая – очень хорошая: в новом общежитии-малосемейке, которое скоро откроют, тебе выделяют отдельную комнату, где мы с тобой, если ты захочешь, можем оставаться наедине. Вторая новость плохая: тебя утвердили дублером Силину по глубокой геологической разведке на самом перспективном участке в районе филиала Никольское. Мама очень за тебя заступалась и просила отца оставить тебя на зиму в геологическом отделе нашего рудоуправления и отец, зная к тебе отношение твоего тезки, Первого секретаря райкома партии, обещал в понедельник уговорить тебя остаться здесь на прииске. Мне Рита сказала, что ты уже дал согласие Силину поехать на этот участок, а если тебя утвердили дублером, то значит, как только ты чуть-чуть освоишься, тебя оставят один на один с этими работягами, из которых половина зэков и пьяниц. Алеша, милый мой, скажи отцу, что ты передумал ехать на этот участок в связи с тем, что тебя должны вызвать на зональные соревнования защищать честь республики и кроме того ты готовишься в институт. Я знаю, ты такой сознательный и правильный, что опять во вред себе готов поехать хоть к черту на рога по призыву партии и комсомола. А обо мне  ты подумал, хочешь, чтобы я опять скучала и мучилась без тебя? А ради меня, Алешенька, ты можешь отказаться от этой разведки?
Порываев понял, что этой девушке он действительно не безразличен и как бы она сейчас ни говорила, он должен совершить поступок, достойный ее глубокого уважения. А это значит, наоборот, упросить директора прииска, ее отца, доверить ему с самого начала самостоятельное руководство разведкой целого золотоносного участка.

     В эту минуту в библиотеку вернулась Ангелина Аристарховна и Порываев не успел высказать Лауре свое отношение к ее просьбе. Продолжать близкое общение в присутствии библиотекаря молодым людям не захотелось, и Алексей предложил Лауре укрыться в комсомольской комнате, чтобы продолжить начатый разговор. Библиотекарь без всяких возражений выдала им на руки книги и с добродушной улыбкой пожелала парочке и впредь крепкой и чистой дружбы.

     3.

     В комсомольской комнате Порываев, к удивлению Лауры, усадил гостью напротив себя, достал из своей сумки библиотечную книгу с сонетами Петрарки, и, надеясь затушевать вопрос, который задала ему подруга о его будущей работе, заискивающе спросил:
- Лаура, прости за мое деревенское невежество, я давно никак не решаюсь спросить тебя, откуда у тебя такое редкое не русское, но очень красивое имя, как ты сама? Вечером, когда я стараюсь уснуть, ты в моем воображении, в образе сказочной феи встаешь передо мной, гладишь мое лицо и грудь, и шепчешь: усни, мой дорогой, усни. И стоит мне в ответ прошептать трижды: Ла-у-ра, Ла-у-ра, Ла-у-ра, я тут же крепко засыпаю.
- Ну, дорогой, никогда не думала, что  своим именем я только и могу навевать тебе сон, аналогично тоске и скуке, а не приносить бодрость, радость и удовольствие. – оживленно подхватила разговор собеседница. - Алеша, дай мне твою книгу, я с восхищением ее узнала – Эта книга с сонетами великого итальянского поэта средневековья Петрарки, воспевающего в них практически на протяжении всей своей жизни свою возлюбленную Лауру. Когда мне исполнилось двенадцать лет, мама подарила мне тоненькую книжку в бумажном переплете «Петрарка» c двадцатью избранными сонетами из серии «Шедевры мировой поэзии», прочтение которой резко изменило мое отношение не только к своему имени, которое до этого мне совсем не нравилось, но и к учебе, к своим увлечениям. Неделю спустя мама спросила меня: «Теперь ты знаешь, каким легендарным является это имя. Если ты хочешь, чтоб твое имя (а значит и тебя) также воспевали в стихах, ты должна в своих делах и поступках достичь таких высот, которые бы могли вызывать восхищение окружающих. В то время училась я из под палки, дралась с мальчишками и бессистемно занималась физкультурой и чтением всякой ерундовой литературы. В пятнадцать лет уже здесь на прииске я прочитала от корки до корки вот эту самую книжку и уже в Индигирске стала с увлечением заниматься гимнастикой и пением. Разве бы я могла тебе понравиться и завлечь тебя, как ты говоришь, если бы была какой-нибудь бесталанной клушей, носящей это звучное имя, которое я изо всех сил стараюсь оправдать. Вот слушай, что написал Петрарка, ну, например, в 50 сонете (быстро отыскав его в знакомой ей книге):

«Мне хочется тебе, Сеннуччо мой,
Сказать о том, какую жизнь веду я.
Я тот, что был: любя, томясь, тоскуя
Горю Лаурой, верен ей одной.

      Вот лик её, то гордый, то простой,
      То строг, то благ, то хмурясь, то ликуя,
      То сдержанность, то шалость знаменуя
      Он – ласковый, иль гневный, иль немой;

Вот запоет она; вот сдержит шаг;
Вот сядет медленно; вот обернется;
Вот чудным взором мне взволнует кровь;
Вот скажет что-нибудь; вот улыбнется;
Вот побледнеет…Дни и ночи так
Меня томит владычица Любовь!
  ….……………………………………………………..
     Еще  зачитав три  сонета, Лаура вернула Порываеву книгу и сказала:
- Вот, Алеша, как воспевал свою любимую Лауру Петрарка. Он восхищался ее пением, любовался каждым движением ее тела, любя и томясь, тоскуя и горя своей Лаурой, особо подчеркну – верный ей одной. Скажу тебе честно, теперь я поняла,  что взяв эту книгу в библиотеке при мне, ты хотел не только и не столько показать, как увлечен моим именем (теперь верю, что и мной), но и доказать мне, как ты расширяешь свой кругозор и творческие горизонты. Я призналась маме, что до знакомства с тобой уже хотела забросить и гимнастику и пение, сосредоточив все свои силы на успешном окончании школы и подготовке к поступлению в Иркутский университет, который окончила с красным дипломом сама мама.  Но твои непостижимые успехи в спорте, твои проникновенные стихи буквально окрылили меня и мне так захотелось, особенно после этой скандальной фотографии, где мы вместе, угнаться за тобой и быть во всех отношениях не ниже тебя, но разумеется кроме роста.
     Алексей, с наслаждением слушавший это признание Лауры, вдруг встрепенулся и прервал откровения Лауры своим возражением:
- Ларочка, что ты такое говоришь, да мне ли тягаться с тобой: такой красивой, начитанной, великолепно владеющей своей стройной фигурой и неподражаемым голосом. Как-то твоя мама посоветовала мне не сильно увлекаться лыжами, считая, что это не полезное для здоровья увлечение, а лучше продолжить образование в институте, о чем и ты уже мне советуешь в своих высказываниях. Теперь я тебя прошу умерить свой гимнастический пыл и занятия пением и сосредоточься, как ты и собиралась, на школьном обучении, чтоб с золотой медалью окончить школу и поступить в университет. А может быть тебе лучше артисткой стать или гимнасткой, как Лариса Латынина, тебе Светлана Геннадьевна поможет. И знай, теперь ты мне безумно нравишься без всяких там твоих спортивных и вокальных достижений…

     Вдруг дверь распахнулась и в ней показалась Нина.
- А я как раз за Вами, Алексей Иванович, пришла, заявила она с порога, - Горский организовал у Кима праздничный ужин, будет руководство управления и тебя он тоже приглашает, ты у нас теперь знаменитость, вот и звездную парочку себе отыскал. Молодые люди быстро встали, Порываев отдал Нине ключи и заявил, что они идут домой, а он устал и на вечеринку не пойдет и ей не советует, ведь завтра будет трудный день и надо хорошо отдохнуть и выспаться. Уже вдогонку Нина примирительно попросила: «Алексей – за тобой участие в походе Кузнецова и Трушкова, а за тобой Лара – Маргариты и Лизы, ведь ты ее давно знаешь.
     Такой концовки дня Порываев никак не ожидал. Минуты две они шли молча не прикасаясь друг к другу. Вдруг Лаура взяла его за руку и спокойно сказала:
- За меня, Алеша, не беспокойся, ревновать я тебя не буду, пока мое главенство будет в твоем сердце, и никто не посмеет нас осудить за чистую дружбу. Мне так хочется быть с тобой вместе, что отказываясь от своих  прежних слов, приглашаю тебя ко мне в гости в общежитие в Индигирске и жду от тебя приглашения на новоселье в твою комнату. Подходя к своему дому Лаура вдруг заявила: «А пойдем к нам, я тебя хорошим чаем напою, ведь папа с мамой наверняка на вечеринку к Горскому пойдут, да если и не пойдут, такому гостю, как ты, будут  всегда рады. Алексей приостановился, взял руку Лауры и с улыбкой сказал:
- Спасибо, моя милая, несравненная за приглашение, пойти к тебе в дом - это будет уже перебор, мне было очень хорошо с тобой провести этот вечер в фантазиях с Лаурой, но как говорят крестьяне: «Слишком хорошо - это тоже нехорошо!» До завтра, моя дорогая, бесценная восхитительница и жди яркого и вдохновленного порыва моей души». Если будет время приходи завтра снова в библиотеку,  посидишь со мной, пока я кой какие данные запишу, а потом погуляем.
Не уверена, Алеша, что я смогу прийти, и если не приду не обижайся, дел полно и каникулы уже заканчиваются, а после завтра все равно увидимся.
Алексей поцеловал руку собеседнице и пошел быстрым шагом в свое общежитие. Повалил легкий снежок, унося в молочную пелену вдохновенного юношу и наполняя сладкой истомой  и светлым чувством сердце девушки с легендарным и звучным  именем Лаура, по фамилии Истомина.

     4.

      Ровно в полдень одиннадцатого ноября Порываев и Нина уже напрямую отправились в пробный поход по неглубокому снегу, пользуясь на редкость теплой для этого времени погодой (около пятнадцати градусов мороза) и уже проторенной колеей вчерашней поездки на машине при завозке к бараку «буржуйки», дров, и строительного материала. Алексей наслаждался своим бегом, далеко оставив позади свою спутницу. Нужно было не терять форму к мартовским сборам в Якутске для поездки на зональные соревнования, а в связи трагическими событиями после республиканских соревнований, он впервые встал на лыжи. Вернувшись навстречу к Нине он, ожидал ее восхищения, получил оскорбительное неудовольствие:
- Вот не думала, что ты таким хвастунишкой окажешься, не вздумай завтра перед всеми выпендриваться, загнал меня совсем, я уже года два на лыжи-то не вставала.
- Прости, Нинуля, мне ведь тренироваться надо, к зональным готовится, иди пока потихоньку по колее, мне тоже отдышатся надо, эти шесть километров мы по любому за час пройдем. К тому же мне надо определиться, какой темп устроит всю группу завтра в походе. От прогулочного темпа Алексей уже давно отвык и теперь он еле передвигал ногами, чтобы не наступать на пятки, идущей впереди Нине. И, наконец, снова пошел вперед, укорачивая изгиб дороги, проторенной машиной. Дойдя до барака, организаторы похода придирчиво осмотрели «буржуйку», подремонтированный стол и две приставных скамьи, на которых без всякой тесноты можно уместить даже для свадьбы не менее двадцати человек. Перекусив бутербродами, Порываев и Нина решили протарить лыжню вокруг сопки, что составило примерно добрых два километра. Пока Нина отдыхала, Алексей по два раза поднялся и спустился по самому пологому и более крутому склону, готовя спуски для женщин и мужчин для завтрашнего катания с горки.
Возвращаясь домой, организаторы похода условились завтра встретиться в девять утра в Доме культуры, чтобы решить все организационные вопросы и  ровно в десять выйти в поход. До конца дня было необходимо успеть раздать лыжи, составить окончательный список участников и уточнить программу похода. Помня о возможной встрече с Лаурой снова в библиотеке в пять вечера, Порываев торопился завершить до этого времени все дела. Нина передала ему ключ от комсомольской комнаты и просила дождаться учительницу начальных классов Елизавету Заботкину, сообщившую запиской о своем желании участвовать  в походе, если найдутся для нее лыжи. Людмила Аркадьевна, довольная успешным проведением праздничных мероприятий теперь активно участвовала в подготовке похода. Увидев Порываева, мотающегося в фойе в ожидании учительницы, и, узнав, что ему нужно в библиотеку, она предложила самой передать Лизе лыжи с запиской, которую он должен ей написать. Алексей зашел в кабинет Рябинкиной и на обратной стороне записки Заботкиной написал:

              «Уважаемая Елизавета Петровна!
     Мы, группа участников похода, рады приветствовать Вас в своем составе и передаем Вам лыжи с палками и ботинками, которые Вам тут же необходимо примерить. Из-за холодной погоды необходимо дополнительно одеть одни или двое теплых носков. Если ботинки окажутся малы или велики, завтра мы постараемся их поменять вместе с лыжами на другие. По программе похода предполагается шуточная эстафета и катание со склона сопки Горбун. Будет также организованы походный обед в теплом помещении и «песни у костра». Не забудьте одеться потеплее и иметь возможность идти на лыжах в более легкой одежде (дополнительная одежда и разные вещи будут доставлены к сопке на специальной машине). Начало похода завтра в десять утра, организационный сбор - в девять тридцать.
Желаем Вам бодрости духа, приятного времяпровождения и незабываемых впечатлений от участия в нашем походе.
С уважением, от лица участников похода, Алексей Порываев.
11 ноября 1961 года».

     Передав эту записку Рябинкиной, Алексей быстро оделся и, прихватив свою походную сумку с приготовленными общей тетрадью и ручкой, направился в библиотеку,  где  могла оказаться Лаура. Ангелина Аристарховна встретила Порываева приветливо. Без дополнительных вопросов по его просьбе принесла три книги с материалами, связанными с проведением детальной разведки содержания золота для определения возможности его добычи промышленным способом. Алексей внимательно проработал все действующие способы разведки и  остановился для подробного изучения шурфовочного способа разведки. Вчерашний выезд на первый участок и практическая работа по проходке шурфа совместно с Никитиным облегчало его задачу составить подробный конспект по проведению этих работ с отражением в нем всех нюансов проходки шурфов с помощью взрывчатых материалов с ручным бурением шпуров и подъемом породы ручным воротком.
     Не жалея времени и бумаги он подробно описал организацию работ. Обратив внимание на формирование проходческой бригады, в которую на ряду с проходчиками, должен быть включен и взрывник, под руководством  начальника участка и горного мастера.
     Законспектировав технологию проходки шурфов он подчеркнул записи о:
разбивке разведочных линий с закреплением вешками устьев будущих шурфов;
размере (сечении) и форме шурфов в зависимости от их глубины и объема извлекаемой золотоносной породы;
выкладке породы с интервалами углубки («проходки») и их размера;
зачистке стенок выработки до проектного сечения;
добивке шурфов по достижению коренных пород;
формировании пирамидок с порциями породы, извлеченной из шурфа;
установление деревянных бирок на проходках с указанием на них линии, номера шурфа и номера проходки.
 
     Особое место в конспекте заняло ведение документации по проведению шурфовочных работ, включая строгое документирование каждой «ендовки» в геологическом журнале и составление схем и разрезов каждого пройденного шурфа, с нанесением соответствующего обозначения на геологическую карту участка.
    Увлекшись записями в конспекте, Алексей не заметил, как сзади к нему подкралась Рита, которая терпеливо дождалась завершения им своей работы и закрыла ладонями глаза Порываеву.
     Алексей обрадованный, как ему показалось, появлением Лауры ласково произнес:
- Лаурочка, вот умница, вот молодец, что пришла, а я и ждать тебя перестал. Однако нежные пальчики по-прежнему закрывали глаза растерявшемуся юноше и тогда он с полной уверенностью промолвил:
- Нинуля, а чего ты вернулась, ведь ты же совсем домой уходила. Шутница потрогала пальчиками, но не убрала их. Порываев почувствовав, что ладони Нины крупнее и жёстче, прикинул, что еще только одна девушка могла осмелится с такой шуткой и он осторожно сказал:
- Если это ты, Риточка, закрыла мне свет в окошке и не позволяешь радоваться встрече с тобой, я готов на выбор: пойти с тобой в кино, купить тебе коробку конфет или три раза тебя поцеловать.  Осмелевшая девушка, поворачиваясь лицом к лицу к Алексею, не выпуская из рук его голову, впилась губами в губы оторопевшего юноши.
- Да это я, Алешенька, и бесприкословно выполняю твое третье предложение, вместо тебя самого, с радостью в голосе проворковала Маргарита.  Они снова крепко обнялись и пошли разыскивать Ангелину в кабинет директора клуба.
Зайдя в кабинет и увидев не разлучных подруг, скромная девушка, как бы в продолжение разговора, сказала:
- Так, Алексей Иванович, меня Лаура попросила извиниться, что она не сможет прийти в библиотеку и, что завтра вы можете увидеться во время похода к сопке Горбун. Алексей поблагодарил библиотекаря за предоставленные книги и спросил Людмилу Аркадьевну: была ли Заботкина и передала ли она ей записку.
- Эх, Алексей, Алексей, если бы мне кто-нибудь такую записку написал, я бы прыгала от радости до потолка, а Лиза вот меня постеснялась и, прочитав твою записку, только довольная хмыгнула, взяла лыжи с ботинками и почти вприпрыжку выскочила у меня из кабинета.
     Погуляв больше часа по пустынному поселку довольные и счастливые от такой встречи Алексей и Маргарита, возвращались домой.
- Рита, скажи мне честно, - после короткого молчания возобновил разговор Порываев, - у тебя был разговор с отцом обо мне.
- Да, Алеша, был, но не с отцом, а с мамой, которая после моего возвращения с танцев, когда я была такая радостная после последнего разговора с тобой,  вдруг спросила меня, что мол с Порываевым сегодня ты успела потанцевать? Когда я рассказала ей честно о нашем разговоре не только седьмого, но и шестого ноября тогда в ресторане, она вдруг обняла меня крепко, прижала к себе и сказала:
- Я знала, что это случится, Рита, рано или поздно, ты должна была понравиться Алексею, а он-то тебе, признайся сразу понравился, как впрочем и мне. Так борись за него, ну чем ты хуже Лауры или той же Нины. У Алеши очень тонкая натура и чувствительная душа, и он  не мог не заметить твою доброту и непорочность всех твоих чувств.
- Ой, Алеша, ой Алеша, что я тебе  рассказываю, разве можно об этом говорить парню, который тебе нравится. Конечно же, мама ему все рассказала про наш разговор. Они очень любят друг друга. Я просто мечтаю встретить такого человека, который бы полюбил меня так же, как папа маму. Немного помолчав, Рита дополнила:
- А почему ты, Алеша, спросил про отца, он что-нибудь плохое опять тебе сказал?
- Нет, Рита, - отозвался Алексей,- напротив, вчера, когда мы возвращались с шурфовки с первого участка, он сказал мне самое приятное из всего, что я от него слышал раньше: я бы не возражал, как отец, - заявил он – против твоей честной и чистой дружбы с Ритой. Эти откровения Маргариты в этот поздний вечер многого стоили.